глава 28. Перт
Головной офис «Этрэй» в Китае стоял посреди города, располагаясь на верхних этажах здания «Пекин». Пройдя через охрану, я пошёл к лифту, направляясь прямиком наверх. Сегодня у меня будет встреча с Бигом, генеральным директором «Этрэй». Прошло много времени с тех пор, как мы сталкивались лицом к лицу; обычно он разбирался с Марком или отправлял нам сообщения через своих поверенных. Первый раз, когда я встретился с ним, я не был уверен, звать его «Биг» или «человек с финансовыми ресурсами», но он представился как «Биг», так что я придерживался этого.
Узел в моём желудке становился всё больше с каждым проходящим этажом, и мне пришлось заставить себя разжать кулак, который мне постоянно хотелось сжимать в кармане своей кожаной куртки. Мой чехол для гитары тяжёлым грузом висел на другой руке, его вес удерживал меня на земле.
Если бы Сэйнт был здесь, сомневаюсь, что был бы на нервах. Даже если из‑за него я сходил с ума от желания, он также успокаивал что‑то внутри меня, неровности, которые всегда были там, когда мне хотелось сделать что‑нибудь себе во вред. Например, саботировать эту чёртову встречу.
Двери лифта открылись, и я вышел в холл частного этажа, который представлял собой верхушку пищевой цепочки «Этрэй». Секретарша встала, когда я вошёл, улыбаясь мне, обходя свой стол.
– Мистер Танапон. Пройдите за мной, директор ждёт вас.
Чёрт. Я ожидал, что он заставит меня ждать минимум час, но не сегодня.
Я прошёл за женщиной к большим дверям. Быстрый стук, ответ «входите», и я оказался внутри, лицом к лицу с Бигом.
Его офис занимал целый угол верхнего этажа, окна от потолка до пола открывали вид на Хэйхэ и шумные улицы далеко внизу. Мужчина, уже лет сорока пяти, выглядел моложе своих лет, с полной головой чёрных волос, с загаром и стройной фигурой, что говорило, что он может проводить больше времени на отдыхе, чем в офисе.
– Перт, – произнёс он, поднимаясь и обходя свой стол, чтобы протянуть руку. Я пожал её, и он жестом указал на стул перед своим столом. – Приятно видеть тебя снова. Я не был уверен, что ты придёшь.
Я огляделся вокруг на золотые и платиновые пластинки, выставленные на полках по всей комнате, мой взгляд поймал первый платиновый диск, который я записал с «ТМТ». Казалось, это было так давно, и одновременно будто вчера, и хоть часть меня тосковала по старым добрым дням, когда всё решала музыка, по большей части я чувствовал облегчение, что всё это позади.
– Не могу сказать, что я ожидал когда‑нибудь сидеть здесь снова, – сказал я, поставив свою гитару, а затем опустившись в одно из кресел. У меня было такое ощущение, будто я провёл на ногах несколько часов, приехав сюда прямо из аэропорта.
Биг улыбнулся, расстёгивая свой пиджак и садясь в кресло за своим столом.
– Кажется, удача улыбнулась тебе во второй раз.
Удача . Это слово раздражало как мокрые джинсы, прилипшие к бёдрам в жаркий день.
– Объяснишь, что ты имеешь под этим в виду? – произнёс я.
– Ты здесь. Не многие получают эту возможность в первый раз.
Что‑то в этом выбесило меня, будто я должен был на коленях благодарить его за то, что он соизволил дать мне шанс.
«О, успокой свои чёртовы нервы, Перт», – сказал я себе. Я не настолько вымотался, чтобы не знать, какое огромное дело – сидеть там, где я сидел.
– Так о чём ты хотел со мной поговорить? – произнёс я.
– Ты всегда переходишь прямо к делу, – Биг наклонился вперёд, сжимая руки вместе. – Ты проделал длинный путь, чтобы приехать сегодня на встречу, так что я не буду зря тратить твоё время. Моё внимание зацепило то, что у тебя есть новая музыка, и ты ищешь контракт на запись.
– Я не в активном поиске. Пим позвонил узнать, будет ли мне интересно встретиться с тобой.
– Ах, ну, это вопрос терминологии, – сказал он, махая рукой, будто они не умоляли меня сюда приехать.
Я сказал себе не быть придурком и не говорить ничего заумного. Да, иногда я нуждался в напоминании.
– Да, – сказал я, отвечая на его вопрос. – Я работал над новыми песнями.
– Отлично. Можно мне послушать?
– Эмм, да, – сказал я, поднимая чехол с гитарой к себе на колени. – Но я должен тебе сказать, что то, что я пишу... это не совсем то, что люди привыкли от меня ожидать.
– Это как?
– Такое не услышишь в альбоме «ТМТ».
– Это очевидно, учитывая, что ты больше не в группе.
Верно. Мне хотелось сказать, что я ушёл сам, потому что он говорил так, будто у него сложилось впечатление, что меня уволили, хоть он хорошо всё знал.
Но я прикусил язык, сохраняя профессионализм.
– Это всё ещё рок, но более альтернативный, – сказал я.
– Ага.
Я мог сказать, что его это заинтересовало, потому что он скрестил руки на груди и откинулся на спинку своего кресла, после чего сказал:
– Тогда покажи мне, что у тебя есть. Даже Марк расхваливал этот новый «альтернативный рок», так что давай посмотрим, есть ли потенциал.
На самом деле, это была не правда, потому что Марк не слышал ни одну мою песню... и мне внезапно расхотелось, чтобы слышал Биг. Что было нелепо, потому что по этой причине я сюда и приехал. Но песни, на которые меня вдохновил Сэйнт, казались слишком личными, слишком близкими, чтобы играть их для него.
Я достал свою гитару, мои мысли разбегались, когда я поставил чехол рядом с собой, а затем начал настраивать инструмент. Какую песню я мог спеть, если не одну из своих новых? А затем я вспомнил ту, которую написал сам, которая спряталась среди нашего альбома «Солнце любви». Я сомневался, что Биг её вспомнит, так как её добавили в последнюю минуту, и она втиснулась между нашими большими хитами. Она совсем не подходила под звук «ТМТ».
Если я сыграю эту песню, он вообще заметит?
Я решил воспользоваться шансом.
Я наиграл первые ноты, решив сыграть урезанный вариант песни. Пока пел, я с трудом пытался найти связь, потому что мог думать только о том, каким неправильным кажется этот момент.
Почему я сюда приехал? Только потому, что был польщён? Потому что они потянулись ко мне, и я решил, что стоит попробовать? Или я хотел встретиться с Бигом, чтобы сказать «нет» прямо ему в лицо?
Но насколько умно это будет в результате? «Этрэй» находились на высшем уровне в музыкальной индустрии. Все хотели работать с ними. Даже плохой контракт с ними был лучше, чем играть в кабаках за арахис.
Или нет?
Я вспомнил ту ночь в «Пэшн», когда выступал на барной стойке, совершенно спонтанно и полностью в своей стихии. В ту ночь я был так уверен в себе, соединяясь с каждым человеком в зале, питаясь их энергией, как и они питались моей. Это был полный обмен мощью, и это так опьяняло, что я жаждал этого снова.
Вот, чего я хотел – выступать, отдавать и получать. Мне было плевать на другую сторону, сторону бизнеса. Я подумал о том, что обсуждали мы с Сэйнтом. Что независимость в музыке процветает, и если до этого дойдёт, я мог использовать свои связи, чтобы попробовать это. Не обязательно было принимать предложение «Этрэй», если оно не кажется подходящим. И от того, что я прямо сейчас сидел здесь, мой желудок закручивался в узлы, которые я не мог распутать.
Допевая последнюю песню, я удерживал её, позволяя ей затянуться, и Биг встал, медленно хлопая мне и с энтузиазмом кивая.
– Да, – сказал он, указывая на меня. – Вот оно. Это определённо отличается по стилю от «ТМТ». Но я вижу, в каком ты идёшь направлении, и думаю, что с правильной подачей мы можем получить хит.
Что? Я знал, что он не вспомнит эту грёбаную песню, но серьёзно? Хит?
– Правда? – сухо произнёс я, хоть он этого и не заметил, сев обратно и сделав несколько пометок на листке бумаги.
– Ты это сам написал?
– Да.
– И есть ещё?
– Ещё немного, и я всё ещё пишу.
– Отлично, отлично, – он закончил что‑то записывать и снова выпрямился и улыбнулся мне. – Перт, мы все знали, что ты талантливый певец, но я не знал, что ты и писать можешь сам. Нам нужно будет всё немного сгладить, найти тебе подходящую команду...
Потребовалось целая минута, чтобы его слова дошли до моего мозга, потому что он определённо не мог сказать, что звукозаписывающий лейбл хотел меня вернуть, основываясь на песне, которую я записал для них годы назад.
– Ты предлагаешь мне сделку? – спросил я.
Биг улыбнулся мне широкой улыбкой, от его слишком белых зубов исходила менее чем искренняя аура.
– Верно. Я хотел бы предложить тебе сделку.
– Почему?
Его брови приподнялись, будто он не ожидал, что я поставлю под вопрос его решение.
– Слушай, ты талантливый певец, и похоже, у тебя есть задатки писателя. Может, ты не подходил «ТМТ», но я вижу в твоём бренде потенциал. И давай на чистоту, мир хочет больше Перта Танапона. Они чертовски жаждут этого. Давай дадим людям то, чего они хотят.
Мне стыдно было признавать, что он хорошо потакал моему самолюбию, и на мгновение я позволил себе поверить в его слова. Не важно, кто ты, если кто‑то говорит тебе, что мир тебя хочет, тебя это соблазнит. Я представил себя снова на сцене, слышал, как толпа подпевает моим песням – моим песням, на этот раз, а не песням Марка и Плана... Всё могло бы быть иначе, верно? Лучше?
Но опять же, к чему это привело в первый раз? Изматывающий график, никакого времени для друзей или отношений. Невозможность контролировать что‑либо касательно карьеры, хотя со стороны выглядело так, будто я сам принимаю решения.
– Будь умнее, Перт, – продолжал Биг. – Подумай обо всех тех людях, которых видишь на гастролях каждый вечер. Твоё лицо на их футболках. Твоя музыка в каждом топ‑десять и на каждой радио‑станции по всему миру. Все эти деньги, которые тебе больше не придётся делить со всеми остальными членами группы.
У меня было достаточно денег, в этом не было проблемы.
Будто увидев нерешительность на моём лице, он произнёс:
– Такая песня, как та, что ты только что сыграл, смогла бы, наконец, принести тебе музыкальную награду, – когда мои глаза расширились, Биг усмехнулся и пригладил свой галстук. – Конечно же, если поддерживать тебя будем мы. Это всегда было твоей мечтой, разве нет? Мы можем привести тебя к этому.
Единственная премия, которая ускользнула от «ТМТ», и Биг вилял ею перед моим лицом как чёртовой морковкой.
Я провёл рукой по лицу, мои мысли боролись сами с собой. Поэтому Бигу платили большие деньги – потому что никто никогда не мог ему отказать.
Так он всё и делал. Заманивал кого‑то обещаниями славы и денег, чтобы сбылись все мечты, но какой ценой? Чтобы эти менеджеры могли тебя использовать и оскорблять? Чёрт, я проходил через эту систему раньше. Я действительно думал, что это хорошая идея – снова залазить в это крысиной колесо?
Я ценил то, что Марк протянул мне руку помощи, но нуждался ли я в этом? Что, если Сэйнт был прав, и я мог сделать всё это на своих условиях? Полный креативный контроль и больший процент прибыли. Выбрать своих продюсеров, любую музыку, какую хотел, без вмешательства этих начальников, которые держали над моей головой деньги и контракты.
Пока Биг обговаривал детали того, что для начала будет очень выгодным контрактом на четыре года, я продолжал думать, что мне следует сделать. Я знал, к чему склоняюсь, но мне нужно было больше времени, чтобы во всём разобраться.
– Мне нужно будет подумать об этом, – резко сказал я.
– Прости?!
– Я сказал, что мне нужно будет об этом подумать, – я взял контракт, чтобы положить его в карман своей куртки, но Биг выхватил его у меня из рук.
– О чём здесь думать? – выплюнул он, будто это был абсурд, что я не отписывал свою жизнь прямо там, на пунктирной линии. – Такие сделки предлагают не часто, Перт, и ты это знаешь. Будь умнее насчёт этого.
«Быть умнее?! Нет, я буду чертовски глупым». Я подавил желание закатить глаза.
– Именно это я и собираюсь сделать – быть умнее. Подумать, в моих ли интересах снова работать с вами.
Лицо Бига слегка покраснело.
– Это в интересах всех, кто хочет устроить карьеру в музыке. Ты, из всех людей, должен знать, что мы можем предложить. И что происходит с теми, кто не находится под крылом «Этрэй».
Ах, вот оно что. Тонко завуалированная угроза, которая когда‑нибудь должна была проявиться. Весь этот слишком‑хороший‑чтобы‑быть‑правдой сценарий раскрыл занавес, чтобы показать уродство за сценой. Это была та сторона, которая со временем размывалась. Поэтому я хотел уйти не только из группы, но и первым делом из «Этрэй».
Биг был прав. Мне не нужно было больше времени. Я уже знал, что собираюсь делать, и знал с того момента, как сел сюда.
– Не говори мне, что я здесь зря теряю время, Перт, – произнёс Биг низким, враждебным голосом. Тот же голос он использовал для того, чтобы запугивать сотни музыкантов, слишком новеньких и слишком голодных до контракта, чтобы увидеть притаившуюся змею.
Я закрыл чехол своей гитары и поднял его, поднимаясь на ноги.
– Я ценю, что ты нашёл время послушать песню, которую я написал три года назад, для альбома «Солнце любви». Может, если бы ты лучше заботился о своих артистах, ты бы это знал. И ты не терял бы их к чёртовой матери. Дважды.
Выходя из кабинета, не оглядываясь, я услышал его крик:
– Ты ничего без нас не добьёшься, Перт Танапон. Когда твоя карьера потонет, вспомни, что я давал тебе шанс, – затем он пробормотал: – Чёртов тупой придурок.
Облегчение, которое я испытал, выйдя из кабинета Бига, было похоже на глоток свежего воздуха после погружения под воду. Я упивался им, нажимая на кнопку лифта, игнорируя крики за своей спиной, пока Биг продолжал причитать в своём кабинете.
Я принял правильное решение. Я мог не знать, какого чёрта буду теперь делать, или как я когда‑нибудь создам ещё один альбом, но, по крайней мере, я знал, что увернулся от пули.
Я позвонил тому человеку, которому хотел рассказать всё немедленно, но Сэйнт не ответил, так что вместо этого я отправил сообщение.
«Я скучаю по тебе. Не могу дождаться, когда тебя увижу».
Пришло время ехать домой.