глава 8. Перт
– Как там дела? – Сэйнт достал из холодильника упаковку яиц и посмотрел на меня, поставленного готовить свинину. Я уже не был фанатом этого дела.
– Чтоб меня, – пробормотал я, когда жир на сковородке стрельнул, и несколько обжигающих капель упали мне на кожу. – Так и должно быть?
– Держи, – сказал Сэйнт, закрывая сковородку какой‑то крышкой из нержавеющей стали с ручкой. – Это должно помочь. Но да, свинина бывает опасной.
– Не уверен, что это стоит ожогов.
– Я могу показать тебе, как готовить мясо в духовке, если хочешь. Я считаю, что это не так вкусно, но сойдёт.
Я оторвал бумажное полотенце и вытер жир с рук.
– Или я мог бы купить уже готовую свинину в ресторане неподалёку.
– Обманщик, – сказал он, но улыбался. С закатанными рукавами, чтобы были видны его мощные руки, Сэйнт выглядел на кухне так же хорошо, как и в своём салоне татуировок.
В смысле, естественно. Он выглядит так же естественно...
Сэйнт выключил плиту, убрал сковородку с свининой, а затем снял крышку.
– Итак, когда он вот так скукожится с обеих сторон, тогда ты будешь знать, что мясо готово. Ты просто берёшь щипцы... Это щипцы, – сказал он, щёлкая ими. – А затем кладёшь свинину на бумажное полотенце и даёшь жиру впитаться, а мясу остыть.
– Ты отлично справляешься, – сказал я. – Продолжай в том же духе.
Он усмехнулся.
– Хорошая попытка.
Я неохотно взял щипцы, которые он протянул, и перенёс свинину на накрытую бумажным полотенцем тарелку.
– Красиво, – сказал он. – Теперь займёмся яичницей. Какую ты любишь?
Это был сложный вопрос.
– Самую простую.
– Полагаю, яйца‑пашот не в счёт. Будет болтунья, – Сэйнт достал из шкафчика миску и взял из упаковки яйцо. – Разбей яйцо о миску и вот так раскрой, – показав, как это делать, он отошёл, чтобы я мог попробовать, но когда я не сдвинулся с места, он схватил меня за руку и подтащил к миске. Моя кожа горела там, где он до меня дотронулся, и когда он убрал руку, я жалел о потере. Мне пришлось сделать тяжёлый вздох, чтобы мой голос не дрожал.
– Ты зря теряешь время, – сказал я ему, хотя правда была в том, что я не готов был отпускать Сэйнта. Можете сказать, что я слишком долго был сам по себе, но я жаждал компании, так что если это значило учиться готовить мясо и яйца, значит я соберусь и сделаю это. Они сгорят, как только останутся под моим наблюдением, но было мило со стороны Сэйнта попытаться меня научить.
– Перт, ты научишься готовить стандартный завтрак, чтобы мне не пришлось переживать, что ты здесь умрёшь от голода. Плюс, ты можешь использовать эти умения, чтобы впечатлить всех твоих друзей и любых... ночующих гостей.
Это предложение стать ночующим гостем? – была моя первая мысль. Второй было то, что мне понравилось слышать своё имя на его губах. Очень.
– Ты для этого научился так готовить? – не подумав, спросил я, разбивая яйцо о край миски и позволяя содержимому вылиться внутрь. Я не особо хотел слышать, как он развлекает ночующих гостей, но реальность состояла в том, что никак не могло быть такого, чтобы через него не проходил стабильный поток женщин. От этого мужчины сексуальность исходила так, как я не видел долгое время. Я определённо годами не чувствовал такой эффект от кого‑то, похожего на него.
Губы Сэйнт приподнялись в озорной улыбке.
– Единственный человек, который завтракает у меня дома, это моя сестра, когда врывается и крадёт еду.
Я чуть не вздохнул от облегчения.
– У тебя есть сестра?
– Есть. Ее зовут Нэй.
– Вы двое близки?
– Она заноза в моей заднице. Но да, мы близки. Она живёт в том же здании, что и я так что приходит ко мне как к себе домой, когда ей захочется.
– Я всегда думал, что хочу брата или сестру, но затем понял, что меня и на половину не так бы баловали в детстве, так что теперь я отношусь к этому спокойно.
Фыркнув, Сэйнт протянул мне ещё одно яйцо.
– По крайней мере, ты честный.
Честный?! Может быть, в некоторых вещах. Но казалось, что я намного больше держу в себе, чем было бы, не будь я на глазах у общества.
Я прочистил горло и указал на полную миску.
– Что теперь?
– Теперь будем взбивать, – Сэйнт показал, что имеет в виду, прежде чем заставить меня этим заняться. – Ты можешь сильнее этого. Задай им жару.
Смех, который вырвался из моего горла, был хриплым, и я сглотнул его. Я не хотел думать о том, чтобы задать чему‑то жару. Не своему члену. Определённо не его члену.
Проклятье, теперь я думал про его член. Судя по тому, какой Сэйнт большой, наверное, он тридцать сантиметров длиной...
– Что тридцать сантиметров? – спросил Сэйнт.
Я только что сказал это вслух?
Моё лицо горело, пока я взбивал яйца ещё сильнее.
– Я думал о... – Что может быть тридцать сантиметров длиной, помимо члена Сэйнта? Не говори про член Сэйнта. Не смей говорить это. – Сэндвиче с ветчиной и индейкой, который тридцать сантиметров длиной, звучит чертовски хорошо, и работы меньше.
Что?! Ты идиот.
Сэйнт хохотнул, и если и увидел меня насквозь, то не подал виду.
– Думаю, в тебе говорит голод. Давай закончим с этой яичницей и затем тебя покормим.
Он вылил яйца на горячую сковородку, а затем показал мне, как их мешать, чтобы они были «лёгкими и воздушными». Мне же было плевать на лёгкость и воздушность, пока они съедобные.
Через пять минут наши тарелки были наполнены с трудом заработанным мясом, тостами и яичницей, а вместо пива, которое я обычно пил в это время дня, Сэйнт налил...
– Апельсиновый сок? Когда я это купил? – спросил я.
– Я положил его в тележку, когда ты не смотрел.
– В нём есть алкоголь? – я понюхал стакан, а затем сделал глоток. Нет, это был чистый сок, ладно. Я поставил стакан обратно и подхватил вилкой кусок яичницы с хрустящим куском свинины.
Ого. Это было довольно убийственное комбо для моего рта.
– Ну? Что ты думаешь? – спросил Сэйнт. – Лучше, чем платить за это в каком‑то ресторане, верно?
– Я бы не зашёл так далеко, – но я полагал, что чуть приятнее есть что‑то, ради чего я получил ожоги от горячего жира. Затем я заметил, что, наверное, это прозвучало неблагодарно, так что вытер рот салфеткой и сказал: – Но это очень вкусно. Спасибо, что научил меня это готовить.
На лице Сэйнта расцвела большая улыбка.
– Пожалуйста. В любое время.
В любое время?! Я не думал, что он продумал это предложение. Если «в любое время» было на повестке дня, ему придётся научить меня готовить ланч, ужин и, самое важно, десерт.
Можешь уже прекратишь, – сказал я себе, откусывая большой кусок своего тоста с маслом – ооо, это было вкусно. Чертовски вкусно.
Мы ели в лёгкой тишине, пока я думал обо всём и глотал свою еду, даже возвращаясь за добавкой. Я не осознавал, что голоден, так что было хорошо, что Сэйнт подумал приготовить более, чем достаточно для нас двоих.
Наконец, я отодвинулся от стола, мой желудок был переполнен, и Сэйнт рассмеялся.
– Думаю, тебе нужно чаще есть домашнюю еду, – сказал он.
– Нет, если я хочу влезать в свои штаны, то не надо, – сказал я, держа руки на животе. – Не знаю, как кто‑то в Таиланде остаётся в форме. Вафли, соус и сладкий чай... и я даже не говорю о различных десертах.
– Дело в сдержанности. Ты тренируешься? – затем, знал он это или нет, взгляд Сэйнта опустился на мою грудь и руки... будто он оценивал меня, но это было невозможно, потому что Сэйнт не подкатывал ко мне. Он просто вёл себя дружелюбно. И он смотрел на моё тело любопытным взглядом, а не похотливым.
Но если это была правда, то почему я чувствовал его взгляд так, что моему члену хотелось подняться в боевую готовность.
Я выкинул из головы эти мысли. Что там был за вопрос? Тренируюсь ли я?
– В подвале есть спортзал. Я хорошо его использую, – сказал я, вытягивая руки, чтобы осмотреть их, а не смотреть, как Сэйнт смотрит на меня. Без диеты из алкоголя и бесперебойного графика, я набрал немного веса и занимался пару часов в день, таская вес, чтобы набрать свою мышечную массу. Может, протеиновые коктейли или сырые яйца помогут с этим, но я не собирался становиться бодибилдером. Я просто не хотел растолстеть.
Без предупреждений, Сэйнт взял меня за запястье и притянул к себе, заставляя меня резко вдохнуть, пока мои мысли разбегались в те секунды перед тем, как он опустил взгляд на татуировку на моём предплечье.
– Хорошо заживает. Но я представляю, как она чешется.
Она чесалась, но я едва помнил об этом, пока палец Сэйнта обводил контур рисунка, пока он разглядывал каждый сантиметр татуировки. Для мужчины, который работал руками, его пальцы не были грубыми, как мои после нескольких лет игры на музыкальных инструментах. И они не были мягкими, как прикосновение женщины. Они были просто... правильными.
Я едва мог дышать, пока он продолжал поглаживать мою кожу. Как он мог постоянно оставаться таким спокойным и собранным, пока я здесь пытался не потерять сознание?
– Мне очень нравится этот рисунок, – пробормотал он. – Может, я сужу предвзято, но он хорошо на тебе подходит.
Меня охватил трепет, и я вздрогнул.
– Мне тоже нравится.
Я поднял лицо одновременно с Сэйнтом, и когда наши взгляды встретились, никто из нас не стал двигаться. Между нами происходило какое‑то общение, которого я не понимал, но и которое не хотел отпускать. Если бы не знал лучше, я бы подумал, что Сэйнт чувствует ток между нами так же, как и я. Что тёмные радужки преобладали в его карих глазах из‑за его возбуждения, что он схватил меня за руку потому, что хотел прикасаться ко мне.
Без намерения, я приблизил свою голову к нему, и взгляд Сэйнта опустился на мои губы.
Чёрт возьми... Он меня поцелует? Я его поцелую?
Мои губы приоткрылись, когда язык Сэйнта прошёлся по его нижней губе. Эта слегка пухлая нижняя губа, которую мне внезапно захотелось укусить и втянуть в свой рот.
Каково было бы целовать такого мужчину, как Сэйнт? Его поцелуй будет грубым или таким же тёплым, как его пальцы, рисующие невидимые линии на моей руке...
– Мне пора, – резко сказал Сэйнт, отпуская мою руку и отодвигая стул. Он поднялся на ноги и схватил свои ключи с кухонной тумбочки. – Прости за беспорядок. Просто... закинь всё в посудомойку или оставь тому, кто придёт сделать это за тебя.
Он помчался через кухню так, будто все демоны ада гнались за ним.
– Подожди, Сэйнт...
– Хорошо поработал над завтраком, – сказал он, распахивая входную дверь, и прежде чем захлопнуть её за собой, он крикнул: – Увидимся, Перт.
В ошеломительной тишине после его ухода, я мог только сидеть на месте, потеряв дар речи. Сэйнт ушёл так быстро, что теперь я ломал голову над тем, почему он почувствовал необходимость умчаться.
Он смотрел на меня так, будто хотел поцеловать. Но это было нелепое мнение, потому что если такой мужчина, как Сэйнт, хотел кого‑то поцеловать, я не сомневался, что он возьмёт и сделает это. В прошлом я чертовски точно был таким, кто сделал бы это. Я без сомнений чувствовал желание, но не стал бы навязываться этому мужчине. Он действительно нравился мне так, что я был бы не против проводить с ним больше времени, даже если только в качестве друзей, потому что только на это и мог рассчитывать, верно?
Поднявшись на ноги, я собрал наши пустые тарелки и насвистывал, пока ставил их в раковину.
Когда в моей голове начала образовываться мелодия, на губах появилась улыбка, потому что, вау , прошло так чертовски много времени с тех пор, как такое было. Я почти забыл, какой получал восторг, когда появлялось что‑то блестящее, новое и волнующее, и вдруг обнаружил, что не расстроен из‑за того, что Сэйнт оставил меня с кучей грязной посуды. Также он оставил мне возможность появления чего‑то нового на горизонте.