глава 7. Сэйнт
Если бы несколько дней назад мне сказали, что я буду ходить за продуктами с самим Перт Танапон в понедельник днём, я бы сказал, что вы накурились.
Наверное, всегда бывает первый раз. Опять же, я никогда бы не подумал, что буду сосать его член, так что... пусть будет дважды.
Ради Бога, не думай об этом прямо сейчас. Держись легко. Дружелюбно. Ему совсем не обязательно знать, что это был ты.
– Боже. Кто знал, что бывает так много разного мяса? – Перт остановился перед длинной стеной полок заваленной продуктами для завтрака и с виду был явно не в своей тарелке, ошеломлённый взгляд, которым он посмотрел на меня, балансировал на грани.
– Ты будто никогда раньше не покупал еду, – сказал я.
– Не покупал.
– Никогда?
Перт пожал плечами.
– Для этого мы нанимали людей.
– Но ты давал им списки, верно?
– Наши ассистенты давали.
– Дай угадаю – люди для тебя и готовили тоже.
– В точку.
– Что ж, – произнёс я, махая рукой на варианты выбора, – всё работает так: ты выбираешь любое, что хорошо звучит.
– Эмм... – Перт смотрел. И смотрел. И смотрел.
Наконец, я схватил упаковку мяса в каком-то соусе и бросил его в полную тележку.
– Это тебе понравится.
– Спасибо, – сказал он, выдыхая. – Это все вызывает стресс.
Усмехнувшись, я схватился за заднюю стенку тележки и потянул её за собой, пока Перт ею управлял.
– Тебя разбаловали, богатенький мальчик. Пора научиться жарить себе мясо.
– Что было не так с едой из холодильника?! – проворчал он и опустил взгляд на кучи еды. – Я даже не знаю, как что‑то из этого готовить.
– Хорошо, что на обратной стороне есть инструкции.
– Не думаю, что Мью оценит, если я устрою в его доме пожар.
– Нет, для этого у него есть страховка.
Последние полчаса мы ходили по всем отделам, бросая в тележку всё, что на тот момент казалось хорошим, и у меня создавалось странное ощущение, пока мы шли, шутили и спорили, будто делали это годами. Это казалось таким... нормальным. Естественным. У меня никогда не было настоящих отношений, но я представлял, что, наверное, оно очень на это похоже.
Я свернул налево и остановил нас перед отделом с напитками.
– Каков твой любимый напиток? Газировка? Чай? Кофе?
– Пиво.
– Пиво и...?
– Виски.
Я боролся с желанием взять несколько бутылок воды, чтобы убедиться, что у него не будет обезвоживания, но, наверное, он так долго сидел на алкоголе, что его тело может не знать, как принимать что‑то другое.
– Хорошо. Значит, пиво и виски, – сказал я.
Когда Перт наклонился, чтобы поставить упаковку из двенадцати банок пива на дно тележки, мимо медленно прошла женщина, краем глаза наблюдая за ним. Я подвинулся к Перту. Я едва знал этого парня, но будто инстинктивно защищал его от любопытных глаз или от того, чтобы кто‑то подошёл слишком близко. Взаимодействие с визжащей фанаткой только приведёт к массовому хаосу, если кто‑то узнает, кто прячется под этой кепкой. Но вместо того, чтобы смотреть на лицо Перта, женщина просто восхитилась его задом, прежде чем пойти дальше, и я выдохнул.
«Ого. Завёлся из‑за ничего, Суппапонг».
С низко опущенной кепкой и убранными волосами Перт выглядел как обычный парень с отличной задницей. Если он не начнёт перед всеми петь одну из своих песен, нет причин, чтобы он не мог выходить куда‑то в свободное время. Но жаль, что ему приходилось скрывать лицо. В жизни этот мужчина выглядел ещё лучше. Но я не замечал этого. Или его задницу. Нет.
– Это всё? – спросил Перт. – Нам нужно пойти куда‑то зарезать какое-нибудь животное? Собрать клубнику?
Мне хотелось поцеловать этот остроумный рот. Поцеловать его и трахнуть – опасное сочетание для мыслей.
– Теперь пойдем на кассу и будем расплачиваться, – сказал я, выбирая не слишком большую очередь. Когда мы выложили содержимое тележки на конвейерную ленту, я достал из заднего кармана свой бумажник.
– Воу, ты что это делаешь? – спросил Перт, выхватывая бумажник из моих рук.
– Это я заполняю твой холодильник против твоей воли. Я разберусь.
– Не‑а. К чёрту тот бред, что ты несешь, – Перт достал кредитку и собирался протянуть её кассиру, но тот указал на терминал перед ним. Перт провёл карточку, но когда аппарат пикнул в ответ, он нахмурился. – Какого..!?
Я взял у него карточку и медленно вставил в считыватель.
– Нужно вставить её внутрь, чтобы она хорошо и плотно вошла.
Губы Перта приоткрылись от моего скрытого подтекста, а затем он встряхнулся и протянул мне обратно мой бумажник.
– Я это знал, – сказал он.
– Я вас знаю? – произнёс кассир, глядя на Перта. – Вы выглядите так знакомо, – он наклонил голову на бок, будто это даст ему искомые ответы.
Перт держал голову опущенной, чтобы козырёк его кепки закрывал большую часть его лица.
– Даже не представляю, почему.
– Я вас знаю. Я знаю, что я вас знаю, – кассир постучал пальцами по краю сканера. – Вы какая-то знаменитость, да?
Я мог только закусить губу, чтобы сохранить серьёзное выражение лица, но Перт, к его чести, не колебался.
– Думаете, будь я знаменитостью, я бы ходил за покупками сам?
– Это правда. Да. Оу! – кассир щёлкнул пальцами. – Я понял. Вы работаете здесь неподалеку, верно?
– Нет. Просто приехал в гости, – Перт достал свою карточку из терминала и растянул губы в улыбке. – Хорошего дня.
Я быстро поставил пакеты в тележку, когда кассир крикнул:
– Да, вам тоже.
Но как только мы вышли на парковку, мы оба расхохотались.
– Бедный парень. До него дойдёт, когда он будет глубоко спать, – сказал я, открывая машину и багажник.
– Нет. Он не похож на того, кто слушает «ТМТ». Плюс, ты его слышал. Я просто работаю неподалеку.
– Не могу представить, чтобы ты трудился на тяжелой работе.
– Я люблю работать. Отчасти.
– Достаточно, чтобы позволить этой самой работе повредить то, что приносит деньги? – поддразнил я.
– Нет, – он схватил пиво из‑под тележки и положил его в багажник. – И что по поводу того, что карту нужно вставить «хорошо и глубоко»? Это ты виноват, что он вообще меня заметил.
– Плотно. Я сказал вставить плотно.
– Плотно, глубоко. Одно и то же.
– Только если повезёт, – сказал я, смеясь и закрывая багажник, а он толкнул тележку к остальным стоящим неподалеку.
Но как только мы вернулись в мою машину и поехали обратно к его дому, Перт замолчал, его тело было повёрнуто к двери, а глаза сосредоточились на пролетающих за пассажирским окном магазинах. Я не любил неловкую тишину, так что включил радио, чтобы услышать из динамиков «Feel» от «Post Malone». Сделал громкость потише.
– Если ты скажешь, что не его фанат, я тебе не поверю, – сказал я.
– А? – Перт дёрнулся, будто глубоко задумался, а я вырвал его из раздумий.
Я нахмурился.
– Всё нормально?
– Да.
– Ладно, – я посмотрел на него искоса, а он по‑прежнему выглядел далёким. – Никакого давления, но если ты когда‑нибудь захочешь о чём‑то поговорить, я буду держать язык за зубами.
– Без обид, но я едва тебя знаю, – затем его глаза расширились. – Чёрт побери. Я в машине с мужчиной, которого едва знаю. Хах. Как в тот раз, когда я попробовал в первый раз алкоголь, – он вздрогнул, и когда я посмотрел на него взглядом «ты издеваешься?», он рассмеялся. – Шучу. Ты хороший друг Мью . Это говорит всё, что мне нужно знать о том, какой ты надёжный.
Мою грудь согрело тепло. Моя мама всегда говорила мне о том, как важно окружать себя хорошими людьми. Это только подтверждало, что мне в этой жизни повезло с друзьями.
– Я ценю это, – сказал я. – Как вы двое познакомились?
– С Мью? – он вытянул перед собой свои длинные ноги и откинулся назад. – Я вырос в Китае, и мои родители привозили меня сюда каждое лето на отдых. Однажды – когда мне было лет восемь, может быть? – я увидел на пляже паренька в ярко‑голубых плавках, который наблюдал за всеми этими детьми, которые строили большой замок из песка. Я предположил, что это потому что он очень властный, но по какой‑то причине всё равно туда подошёл. Но этот паренёк... он совсем не был таким. Те дети позволили ему взять на себя руководство потому, что хотели от него этого. Он им нравился.
Я улыбнулся.
– Похоже на Мью. Его тяжело не любить.
– Но он вроде как вынуждает тебя, знаешь? Когда я поехал обратно домой, он прислал мне записку, где было сказано, чем мы займёмся во время моего следующего приезда.
– Похоже, ты правильно предположил, что он властный. Мало что изменилось.
– Нет, это не так. Я всегда знал, что он добьётся в жизни чего‑то большого. За годы мы вроде как потеряли связь, но приятно видеть, что у него всё хорошо. Я рад.
– Уверен, он сказал бы о тебе тоже самое.
Губы Перта изогнулись в грустной улыбке.
– Может быть, – он поставил локоть на выступ окна и потёр губы, на его лицо вернулся этот задумчивый вид. – Раньше ты сказал что‑то... про повреждение того, что приносит деньги, вроде бы ты так выразился.
– Я шутил. Наверное, ты и со сломанным носом зажжёшь на сцене.
– Наверное, меня задело, когда ты так сказал. Иногда я думаю, что это всё, на что я способен.
Я опешил.
– Что? Ты имеешь в виду в «ТМТ»?
– Да. Мы все попали в группу... сколько лет прошло? Уже пять лет назад? Боже, это было так давно? – он покачал головой, будто не мог в это поверить. – Поначалу я нормально относился к тому, что Марк и План пишут песни и помогают продюсировать треки. Я был молод, попал в музыку позже, чем они, и ещё учился. Я был просто счастлив быть в этой группе. Понимаешь?
Я кивал, внимательно слушая.
– Но чем больше успеха мы получали, тем больше они брали на себя контроль. Никакие мои идеи не были для группы правильными, никакие мои песни не были достаточно хороши. Они использовали все связи. Дошло до точки, когда я задумался, почему они ещё держат меня при себе, и однажды ночью мы просто разговорились об этом. Я высказался по поводу того, что они творят, и ты знаешь, что сказал Марк?
Остановившись на светофоре, я взглянул на Перта. На поверхности бурлил огонь, смешались боль и злость.
– Он сказал, что я нормальный певец, который выглядит на сцене довольно хорошо, и они имеют со мной дело потому, что я делаю всё, что они скажут. Что они нужны мне больше, чем я им, и что они держат меня рядом потому, что будет напряжно искать себе нового певца.
Чёрт... вот, что обрушилось на этого парня. Это одновременно разозлило меня и вызвало желание рассмеяться от иронии. Разозлило потому, что они заблуждались, если считали, что люди не станут бушевать из‑за ухода Перта. Смеяться хотелось потому, что люди бушевали, по‑прежнему.
– Слушай, Перт, – сказал я, – я могу не знать, что произошло между вами на самом деле, но могу сказать тебе одно: ты чертовски талантливый.
– Как ты это понял? Я каждый вечер пел песни других людей. Я мог психовать из‑за этого, но всё равно делал это.
– Больше не делаешь.
– Нет. Нет, не делаю, – на его лице отразилась смесь облегчения и страха.
– Ты ещё не решил, хорошо это или плохо, да? – произнёс я. – Что ты ушёл?
Это подтвердил практически неуловимый кивок.
– Я не могу ничего написать с тех пор, как ушёл. Ни слова.
Ну, это объясняло страх, но у меня было ощущение, что это временный всплеск.
– Можно тебе кое‑что рассказать? – спросил я. Он снова кивнул. – Скажу как фанат, потому что ты знаешь, что я люблю вашу группу. Есть причина, по которой ты был впереди и в центре, и не важно, писал ты песни или нет. Ты вдыхал в них жизнь. Люди приходили посмотреть, как ты поёшь песни, которые что‑то для них значили. Дело было в тебе. Поверь мне.
Когда он тяжело сглотнул, я съехал на обочину и ждал, пока он на меня посмотрит.
– Ты можешь быть бывшим певцом «ТМТ», – сказал я, – но это не всё, кто ты есть.
Перт смотрел на меня стеклянным взглядом, его губы приоткрылись. У него не было слов. Я держал его взгляд, надеясь, что он увидит искренность того, что я ему сказал. Я не выдумал это. Каждое слово было правдой, но ему действительно нужно было услышать это и не проигнорировать.
Но чего я не ожидал, так это что благодарный взгляд в его глазах вдруг превратится в жар. Я не мог двигаться, когда жгучее напряжение, которое исходило от Перта, прожгло меня до костей. Боже . Я не думал, что он вообще знает, какой силой может обладать над бедной невинной душой, не говоря уж обо мне. Находиться с ним в такой близости было плохой идеей. Очень плохой идеей.
Но так же быстро, как это произошло, момент ушёл, и Перт снова перевёл взгляд за окно. И когда я выехал на дорогу, он прошептал:
– Спасибо, Сэйнт.
Я кивнул, не в силах вымолвить и слово.
Как кто‑то мог отрицать, что мужчина, который только что оказал на меня такой эффект, стоит целого мира? Для меня было сумасшествием думать, что Перт не считает себя больше, чем просто симпатичным лицом. Сумасшествие какое-то. Без сомнений, продажам не вредил певец, который выглядит как Перт, но «ТМТ» никогда не добились бы успеха, если бы не его вокал. Ради бога, он был в списке ведущих вокалистов прошлого века, и я гарантирую, что это не потому, что он трахал взглядом толпу под песни, которые пел.
Напряжение в машине ослабло, будто груз подняли, и Перт снял свою кепку, бросив её на колени, чтобы провести руками по своим волосам. Я с удовольствием запутался бы в них пальцами... направляя его голову...
Кровь прилила прямо к моему члену, и я мог только поёрзать на сидении, чтобы моё растущее напряжение не стало очевидным.
«Даже не думай об этом, Сэйнт. Можешь смотреть, но трогать больше не можешь».
Когда я свернул на дорогу, которая приведёт нас на сторону дома, Перт сказал:
– Когда я приезжал сюда в детстве, мы всегда оставались на стороне пляжа. Я даже не знал, что существует эта часть.
Благодарный за смену темы, я кивнул.
– Да, сюда приезжает не особо много туристов, пока не записываются на туры с крокодилами.
Перт повернулся на сидении лицом ко мне.
– Ты надо мной смеёшься. Здесь есть крокодилы?
– Ты их не видел? Ты живёшь рядом с водой.
Он закатил глаза.
– Ага, ладно. Хорошая попытка.
– Я серьёзно.
– Ты лжешь..
Повернув на дорогу, которая вела к арендованному дому, я взглянул на Перта и мог поклясться, что на его щеках румянец. Нет, должно быть, я это выдумал. Проецировал на него свои мысли. Да, именно так.
– Что мне делать, если я его увижу? – спросил Перт, к счастью вытягивая меня из мыслей.
– Надеюсь, не увидишь.
Он нерешительно хохотнул, и когда я не присоединился к этому, глаза Перта расширились, и он переключил внимание за окно. Наверное, искал доисторических на вид рептилий.
Перед нами возник современный стеклянный фасад дома Мью, настоящая крепость, которая ярко выделялась среди других домов вдоль водоема, почти так же, как сам хозяин выделялся в толпе. Через пару сотен метров вперёд по дороге я свернул на подъездную дорожку жилья Перта, каменно‑деревянного огромного дома, который стоял ближе к реке, чем дома Мью, и от которого к этой реке тянулась большая веранда, занимающая всю длину дома. Мью купил этот дом годы назад, в качестве вложения, и держал его для гостей или вечеринок время от времени.
Пока я помогал Перту разгружать багажник и заносить покупки внутрь, всё, что проскочило между нами в машине, по‑прежнему оставалось – по крайней мере, с моей стороны. Он переключился так быстро, что я не мог угнаться. Моя интуиция обычно была права, точно зная, что думают или чувствуют люди вокруг меня, когда они не говорили и слова. Я ведь не выдумал тот момент между нами в машине, верно? Перт выводил меня из равновесия, и я не был уверен почему. Потому что я знал, что это он был в тёмной комнате, так что проецировал это знание на наше взаимодействие за пределами той ночи?
И кстати о той ночи, почему он был там? Я ведь не мог спросить напрямую, не выдав себя. Так много вопросов, на которые я никогда не получу ответ. Может, так было лучше.
– Хорошо, – сказал я, как только помог ему разгрузить последние пакеты и всё разобрать. – Думаю, ты готов. Дай знать, если какой-нибудь кран чудесным образом сломается
.
Я не сделал и двух шагов, прежде чем Перт крикнул:
– Подожди, какого чёрта ты, по‑твоему, делаешь? – когда я вопросительно приподнял бровь, он усмехнулся. – Ты должен показать мне, как включать плиту.