Часть 203 Прошлое Хуа Цзыюаня
В конце концов, после долгих раздумий, Лин Фэйтонг объявил двум маленьким проказникам двухмесячный домашний арест. С сегодняшнего дня и на ближайшие два месяца им строго запрещено выходить из дома — за исключением походов в военный лагерь на занятия по управлению мехами.
Оба маленьких Бао — в том возрасте, когда хочется бегать и шуметь. Они, конечно, были недовольны решением Лин Фэйтонга, но понимали, что натворили дел, и потому не осмелились перечить. Хотя Да Бао всё же набрался храбрости и попытался поторговаться: может, сократить наказание до одного месяца?
Конечно, когда Лин Фэйтонг с мягкой улыбкой поинтересовался, не хочет ли Да Бао, чтобы наказание продлилось до трёх месяцев, тот сразу сдался и притих.
Что касается братьев Хуа Цзыаня и Хуа Цзыюаня, их временно разместили в пустующем общежитии при военном лагере. По соседству жили только солдаты Мо Цзяхуа, так что безопасность была гарантирована.
Однако уже с первого дня их появления старожилы начали интересоваться, кто они такие.
На следующее утро, сразу после завтрака, Лин Фэйтонг получил сообщение от Гу Юаня: Хуа Цзыюань пришёл в себя.
— Как самочувствие? — спросил Лин Фэйтонг, подойдя к койке в медблоке.
Хуа Цзыюань уже слышал от брата, что родители Да Бао и Сяо Бао прибыли вовремя и спасли их. Увидев молодого Лин Фэйтонга, он понял, почему Хуа Цзыань так уверенно говорил: «Если я увижу их отца и папу, я точно узнаю их».
Надо признать, этот юноша и впрямь обладал редкой внешностью и поразительной харизмой.
— Уже гораздо лучше. Вы — отец Да Бао и Сяо Бао? — спросил он.
— Да, — кивнул Лин Фэйтонг.
— Простите за беспокойство. А где мы сейчас? Здесь... удобно ли нам оставаться? — Хуа Цзыюань, похоже, только очнулся и не знал, кто перед ним.
Лин Фэйтонг усмехнулся:
— Если здесь небезопасно, то во всей Цитадели Закатного ветра не осталось ни одного безопасного уголка.
Хуа Цзыюань замер, затем спросил:
— Это место называется...
— Лагерь Легиона Бессмертного Владыки, — невозмутимо произнёс Лин Фэйтонг. — Хотя можешь называть его бывшей базой гарнизона Одиннадцатого сектора. Но отныне здесь новый хозяин.
Хуа Цзыюань: «...»
Он мгновенно пришёл в себя. Голос изменился, стал напряжённым:
— Бессмертный Владыка... Это же князь Мо Цзяхуа?
Лин Фэйтонг понимающе улыбнулся:
— Верно. Он — отец Да Бао и Сяо Бао.
Хуа Цзыюань: «...»
Он никак не мог предположить, что те двое малышей, которых его брат подобрал где-то в глуши, окажутся не кем-нибудь, а настоящими маленькими принцами.
Если бы он знал это раньше, ни за что не поддался бы на уговоры Хуа Цзыаня и детей — не повёл бы их в лес чудовищ.
Он ведь чуть не погубил самых важных людей!
Хуа Цзыюань попытался подняться, но Лин Фэйтонг мягко, но решительно удержал его на месте.
— Раз тебе нехорошо, давай без церемоний, — сказал он с присущей ему прямотой. — Можешь считать меня обычным человеком. Всё-таки я не какая-нибудь официальная принцесса.
Хуа Цзыюань вздрогнул. Внутренне охнул: «Точно! Он же тот, кого дети называют папой... значит, это и есть принцесса!»
За всю жизнь он ни разу не общался с людьми столь высокого положения. Внутри всё сжалось от напряжения.
Но под намеренно непринуждённым тоном Лин Фэйтонга он всё же расслабился и вновь лёг на подушку.
Хуа Цзыюань немного посидел, собираясь с мыслями, а потом с искренней благодарностью сказал:
— Правда, спасибо вам и Его Светлости. Если бы не вы, мы с Ань Анем, возможно, уже не были бы живы.
Лин Фэйтонг отмахнулся:
— Благодарности оставь. Я знаю, ты ещё и извиняться собираешься — тоже не надо. Эти две булочки сами сбежали, вы тут ни при чём. Я пришёл по двум причинам: во‑первых, проверить, как ты себя чувствуешь, а во‑вторых, обсудить, что будем делать с семьёй Ди и братом с сестрой Юань. Какие у тебя мысли?
Хуа Цзыюань не ожидал такой прямоты — на миг растерялся.
Потом всё же заговорил:
— Юань Ии и Юань Шушу — оба не те, за кого себя выдают. Если оставить их здесь, беды не избежать.
Лин Фэйтонг удивился:
— А я думал, ты мягкотелый. А ты, оказывается, хочешь их прикончить?
Хуа Цзыюань горько усмехнулся:
— Если бы я и правда был мягкотелым, давно бы уже не жил. Мне-то всё равно, но я должен думать об Аньане...
— Брат, зачем обо мне думать? Что с тобой — то и со мной, — поспешно вмешался Хуа Цзыань.
Хуа Цзыюань покачал головой:
— Ты ещё ребёнок. Всё не так просто, как тебе кажется.
Хуа Цзыань надул губы, но промолчал.
Лин Фэйтонг сказал:
— Аньань хоть и ребёнок, но иногда дети понимают больше, чем взрослые.
Только тут Хуа Цзыюань заметил, что Лин Фэйтонг всё это время стоял. Он поспешно сказал брату:
— Аньань, принеси брату стул.
— Есть! — отозвался Хуа Цзыань и тут же засуетился, потащил стул.
Лин Фэйтонг сел и сказал:
— Я уже изучил твою биографию. Правда, всё — со слов посторонних. А как было на самом деле, знаешь только ты.
Хуа Цзыюань не удивился. В конце концов, именно он увёл детей Лин Фэйтонга. Подозрения были вполне ожидаемы. Да и с положением Лин Фэйтонга — узнать всё о нём было делом пары часов.
Хуа Цзыюань с горькой усмешкой сказал:
— Боюсь, что восемь из десяти слухов — правда. Моя семья пришла в упадок, я жил под чужой крышей. А ещё — не мог завести ребёнка. Меня терпели, но не принимали. В итоге я ушёл, забрав Аньаня.
Лин Фэйтонг уточнил:
— Тебя не выгнали?
Хуа Цзыюань: «...»
Ну и прямота.
Он вздохнул:
— Мать Ди Лина — не дура. Все смотрят ей в рот. Она не могла просто взять и выставить меня за дверь.
Лин Фэйтонг приподнял бровь:
— То есть ты ушёл сам?
— Да, — мрачно ответил Хуа Цзыюань. — Они давили на меня грязными методами, так что выбора не осталось.
Лин Фэйтонг цокнул языком:
— Ну-ка, расскажи, как именно они тебя выживали.
Хуа Цзыюань: «...»
Вот человек — прямо по больному. Ни стыда, ни тормозов.
Хуа Цзыюань опустил глаза, лицо стало напряжённым:
— Всё это уже в прошлом. Я не хочу вспоминать.
Лин Фэйтонг усмехнулся:
— Не хочешь — не надо. Но ты должен понимать, как собираешься разрулить последствия. Если и дальше будешь плыть по течению, надеясь, что всё само уляжется, — ни тебе, ни твоему брату не выжить.
Хуа Цзыюань сжал кулаки, зубы стиснуты до боли.
Он всю жизнь терпел унижения от этой семьи. А теперь, когда он с Аньанем едва не погиб из‑за Юань Ии и Юань Шушу, это было как пощёчина — пусть и нанесённая на расстоянии.
Он молча скрипел зубами, проклиная их, пока боль в теле и пульсирующая тяжесть в голове не заставили его выдохнуть — как будто из него выпустили воздух.
— Я бы с радостью прикончил их всех, чтобы отомстить, выплеснуть злость. Но с моим здоровьем... о какой мести может идти речь? Я едва справляюсь с тем, чтобы прокормить себя и брата, — горько усмехнулся он и начал рассказывать.
— Мы с Ди Лином выросли вместе, были как брат и сестра. Тогда Хуа‑семья была одним из главных родов Цитадели Закатного Ветра— даже администрация склонялась перед нами. Наши семьи дружили поколениями, и нас с Ди Лином обручили ещё в детстве.
— Потом Хуа‑семья пришла в упадок. Но Ди Лин не расторгнул помолвку — наоборот, клялся, что женится на мне.
— Всё имущество нашей семьи почти полностью забрал тот разбойник Юслид, но охотничьи методы и древние книги, передававшиеся в нашей семье, остались. Их нельзя было просто отобрать. Перед смертью моя мать доверила нас семье Ди и сказала их матушке: если они будут хорошо обращаться со мной и Аньанем, то после свадьбы она получит одну из наших секретных техник.
— Когда мы поженились, я, следуя её воле, передал рецепт лекарства, способного подавлять чудовищ. И тогда... ее как будто подменили. Отношение к нам с Аньанем изменилось на сто восемьдесят градусов.
Хуа Цзыюань посмотрел на Аньаня. В его взгляде — боль и вина.
Увидев, как брат замолчал, Хуа Цзыань поспешно сказал:
— Брат, ты ведь не виноват! Ты же не был дома и не знал, что эта злобная женщина будет меня мучить, пока тебя нет.
Лин Фэйтонг посмотрел на него:
— И как же она тебя мучила?
Хуа Цзыань вспыхнул:
— Она велела слугам хлестать меня плетью, заперла в чёрной комнате без единого лучика света, даже есть не давала! Хорошо, что я крепкий, не сдох от её рук. А то мой брат... он бы с ума сошёл от горя.
Лин Фэйтонг почувствовал, как его симпатия к Аньаню резко выросла.
Он всерьёз подумал — вот бы притащить Да Бао и Сяо Бао, чтобы они сами услышали, как говорит этот мальчик. Такой рассудительный, такой стойкий — и это в девять лет?
Хуа Цзыюань, вспоминая прошлое, не мог сдержать боли.
Он тяжело вздохнул:
— Тогда Аньаню было всего четыре года... Четыре! И они всё равно решались так его мучить.
Лин Фэйтонг не удержался от язвительного замечания:
— Раз ты всё это знал, почему не дал отпор? На моём месте я бы устроил такой переполох, чтобы у них всё вверх дном пошло, чтобы ни одна собака спокойно не спала. А потом — заставил бы ту ведьму из семьи Ди испытать боль в десять, в сто раз сильнее. Хотя... даже это, пожалуй, не остудило бы мою злость. Как ты вообще это стерпел?
— Да как я мог стерпеть? — Хуа Цзыюань не выдержал, вступился за себя. — Я тогда домой возвращался раз в десять дней, а то и реже. Почти всё время проводил в лесу чудовищ. А когда узнал, что Аньаня мучили — у меня уже была тяжёлая травма в ментальной сфере. Я сам едва жив был. Как я мог бороться?
Хуа Цзыань тоже поспешил защитить брата:
— Это не его вина! Та ведьма меня запугала. Сказала, если я хоть слово скажу брату — она убьёт его. Я так боялся, что не решился рассказать.