23. Трофей для победителя
Чувствую на себе пристальный взгляд и открываю глаза, чтобы увидеть перед собой напряженное лицо Артура. В памяти все еще живы воспоминания о сне, из-за которого я так намокла, что даже оставила небольшое пятно на простыне, поэтому по коже проходятся мурашки, стоит мне только взглянуть в его темные глаза. В этот момент внутри вспыхивает невыносимое желание прикоснуться к нему, которое я усилием подавляю, поерзав на постели. Мне совсем не хочется, чтобы Майский воспользовался моей слабостью, особенно после всего, что он сделал ночью.
— Ты шептала его имя, — произносит он низким рычащим голосом, наклоняясь над кроватью и обхватывая меня за подбородок. Какая удача, что он услышал только одно имя. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь на моменте с Дэном у меня уже был занят рот. — Видимо, этот ублюдок действительно много значит для тебя, раз ты видишь его даже во сне.
— Я ведь и твое имя шептала, — фыркаю, ведь он попросту не мог этого не слышать. Но выражение лица мужчины остается хмурым. — Какое тебе вообще дело до моих снов? Может, я просто вспоминаю всех, с кем когда-либо спала.
— Никогда раньше не замечал за тобой такой привычки, — парирует Майский, и я усмехаюсь. Он не так уж и часто делит со мной постель, на моей памяти это, кажется, только третий раз. — Да и все явно не ограничилось бы только двумя именами.
— Тоже верно, — соглашаюсь, ведь знаю, что это разозлит его еще больше. А это по-прежнему приносит мне извращенное удовольствие. — Тем более, что твое имя я бы явно вспомнила в последнюю очередь...
Смешок обрывается, когда его рука опускается к моему горлу, и я инстинктивно сглатываю, зная, что последует после этого. Но Артур задерживает ладонь у моей шеи, словно бы действительно боится причинить мне боль.
— Я собираюсь встретиться с ним, — произносит вдруг Майский, резко отстраняясь. Я делаю неровный вдох, касаясь пальцами горла, к которому он так и не притронулся. — Нам нужно прояснить все раз и навсегда. Можешь поехать со мной, если хочешь.
— Хочу, — произношу спешно, пользуясь возможностью хотя бы ненадолго покинуть его мрачный готический замок. Мне здесь даже дышать тяжело. — Я уже говорила, что с удовольствием понаблюдаю за тем, как вы поубиваете друг друга.
— Собирайся, — бросает мне Майский, даже не взглянув на меня. Он забирает с прикроватной тумбочки свои часы и быстро покидает комнату, оставляя меня в одиночестве.
Мне требуется около получаса, чтобы привести себя в порядок — принять душ, переодеться, замаскировать мешки под глазами и засосы на шее. Сколько бы Артур не повторял, что никогда не причинит мне боль, на моей коже уже нет места, где не осталось бы его следов страсти — засосы, синяки, царапины — мне потребуется вечность и литры консилера, чтобы скрыть каждый из них.
Когда я спускаюсь вниз, Майский уже ждет меня, привычно одетый в черные строгие брюки и идеальную белую рубашку, закатанную до локтей. Он окидывает долгим взглядом простую черную водолазку под горло и такого же цвета джинсы, которые я украсила ремнем с пряжкой в виде первой буквы моего имени. В глазах мужчины проскальзывает одобрение, ведь он наверняка ждал, что я спущусь вниз в вызывающе коротком платье, чтобы лишний раз его спровоцировать. Но у меня нет ни сил, ни желания конфликтовать, да и такое платье наверняка осталось дома, ведь среди вещей в чемодане я его не обнаружила.
— Заедем на заправку? — спрашиваю, когда мы усаживаемся в машину. В качестве редкого исключения Артур сам садится за руль, а я устраиваюсь на пассажирском сидении рядом с ним. — Я есть хочу, — объясняю в ответ на его вопросительный взгляд, ведь я на самом деле уже второй день ничего не ела. Если кто-то спросит мое мнение о диетах, то я скажу, что можно просто поселиться у высокомерного богача, который считает, что девушку нужно кормить только угрозами и своей спермой, очевидно, чтобы восполнить недостаток белка.
— Ты могла дома позавтракать? — хмурится он, закатив глаза. Машина тем временем выезжает за ворота, и я откидываюсь на спинку сидения, приготовившись к долгому и невыносимо скучному путешествию.
— Я и слова не успела сказать, как ты потащил меня к машине, — напоминаю, скрещивая руки на груди. Артур качает головой, но ничего не отвечает, а молча следит за дорогой.
— Я не ем на заправках, — произносит мужчина, наконец, когда его Porsche вклинивается в поток на основной дороге. Он останавливается на светофоре и переводит на меня хмурый взгляд. — По дороге есть хороший итальянский ресторан.
Я закатываю глаза, усмехнувшись. Конечно, это ведь сам Артур Майский, владыка готического замка. Куда уж там ему до еды на заправках, если он постоянно пьет мою кровь.
— Значит, посмотришь, как это делаю я, — хмыкаю, скрестив руки на груди. Свет светофора сменяется на зеленый, и машина снова трогается вслед за потоком. — Я хочу сэндвич! С жареным луком и двойной порцией сыра. Могу я хоть раз поесть нормально?
Майский молчит, но уже спустя пару минут пути он сворачивает с трассы в сторону ближайшей заправки. Я победно улыбаюсь, не обращая никакого внимания на его неизменно хмурое выражение лицо.
— Закажи мне еще колу и картошку, — прошу, когда мы подходим к кассе. Майский выглядит так, словно бы я затащила его не в придорожную закусочную, а как минимум на помойку, где ему нужно пообедать в окружении бомжей и крыс. Он брезгливо морщится, поглядывая на заказы других посетителей. — А я пока отлучусь в дамскую комнату. Не скучай.
В туалете я первым делом достаю мобильный телефон, чтобы набрать Пашу. Звонить ему из дома Артура было плохой идей, ведь я почти уверена, что там всюду глаза и уши. Мне приходится долго слушать гудки, во время которых успеваю проклясть и Майского, и Ермолова.
— Да, детка, — наконец, отвечает Паша, и я закатываю глаза. Все-таки мне не нравится, когда он так ко мне обращается. Это одновременно пошло, а еще служит лишним напоминанием о моем возрасте. Я ведь младше него почти на два десятка лет. — Я как раз еду на встречу с твоим не любовником.
— Ты серьезно? — с моих губ срывается стон, и я прислоняюсь к стене с белой кафельной плиткой. В трубке слышится негромкий шум мотора. — Ладно он на мне помешан, но тебе зачем в это ввязываться?
— Ты ведь знаешь, что я не тот человек, который бежит от проблем, — фыркает Ермолов, и мне хочется снова закатить глаза. Очень жаль, ведь это становится и моей проблемой тоже, а мне и своих хватало. — К тому же... почему ты уверена, что я не повернут на тебе? Я расторг помолвку.
Я умолкаю на несколько секунд, обдумывая его слова. Поразительно, что при моем явном нежелании обременять себя чем-то серьезным, уже двое моих любовников решили бросить своих невест ради меня.
— Как это трогательно, - бормочу себе под нос, крепче стискивая в руке телефон. Ну что за паршивый день? – Но ты ведь понимаешь, что даже если вы устроите дуэль за меня, я все равно не буду никому принадлежать? Я уже говорила Артуру и повторю тебе: если вы просто поубиваете другу друга, то мне будет только легче. Поэтому в твоих интересах развернуть свой чертов джип и свалить из города.
— Детка, давай ты не будешь горячиться, - Паша говорит это успокаивающим тоном, но я почти уверена, что он усмехается. Я закатываю глаза. – Мы просто поговорим как два взрослых адекватных человека.
— Адекватных? Это явно не про Майского, - замечаю, вспоминая горящие от злости глаза Артура. В глубине души я надеюсь, что Ермолов захватил с собой еще кого-нибудь, а лучше автомат и ящик патронов. Хотя бы будет эпично. – Уверена, он порвет тебя прямо у меня на глазах, едва ты успеешь сказать «привет».
— Понял, обойдемся без приветствий, - отзывается мужчина, и я шумно выдыхаю. Конечно, он не может обойтись без дурацких шуток. – Так ты тоже будешь там... И в чем ты одета?
Его тон звучит одновременно насмешливо и слегка соблазнительно, что заставляет меня покачать головой. Неисправим. Даже на пороге смерти.
— В черное... с траурной лентой на груди, - говорю раздраженно, бесцельно осматриваясь вокруг. Майский наверняка уже нервничает, что я пропала.
— Тебе идет черный цвет... особенно чулки, - голос Паши звучит мечтательно, и у меня в памяти помимо воли вспыхивают обрывки нашей прошлой близости. Кажется, я как раз была в черном белье. – Я уже с нетерпением жду этой встречи, детка. Увидимся на месте.
Заканчиваю разговор и убираю мобильный обратно в карман джинсов, чтобы вернуться к Артуру, который уже ждет меня возле машины с теплым сэндвичем в руках. Настроения нет, но аппетит просто зверский, поэтому я усаживаюсь на капот и откусываю от булки большой кусок. Майский смотрит на меня, не отрываясь, но вопреки ожиданиям, я вижу в его глазах вовсе не отвращение, а интерес.
— Поделиться? — спрашиваю с дразнящей улыбкой, хоть я не особо люблю делиться едой. Но увидеть Артура, который с аппетитом поедает сэндвич на заправке, это что-то из разряда фантастики.
Я протягиваю ему сэндвич, от которого осталось меньше половины, но он только качает головой, продолжая неотрывно смотреть на меня.
— У тебя соус вот здесь, — замечает он, указывая на уголок губ. Я тянусь, чтобы стереть его, но Майский опережает меня, подаваясь вперед и слизывая соус языком.
По телу проходятся мурашки от ощущения его жаркого дыхания на коже. Разделавшись с соусом, Артур не спешит отстраняться, проходится языком по всей нижней губе, а затем сжимает между своими губами, чуть прикусывая и оттягивая ее, постепенно увлекая меня в неторопливый чувственный поцелуй. Я совершенно забываю о сэндвиче в своей руке и инстинктивно подаюсь вперед, прижимаясь к нему теснее и обнимая свободной рукой. Губы Майского продолжают мягко ласкать мои, а руки перемещаются на талию, сжимая властно и одновременно бережно, словно бы ему не приходилось держать ничего ценнее меня.
— Мой голод можешь утолить только ты, — выдыхает он мне прямо в губы, чуть отстраняясь, а затем снова прижимаясь ко мне поцелуем. На этот раз прикосновения уже более жаркие, глубокие, настойчивые, и я даже не обращаю внимания, когда остатки сэндвича выпадают из руки, ведь все мои мысли занимает близость Артура. В этот момент мне как никогда сильно хочется ощутить жар его тела, и я обхватываю его бедра ногами, чтобы ощутить выпирающий член через ткань брюк мужчины и моих джинсов.
— Я могла бы удовлетворить твою потребность, — шепчу чуть охрипшим голосом, когда он снова прерывает поцелуй. Запускаю руку ему в волосы и пропускаю пряди между пальцами. — Прямо здесь и сейчас.
— У меня есть еще одно неоконченное дело, — напоминает Майский, скользнув по мне потемневшим взглядом. По его лицу видно, что он колеблется, но затем мужчина все же отстраняется. — Как только я его решу, то возьму тебя прямо на капоте машины.
— Я хочу здесь и сейчас, — повторяю, выделяя каждое слово. Но он лишь качает головой в ответ, и я чувствую почти физическую боль от этого отказа. Чертов Майский снова все испортил. — Что ж, раз так, то я отдамся победителю.
Спрыгиваю с капота и собираюсь уже направиться к пассажирскому сидению, но Артур вдруг разворачивает меня к себе и обхватывает за подбородок так, что его пальцы надавливают на щеки. Я морщусь.
— Ты будешь отдаваться только мне, — рычит он, прижимаясь к губам коротким, но болезненным поцелуем. Серые глаза горят от ярости. — Ты только моя, помнишь? Навсегда...
Ничего не отвечаю, и Майский отстраняется, позволяя мне вернуться в машину. Он садится за руль, и некоторое время мы едем в тишине, пока дорогу не перекрывает джип Паши. Я выхожу из машины следом за Артуром, но остаюсь возле его Porsche, в то время как мужчины направляются друг к другу на встречу. Прямо как в дурацком гангстерском кино.
Они едва успевают поравняться друг с другом, как рядом со мной останавливается огромный бронированный автомобиль. Из него выскакивают несколько парней с оружием, один из которых хватает меня и прижимает дуло пистолета к виску. Я не успеваю даже опомниться, как оказываюсь внутри салона машины, водитель которой везет меня в неизвестность...