Люблю тебя ненавидеть

Майский очень зол. Скорее просто в ярости. Хоть я и предлагала Вакуле не рассказывать про мой недолгий побег, он, конечно же, доложил все, как только машина остановилась возле дома. Поэтому вместо обещанного секса на его рабочем столе я получаю целый ворох нотаций, от которых начинает болеть голова.

Безумно хочется курить, но я забыла в машине у Ярослава сигареты, поэтому просто устраиваюсь в кожаном кресле и закидываю ногу на ногу, продолжая смотреть на Артура с непроницаемым выражением лица. В моей голове вместо всех мыслей просто белый шум.

— Я только хотела встретиться с братом, — произношу в ответ на очередной вопрос о том, чем я думала, когда сбежала. Даже не думала, что Майский будет так сильно обо мне беспокоиться. — Это запрещено? Я бы позвонила тебе и спросила разрешения, но ты отключил чертов телефон!

— Не стоит разговаривать со мной в таком тоне, Асия. Ты забываешься, — шипит он, стремительно преодолевая расстояние между нами и нависая надо мной, опираясь на подлокотники кресла. Я с вызовом вскидываю подбородок и смотрю прямо в его пылающие от гнева глаза. — Мне по-прежнему плевать, что с тобой будет и как. Но я не хочу, чтобы ты оказалась в руках Сергея и это дало бы ему надо мной хоть малейшее преимущество. Никто не имеет права трогать мои игрушки.

Я усмехаюсь. Кого он пытается обмануть? Дело совершенно очевидно не в уязвленной гордости, а в том, что он элементарно боится за меня. Поэтому выделил мне одного из своих лучших охранников и теперь переживает, что тот не справился со своими обязанностями.

— Мне доложили, что ты провела слишком много времени в кабинете директора, — резко меняет тему Майский, обхватывая меня пальцами за подбородок, чтобы не могла отвернуться. Мне чудом удается сохранить самообладание. — О чем говорили?

Хорошо еще, что Артур не знает об интрижке между мной и Пашей, иначе бы в его дом нас могли доставить уже вдвоем. Я сбежала чуть позже, чем вышла из его кабинета, поэтому не думаю, что охраннику удалось связать эти два события. Я была очень осторожна.

— Он недоволен, что в школе меня сопровождает охрана, — говорю ровным тоном, не сводя взгляда с мужчины. Он слегка хмурится. — Потребовал, чтобы такого не повторялось, иначе снова вызовет к себе в кабинет и заставит писать объяснительную.

Ну, или просто отшлепает...

— Я разберусь с этим, — холодно чеканит Артур, резко отстраняясь. Он отходит к окну и прикуривает. — Завтра тебя будет сопровождать уже Федор. Но если что-то снова пойдет не так, тебе придется перейти на домашнее обучение, либо и вовсе бросить учебу. Ты была права: игрушке не положено образование... Можешь быть свободна.

Он оборачивается, чтобы смирить меня ледяным взглядом, а затем снова отворачивается к окну. Меня слегка задевает, что он даже не притронулся ко мне, но я не собираюсь унижаться и упрашивать его. Поэтому просто встаю с кресла и направляюсь к двери, чтобы покинуть кабинет.

Но вдруг раздается негромкий стук, и после разрешения Майского в кабинет заглядывает его дворецкий.

— Господин Майский, прибыла мисс Тимофеева и настаивает, чтобы вы безотлагательно ее приняли, — сообщает он, и я замечаю легкую растерянность на лице Артура, когда тот оборачивается. Мужчина отвечает кивком, и уже через пару минут в помещение заходит Елена в дорогом кашемировом пальто и черных туфлях на высоченных каблуках.

Дворецкий тут же откланивается, но я остаюсь стоять на месте, словно бы приросла к нему.

— Мне сообщили, что вчера ты покинул бал раньше. Отец был очень расстроен, ведь он устроил это мероприятие, чтобы ближе познакомиться с моим женихом, — говорит Елена, медленно преодолевая расстояние от двери до окна, возле которого стоит Артур. Каждое ее движение легкое, изящное и грациозное, словно бы она дикая кошка, которая вышла на охоту.

Так значит, Елена дочь заместителя мэра. Вот почему Майский надумал на ней жениться, это открывает перед ним новые перспективы. Наверняка мог бы замахнуться и на статус зятя самого главы города, но так уж сложилось, что у того единственный и горячо любимый сын.

— Я подумала, что наверняка в твоей жизни случилось что-то серьезное, и решила приехать, чтобы поддержать тебя как будущая жена, — продолжает Елена, не обращая на меня совершенно никакого внимания, словно бы я часть интерьера. Меня это задевает, как и то, с каким интересом и восхищением смотрит на нее Артур.

Но в следующий момент происходит то, свидетельницей чего я никак не ожидала и не хотела бы стать. Елена скидывает пальто, под которым не оказывается ничего, кроме едва заметных трусиков и черных кружевных чулок. Должна признать, смотрится эффектно — невесте Артура на вид около тридцати, она стройная, ухоженная и сексуальная, что совершенно точно осознает, призывно выгибаясь перед Майским.

В этот момент из моего горла вырывается что-то между хрипом и кашлем, из-за чего Елена переводит на меня взгляд, словно бы впервые увидела. Но это ничуть ее не смущает.

— Твоя игрушка? — улыбается она, указывая длинным наманикюренным ногтем в мою сторону. Я молчу. — Хочешь, чтобы она осталась и посмотрела? Или, может, пусть присоединится к нам. Я совсем не против.

В ее глазах вспыхивает похотливый блеск, но Майский качает головой.

— Нет, — произносит он коротко и твердо, даже не взглянув в мою сторону. Его взгляд прикован к телу Елены. — Я сказал ей, что она свободна.

Он произносит это с нажимом, словно бы желая точно убедиться, что я его услышала. Елена тем временем обнимает его за шею, чтобы прижаться к губам поцелуем и увлечь в сторону дивана. Я вижу, как Майский порывисто обхватывает ее за талию, когда она усаживается на него сверху, и понимаю, что не хочу оставаться здесь больше ни секунды, ведь их поцелуй становится все более страстным, а Елена уже расстёгивает на мужчине брюки.

Вслед мне раздается ее негромкий стон и последнее, что я вижу, когда выхожу из кабинета — пылающий взгляд Артура, когда он припадает губами к тонкой шее женщины. Мне казалось, что раньше он смотрел так только на меня, и от этого внутри появляется легкое раздражение.

Оказавшись в своей временной спальне, я приваливаюсь спиной к двери и приказываю себе успокоиться. Мне должно быть плевать, с кем спит Майский, ведь это моя верность прописана в договоре, а его не читается даже между строк. Он волен трахать кого захочет и когда захочет, и мне следовало бы это принять, но я ничего не могу поделать с легким отвращением и злостью, что сегодня он предпочел мне ее.

Я, очевидно, схожу с ума, раз начинаю ревновать Майского, ведь эта худший из вариантов в нашей бесконечно долгой и тяжелой истории. Может, мне только показалось, что я действительно много для него значу, и мне пора принять как факт: этот мир не вертится вокруг меня. Скорее наоборот, он пытается подмять меня и уничтожить, а я только ускоряю процесс, допуская дурацкие мысли о привязанности к Артуру. Мне нужно выбросить их из своей головы — вытравить, вытянуть, уничтожить, пока...

Я опускаюсь прямиком на пол и шумно выдыхаю. Пока не позволила ему окончательно погубить меня...

Следующим утром я собираюсь быстрее, ведь меньше всего на свете мне хочется столкнуться с Еленой где-нибудь за завтраком. Надеваю кожаную черную юбку, красный свитер под горло и высокие сапоги. Волосы оставляю распущенными и укладываю расчёской, а на губы наношу темно-красную помаду. Слегка подкрашиваю ресницы в надежде отвлечь внимание от мешков, маскировать которые совершенно нет времени.

Артур как назло выходит из дома следом за мной, чтобы снова проводить до машины, и я невольно вздрагиваю, когда он прижимает меня животом к дверце и наклоняется губами к уху.

— Тебя так расстроило то, что было между мной и Еленой? — спрашивает, не давая мне даже пошевелиться. Я упрямо молчу, и мужчина продолжает: — Привыкай. Она ведь скоро станет моей женой, и секс между нами будет происходить постоянно.

— Я знаю свое место, — фыркаю, не оборачиваясь. Мой голос звучит чуть хрипло из-за душащих изнутри эмоций. — Можешь не беспокоиться, на ее половину в твоей постели я точно не претендую. Наоборот, буду очень рада, если она заберет на себя часть моих обязанностей.

Артур усмехается, а затем разворачивает меня к себе, чтобы коснуться губ быстрым, но настойчивым поцелуем. Когда он отстраняется, я чувствую легкое напряжение внизу живота, но упрямо его игнорирую. Вместо этого открываю дверцу и усаживаюсь на заднее сидение.

В голове оживает воспоминание о недавнем сообщении от Дэна, и я начинаю думать, что это не такая уж и плохая идея. Сбежать из этого чертового города — подальше от Майского, от его загонов и навязчивых невест, от собственного прошлого и дурацких мыслей. Разве что мне не хочется втягивать в это Дениса. Я должна сделать все сама.

На перемене меня вызывает Ермолов, хотя Майский вроде как обещал разобраться с ним. Но это даже к лучшему, ведь я вновь испытываю облегчение, когда очередной навязчивый охранник остается за дверью кабинета.

— Твой любовник звонил, — морщится Ермолов, глядя на меня сверху вниз. Я чувствую усиливающееся напряжение внизу живота от звуков его бархатного голоса и взгляда темно-карих глаз. Он смотрит на меня с таким неприкрытым интересом, как совсем недавно Артур, и это подкупает. — Я послал его, куда подальше, но он, очевидно, не понял, что моя школа достаточно защищена, чтобы ходить по ней без личной охраны.

— Он мне не любовник, — фыркаю, усаживаясь на край его рабочего стола. Паша выгибает одну бровь, делая это невероятно сексуально. Я усмехаюсь. — Ты ведь знаешь, что я не могу принадлежать кому-то одному. Мне нужно всё... и сразу, — последнее слово выдыхаю чуть тише, отчего голос звучит так томно. Я вижу, как напрягается тело мужчины и вытягиваю руку, чтобы жестом подозвать его к себе. Он послушно подходит ближе, нависая надо мной, всматриваясь в мое лицо, изучая, словно бы желает понять, что я на самом деле задумала. — Впрочем, тебе с ним, очевидно, не тягаться. Он скоро женится на дочери самого заместителя мэра.

— Сын мэра — мой хороший друг. А его отец знает меня уже много лет и относится почти как к родному. Иначе бы я никогда не получил эту должность, — хмыкает Ермолов, и мои глаза вспыхивают от любопытства. А я-то думала, как Паша так быстро продвинулся по карьерной лестнице до директора лучшей в городе школы. Я знала, что у него есть связи, но не думала об администрации. — Поэтому мне плевать, чем там занимается этот Майский. Передай ему, что в этой школе свои порядки. Тем более, ты последняя, кому угрожает здесь опасность.

— Правда? — моя улыбка становится слегка дразнящей. Я протягиваю руку и игриво касаюсь темных волос мужчины, перебирая их между пальцами. — Кажется, мне снова нужна твоя помощь...

Я пока не знаю, в чем точно она будет заключаться, но думаю о том, чтобы снова попросить Ермолова задержать охранника, пока я сбегу. Но мне еще нужно решить, как это сделать и куда податься, поэтому не спешу озвучивать свои мысли Паше, который смотрит на меня вопросительно.

— Займешь мне немного до лучших времен? — произношу вместо этого, ведь для побега обязательно понадобятся деньги. Хотя бы на первое время.

— Сколько? — деловито осведомляется Ермолов, расстегивая портмоне. Помедлив, я прошу несколько тысяч, потому что вряд ли смогу вернуть деньги в ближайшее время, а может, и вовсе никогда. Впрочем, это не первый раз, когда Паша безвозмездно отдает мне крупные суммы. Вот и сейчас он протягивает мне почти в два раза больше того, что я просила. — Еще что-то?

Я качаю головой, продолжая смотреть в его бездонные карие глаза с их завораживающей темнотой. В этот момент в памяти так некстати оживают воспоминания о вчерашней сцене с участием Артура и Елены, и я вновь чувствую усиливающую дурноту. В этот момент мне как никогда сильно хочется забыться.

— Нет, еще кое-что, — с этими словами я обнимаю мужчину за шею и прижимаюсь поцелуем к губам, чувствуя, как кожу на подбородке и щеках покалывает от его щетины, что вновь оживляет в памяти приятные воспоминания. Ермолов с готовностью отвечает на поцелуй, словно бы только этого и ждал, и перехватывает инициативу, углубляя его, проникая языком в рот и сплетаясь с моим языком в страстном танце.

Все происходит быстро, резко, спонтанно, будто бы у нас совсем нет времени. Оно и так на самом деле, но еще в глубине души я ужасно боюсь передумать, поэтому стараюсь действовать без промедлений, запрещая себе даже думать о том, что скажет или сделает Майский, если узнает.

Его рубашка летит на пол следом за моим свитером, и вот уже мужчина расстегивает на мне бюстгальтер, припадая губами к груди с торчащими сосками. Мне приходится слегка прикусить тыльную сторону ладони, чтобы заглушить полный желания стон, когда он проникает пальцами под юбку, поглаживая клитор через тонкую ткань трусиков, которая мгновенно становится влажной от смазки.

Я торопливо расстегиваю на мужчине брюки и открываю ящик его рабочего стола в надежде привычно увидеть там презервативы. Ермолов не изменяет себе, и я спешно разрываю блестящую упаковку, но руки дрожат от нетерпения, и ему приходится мне помочь, раскатав презерватив по эрегированному члену.

Инстинктивно шире раздвигаю колени, ощутив, как он прижимается бедрами к моей промежности. Когда Павел входит в меня одним глубоким толчком, мне приходится снова впиться поцелуем в его губы, чтобы сдержать стоны и всхлипы. Его проникновения порывистые, резкие, глубокие, но именно это помогает забыться. Я цепляюсь за его плечи и выгибаюсь в спине, подставляя тело жадным поцелуям, которыми он покрывает кожу на шее, плечах, груди...

Удовольствие стремительно распространятся по телу, поднимаясь с низа живота, отчего каждое проникновение, касание, каждый поцелуй ощущаются все острее, жарче, ярче. Я уже никак не могу контролировать тело и мысли, двигаясь с ним в унисон и стремясь к желанной разрядке. Она накатывает так резко, что я едва успеваю заглушить стон, впившись поцелуем в шею своего любовника. Он кончает следом, сделав еще пару неглубоких толчков.

— Ну и что я теперь скажу будущей жене? — хмурится Ермолов, намекая на засос, который медленно проявляется на его чуть смуглой коже. Его голос звучит беззлобно, а скорее устало. Он выбрасывает использованный презерватив в урну и усаживается рядом со мной на край стола, доставая сигареты и прикуривая.

— Это не моя забота, — фыркаю, уткнувшись носом ему в плечо и вдыхая знакомые запахи его тела, бергамота и морской соли, что так приятно сочетаются в его любимой парфюмерной воде. Я не вижу лица мужчины, но по напряжению мышц ощущаю, что он снова усмехается. — Говорила же — не женись на ней...