15. Постучись в мою дверь
Утро на самом деле не сулит мне ничего хорошего. Оно начинается с минета, который я делаю прямо в душе, куда Артур привычно заходит без разрешения, вновь демонстрируя, что он здесь хозяин, и для него нет закрытых дверей. Особенно если это касается меня — его игрушки, приобретения, питомца, с которым он может делать все, что заблагорассудится, ведь я теперь его личная собственность.
Даже толком не успеваю проснуться, когда он грубо наматывает мои волосы на кулак и рывком заставляет опуститься на колени, проникая в рот одним глубоким и немного болезненным толчком. Я едва не закашливаюсь, но послушно впускаю его внутрь, делая все, чтобы доставить ему удовольствие. На этот раз пытка длится чуть дольше обычного, и я чувствую, как немеет челюсть и устает рука, которой для удобства обхватываю его член у основания ствола, когда Артур, наконец, с хриплым стоном отстраняется.
— До обеда можешь быть свободна, — распоряжается он, позволяя мне пройти мимо него к выходу из кабинки. Ноги так затекли, что едва меня слушаются, но я переставляю их, игнорируя боль, ведь меньше всего на свете хочу и дальше оставаться в тесном пространстве с Артуром. — Я распорядился, чтобы тебе подготовили спальню для прислуги в левом крыле первого этажа.
— Спальню? — уточняю, открывая кран в раковине, чтобы ополоснуть рот от его спермы. Заодно умываю лицо прохладной водой, уделяя отдельное внимание пылающим щекам. — Я думала, будешь всегда рядом держать. Зверюшка ведь должна предано лежать на коврике возле хозяина.
— Это моя спальня. А твое место в комнате для прислуги, — фыркает Майский, одарив меня ледяным взглядом темных глаз. Я невольно выдыхаю с облегчением, ведь мне не хочется находиться рядом с ним круглосуточно. — Ты ведь здесь для того, чтобы меня обсуживать, верно?
Помедлив, я киваю. Артур тем временем становится под душевые струи, подставляя им лицо, и пока он не видит, я невольно засматриваюсь на его торс. Майский все-таки мудак, но очень красивый мудак. У него крепкое подтянутое тело с заметно очерченными кубиками пресса. Я знаю, что он ежедневно бывает в спортзале, что, очевидно приносит свои плоды. На боку у него татуировка, которая уходит вниз и виднеется из-под ремня брюк, но сейчас я могу видеть ее полностью, разглядывая все элементы сложного рисунка из символов и узоров.
— Я разрешал тебе смотреть на меня? — хмурится он, открывая глаза. Его слова застают врасплох, и я невольно вздрагиваю, чувствуя себя пойманной на горячем. Но затем дерзко ухмыляюсь. — Или тебе хочется продолжения?
— Может, теперь и говорить запретишь? — парирую, скрещивая руки на груди. Майский хмыкает, словно бы эта идея не кажется ему такой уж плохой. — А что насчет школы? Мне теперь запрещено посещать ее? Хочешь, чтобы я осталась на второй год или и вовсе вылетела без аттестата? Конечно, зачем игрушке образование...
— Если ты так стремишься к знаниям, я найму тебе учителей, — отзывается Артур, поворачиваясь ко мне спиной. На этот раз я приказываю себе не пялиться на него, чтобы не быть вновь застигнутой врасплох. — Впрочем, может быть, через пару недель я разрешу тебе вернуться в школу.
Я фыркаю. Какое великодушие! Но стоит признать, что перспектива вернуться в школу еще никогда не радовала меня так сильно. Даже если условием будет не видеться с Дэном, то я хотя бы смогу ненадолго вырваться из той клетки, которую создал для меня Артур. К тому же, я хотя бы знаю, что он в порядке. Утром я увидела сообщение от Лолы, которая написала мне по его просьбе. С ней мне тоже хочется увидеться, ведь она единственная, кому я могу рассказать обо всем этом кошмаре.
— С чего вдруг такое великодушие? — спрашиваю, когда он снова поворачивается ко мне, усиливая соблазн вновь скользнуть взглядом по накаченной груди. Но я борюсь с этим, взамен встречая его холодный взгляд. — Или ты отправишь со мной охрану? Может быть, навесишь отслеживающий маячок?
— Ты не такая большая ценность, чтобы тебя охраняли. Да и следить за тобой нет смысла, — фыркает Майский, и я с трудом подавляю усмешку. Да ладно? Не он ли следил за мной на протяжении двух долгих лет? Не он ли делал все, чтобы однажды я оказалась в его доме, пойманная в ловушку? Все, что происходило с момента моего шестнадцатилетия было только частью его тщательно продуманного плана. — Ты ведь не глупая девочка, Асия, и понимаешь, что если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы предать меня, я уничтожу что угодно и кого угодно.
Его взгляд заметно ожесточается, и я невольно отшатываюсь назад, понимая, что на этот раз это уже не пустые угрозы, и у меня действительно нет права на ошибку. Мужчина тем временем выключает воду и перешагивает через бортик душевой кабинки, обматывая вокруг бедер полотенце, из-под верхнего края которого виднеются косые мышцы его живота.
Я рефлекторно сглатываю, когда он снова ловит мой взгляд, который всего секунду назад был направлен в сторону его паха. Но на этот раз я не чувствую себя пойманной с поличным, поэтому демонстративно вскидываю подбородок, что вызывает у него усмешку.
— Неужели тебе настолько запал в душу тот случайный секс двухлетней давности, что ты готов удерживать меня рядом вечность? — выдыхаю, чувствуя жгучую необходимость хоть как-то задеть его. Но лицо Артура остается непроницаемым. — Я была настолько хороша? Что теперь? Заставишь меня выйти за тебя замуж? Родить... наследника?
— Ты слишком высокого о себе мнения, — ухмыляется он, обхватывая меня за подбородок и до боли сжимая. Я морщусь от этих ощущений, но не пытаюсь вырваться. — На таких, как ты, никогда не женятся, а детей от подобных не называют наследниками. Твоя участь быть вечной любовницей, той, что греет постель, преданно ожидая хозяина.
— Не слишком ли много внимания той, у которой функций едва ли больше, чем у обычной подушки? — усмехаюсь, привставая на носочки, чтобы выдохнуть это почти ему в лицо. Его глаза неотрывно смотрят в мои, а взгляд заметно темнеет. — Признай, что я стала для тебя больше, чем просто желанной игрушкой и украшением постели. Ты одержим мною, ты на мне повернут, зациклен, словно бы во мне есть какая-то ценность.
Его лицо оказывается в опасной близости от моего, но я не спешу отстраняется, играя с его чувствами, как он со мной, балансируя на нервах, что вот-вот порвутся...
— Ты сказал, что никогда не сможешь причинить мне физическую боль, — вспоминаю, глядя ему в глаза и чувствуя его жаркое дыхание на своих губах. Его сильное тело так напряжено, что я даже на расстоянии ощущаю его желание, которое просыпается в нем каждый раз, стоит только оказаться поближе. — Значит ли это, что ты...
— Заткнись, — рычит Артур, подаваясь вперед, чтобы заткнуть мне рот поцелуем. Его прикосновения привычно жесткие, грубые, настойчивые. Он целует меня почти с животной жадностью, надавливая ладонью на затылок, чтобы не посмела отстраниться. Свободной рукой мужчина соскальзывает вниз по обнаженной спине, а затем сжимает ягодицы, прижимая меня к своему паху, чтобы могла ощутить его твердый член через ткань полотенца. С губ срывается негромкий стон, и я крепче цепляюсь за его плечи, потому что колени начинают предательски дрожать.
В момент, когда кажется, что я уже готова забить на все и отдаться ему прямо здесь и сейчас, Майский вдруг перерывает поцелуй и отстраняется.
— Уходи, — приказывает он коротко, выпуская меня из объятий. На губах все еще чувствуется вкус его поцелуя, и я неосознанно касаюсь их пальцами. — У меня нет времени на твои глупые игры, Асия. Если тебе так хочется доставить мне удовольствие, я дам такую возможность сегодня вечером. Сразу после бала.
— Бала? — уточняю я, встречая его темный взгляд в зеркале. Он совсем заигрался в средневековые традиции и теперь решил устроить здесь бал? А всех, кто будет отплясывать не так, как угодно хозяину, отправляет в темницу под особняком.
— Меня пригласили на благотворительный бал в доме заместителя мэра, — отзывается Майский, наклоняясь над раковиной, чтобы промыть лицо. Я не без удовольствия отмечаю, что моя близость вызвала жар. — Ты пойдешь туда со мной в качестве эскорта. Платье выберу сам. Заодно познакомлю тебя со своей невестой...
Даже не успеваю ничего переспросить, как Артур выталкивает меня из ванной и захлопывает дверь. Я возвращаюсь в спальню, где нахожу свои вчерашние вещи, но вместо того, чтобы одеться, беру их с собой, обмотав вокруг груди плед. Все равно я планирую нормально принять душ, как только доберусь до своей новой комнаты, если там вообще стоит рассчитывать на наличие душевой кабинки.
Мои новые покои оказываются куда скромнее прежних. В маленькой спальне едва умещаются односпальная кровать, тумбочка и узкий шкаф, на полу возле которого снова обнаруживается сумка с моими вещами, откуда я достаю чистое белье и домашнюю пижаму.
Дворецкий любезно соглашается показать мне ванную для прислуги, в которой душевая оказывается совмещена с туалетом. На мой взгляд, это ужасно неудобно, но раз уж на то пошло, то стоит быть вообще благодарной, что мне обеспечили хоть какие-то условия комфорта. Зная фанатизм Майского, он мог бы решить водить меня за собой на цепи.
После душа я переодеваюсь в пижаму и устраиваюсь под пледом в спальне, решив скоротать время за просмотром сериалов. Сегодня в моей программе разрекламированный «Постучись в мою дверь», под который я почти сразу засыпаю, так и не услышав имена героев.
Просыпаюсь от стука дверь. На пороге обнаруживается дворецкий, который передает мне три коробки — большую, среднюю и еще поменьше. В первой обнаруживается роскошное вечернее платье черного цвета с одной бретелькой и разрезом, который начинается чуть ниже бедра. Во второй — туфли на высоком каблуке в тон. А в третьей — дорогущее бриллиантовое колье.
Едва я успеваю переодеться, как в комнату без стука заходят стилист и визажист, что в очередной раз наталкивает на мысль о наличии в доме камер. Когда они заканчивают свою работу, я понимаю, что стала похожа на одну из тех девушек из высшего общества, которых всегда ставил мне в пример отец и которая наверняка больше подошла бы Артуру. Но участь быть объектом его влечения выпала мне. Впрочем, очевидно, сегодня я познакомлюсь с той несчастной, которая, возможно, меня когда-нибудь заменит...