14. (Не)твоя игрушка
Когда я спускаюсь в подвал, Дэна в камере уже нет. Вместо этого он сидит в том же кресле, в котором еще не так давно сидела я, а напротив него — погасший экран телевизора. В первые несколько секунд мне кажется, что парень без сознания, судя по тому, как расслаблено его тело и безвольно опущена голова. Это дарит мне хрупкую надежду, что он ничего не видел, и мне не придется объясняться. Но когда подхожу ближе, он вдруг приподнимает подбородок и открывает глаза, чтобы посмотреть прямо на меня.
Замираю на пару секунд, испытывая обжигающее чувство стыда и вины, ведь его взгляд кажется красноречивее всех слов. Но затем спешно опускаюсь на корточки, чтобы помочь ему освободиться от веревок на запястьях. Все это время Дэн безмолвно наблюдает за мной, но когда мне все-таки удается освободить его, с неожиданной силой обхватывает за подбородок, из-за чего я вздрагиваю, едва подавив желание поморщиться от боли.
— Ответь мне только на один вопрос, — произносит Дэн слабо, но отчетливо. Его рука на моем подбородке дрожит от напряжения, из-за чего я больше беспокоюсь уже за него, а не за себя. — Ты сделала это ради самопожертвования или ради удовольствия?
Несколько секунд я смотрю прямо на него, утопая в глубокой синеве его глаз, а затем усмехаюсь, делая это в равной степени глупо и беззаботно, насколько должна.
— Конечно ради удовольствия, — произношу насмешливо и убедительно, обхватывая его руку своей. Парень тут же ослабляет хватку: — Все, что я делаю, только ради веселья и удовольствия. Ты ведь это знаешь.
Голос начинает дрожать на последнем слове, но я скрываю это за еще одной глупой улыбкой, которую он обязательно должен увидеть. Я должна сделать все, чтобы заставить его мне поверить, ведь это будет гарантией, что он больше никогда не вернется в этот дом. Меня все равно уже не вытащить и не спасти, а у него еще есть шанс на нормальную жизнь.
— Хорошо, — кивает Дэн, откидываясь на спинку кресла и устало прикрывая глаза. Несколько секунд он молчит, а затем добавляет совсем тихо, словно бы закончились силы или хочет, чтобы слышала только я: — Я и правда слишком хорошо тебя знаю...
Когда он открывает глаза, в них появляется неожиданная теплота, из-за которой я вдруг чувствую, как щемит сердце. В этот момент понимаю, что он ни на секунду мне не поверил, и это приносит одновременно облегчение и страдание.
— Тебе нужно уходить как можно скорее, — произношу торопливо, вытирая его лицо салфетками и при этом стараясь не смотреть в глаза лишний раз. Иначе я просто не выдержу. — Он отпустил тебя, но я не очень-то верю, что этой доброты хватит надолго.
— А ты? — спрашивает Дэн, когда помогаю ему подняться. В ответ я медленно качаю головой, по-прежнему избегая его взгляда.
— Он... купил меня, — выдыхаю, вскидывая подбородок, чтобы посмотреть на него с вызовом и раскаянием одновременно. Парень молчит, но затем в его взгляде мелькает догадка, и я тут же добавляю: — Пожалуйста, уходи!
На этот раз он не спорит, позволяя мне вывести его из подвала. Охранники на выходе молчаливо переглядываются, но не спешат нас останавливать, из-за чего я с каждым шагом все больше чувствую облегчение.
Возле ворот останавливаюсь, потому что не хочу лишний раз испытывать терпение Артура. Дэн все ещё выглядит плохо, он еле стоит на ногах, но единственное, чем могу ему помочь, это как можно быстрее вывести за пределы этого дома.
— Дальше мне нельзя, — выдыхаю, отпуская его. Парень опасно пошатывается, из-за чего сердце на секунду сжимается, но я не могу позволить себе даже коснуться его лишний раз, ведь знаю, что Артуру это не понравится. — Они ведь не отбирали у тебя телефон, да? Ты можешь позвонить кому-то из друзей, или... тут рядом есть остановка...
— Я разберусь, — коротко отвечает Дэн, хоть его голос все ещё звучит хрипло и слабо. Когда он пытается поменять позу, то морщится. — Мы ведь увидимся в школе, да? И ты мне все объяснишь.
Я пожимаю плечами. Не знаю, отпустит ли меня Майский в школу или ещё хоть куда-то за пределы этого дома, который теперь навсегда станет моей личной тюрьмой.
— Не знаю, — произношу честно, прислоняясь лбом к холодному металлу ворот. Подавляю тяжёлый вздох и добавляю уже громче и отчетливее: — Я ведь сказала, что продалась. Дорого.
— Ася, — зовёт Дэн, и от его голоса у меня щемит сердце. Когда поднимаю голову, парень вдруг снова обхватывает меня за подбородок, заставляя смотреть прямо на него. Не знаю, откуда только силы берет.
Не успеваю ничего сказать, как Дэн притягивает меня ближе и прижимается поцелуем к губам. Жадно, но трепетно, как умеет только он. У меня вдруг перехватывает дыхание, а тело само по себе тянется к нему, но я сдерживаю этот порыв.
— Ты что... — выдыхаю, когда он отстраняется. Вкус его поцелуя опьяняет.
— Я вернусь за тобой, — обещает, и я отчаянно мотаю головой, ведь он сам не понимает, во что ввязывается. Артур уничтожит его.
Но парень уже скрывается за воротами, а я остаюсь стоять у той черты, которая нас разделяет. В этот момент кажется, что навсегда...
Когда я возвращаюсь в дом, то первым делом направляюсь в комнату Артура, которого мне меньше всего хочется видеть. Но я знаю, что он не оставит меня в покое. Пришлет кого-то из своих прихвостней или явится сам, чтобы застать врасплох. Моя жизнь больше мне не принадлежит...
Он сидит в своём кресле, словно бы и был здесь всегда, хоть когда я уходила, кажется, направлялся в душ. В его руке стакан с виски, а на голое тело накинут все тот же халат, небрежно подвязанный поясом на бёдрах и открывающий вид на обнажённый торс.
Как только я захожу в комнату, мужчина переводит на меня взгляд темных глаз и брезгливо морщится, словно бы увидел нечто отвратительное. Я без слов понимаю, что он знает о нашем поцелуе с Дэном, отчего по спине проходятся мурашки. Надеюсь, он успел уйти или хотя бы спрятаться...
— Прими душ, — распоряжается Майский своим низким хриплым голосом, который вызывает во мне одновременно тревогу и жгучее желание, что я так отчаянно пытаюсь подавить. — От тебя за километр несет этим мелким ублюдком.
Я не спорю, не возникаю, молчаливой тенью направляясь в душ. Но едва я успеваю зайти в душевую кабину, как Артур заходит следом, одним небрежным движением скидывая халат. Он задвигает за собой прозрачную дверцу, и я невольно вжимаюсь в угол, прижимаясь лбом к прохладной кафельной плитке.
— Ты стала такой послушной, — рычит Майский, прижимаясь грудью к моей обнаженной спине. Я чувствую, как чуть ниже ягодиц в меня упирается твердый горячий член и инстинктивно отодвигаюсь, не желая повторения недавней экзекуции.
— Я просто устала, — отзываюсь, обнимая себя руками. Шум воды заглушает слова, но я и не стремлюсь быть услышанной. — Ничего. Не переживай. Не сломаюсь. Прослужу столько, сколько тебе будет нужно.
— Я на это рассчитываю, — фыркает Артур, разворачивая меня лицом к себе и поднимая мне руки над головой. Только сейчас я замечаю, что у него в руках пояс от халата, которым он ловко привязывает меня к металлическому держателю для душа. — Начать придется прямо сейчас.
Последние слова Майский выдыхает мне на ухо, прижимаясь так тесно, чтобы я в полной мере почувствовала его возбуждение. Жаркое дыхание мужчины проходится по нежной коже, а умелые пальцы поднимаются по внутренней стороне бедер. Тело покрывается мурашками, и я невольно прикусываю нижнюю губу, испытывая одновременно предвкушение и стыд за свои мысли. Я ведь должна его ненавидеть... я и так его ненавижу, но при этом безумно хочу.
Мужчина тем временем припадает губами к коже на шее, целуя с такой несвойственной ему нежностью и осторожностью, что я невольно замираю в его руках, отзываясь дрожью на каждое прикосновение. Продолжая вычерчивать неровные узоры на внутренней стороне бедра, Артур медленно поднимается к половым губам, неспешно лаская их, словно бы оттягивая время до того, как перейдет к самой чувствительной точке.
Инстинктивно запрокидываю голову, открываясь его ласкам, избегать которых уже больше нет сил. Артур подается вперед и ставит колено меж моих ног, раздвигая их. Я делаю судорожный вдох, когда он проскальзывает внутрь сразу двумя пальцами, и дрожу от удовольствия, которое медленно расползается по разгоряченному телу. В этот момент мужчина касается свободной рукой клитора, ускоряя приближение оргазма.
— Кончишь только тогда, когда я разрешу, — рычит он мне на ухо, проведя языком по коже на шее, чем только усиливает дрожь. Я невольно закусываю нижнюю губу, сдерживая стон. — А если ослушаешься... я прикончу твоего дружка, что, поверь, доставит мне не меньше удовольствия, чем твое послушание.
Открываю глаза, встречая взгляд его темных глаз, которые неотрывно смотрят на меня, словно бы подмечая малейшие перемены. Мужчина продолжает двигать во мне пальцами, но с каждой секундой проникновения становятся все жестче и грубее. Удовольствие нарастает, вот-вот грозясь обрушится на меня лавиной, которую мне теперь придется сдерживать.
Артур усмехается, замечая, как я сильнее закусываю нижнюю губу, и придвигается еще ближе. Он прибавляет к двум пальцам еще один, двигая ими так, чтобы большой палец сверху касался клитора. Свободной рукой он высвобождает мою нижнюю губу, но только ради того, чтобы зацеловать ее. Напряжение в теле возрастает до предела, и я чувствую, как разум горит огнем, когда я пытаюсь воспротивиться этому.
Соблазн послать все к черту и поддаться желанию столь велик, но я точно знаю, что Майский не шутит. Стоит мне только ослушаться его, как он выполнит угрозу, ведь это именно то, чего он больше всего желает и сдерживается только потому, что это дает возможность манипулировать мною.
Я пытаюсь сосредоточиться на этих мыслях, чтобы игнорировать прикосновения Артура и тот жар, который кажется уже невыносимым. Мужчина тем временем проталкивает язык в мой рот, и я стону ему в губы, дергая руками, чтобы не то оттолкнуть его, не то прижать еще ближе.
— Ты сегодня все-таки невероятно послушна, — шипит мужчина, слегка отстраняясь. Я отчетливо ощущаю, насколько он и сам возбужден, но Артур словно бы не обращает внимания на то, что его стояком вот-вот можно будет пробивать стены. Эта мысль вызывает у меня легкую усмешку, что помогает отвлечься хотя бы на пару секунд. — Посмотрим, надолго ли, — с этими словами он берет душевую лейку, а затем направляет прямиком к клитору. Я вздрагиваю и выгибаюсь в спине, чувствуя, как от подавляемого возбуждения начинают дрожать колени.
Не прекращая двигать во мне пальцами, мужчина регулирует напор воды, делая его сильнее, из-за чего с губ срывается всхлип. Я чувствую, что почти на пределе, и мне не остается ничего другого, как начать царапать кожу на руках в надежде, что боль поможет отвлечься. Но это совсем не помогает, а тело дрожит так сильно, что я чувствую дискомфорт.
— Пожалуйста... — шепчу, ловя темный взгляд мужчины. Он ухмыляется, приподнимая одну бровь. — Пожалуйста...
— Чего ты хочешь? — спрашивает Майский, не прекращая свою пытку. Его глаза прожигают меня.
— Тебя... — выдыхаю, зная, что правильный ответ всего один. В этот момент мужчина убирает лейку и обхватывает меня рукой за подбородок, прижимаясь поцелуем к губам. Он закидывает мою ногу себе на бедро и убирает пальцы, заменяя их своим членом, который двигается во мне так жестко и резко, что, кажется, вот-вот полетят искры из глаз.
— Кончай, — велит мне всего за секунду до того, как последние силы покидают меня. Оргазм оказывается столь сильным, что слезы текут из глаз, и я еще крепче прижимаюсь к Артуру, который сжимает мою талию, не позволяя ни отстраниться, ни упасть. Он усилием толкается внутрь, пока мышцы влагалища продолжают сжиматься вокруг его члена, и я инстинктивно обхватываю бедра мужчины ногами, выгибаясь навстречу.
Он продолжает прожигать меня взглядом, меняя угол проникновения, двигаясь то медленнее, то быстрее, из-за чего удовольствие снова начинает нарастать. В этот момент я ловлю себя на том, что усиленно пытаюсь подстроиться под его ритм, крепко держась за мужские плечи.
Осознание этого кажется странным и даже мучительным, ведь каково это на самом деле — быть одним целым со своим врагом? С тем, кто поставил себе цель сделать мою жизнь ужасной и невыносимой, кто преследует даже в кошмарах, не оставляя ни на миг. Смотреть в его темные глаза, чувствовать его силу и бесконечное желание, которое передается мне через грубые прикосновения и болезненно приятные поцелуи. Эта мысль вспыхивает в потоке других и тут же гаснет, когда Артур вдруг резко отстраняется, чтобы кончить мне на бедро.
— Ты ведь помнишь, что я не позволял тебе кончить еще раз, — усмехается он, ловя мой затуманенный желанием взгляд. Я подавляю стон, но решаю промолчать. — Пусть это будет частью твоего наказания, и на этот раз я не потерплю, если ты решишь довести себя до оргазма сама.
Я продолжаю молчать, ведь спорить с ним все еще нет сил. Прошлый оргазм был столь сильным, что так и не успела в полной мере прийти в себя. Поэтому я устало прислоняюсь к стене, буквально повисая на поясе его халата, и прикрываю глаза, пока тело продолжает дрожать, а сердце бешено колотиться в груди.
Артур подхватывает меня на удивление бережно. Он развязывает мои руки, а затем переносит на свою кровать, где я почти сразу отключаюсь, устроившись на мягких подушках. Утро не обещает быть добрым, но этот вечер я вижу даже во сне...