Люблю тебя ненавидеть

Урок английского проходит, словно в тумане. Я пытаюсь сосредоточиться на чертовых неправильных глаголах, но в голову то и дело лезут мысли о Дэне, об Артуре и обо всей той заднице, в которую успела попасть за последние несколько дней. Учительница даже не пытается меня спрашивать, ведь ей хватает самого факта того, что я пришла. А одноклассники негромко перешептываются, обсуждая мою слишком откровенную блузку и неудачную прическу, ведь я так и не смогла привести в порядок волосы. У меня сомнительная репутация в школе, но это всегда было последним, что волновало. Я умела находить компанию за пределами этих стен.

Редкое исключение — Лола, с которой я встречаюсь сразу после урока. Я вылавливаю ее посреди коридора и веду к женскому туалету, ведь меня мучает желание хоть с кем-то поделиться всем, что произошло за последнее время. Девчонка, очевидно, понимает все без лишних слов, потому что еще по дороге начинает вытаскивать из сумки сигареты.

— Ну, выкладывай, — распоряжается она, растягивая в улыбке пухлые губы, накрашенные темно-красной помадой. Ей всего шестнадцать, но она всегда выглядела гораздо старше своего возраста, и однажды даже месяц встречалась с парнем, которому было почти двадцать пять. Он думал, что ей двадцать, и она студентка. — Где пропадала, чего повидала?

Лола говорит медленно и мягко, слегка растягивая слова, из-за чего сложно понять, флиртует она или это просто манера речи такая. Первое время меня это напрягало, но затем я привыкла и даже подсмотрела пару приемчиков.

— Помнишь Майского? — спрашиваю без лишних предысторий, забираясь на подоконник. Лола кивает, прислоняясь к стене рядом со мной. Пара прядей падают ей на лицо, и она быстро убирает их, откидывая за спину роскошные рыжие волосы длиной почти до талии.

— Как его не помнить, — фыркает она, слегка помедлив, чтобы сделать затяжку. Выдохнув облако мутного дыма, девушка продолжает: — Тот сексуальный, но повернутый чувак, который сталкерил тебя весь прошлый год. Снова донимает? У меня тетка в дурке работает. Номерок могу подогнать.

— Уверена, меня туда упекут гораздо быстрее, — хмыкаю, опустив взгляд к родинке у нее на щеке, чтобы не смотреть в глаза. Мне стремно даже произносить все это. — Я... В общем, прошлую неделю я жила у Майского.

Лицо Лолы остается таким же спокойным, но глаза вспыхивают от любопытства. Она делает очередную затяжку и меняет позу, скрестив руки на груди.

— Всегда думала, что у тебя склонности к мазохизму, — хмыкает она, показывая, что совершенно не удивлена. Мне даже не хочется с ней спорить.

— Это все из-за денег, — добавляю быстро, хоть, кажется, убеждаю в этом себя в первую очередь. Лола вопросительно поднимает брови. — Он обещал долг один закрыть, а я вроде как стала его игрушкой для траха.

— Типа эскортница? — девушка усмехается, говоря об этом совсем без осуждения. На самом деле у нее, как и у меня, особо нет комплексов и табу, и именно поэтому мы общается. — Я всегда говорила, что нам с тобой туда прямая дорога. И че, как оно?

Пожимаю плечами, потому что конкретно об этом совершенно не хочется говорить. Как минимум из-за того, что не желаю вспоминать о своей слабости перед ним. Но Лола снова понимает все без слов и просто кивает.

— Чего рассказать решила? — интересуется она, снова обхватывает губами сигарету. В ее карих глазах появляется лукавый блеск. — Устала, хочешь предложить мне выйти на замену? Или вам третья нужна?

— Я снова трахалась с Дэном, — признаюсь, и Лола со смехом присвистывает. Она в курсе, что было между нами в прошлом году. — Майский на днях послал меня к чертовой матери, но наш договор в какой-то мере еще в силе, и я не должна была спать ни с кем, кроме него. Если он узнает...

А ведь он обязательно узнает, ведь я давно поняла, что у Майского везде глаза и уши. Я совершила просто ужасную ошибку, и самое худшее, что подставила Дэна.

— Паршиво, — заключает за меня Лола, делая серьезное лицо. Но ее глаза по-прежнему светятся от лукавства. — А я всегда говорила, что сложно усидеть сразу на двух хуях... Если ты не в порно, конечно. Слушай, хочешь я одного из них себе заберу? Тебе какой дороже — побогаче или помоложе?

— Мне дороже моя свобода, — отзываюсь без тени улыбки, ведь я на самом деле от всего этого устала. Лола с пониманием кивает. — Поэтому, может, ну их сегодня обоих, а? Зависнем где-нибудь вдвоем?

— Вот это уже разговор! — улыбается девушка, выбрасывая окурок в урну. Помада слегка смазалась, и она подходит к зеркалу, чтобы исправить это. А заодно подвести темной подводкой глаза. — Может, еще третьего найдем, — хихикает она, подмигивая мне. Я закатываю глаза. — Значит, после уроков увидимся возле школы.

Раздается звонок на урок, и Лола подхватывает свою сумку, ведь в последнее время родители начали усиленно контролировать ее прогулы. В отличие от моего отца, который не возлагает на меня совершенно никаких надежд, ее рассчитывают, что она будет учиться как минимум в Оксфорде. Из-за этого они постоянно угрожают урезать ее содержание до минимума, а еще отправить в закрытую школу. Но Лола не раз говорила, что свалит от них, как только исполнится восемнадцать.

Я решаю пойти на следующий урок, потому что за последние несколько дней успела так насидеться дома, что мысли об этом вызывают тошноту. С Лолой удастся пересечься только ближе к четырем, а идти куда-нибудь одной мне не хочется, поскольку в памяти все еще живы воспоминания о моей поездке в бар с Максом. Мне очень повезло тогда, но судьба не всегда ко мне благосклонна. Доказательство тому — встреча с Артуром.

До конца занятий я бесцельно пялюсь в свой телефон, и учителя даже не возражают, ведь знают — единственное, что я могу обеспечить на уроке это свое присутствие. Одноклассники, кажется, тоже смиряются с ним, они уже не перешептываются и даже не обращают на меня внимания.

Когда учебный день подходит к концу, решаю дождаться Лолу на заднем дворе, ведь у нее по расписанию еще один дополнительный урок. Но за школой я встречаюсь с Дэном, который выглядит так, словно бы ждал меня. Я же, наоборот, весь день его избегала.

— Ты не хочешь поговорить? — спрашивает он, вставая у меня на пути. Помедлив, я качаю головой, ведь нам не о чем разговаривать. — То, что ты сказала утром, после того, как...

— Ничего не было, — произношу уверенно и четко, вскидывая подбородок, чтобы встретить его хмурый взгляд. Не хватало мне еще разговоров о том, о чем я и так ужасно жалею. — А если и было, то... ты просто один из многих. Ясно тебе? И если тебе кажется, что это было чем-то особенным, ты глубоко ошибаешься.

Мне не хочется ранить его, но так ведь будет правильно. В моей жизни хватает проблем, и я не хочу впутывать в них Дэна. Он заслуживает лучшего, чем это. Даже если мне придется его оттолкнуть. Даже если он возненавидит меня. Это будет лучше, чем если о нем узнает Майский, который обязательно решит отыграться.

— Ладно. Понял. Отвалил, — слова звучат громко и твердо, а еще почему-то причиняют мне боль. Я невольно прикусываю нижнюю губу, отворачиваясь от него. Но Дэн тут же перехватывает меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. — Но я хочу, чтобы знала, что для меня ты не одна из многих, и это было не просто чем-то особенным, это было... вау...

Он произносит это с таким восхищением, что сердце пропускает удар. Его слова обезоруживают, но от этого еще больше ранят, ведь лишившись своей непробиваемой брони я стала совсем уязвимой.

— Дэн, — шепчу, чувствуя, как тело покрывается мурашками, пока он так мягко и нежно поглаживает мою щеку большим пальцем. Это все так неправильно и не вовремя...

Но я уже не успеваю это произнести, потому что в следующий момент парень подается вперед и накрывает мои губы поцелуем — мягким, нежным, трепетным. Таким, какой мне не дарил никто, кроме него. Меня целовали с похотью, с вожделением, со страстью, но никогда с нежностью и осторожностью. Это очаровывает и пугает одновременно, ведь я не смогу ответить ему взаимностью. Не имею права...

— Дэн, — говорю уже тверже, упираясь руками ему в грудь. Но он не отпускает, наоборот, прижимает меня теснее. — Ты...

Договорить я не успеваю, потому что рядом останавливаются сразу два огромных черных джипа, из которых выходят несколько крепких парней в черных костюмах. Одного я даже умудряюсь узнать, и это усиливает мое ощущение того, что все складывается очень паршиво. Я отстраняюсь от Дэна, и на этот раз он даже не пытается меня удержать.

Последним из машины выходит Артур, и пазл в моей голове складывается окончательно. К горлу подкатывает тошнота, ведь я прекрасно понимаю, что последует дальше. Мне хочется крикнуть Дэну, чтобы он бежал, но получается только слабый хрип, а затем я осознаю всю бесполезность подобных действий. Тогда они догонят его или сразу убьют, ведь я уверена, что Майский ни перед чем не остановится.

— Наигралась? — усмехается мужчина, разглядывая меня с любопытством и очевидным презрением. В этот момент я окончательно убеждаюсь, что ему обо всем известно. — Время платить по счетам.

Он делает жест рукой, и сразу двое охранников бросаются к Дэну, с легкостью скручивая его на земле, ведь от неожиданности он даже не успевает ничего сделать. Но так, наверное, даже лучше, ведь иначе они могли бы избить его.

Дальнейшие события развиваются словно в замедленной съемке. Я инстинктивно бросаюсь к Дэну, но другой амбал перехватывает меня, заломив руки за спиной. Я морщусь от боли, но еще больше от отчаяния и от ненависти к Майскому.

Артур в пару неторопливых шагов преодолевает расстояние между нами и обхватывает за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Его прикосновения грубые, жесткие, что так сильно контрастирует с нежными касаниями Дэна.

— Я ведь говорил, что от меня ничего не скрыть, — рычит он, заглядывая мне в глаза темными от злости глазами. Я сжимаю губы, едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо. Но я уже уяснила, что так будет только хуже. — Я говорил тебе, что ты не можешь быть ни с кем, кроме меня...

— Ты ведь прогнал меня, — напоминаю, усилием воли заставляя себя смотреть ему в глаза. Тело напряжено настолько, что его охранник крепче обхватывает мои руки за спиной, словно бы боится, что я могу вырваться и выдавить глаза его боссу. Не зря. Ведь мне на самом деле этого хочется. — Ты приостановил... сотрудничество.

— Но не прекратил, — парирует он, и мне до безумия хочется стереть с его лица эту едкую ухмылку. Мне хочется уничтожить его. Но, кажется, пока только у него получается уничтожить меня. — А значит, все правила были в силе, и за их нарушение обязательно последует наказание.

— Ублюдок, — только и могу произнести, чувствуя невыносимую боль, обиду и захлестывающее меня отчаяние. В голове мелькают мысли, что это была подстава, проверка, но все это уже не важно, ведь Артур просто искал способы, как окончательно запереть клетку, как натянуть нити, превратив меня в безвольную марионетку. Но я так легко дала ему такую возможность. Безмозглая идиотка.

Мужчина усмехается, а затем сдавливает мой подбородок двумя пальцами и прижимается к губам поцелуем — требовательным, грубым, жестким, сминая и кусая губы до крови. Словно бы желает выдавить, вытравить, стереть все прикосновения Дэна, уничтожив мысли о нем.

— Пакуйте обоих, — распоряжается он, отстраняясь. Я чувствую, как мне в рот стекает струйка крови из прокушенной губы, от чего чувствую одновременно отвращение и какое-то болезненное мазохистское удовольствие. Слизываю ее и вымученно усмехаюсь, желая показать, что ему меня не сломать. — Дальше ведь будет только интереснее...