Глава 5: Джису. Лёд внутри света
Я начал замечать, что каждый день начинался с тонкой настройки. Как будто перед тем, как открыть дверь, я должен был угадать температуру комнаты. Кто в каком настроении? Кто молчит? Кто колет взглядом?
Особенно это касалось Джису.
Она редко говорила первой. Если и обращалась - голос был ровный, интонации - отточенные. Никаких «эм» и «ээ». Только чётко, по делу.
- Ты мог бы не ставить это так близко к краю? - сказала она как-то, проходя мимо стола с оборудованием. - Один шаг - и всё рухнет.
- Извини. Сейчас исправлю, - ответил я, быстро отступая.
- Спасибо.
Ни улыбки, ни тени раздражения. Просто холодная вежливость. Будто я работал в музее и случайно задел экспонат.
Но в том-то и дело - она сама казалась экспонатом.
Всегда идеальна. Волосы - гладкие, макияж - безупречен, одежда сидит так, будто на съёмке. Даже когда остальные уже уставали, потели, смеялись, забывали слова - Джису оставалась невозмутимой.
Как айсберг. Красивая, но недоступная. Гипнотизирующая, но опасная, если подойти слишком близко.
На одном из собраний она сидела немного в стороне, откинулась на спинку кресла, скрестив руки. Менеджер что-то объяснял по поводу смены графика, а Джису спокойно перебивала его.
- Это слишком много перелётов подряд. Мы не выдержим.
- Но-
- Мы не обсуждаем. Мы утверждаем. Или пересматриваем всё.
Никто не перечил. Даже менеджер, казалось, проглотил язык. Я заметил, как Розэ опустила взгляд, а Лиса закусила губу. И только Дженни чуть усмехнулась, будто гордилась подругой.
Я сидел тихо в углу. Но в голове крутилась мысль: ей не всё равно. Джису просто не показывает эмоции - она их контролирует. Она будто выросла на сцене и теперь не может выключить прожектор внутри себя.
Позже, когда все расходились, я задержался, помогая техникому. И увидел, как Джису сидит на ступеньках у служебного выхода. В телефоне. Без позы. Без выражения. Просто... сидит.
Я не хотел мешать, но она сама заговорила.
- Ты давно в индустрии?
- Я только начал, если честно. Пока всё немного как сон.
- Сон, который очень быстро превращается в утомление, - сказала она, не поднимая глаз. - Особенно, если слишком часто просыпаться от аплодисментов.
- Это плохое пробуждение?
Она медленно посмотрела на меня. На долю секунды - без маски. Просто глаза. Уставшие.
- Оно... искусственное. Ты идёшь по сцене, и все кричат. Но ты не знаешь, кто ты без них. И это начинает пугать.
Я молчал. Не потому что не знал, что сказать. А потому что понял: она сказала больше, чем привыкла.
И вдруг она выпрямилась, быстро встала.
- Забудь. Это всё - усталость. Доброй ночи.
- Доброй.
Но забыть не получилось.
На следующий день я видел, как она репетирует перед зеркалом. Камеры ещё не включены, никого рядом. И в этот момент - она улыбалась. Не той, идеальной улыбкой, что для журналов. А искренне. Держала в руках старую плюшевую игрушку - кто-то, видимо, принёс в качестве реквизита - и тихо напевала.
Когда она заметила, что я стою в дверях, резко замерла.
- Это не для камеры, - сказала она тихо.
- Это для себя?
Она не ответила. Только отвернулась.
Потом, в обед, Лиса тихонько подсела ко мне с подносом.
- Видел, как она смотрела на тебя?
- Кто?
- Джису. У неё взгляд как рентген. Ты или проходишь сквозь, или она тебя записывает в «опасные».
- Надеюсь, я прошёл.
Лиса фыркнула.
- Пока да. Но держись подальше от её зеркала. Там она настоящая. А настоящую Джису мало кто должен видеть.
Я кивнул. Но внутри было нечто другое - любопытство. Или, может, сочувствие. Потому что я чувствовал: под всеми слоями, под льдом, под выученными реакциями - она просто человек, который давно не позволял себе быть собой.
Вечером того же дня я снова остался один на кухне. Не по графику - просто хотелось тишины. Я стоял у окна, с кружкой чая, и думал обо всём: о Лисе, о Розэ, о Джису, о себе. Всё было слишком... близко. Слишком реально.
И тогда она вошла.
Без макияжа. В толстовке. Уставшая, но живая.
- Ты всё ещё тут?
- А ты?
- Я искала воду. И... воздух. - Она подошла к окну. - Здесь тихо.
Мы стояли рядом. Я не смотрел на неё - просто смотрел в ночь.
- Иногда я завидую тебе, - сказала она неожиданно.
- Почему?
- У тебя нет обязательств. Ты можешь быть собой. Ошибаться. Молчать. А мне даже в молчании нужно быть идеальной.
Я ничего не ответил. Просто протянул ей вторую чашку.
Она взяла. Сделала глоток.
- Горький, - сказала она, чуть улыбнувшись. - Но честный.