любимая учительница//nkeeei

Минск, Белорусь.
Школа.
17.09.2018. 10:45.

(От лица Никиты)

— Коробыко, блядь, ты что опять вылупился на неё, как голодный пес на мясо? — прошипел мне на ухо Егор, толкая в бок.

— Да иди нахуй, — буркнул я, не отрывая взгляда от Ликуси Руслановны, которая записывала что-то на доске. Чёрт, как она вообще могла оказаться в этой школе? И почему она такая... сука, горячая.

Сцена из клуба не выходила из головы. Она стонала подо мной, царапала спину, кусала губы, а теперь стоит вся такая строгая,  будто ни при чём.

— Бля, вот это совпадение, — хмыкнул Артём, переглядываясь с Ильёй. — Не знал, что ты по училкам теперь.

— Да пошли вы, — снова выругался я.

Ликуся обернулась. Смотрит. Словно знает, о чём мы тут. Да она точно всё понимает. Её взгляд — ледяной, но в нём искра. Я ловлю её глаза и чуть приподнимаю бровь. А она — губы прикусывает. Сука. Она играет.

— Коробыко, может, вы нам тему урока скажете, если вы такой умный? — голос у неё холодный, но на грани флирта. Прямо под дых.

— А вы скажите, может, вспомню, — ухмыляюсь я, разваливаясь на стуле.

— Встаньте и выйдите из кабинета, — отрезала она.

Я медленно встал, чуть качнул бедрами на выход. Но перед дверью остановился.

— Я ведь ещё вернусь, Ликуся Руслановна, — выдал я, глядя ей прямо в глаза. — И у нас с вами будет... химия или биология.

— Уходи, пока не поставила "неуд" не за знания, а за поведение, — её голос стал строже, но я видел, как она глотнула слюну. Зацепило.

Я хлопнул дверью и ушёл в коридор. Сердце колотится. Эта сука свела меня с ума.

(От лица Ликуси)

— Так, класс, продолжаем. Коробыко на себя слишком много берёт. — Я говорила, но в голове шумело.

Он меня узнал. Ну конечно узнал. Этот взгляд, это "хочу тебя здесь и сейчас" в глазах. Чёрт, я же знала, что это опасно, но не думала, что настолько.

Всё утро я пыталась быть холодной, отстранённой, но этот его голос, его смех... я вспоминала, как его руки были на моих бёдрах, как он шептал всякое грязное прямо в ухо. Как я сходила с ума от его поцелуев.

"Сука, ты же училка теперь, веди себя как училка", — твердила я себе. Но тело вспоминало. Жгло.

— Ликуся Руслановна, а можно выйти? — вырвал меня из мыслей голос Насти.

— Да, иди.

Я взяла ручку, сделала вид, что что-то пишу в журнале, а сама... смотрела на дверь, за которой он исчез. Коробыко, мать твою. Снова ворвался в мою жизнь. Теперь, кажется, навсегда.

(От лица Никиты)

Обед. Столовка. Все угорают, а я туплю.

— Чё, влюбился? — Артём хохочет, жрёт свою пюрешку.

— Да пошёл ты. — Я снова.

Я не знаю, что со мной. Обычно мне похуй на баб. Трахнул — забыл. А тут... её глаза. Её мимика. Её голос. Всё бесит и возбуждает.

— Надо её сломать, — говорю вслух.

— Ты охуел? — Егор аж подавился.

— В хорошем смысле. Достать. Чтобы сорвалась. Чтобы перестала играть в ледышку. Чтобы вспоминала, как стонала тогда. — Я смотрю на него, как псих.

— Ты ебанутый, — хихикает Илья. — Но, бля, ты, крут.

И я знаю, что я сделаю. Останусь после уроков. Один. И посмотрим,  как она выдержит, это давление.