Девушка-дождь

Дни проходили довольно быстро, но однообразно и скучно. Вот, мне уже шесть лет, я по прежнему не имею причуды, — да как так-то?! — и меня настигла врасплох школа. Серьезно. Я как-то подзабыла об этом.

Наша компания, состоящая из меня, Юичи и Теруко, упрямо не хотела контактировать с окружающими нас людьми, в частности, с другими группами. Комплексы, а также то, что мы стали некими подобиями изгоев.

А всё дело в том, что мы омеги. Пусть Юичи и бета, но за год он стал более женственным, что не прибавляло ему радости. От злости иногда выпускает свои когти и шипит на нас. Это не шутка. Он реально шипел на нас.

Как я говорила, общество до сих пор считает, что омеги это всего лишь существа для битья, почти что рабы, в их понимании. И плевать все хотели на то, что у омег прав даже больше, чем у альф и у нас есть преимущества в судах.

Воспитательницы уже устали нас отчитывать, поэтому принялись перевоспитывать альф. Опущу тот момент, когда это у них не получалось и мы все набивали друг другу морды.

Зато теперь у каждого есть своя аптечка, собранная на деньги, которые нам выдают на карманные расходы. Да, с шести лет детям выдают пособие. Очень маленькое, но если экономить, то хватает на шоколадки несколько раз в месяц и на мелочи (правда, личные вещи покупать не стоит, это всё же приют. Украдут и пиши пропало.) Шоколад тут стоит аж сто йен! В моём мире, шоколад стоил по восемьдесят.

Для сравнения, в моём мире один йен был равен ноль целых шестьдесят сотых рубля. А в этом мире одна йена стоит целый рубль! Это не так много, на самом деле, но учитывая то, какое нам выдают пособие, невольно начинаешь беситься по таким мелочам. Хотя, казалось бы, на кой черт мне беспокоится о рублях и его курсе, когда я живу в Японии.

Мне часто не хватает денег на канцелярские принадлежности — несмотря на то, что государство оплачивает наше обучение, у меня есть ещё и свои потребности.

Я начала вновь рисовать, определённо помню то, что в прошлой жизни у меня были альбомы и полно карандашей дома. Детское тело поначалу упорно отказывалось рисовать что-то нормально, но спустя полгода траты нервов и времени, я смогла более менее нормально научиться запечатлять свои мысли на листке. Иногда делаю другим рисунки на заказ, но это всё равно не перекрывает расходы на мои нужды.

Воспитательницы считают, что я гений, а остальные дети, что я выскочка, которую надо поставить на место. Уходили с синяками все, а на мне это выглядело даже хуже. Били они сильнее, да и тело у меня довольно хрупкое, плюс бледная кожа и вы получите меня, такую красивую, с синяком на скуле и ссадинами по всему телу. Зато я сломала нос главному из них! Так вам и надо, сучки!

Школа… Это просто ад. Серьёзно, начальная школа это просто ужас! На математике мне иногда хочется побиться головой об парту, что я иногда и делала.

Наша учительница по математике — Эндо Хикари-сан — была очень недовольна тем, что я маюсь фигнёй на её уроке, но не могла ни к чему придраться из-за того, что я хорошо знала предмет. Господи, такое только первоклашка не зна… А, да, я же и так в первом классе.

Один раз меня даже отвели к директору, где сказали о том, что я срываю уроки, какая я плохая и вообще, я дьявол, который мешает учиться другим.

В ответ сказала о том, что если она даёт нам задания, а потом сидит в телефоне, то это не делает её учителем. Остальные ещё удивляются, почему у нас так много троечников и двоечников. Конечно, у них будут двойки! Им же нихрена не объясняют!

Короче, теперь учительница на испытательном сроке, я сдала экстерном математику за первый класс и теперь просиживаю уроки в кабинете медсестры. Довольно милая женщина, угощает меня чаем и учит оказывать первую помощь. Теперь думаю о том, чтобы стать врачом. Может хирургом, может педиатром, может вообще кардиологом стану. Не определилась ещё.

Параллельно с этим помогала Юичи и Теруко. Вторая схватывала любую информацию на лету, но почему она не понимает математику я так и не поняла. Тавтология.

Математику и английский я сдала экстерном, но только за первый класс. Английский я сдала сразу за два класса, объяснив свои знания книгами, которые мне давал почитать Такахаши Мамору-кун — он учился в 5 классе начальной школы и также помогал нам с ребятам с учёбой. Математику скинула на него же. Единственный человек, с которым мы общались.

Система обучения Японии мне понравилась — в начальных классах, то есть, первые шесть лет обучения, нам не задают домашку, большинство учителей предпочитают практику, а не как в России, где сначала теория и зубрёжка и возможно через годик-другой. К примеру, алгебру и геометрию у нас изучали с седьмого класса, — точно не помню, — но нас сначала заставляли учить формулы, все термины, заставляли вычислять углы и т. д. В Японии такого нет, они считают, что практика лучше показывает.

Практика в начальных классах не очень интересна, задания по типу, посмотри через лупу и тому подобное, но начиная со средней школы начинается интересное, как мне сказал Такахаши-сан.

Ещё один пример: когда нас в седьмых-восьмых классах заставляют учить формулы и термины, они уже в шестом классе умеют рисовать конусы, параллелепипеды, кубы и другие объемные фигуры. Несмотря на очень явную разницу в уровнях по геометрии, с алгеброй дела обстоят по другому. Для русских математика покажется очень лёгкой, потому что все начальные классы нам дают задания по типу «У Акиры было десять яблок, но три он съел. Сколько у него осталось?» Только в конце мы решаем простейшие уравнения.

Уроки английского языка были адом. Я не могла слушать то, как они говорят. Господи, какой ужасный акцент! Мне казалось, что я оглохну.

У меня, к слову, акцента не было. Думаю, это из-за того, что я не японка. Правда, сколько бы я не старалась, я не могла вспомнить, кто я по национальности. «Мама», судя по воспоминаниям, имела европейскую внешность, а «папа» азиатскую, в детстве со мной занимался учитель по английскому, на что можно списать отсутствие акцента.

Уроки английского языка вообще были ужасными. Я пролистала книги Такахаши-сана и поняла, что-то, что они изучают все шесть лет начального класса, мы знаем уже ко второму или третьему.

Уровень английского языка в Японии довольно низкий, несмотря на развитость. На английском можно поговорить лишь в больших городах, поэтому в учебную программу входит лишь разговорный английский и то, основы. «Сколько вам лет», «Как пройти до…», «Откуда вы?», ну и тому подобное. Минус системы образования.

Поначалу даже не верилось в это. Такая развитая страна, а английский такой плохой.

Но потом…

Этикет. Уроки вежливости.

Каждый день, где-то четверть уроков это уроки вежливости и этикета, где нам говорят о том, как мы должны себя вести, говорят про уважение к взрослым, рассказывают про традиции и так далее. Иногда мы носим на уроках кимоно, но это редко. Чаще всего их носят лишь те, кто состоит в клубе.

Ещё один плюс японских школ, это дополнительные занятия. Лёгкая атлетика, литературный клуб, тенниса, клуб баскетбола и бейсбола, волейбольный, клуб каллиграфии, клуб рисования, клуб чайных церемонии, клуб традиции, клуб мастериц… Господи, аж голова заболела. Откуда у государства вообще деньги на это, если они ещё и героям платят? А героев пруд пруди.

Я записалась на лёгкую атлетику, клуб каллиграфии и клуб рисования. Лёгкая атлетика ради выносливости, рисование, как хобби, а клуб каллиграфии из-за своего ужасного почерка. Хотела ещё клуб чайных церемоний, но я ненавижу сидеть в той позе, то есть, сидишь на коленях, на ногах какие-то деревянные шлёпки, а ты сидишь на своих же ногах. Такая поза называлась сэйдза, а шлёпки на самом деле сандалими, но меня это мало волновало, так как было очень неудобно.

А ещё я не захотела туда идти из-за того, что есть вероятность, что ноги у меня кривыми станут. Есть теория, что из-за того, что в садиках детей заставляют так сидеть, ноги становятся у них кривыми. Проверять это не хочется.

Уроки начинаются в полдевятого утра, но из-за дополнительных уроков многие приходят домой, — в моём случае приют — как минимум, в пять часов вечера. Я так вообще каждый день под шесть прихожу, потому что после клубных занятий я рисую вместе с главой кружка по рисованию, учеником 6-А класса нашей школы — Сато Иоширо-саном. Его причуда — это оживление рисунков, очень красиво.

У семьи Иоширо-сана своя кондитерская, он часто приносит на занятия всякие вкусняшки. Поэтому я стараюсь на каждом занятий нарисовать ему красивую картину, в качестве благодарности. Пока не получается.

Смотрю на альбом, на котором изображён маленький островок и закат на фоне, и грустно вздыхаю, запихивая его в рюкзак. Я не смогла сделать нормальный переход и теперь это больше было похоже на неудачную радугу, нежели закат.

— Джубиа-чан, ты закончила? — спросил Иоширо-сан, подходя ко мне. Он может выговорить моё имя, но всё равно заметен акцент.

— Да, вот, — я показала ему другой рисунок, который я нарисовала ещё в приюте. Не хочу показывать Иоширо-сану то безобразие, которое я сделала.

— Хм, — он взял из моих рук и начал внимательно смотреть на рисунок, вглядываясь в детали. Поднял на меня взгляд и раскинул руки в стороны, благодаря чему можно было увидеть содержимое листка. Это был фламинго в ручейке, который пил воду. Вообще, рисунок лёгкий, но это чёртово тело не смогло даже это! Хорошо, что я в приюте делала, а не в школе, не то точно позор был бы. — Ты же его не здесь рисовала, не так ли?

Отвернулась от него, надувшись, чтобы румянец на щеках не был сильно виден. Он вздохнул и на мою голову опустилась большая, для меня, рука, трепля мои волосы.

— Джубиа-чан, тебе не обязательно делать их в приюте для того, чтобы порадовать меня. Ты просто должна получать от этого удовольствие и радость, — улыбаясь, проговорил он. Я вздохнула, кивнув ему. — Хорошо, а теперь идём, уже полпятого.

Собираю со стола свои вещи: карандаши и… карандаши. Много карандашей. Чего только стоят простые карандаши от 5Н до 5B.

— Увидимся завтра! — говорю я, поклонившись и ухожу в сторону ворот. Семпаю ещё сдавать ключи от классной комнаты, а меня уже как десять минут ждёт Теруко.

На всех парах бегу к воротам школы и вижу возле входа черную макушку с белым ободком. Теруко выглядела как типичная японка, только с исключением в виде волос, потому что иссиня-чёрные волосы, как у неё, довольно редкие для японцев.

Она замечает меня, недовольно цокает, но молчит. Она вообще всегда молчит. Иногда общается с Юичи, может перекинуться парой фраз со мной и воспитательницами, но больше ничего.

Мне кажется, это из-за её прошлого — не знаю, что там с ней случилось, но она боится альф. Очень сильно. Особенно альф с причудами, влияющих на тело и внешность.

— Прости, Теруко-чан, задержалась в клубе, — говорю я, с лёгкой отдышкой. Всё же, занятия лёгкой атлетикой дают свои плоды.

Она кивает мне и мы начинаем идти в сторону приюта. К несчастью, когда нас всех отправляли в школы, Юичи попал в одну муниципальную школу в центре префектуры Сидзуока, до которой он добирается на автобусе приюта.

Нам повезло больше — нас отправили в начальную школу Раймон[1], которая находится в получасе ходьбы.

Распределение в школы было довольно… скучным. Для меня. Нам дали тест на логику, на понимание и анализ, чтобы таким способом выявить самых умных. Я заняла первое место, — ещё бы не заняла. Позор был бы, — Теруко была на седьмом, а Юичи не повезло — он был семнадцатым из тридцати.

Еле уговорила воспитательницу отправить нас с Теруко в одну школу. Пришлось подкупить её рисунком и коробкой шоколада, — плакали мои денюжки, — но это того стоило. Про то, чтобы отправить нас учиться с Юичи и речи не шло — у нас был слишком хороший результат, поэтому они не могли отправить нас в самую обычную муниципальную школу.

Зато теперь подтягиваем Юичи по предметам, чтобы попасть в одну и ту же среднюю школу.

Не хожу на математику и английский, завела новых друзей, альфы из моего приюта теперь не так часто зовут нас на стрелки…

Короче говоря, жизнь налаживается. На счёт причуды я уже не заморачиваюсь, как-то жила в прошлом без неё и сейчас проживу.

Итак, что будем делать сегодня?

***

Настроение было отвратительным, появилось острое желание испортить его всем вокруг, но я послала этот порыв куда подальше, усевшись на качелях с альбомом.

А в чём дело?

Сегодня приезжают будущие родители.

Каждый месяц, в приют приходят люди, которые хотят усыновить/удочерить, нужное подчеркнуть, кого-то.

Я ненавидела этот день всеми фибрами своей души. Наверное, из-за своих родителей, которые отказались от меня из-за причуды, вернее, из-за её отсутствия.

Эти люди смотрят на нас оценивающим взглядом, как будто проверяют и осматривают товар. Аж тошно.

Но Юичи так не считал. Его мать погибла при родах, а отца не было, поэтому не знавший родительского тепла мальчик хотел стать кому-то нужным.

Теруко… Она была самой скрытной из нас. Почти ничего не говорит о себе, всё время молчит, а её иррациональный страх к альфам… Хорошо, что мы ни разу не брали её с собою на стычки со старшиками. А то глядишь, и не выдержала бы.

Я ничего не знаю о Теруко. Иногда я даже забываю о том, какой у неё голос и умеет ли вообще говорить.

Она не рассказывала о своих родителях, но дети всё время кричат «злодейка», так что можно предположить, что её родители были злодеями.

Вообще, мне плевать на то, кем являлись её родители. Просто в отличий от всех, я не идеализирую героев и не считаю злодеев конченными психами. У них были причины на то, чтобы стать злодеями, а герои в Японии это как звёзды в моем прошлом мире. Все любят, есть хейтеры, за ними следят все, в поисках оговорки или скрытого смысла между строк. Ах да, ещё деньги и слава, из-за чего все хотят стать героями.

В общем, Теруко было как-то фиолетово на это, если верить её скучающему лицу мученика, с которым она шла в общую гостиную, где встречали «гостей».

Вроде бы, также пригласили некоторых героев, скажем так, как на благотворительность. Помощь сиротам, это же какой хайп.

— Эй, смотрите, — раздался крик сзади меня, заставив меня тяжело вздохнуть и напрячься. Я то уже знаю кто это. — Это же та безпричудная мерзавка!

Поворачиваюсь к ним лицом и вижу ухмыляющегося Акидо, который явно не забыл про нашу с ним стычку, — ага, забудешь такое с причудой «абсолютная память», — и при этом прихватил своих дружков, у одного из которых были паучьи лапки на спине, а у второго полностью чёрные глаза. Абсолютно. Как у гуля, но без красного.

Они начали медленно идти в мою сторону, а я, встав с качели, также медленно отходила назад, судорожно думая над планом отступления. Синяков мне сегодня точно не избежать, но хоть снижу их количество. Что они вообще тут делают? Я думала они сейчас играют на заброшенном складе, в квартале отсюда. За ними же даже не следят, они могли быть где угодно, но какого хрена они приперлись ко мне?!

Раньше, наши потасовки были более менее честными. Со мной был Юичи и его друг Шуя, который был альфой, но при этом не считал себя пупом Земли, а омег рабами.

Но сейчас-то я одна. Помощи ждать не вариант — все находятся в здании, а мои крики наврядли услышат: моё тело хрупкое и когда меня бьют, я впадаю в ступор. Чёртово омежье тело.

Они ускорились и за несколько секунд добрались до меня. Сначала схватили за волосы, а потом толкнули на землю, начав пинать ногами, делая это задней частью — чтобы было больнее.

Это действительно больно, мне кажется, что я слышу как хрустят мои кости, но не могу издать не звука. Лишь сворачиваюсь калачиком и смотрю безжизненным взглядом на землю, надеясь на то, что свалюсь в обморок от болевого шока.

Но тут с меня слетает оцепенение и я начинаю кричать, настолько громко, насколько позволяет мне моё тело.

По щекам капает что-то горячее, но слёзы не могут настолько обжигать…

Слышу ответный крик и открываю глаза, слегка приподнимаюсь на локтях, но не могу устоять. Смотрю на свои руки и… судорожно сглатываю.

«Вода?..»

Смотрю в сторону ребят и рот открывается в немом крике.

Акидо… весь в ожогах, держащийся за глаза. Половина тела обшарпана, а кожа красная, в некоторых местах вообще слезла. С него до сих пор течёт вода.

Хватает лишь доли секунды на то, чтобы понять, что здесь случилось.

«Я… пробудила причуду?»

Примечания:
[1] Раймон - отсылка к аниме Одиннадцать Молний. Главный герой - Эндо Мамору - учился в средней школе Раймон, что можно перевести как "молния".