Глава 20
Лиза прошла через небольшой вестибюль театра, игнорируя любопытные взгляды персонала, и толкнула дверь плечом. Она даже не накинула куртку, перебросив ее через плечо. Натиск разгоряченной толпы на концерте и неослабевающее возбуждение преследовали Лизу: ей казалось, что ее обложили со всех сторон. Было уже почти одиннадцать вечера, но Лиза не чувствовала холода, широкими шагами пробираясь по многолюдным улицам. Несмотря на зимнюю погоду, ночная жизнь в центре города и не думала замирать. Бутики, бары, тату-салоны и киоски быстрого питания встречались на каждом шагу. На улицах кучковались подростки, делая первые шаги во взрослую жизнь. Любопытные приезжие таращились по сторонам, местные жители чинно прогуливались, а Лиза бежала прочь.
Ее мозг сверлила одна-единственная мысль – между ней и Ирой нужно как-то создать дистанцию. Ей необходимо восстановить пошатнувшуюся защиту. Лиза изначально подозревала, что пойти куда-то с Ирой было рискованным делом. Она уже давно понимала, что обманывает саму себя. Пытается убедить себя в том, что ее влечение к Ире можно контролировать, а ее желание – сдерживать. Хуже и опаснее всего было то, что она вела себя так, будто Ира была для нее доступна. У Лизы не хватило духа просто уйти, зато теперь ей приходилось бежать. Она не знала, сколько времени ей потребуется для того, чтобы стереть из памяти жадные поцелуи Иры, ее охваченное огнем тело, прижимавшееся к ней, короткие стоны удовольствия, которые проникли в сознание Лизы со смертельной точностью хирургической стали, – гораздо глубже, чем что-либо прежде, понимала девушка.
Она не глядя шла по улицам, на которых этим пятничным вечером было много людей, и едва обращала внимание на светофоры. Ее тонкая рубашка прилипла к груди, промокнув от пота, в который Лизу бросило от бурного желания и отчаяния. Ей почти казалось, что это кровь.
Университетская больница находилась в тридцати кварталах к западу от театра. Лизе потребовалось чуть больше получаса, чтобы добраться туда. Часто и тяжело дыша, с дрожащими руками и ногами, она вошла в больницу через главный вход и стала рыться в бумажнике в поисках пропуска, хотя в этом не было нужды. Все местные охранники давно ее знали. Если они и удивились, то не показали этого. Лиза сразу пошла к лифтам и поднялась в раздевалку. Там никого не было, как обычно в середине ночи. Все ординаторы были заняты либо на этажах, либо в операционных, остальные занимались экстренными вызовами, поступающими непрерывным потоком.
Трясущимися руками Лиза открыла свой шкафчик и разделась. Она надела чистую мягкую форму и поношенные, забрызганные кровью сабо и отправилась на поиски работы, которая помогла бы ей все забыть.
Сначала она заглянула в отделение неотложной помощи, где внимательно изучила белую доску во всю стену, на которой маркером была нарисована таблица с именами пациентов, именами врачей, в чью смену пациент поступил, и с краткой информацией о жалобах. Напротив имени пациента значился номер отгороженной койки, куда его определили. Жалобы были самые разнообразные: боль в спине, кашель, ушная боль, болезненное мочеиспускание, боль в животе. О, боль в животе – то, что надо!
– Привет, Генри, – сказала Лиза, обращаясь к дежурному врачу, который накладывал гипс в процедурном кабинете. – Что там с болью в брюшной полости?
Грузный афроамериканец даже не повернул головы, продолжая ровно накладывать гипсовую повязку вокруг кисти пожилой женщины.
– Шестнадцатилетний баскетболист, говорит, что потянул мышцу в паху на тренировке пару дней назад. Но сегодня у него пропал аппетит и резко поднялась температура.
– Уровень лейкоцитов в крови?
– Высокий.
– Мда. Рентген?
Генри Уотсон выпрямился с гримасой на лице, но улыбнулся сидевшей в коляске седой старушке.
– Ну вот и все. Как вы себя чувствуете?
– Гораздо лучше. Мне долго придется носить эту штуку?
– Это решит ваш ортопед, но, мне кажется, месяц-полтора.
– Ничего себе! Мне будет трудно чистить дорожки, если их снова занесет снегом.
Генри сжал губы, чтобы не рассмеяться, и с серьезным видом кивнул.
– Да, в этом вам может потребоваться помощь.
Он похлопал женщину по плечу и махнул Лизе рукой, чтобы она вышла за ним в коридор. Когда они отошли на несколько метров от процедурного кабинета, Генри сказал:
– Надеюсь, в свои восемьдесят семь лет я тоже буду волноваться о том, как бы мне расчистить дорожку от снега.
– Ага, и я, – усмехнулась Лиза.
– Ты что вообще здесь делаешь? – спросил у нее Генри. – Я, конечно, вызвал хирурга для консультации, но никак не ожидал увидеть тебя.
Лиза пожала плечами.
– Да я так, мимо проходила.
– Ну-ну. Что ж, раз уж ты мимо проходила, почему бы тебе не осмотреть своими святыми руками живот этого парнишки, чтобы я мог его выписать? У нас все забито до следующей недели.
– Я о нем позабочусь.
Генри буркнул в знак благодарности и ушел, а Лиза отправилась на поиски карты больного. Отыскав карту, она быстро пролистала ее, чтобы убедиться, что она ничего не упустила. Затем девушка пошла к баскетболисту по имени Родни Оуэнс. Представившись, она объяснила, что ей нужно осмотреть его живот.
Родни Оуэнс, высокий детина, покраснел, как свекла, и натянул тонкую простыню до подбородка.
– Вообще-то с моим животом все в порядке.
– Как же так? В твоей карте сказано, что у тебя боль в брюшной полости.
– На самом деле не совсем в брюшной полости, а скорее... ниже...
– Ниже – это значит, в паху?
Парень энергично закивал.
– Да, в паху, точно.
Лиза оперлась бедром о край каталки и запихнула карту под мышку.
– В паху – это на внутренней стороне бедра или в яичках?
– В них, – едва слышно произнес Родни.
– У тебя когда-нибудь были такие проблемы? Грыжа, например?
Баскетболист покачал головой.
– Какие-нибудь травмы за последнее время? Может, во время той тренировки несколько дней назад?
Родни снова качнул головой.
– Они опухли?
– Нет, – шепотом сказал он.
– Болит одно или оба?
– Только правое.
– Понятно. Давай сначала посмотрим на твой живот.
Парень отпустил простыню, и Лиза стянула ее до его бедер. Она вставила в уши стетоскоп от тонометра и приложила к верхнему левому участку брюшной полости, а затем стала передвигать металлический кругляшок по всему животу.
– Вроде бы все нормально, – сказала Лиза, бросив стетоскоп на столик. – Сейчас я буду надавливать тебе на живот, а ты будешь говорить, где тебе больно. Понял?
– Да.
Лиза снова совершила тот же путь, который до этого проделала стетоскопом, только теперь она с силой нажимала на живот и быстро отнимала пальцы. Родни лежал спокойно до тех пор, пока она не добралась до нижнего участка справа. При надавливании Лиза почувствовала, как мышцы пациента едва ощутимо напряглись. Она подняла на него взгляд.
– Здесь больно?
– Совсем чуть-чуть.
Лиза не чувствовала какого-то уплотнения, но небольшая припухлость все же присутствовала.
– Я быстро осмотрю твой пах, чтобы убедиться, что там нет проблем. Будет больно, скажи.
Родни не отрывал взгляда от потолка, пока Лиза ощупывала оба яичка.
– Не вижу здесь никаких проблем, – она накрыла пациента простыней и стала мыть руки. – Твои родители здесь?
– Только мама. Мне кажется, она пошла за газировкой. Что со мной такое, как Вы думаете?
– Я думаю, что у тебя аппендицит.
– Но почему тогда мне больно... там, ну, вы поняли?
– Возможно, потому, что воспалившийся аппендикс давит на другие органы вплоть до тех самых. У нас это называется иррадиирующая боль.
– Так мне нужна операция?
– Похоже на то. Но это пустяковое дело, и через неделю ты уже будешь как новенький, – Лиза вытерла руки и бросила бумажное полотенце в корзину. – Я отыщу твою маму, а потом вернусь.
Через полчаса она уже везла Родни на каталке в операционную, надеясь, что удаление аппендикса с помощью лапароскопии поможет ей не думать об Ире. Ей было больно где-то очень глубоко внутри, но в отличие от Родни эта боль отдавала ей прямо в сердце.
***
– Боже, ведь это просто фантастика, да? – радостно прокричала Таня, когда Ира, наконец, отыскала их с Артёмом в вестибюле театра.
– Да, было здорово, – согласилась девушка.
Таня огляделась по сторонам.
– А где Лиза?
– Ей пришлось уйти, – Ира постаралась, чтобы ее голос звучал как ни в чем не бывало, но по выражению лица сестры поняла, что ей это не удалось.
Таня что-то пробормотала Артёму, потом взяла Иру за руку и потянула вниз по ступенькам. Ира постаралась собраться с силами: меньше всего сейчас, когда у нее в голове была полная мешанина, а тело казалось чужим, ей хотелось с кем-нибудь беседовать по душам. Еще ни разу в жизни она ни на кого так не реагировала. Ей не хотелось ни говорить, ни думать, пока она не придет в себя. Может, тогда она разберется в том, что наделала.
– Что происходит? – спросила Таня.
– Ничего, правда ничего. Лизе просто надо было уйти. Она отдала мне ключи от своей машины, так что не волнуйтесь за меня и поезжайте домой.
Таня потянула Иру в угол подальше от людей, которые потоком шли к выходу.
– Вы что, поссорились?
– Нет.
– Ты же с ней работаешь? Я не придала значения, когда ты сказала, что приведешь с собой подругу.
– Слушай, Тань...
– Если ничего не случилось, почему ты так убита?
– Мы можем поговорить об этом в другой раз? Я очень устала, дежурила вчера всю ночь, а теперь...
Сестра сложила руки на груди. Вид у нее был такой, словно она приготовилась к длительной осаде.
– Я не вижу тебя годами, и ты всегда слишком занята, чтобы поговорить со мной по телефону. Вы со Стасом развелись, потом вдруг два месяца назад ты переезжаешь сюда, даже не предупредив меня. Мы встретились с тобой впервые за целую вечность, и сначала ты просто сияла от счастья, а теперь... – Таня прищурилась и вгляделась в глаза Иры– Ты сейчас расплачешься что ли? Ничего себе, что она тебе сделала?!
Ира почувствовала, как у нее перехватило дыхание, и пришла в ужас от мысли, что прямо сейчас и правда разрыдается. Она никогда не плакала.
– Ничего она мне не сделала. Но, кажется, я сама натворила дел.
– Например? Господи, ты же не употребляла наркотики или что-нибудь еще в этом духе?
– Нет, что ты, – сказала Ира и чуть было не разразилась истерическим смехом. – Я сама не своя, я ее поцеловала, а она расстроилась.
– Ты поцеловала Лизу? Прямо по-настоящему?
Девушка кивнула.
– Она лесби?
Ира кивнула еще раз, но на самом деле все ее мысли были о том самом поцелуе. Она вспоминала, как тело Лизы прижималось к ней, как зубы девушки черкнули ее по губам, как переплелись их голодные языки, как Лиза по-собственнически сжала ее ягодицы и притянула ее к себе. Ира зажмурилась, надеясь, что это поможет ей прекратить головокружение.
– Какой ужас! Просто кошмар! Получается... ты лесби?!
Ира открыла глаза.
– Я не думала о других женщинах. На самом деле я не могу думать ни о чем и ни о ком другом, кроме нее.
– Черт, Ир, может, тебе все-таки стоит подумать о ком-нибудь другом.
– Может, и стоит, – устало сказала Ира.
* * *
Таня извинилась за сестру перед Артёмом, и Ира сразу отправилась к машине Лизы, надеясь вопреки всякому здравому смыслу где-нибудь ее встретить: может, она будет стоять в дверном проеме, скрестив ноги, с улыбкой на лице, в которой будут удивление и задиристость и против которой невозможно будет устоять; или вдруг она будет ждать, прислонившись к своему «тандерберду».
Тридцать шесть часов показались Ире вечностью. Ее жизнь была поделена на отрезки по полтора суток, и она не могла вернуться к нормальному ритму, в котором жило большинство людей. Ире никогда не удавалось объяснить специфику своей профессии никому из тех, кто был далек от мира врачей. И того, как много требовала работа хирурга. Сейчас же ощущение отчужденности проникло ей в самую душу. Ира могла произнести эти слова: «Я поцеловала ее». Сказать было просто. Ира даже понимала, почему она поцеловала Лизу: потому что она потянулась к этой девушке каждой своей клеточкой с того самого мгновения, когда они впервые встретились
У машины ее никто не ждал, разве что парочка парней на тротуаре, которые разглядывали глянцевые боковины и блестящие хромированные детали автомобиля.
– Здрасьте, леди, – сказал один из них, – какая машинка, просто загляденье.
Ира открыла водительскую дверь.
– Да уж.
– Ваш папаша реставрировал?
– Не совсем.
Девушка уселась за руль и потратила несколько секунд, чтобы привыкнуть к незнакомому автомобилю. К счастью, никакие механизмы ее не пугали, и хотя она ни разу не ездила на подобной машине, Ира знала, что у нее получится. Она выехала при первой же возможности, когда в тянущейся веренице машин образовался разрыв, и быстро поехала в сторону одной из менее загруженных улиц, по которой можно было вернуться в Западную Филадельфию. Ире не хотелось, чтобы с автомобилем Лизы что-нибудь случилось.
Освоившись, Ира достала из кармана пальто свой сотовый, куда был вбит номер Лизы, равно как и остальных ординаторов, у которых точно так же был номер Иры. С бешено бьющимся сердцем она набрала номер. Лиза не взяла трубку, и телефон переключился на голосовую почту, но Ира не стала оставлять сообщение. Что она могла сказать? И что вообще она стала бы говорить, ответь ей Лиза? Прости, я не хотела тебя целовать? Но Ира не могла произнести этих слов, потому что это было не так. Она не собиралась этого делать, она не принимала осознанного решения, но она действительно хотела поцеловать Лизу.
Ира разъединилась и по быстрому набору позвонила по самому важному номеру в ее жизни – оператору в больнице. Когда ей ответили, Ира назвалась и попросила позвонить по домашнему номеру доктора Елизаветы Андрияненко.
– Я могу, конечно, это сделать, но доктор Андрияненко сейчас в больнице. Отправить для нее сообщение на пейджер?
– Да, пожалуйста, – сказала Ира. Она не удивилась. Лиза редко проводила время дома, даже когда была не на дежурстве. Ира почувствовала необъяснимое облегчение оттого, что девушка не отправилась в бар «О'Мэлли» или куда-нибудь еще, чтобы развлечься, и рассмеялась от этой попытки обмануть себя: Лиза могла найти себе компанию и в больнице, если б захотела. Словно в доказательство этих слов к телефону подошла какая-то женщина, и это была не Лиза.
– Вы отправляли сообщение на пейджер доктора Андрияненко? – властным тоном спросила она.
Ира отчаянно пыталась не допустить дрожи в голосе. Ей показалось, что с ней говорит Арина, с которой она довольно часто пересекалась в комнате отдыха. Но она не была уверена и в том, что распознает голос Вероники.
– Да, отправляла. Это доктор Лазутчикова.
– Доктор Андрияненко моет руки в операционной. Хотите что-нибудь ей передать?
– Нет, спасибо, – Ира отключилась и положила телефон обратно в карман.
Она потерла рукой глаза, чувствуя, как их жжет от усталости и бессилия. Что бы она ни собиралась сказать Лизе, она должна была сделать это при личной встрече. Лиза этого заслуживала.