Глава 14
– О Боже, – пробормотала Ира, вытянув ноги в сторону камина, – если я задержусь здесь еще на минуту, то не смогу встать и вернуться домой.
Лиза лениво повернула голову. Она держала тяжелую белую кружку на коленке, но совсем забыла про горячий шоколад, пока они обсуждали учебу в медицинской школе и ординатуру в Йеле, делясь впечатлениями и опытом, которые во многом были схожи. Они больше не упоминали про бывшего мужа, хотя Ира свободно и часто говорила про Машу. Лиза обнаружила, что про мужа можно забыть, если не думать про него слишком много. Порой ей удавалось забыть даже о том, что Ира, скорее всего, скоро снова выйдет замуж: она была красивой, яркой и живой девушкой, а такие не остаются долго одни. Но об этом Лиза размышляла в одиночестве долгими ночами, когда смотрела в камин и видела там лишь тлеющие угли, а не обещание света и тепла. Сегодня Ира была рядом, и это казалось таким правильным.
– Я провожу тебя домой.
– Мы так и будем провожать друг друга? – Ира допила остатки шоколада. – Ну уж нет. Мы уже решили, что тебе пока нельзя разгуливать в одиночку.
– Со мной уже все в порядке. Валиум выветрился, и руке гораздо лучше, – Лиза подержала руку на весу.
– Что ты будешь делать, если завтра тебе придется оперировать?
Ира поджала под себя ноги и изучающе посмотрела на девушку, которая сидела рядом с ней на диване, опершись головой на спинку и расставив ноги. Было видно, что это удобная и привычная для нее поза. Лиза не сознавала, до чего она прекрасна.
– Завтра я запасной дежурный. Надеюсь, все будет тихо. В противном случае я как-нибудь натяну перчатку и буду действовать здоровой рукой. Мне лишь понадобится помощь, когда я буду мыть руки.
– Лиз, – сказала встревоженная Ира, – тебе нельзя мыть щеткой эти ссадины, ты все раздерешь в кровь.
– Я просто продезинфицирую руку, – Лиза ухмыльнулась в ответ на стон Иры. – Ладно, согласна, будет сильно щипать, зато я ничего не раздеру щеткой. Я как-нибудь это переживу. К тому же, скорее всего, завтра меня ждет лишь несколько звонков, может, и в операционную заходить не придется. А как насчет тебя, какие у тебя планы?
– Ты знаешь, что тебе прекрасно удается менять тему?
Лиза нахмурилась в недоумении.
– Что ты имеешь в виду?
Ира наклонилась к Лизе и положила кончики пальцев ей на колено. Для выразительности она слегка постукивала пальцами:
– Всякий раз, когда мы касаемся малейших трудных моментов, связанных с тобой, ты меняешь тему. Если мы делимся секретами, ты ухитряешься выудить из меня все. В итоге ты знаешь обо мне больше, чем моя мать, а я не знаю о тебе ничего.
– Хорошо, спроси у меня что-нибудь, – сказала девушка с ноткой вызова в голосе.
– Так не пойдет, – раздраженно сказала Ира. – Тут дело не в двадцати анкетных вопросах, а в том... в том... – она запнулась, сама не понимая до конца, в чем же здесь дело. Ее никогда не волновало, если кто-то из ее друзей не слишком охотно делился с ней подробностями своей личной жизни. Ире не очень-то хотелось знать эти детали: что делало этих людей счастливыми, что их печалило, о чем они мечтали. Она никак не могла понять, почему ей неприятно, что Лиза неохотно делится с ней этой информацией. – Ладно, проехали.
– Ты тоже кое-что обо мне знаешь, – тихо заметила девушка, – то, чего не знают другие.
– Правда? И что же это?
Лиза стала постукивать пальцами по тыльной стороне руки Иры, которая теперь лежала у нее на бедре.
– Ты знаешь о моей тайной комнате, о моей любви к горячему шоколаду. Ты знаешь... – Лиза мучительно пыталась сформулировать что-то еще, глядя в пытливые глаза Иры и понимая, что на самом деле она уже рассказала отрывками всю свою историю: за ужином в первый день ординатуры Иры, в заброшенной комнате отдыха, в операционной, когда они обменивались шутками и подкалывали друг друга, и, наконец, сегодня вечером, когда они, перескакивая с одного на другое, делились воспоминаниями о юности, проникнутой мыслью о том, что они станут врачами. – Ты знаешь о том, что я всем хороша для своих родителей... кроме того, что я не сын.
Губы Иры приоткрылись от удивления.
– Ты серьезно?
– Ты же видела, как он со мной держится. Я единственный наследник.
Лиза пыталась облечь в слова то, о чем никогда не хотела думать до конца. С того самого момента, когда отец впервые взял ее на обход в больницу, она уже понимала, что это место – здания, люди, этот мир – станет ее судьбой. Она будет такой, как захочет ее отец, потому что именно для этой цели она была рождена.
– Я его наследие. Он видит во мне лишь это.
– Но сама-то ты хочешь жить такой жизнью?
– Даже не знаю, у меня не было причин об этом задумываться, – девушка пожала плечами и заставила себя улыбнуться. – Теперь это не имеет значения, меня все устраивает.
Ира не стала копать глубже, не ее это было дело выяснять, что делает Лизу счастливой.
– А какие у тебя дальнейшие планы, после ординатуры?
Лиза наблюдала, как пламя лижет толстое полено, разрушая его изнутри, оставляя лишь обуглившийся остов.
– Буду специализироваться где-нибудь на сосудистой хирургии или на компьютерной томографии, потом пойду на кафедру. Заработаю свои звездочки на погоны и, в конце концов, вернусь сюда, чтобы занять место отца.
– Он тоже так сделал?
– Нет, он все время был здесь. Но для меня какое-то время места здесь не будет. Все изменилось, и теперь он не сможет передать мне свое кресло, если я не добуду соответствующих регалий. А для этого мне придется вспахивать целину где-то в другом месте.
– Очень мало женщин возглавляют хирургические отделения, – Ира озвучила то, что было прекрасно известно им обеим. Хирургия считалась самой высокой ступенью в медицинской иерархии, и женщинам редко удавалось ее возглавить. Кроме того, за это престижное место разворачивалась нешуточная борьба. Лизе придется трудиться без продыху много лет для того, чтобы добиться неохотного уважения и поддержки своих коллег.
– А кто сказал, что будет легко? – мрачно усмехнулась девушка.
– Никто, – согласилась Ира, про себя думая, что существуют и более легкие пути, которые позволили бы Лизе жить не одной только работой и быть по-своему счастливой. – Это то, чего ты хочешь?
– Конечно, – Лиза резко поднялась с дивана. – Я немного тебя провожу.
– Я хочу проверить твою руку завтра. Ты помнишь, о чем мы договорились? Если не станет лучше, сделаешь рентген.
– Если не станет лучше, я...
– Никаких разговоров.
Лиза хотела запротестовать, но потом лишь вздохнула.
– Ладно. Приходи в любое время, когда сможешь. У меня нет планов на завтра.
– Хорошо, – сказала Ира, наблюдая, как большое полено в камине раскололось пополам. Куски дерева отлетели по обе стороны танцующих языков пламени. Догорающий огонь был так красив. И так печален.
* * *
– И потом Маленький принц... – Ира бесшумно закрыла книжку и потянулась над спящей дочкой к подоконнику, чтобы положить книгу.
Маша спала, свернувшись клубочком. Она проснулась, когда мама осторожно поцеловала ее, и потребовала, чтобы ей почитали. Ира склонилась над девочкой, еще раз поцеловала ее в лобик и как следует укрыла. Оставив ночник в виде Микки-Мауса включенным, она пошла в соседнюю комнату, не закрыв межкомнатную дверь до конца.
Ира включила торшер в своей комнате и со вздохом посмотрела на пустую двуспальную кровать, подумав о чтении перед сном. Обычно сон приходил к ней через пять минут, стоило ей только начать читать. Но сегодня девушка подозревала, что ей придется прочесть не одну главу книги Элизабет Джордж, чтобы расслабиться после такого насыщенного дня: переезд, несчастный случай с Лизой, буря эмоций, которую вызвали воспоминания о замужестве. После всего этого на душе у Иры было неспокойно. Бокал вина мог бы улучшить ситуацию.
Проходя мимо спальни Антона и Стаси, Ира увидела, что дверь открыта. Когда Антон был на дежурстве, подруга всегда спала с открытой дверью, словно нуждаясь в контакте с другими членами семьи, когда половина кровати рядом с ней пустовала. На полу в коридоре мерцал серовато-голубоватый отсвет от экрана телевизора. Звук был приглушен, но Ира расслышала смех. Наверное, шоу Леттермана, подумала она. Девушка тихонько постучала в дверь и немного потянула ее на себя.
– Стась?
– Ты еще не спишь? – спросила подруга.
– Да еще только полночь.
– Обычно ты клюешь носом уже в конце ужина. Заходи.
– Я собиралась выпить вина. Тебе что-нибудь принести?
– Попкорн, два пакета, и «Доктор Пеппер».
– Сейчас.
Через десять минут Ира вернулась в спальню с подносом и бутылкой вина.
– Я буду скучать по всему этому, когда буду жить в другой половине дома.
– Во-первых, пока ты распакуешь все коробки и устроишься, пройдет как минимум неделя. А во-вторых, ты же будешь совсем рядом, и никуда наши ночные посиделки не денутся, – Стася похлопала по кровати рядом с собой. – Залезай под одеяло и давай уже сюда вкусняшки.
Ира поставила поднос на тумбочку, а бутылку – на пол. Потом вытащила из шкафа подушку и сбросила мокасины, в которых ходила по дому. Она взбила подушку, положила ее с той стороны, где обычно спал Антон, осторожно установила поднос в центр кровати и забралась под пуховое одеяло. Ира со вздохом налила себе бокал вина и пристроила его у себя на животе. Наконец, она откинулась на подушку и призналась:
– Я чувствую себя виноватой, потому что радуюсь, что Антон сегодня на дежурстве.
– Не переживай. Он не спит со мной всего лишь одну ночь из трех, – Стася еще больше убавила звук телевизора. Потянувшись за попкорном, она спросила: – Что-то не так?
Ира отпила вина.
– Да вроде бы нет. Просто... я даже не знаю. Порой ежедневная рутина так меня затягивает, что я даже не задумываюсь, что делаю и как живу.
– У тебя сумасшедшая жизнь со времен учебы в медшколе. Может, ты немного выгорела?
– Не знаю, но не думаю, что это так. Мне правда нравится моя работа. Я устала ничуть не больше обычного. На самом деле сейчас гораздо легче, чем когда Маше было три месяца и она не спала ночами напролет.
– Тогда рядом с тобой был Стас, – осторожно заметила подруга.
– О да, но помощи от него было немного, – фыркнула Ира и одним глотком допила вино в бокале. Она нашарила на полу бутылку, подлила себе вина и сделала еще глоток. Потом, вспомнив, что она обещала себе не горевать о том, чего нельзя изменить (особенно принимая во внимание, что отчасти в этом была и ее вина), Ира поправилась: – Ну допустим, на первых порах он хорошо обходился с Машей, и это действительно было важно.
– Я говорила не об уходе за ребенком, а о том, что он спал с тобой в одной постели.
– Причем тут секс?
– Может, притом, что какое-то время у тебя его уже не было?
Ира рассмеялась и чуть не расплескала вино.
– У меня нет времени сделать стрижку, какой уж тут секс.
– Только не говори, что в больнице нет подходящих кандидатов, которых ты могла бы на двадцать минут затащить в пустую комнату.
– Только этого мне еще не хватало: прослыть девушкой, с которой легко переспать.
– По-твоему, лучше обзавестись репутацией недотроги и распугать всех потенциальных ухажеров?
– Я бы хотела, чтобы меня считали неприступным профессионалом, – заявила Ира, делая вид, что задето ее достоинство.
– Да ладно тебе. Ты просто еще не встретила того, с кем бы тебе хотелось заняться любовью.
Ире пришлось признать, что это правда. Они со Стасом перестали спать вместе задолго до развода. Лишь спустя какое-то время Ира поняла, что муж бывает дома все реже и реже, и после этих подозрений ей уже не хотелось ложиться с ним в постель, когда он все-таки ночевал дома.
Поняв, что мужу все равно, Ира, наконец, догадалась, что происходит. Она расспросила знакомых медсестер в больнице, и они неохотно сообщили ей то, что было давно известно всем: у ее мужа был роман с одной из студенток. После очередного «экстренного дежурства» Ира встретила Стаса в дверях, потребовала отдать ключи, собрать чемодан и убираться на все четыре стороны. С тех пор прошел год. В жизни Иры царил беспорядок, и ей было не до любовных утех.
– Не нужен мне быстрый секс.
– Ладно, – бодро согласилась Стася. – Но тогда почему ты не в своей тарелке?
– Я в своей тарелке, просто...
– Тебя что-то тревожит. Может, ты хочешь куда-нибудь съездить?
– Нет.
– Может, тебе надо отдохнуть от детей?
– Нет. ...
– Может, тебе...
– Хватит! – взмолилась Ира. – Просто забудь обо всем, что я сказала.
– Ты же знаешь, у меня не выйдет. Если мы с этим не разберемся, я не смогу уснуть.
– Врешь ты все.
– Ты будешь еще попкорн?
– Нет, можешь есть.
– Итак, – начала Стася, раскрывая второй пакетик попкорна, – может, это как-то связано с Лизой?
От этих слов волна жара окатила Иру с головы до ног.
– Что ты имеешь в виду?
– Может, это из-за нее тебе не по себе?
В горле у Иры внезапно пересохло. Она едва смогла произнести:
– С чего ты взяла?
– С того, что она к тебе неравнодушна.
Девушка задрожала, словно в комнату ворвался холодный ветер, который принес льдинки, вонзившиеся ей в кожу.
– Глупости какие!
Подруга рассмеялась.
– Милая моя, тебе точно нужен отпуск, если ты не видишь, когда кто-то смотрит на тебя так, будто готов слизать каждую капельку пота с твоей...
– Лиза – лесбиянка. Она не будет так на меня смотреть.
– Это почему? Ты вроде как женщина.
– Я не в этом смысле. Я не в ее вкусе!
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я видела, кого она предпочитает, и поверь мне... Это просто смешно. Какая разница, какие девушки нравятся Елизавете Андрияненко? Ведь это не я.
– Ты говоришь так, словно тебе не все равно, – заметила Стася с легкой вопросительной интонацией.
– Я не это имела в виду. Просто хотела сказать... – Ира сама не понимала, что она имела в виду. Она опустошила свой бокал одним махом и собрала остатки их ночного перекуса. – Я обещала Маше, что она будет помогать мне печь оладьи завтра утром. Это значит, что она вскочит в пять утра. Нам лучше ложиться спать.
– Можешь устраиваться прямо здесь, я не храплю.
– Спасибо, – сказала Ира и слегка приобняла подругу, – но лучше я посплю рядом с ней и удержу ее в постели, когда она проснется.
– Что ж, если захочешь поговорить, я всегда рядом.
– Спасибо большое. Доброй ночи.
Ира прошла на кухню. В доме стояла полная тишина. Пока она мыла бокал и завязывала пакет с мусором, она продолжала думать о словах Стаси – о том, что Лиза смотрела на нее с желанием.
Это не должно для нее ничего значить, как если бы с ней начал заигрывать мужчина, не вызывавший у нее симпатии. Но только Лиза не мужчина, с ней все было непонятно. Единственное, что Ира знала наверняка, – это то, что ей нравится, как смотрит на нее Лиза.
---------------------------------------
Когда они уже будут вместе, я не выдерживаю?