|33|
Прийдя в себя, Рокси вскинула голову, наровясь встретиться взглядом с братом, но тот будто намеренно стоял к ней спиной. Его прямая, как струна осанка выглядела до того гармонично с кабинетом, что девушке в голову невольно приходила мысль, что она психически больная на приеме, а Габриэль врач, разочарованный в пациентке.
— Ты лжешь, так ведь? — равнодушно спросила она, мельком покосившись на дверь и поднявшиь на ноги.
Парень засмеялся. Он не насмехался, нет. Скорее получал удовольствие от момента.
— Если ты ещё не струсила, то я верну их, — сказал парень, не оборачиваясь и ненадолго умолкая, — Проверим, кто из нас двоих лжет? Ты, - сначала бойкая и готовая на всё, а потом пасующая перед самым интересным? Или я, - всего лишь сказавший о местоположении твоих? — он взял что-то со стола Эдварда и спрятал в карман халата.
— Я не струсила! И я не соврала, когда согласилась пойти на это и не сдаться!! —вспылила девушка, опасно громко прикрикнув.
Опомнившись, она за секунду остудила свой пыл и села, сложив руки на коленях. И очень вовремя. Через 10 секунд за дверью стал слышен разговор, но не близко. Габриэль вновь похвально хмыкнул, про себя немного удивившись новой способности сестры успокаиваться в одно мгновение, и встал рядом, лениво оглядываясь.
—... да-да! Поверьте, вы останетесь довольны, Мать Ханна, — с нотками веселья пропел голос Эдварда и дверь отворилась.
Теперь на пороге их было двое. Развеселенный Эдвард с предметами на руках, отданными ему недавно и неизвестная, высокая и жутко худая женщина, от взгляда которой хотелось провалиться сквозь землю. Черная ряса* с множеством нашивок; большой и потертый крест, свисающий с цепочки на обвисшую грудь; полностью скрытые под клобуком, который значительно отличался от клобука послушницы, волосы; морщинистое, но злое лицо и утонченные маленькие очки на самом кончике носа. Надменно оглядев людей в комнате, она скривилась, всем своим видом выказывая отвращение. Пару раз перекинув взгляд своих маленьких мышинных глазок с Габриэля на девушку, женщина недобро усмехнулась.
[прим. автора: Ряса - верхнее одеяние монахов и священнослужителей всех степеней с длинными, ниже ладоней, широкими рукавами преимущественно черного цвета]
Эдвард проворно забрался внутрь, тогда как монахиня осталась снаружи, судя по всему считая данный кабинет не сильно отличавшимся от хлева и потому не достойным такого гостя, как она.
— Позвольте представить вас, — желая разбавить накалившуюся обстановку, встрял хозяин комнаты, — Мать Ханна, - это мистер Эннглуа, наш новый психотерапевт и Сестра Энджелла, отныне Ваша подопеченная.
Женщина ещё раз презрительно осмотрела названных, и коротким жестом подозвала к себе послушницу, выходя за пределы кабинета.
Рокси с застывшим страхом в глазах хотела было посмотреть на брата и найти в нем поддержку, но быстро взяв себя в руки, она схватила протянутую Эдвардом Библию и кивнув, вышла. Страх никуда не исчез, он всего лишь перестал отображаться на лице и этого было достаточно.
«Я не думала, что нас так быстро разделят... Насколько я здесь? Как Тимоти мне поможет?» — начала она думать, еле поспевая за длинными шагами торопящейся монахини. Хотя, такой темп ходьбы, кажется, был ей просто превычен.
— Пошевеливайся, если не хочешь получить выговор за опоздание на общую утреннюю службу, — буквально прошипел её старческий голос, когда преодолев не один коридор, женщина остановилась.
Постояв так с секунду, она резвыми шагами двинулась к лестнице и по ней наверх. Из-за такого скоростного передвижения Рокси не успевала даже оглядеться или хотя бы примерно прикинуть свое местоположение. Судя по всему, всё это, - от кабинета Эдварда до коридоров и многочисленных дверей, является ничем большим, кроме как помещениями для пользования работников, ведь никого помимо их тут встретить нельзя было, да и никаких сумасшедших криков детей она тоже не слышала. До этого на пути в коридоре им только единожды попалась молоденькая медсестра, которая опустив глаза прижалась к стене, уступая дорогу.
Переступая через ступеньку, Рассел едва ли не упала кубарем вниз, наступив на подол своего подрясника. На такую неуклюжесть монахиня только фыркнула, даже не обернувшись и также продолжая движение.
— Каждый этаж разделяется на три блока: А, B, и C, — начала вдруг говорить женщина, открывая дверь с лестничной площадки в ещё один коридор, — Твоя работа может проходить на первом, втором, третьем или четвертом этаже, никак не на пятом. Это ясно? — холодно спросила она, впервые за всё время ходьбы посмотрев послушнице прямо в лицо. Ледяная сталь её выцветших голубых глаз впилась в Рокси, не щадя.
Замявшись от такой резкости, шатенка слабо кивнула, не сумев хоть что-то выговорить.
Хмыкнув, будто это она и ожидала получить, Ханна продолжила:
— Если я увижу или узнаю, что ты слоняешься на пятом этаже, то вышвырну отсюда быстрее, чем моргнешь, поняла?
Рокси вновь кивнула и только хотела было открыть рот, чтобы задать вопрос, как монахиня перебила её, резко подняв руку.
— Вопросы после. Сейчас я покажу твою комнату и настоятельно рекомендую запомнить туда дорогу, потому что сопровождать тебя никто не собирается. Девок, не знающих даже расположения своей койки здесь не жалуют, запомни. Если хочешь работать не только во имя Господа, но и во имя очищения грешных душ здешних мест, - тебе придётся работать не покладая рук и не зная усталости. Не смей просить кого-то выполнить твою работу, не смей также помогать какой-то безымянной послушнице. Никаких привязанностей и дружб. Здесь каждый сам за себя, — холодно сказала она, открывая деревянную дверь перед девушкой.
Пройдя внутрь, девушка увидела четыре свободные и узкие кровати. Помимо них в комнате были только шторы и один стол со стулом. Оглядев такое скромное убранство, девушка неловко потопталась, делая еще один шаг внутрь. В темном углу оказался также высоченный старый шкаф, заметить который сразу было невозможно в таком полумраке из-за задернутых штор. Щелкнув выключателем, который зажёг одну единственную лампочку под потолком, Мать Ханна стукнула костяшками пальцев по поверхности двери, привлекая внимание Энджеллы.
— Нагляделась? А теперь на службу, — развернувшись, женщина пошла прочь и Рокси не оставалось ничего, кроме как бежать следом.
***
На ватных ногах девушка вышла из молельни, где прежде никогда в жизни не была и где проходила служба. За два часа молитв, которых она не знала, сон почти завладел ею от монотонности, с которой там все говорили, но в последние секунды она одергивала себя, насильно держа глаза открытыми, а руки сложенными вместе.
Помимо неё там было в районе десяти или пятнадцати также как и она одетых в подрясники пугливых девушек и женщин. Они не смели отнять взгляда от пола, в то время как Рокси по глупости внимательно следила за каждым совершаемым кем бы то ни было движением, почти не молясь хотя бы для вида.
Монахинь было ровно пятеро. Четыре из них были похожи на Мать Ханну своей холодностью и возрастом, но одна выделялась на их фоне своей цветущей молодостью и зелено-голубыми большими глазами. Рассел сначала удивилась, что такая молодая женщина уже находится в монахинях, но позже решила не обращать на это внимание. Да, она молода и возможно ещё не совсем очерствела, но тем не менее доверять ей только из-за безобидного вида не стоит.
К слову, молельня являлась отдельным зданием, дойти к которому можно было только покинув здание.
Сейчас Рокси отделилась от толпы, и остановилась у стены, ожидая Мать Ханну, как и было ею наказано. Оглядываясь, она увидела только замерших в одних позах охранников, которые полностью игнорировали и приход и уход послушниц. Ждать долго не пришлось. Ханна выскочила из двери, точно призрак, и звякнув своей связкой ключей, которая была в два раза меньше связки охранника Люка, заперла дверь. Бросив ожидающей что-то в роде "Пойдем", она так же быстро, как и всегда, двинулась обратно в гимназию, через тот же вход, который был однажды открыт Люком. То, что тут обычно не пользуются парадным входом выглядело странно...
— По другим этажам я водить тебя не буду, - там не заблудишься, — стуча обувью по ступенькам медленнее, чем прежде, сказала она, — Коротко объясню, что входит в твои обязанности на испытательном сроке. В первую очередь ты будешь собирать детей для утренней, дневной и вечерней молитвы; затем тебе могут доверить перенос документов из архива в архив; также, ты вполне подходишь для разноса завтраков нашим "особенным" детям, — перечислила женщина и замолчала.
— "Особенным"? Мать Ханна, что вы хотите этим сказать? И почему я подхожу? — тихо спросила Энджелла, скрывая свое удивление.
Монахиня сначала что-то буркнула себе под нос, но потом остановилась перед дверью, шарясь в карманах своей рясы.
— А то ты не понимаешь, что значит "особенные", — недовольно проворчала она, подбирая ключ, — А подходишь, потому что личиком вышла. Они на таких спокойней реагируют, не кидаются.
Закончив объяснять, женщина вставила ключ в скважину и отперла дверь. Запахло пылью.
«Опять архив?»
— Что значит "кидаются"? — вслух задала она вопрос, поддерживая образ неугомонной болтушки.
Ханна цокнула языком и тяжело вздохнула.
— То и значит, — громко сказала она, — Глупая девчонка... — проворчала Ханна себе под нос и отвернулась, — На прошлой неделе дурехе этой, Лесли, чуть ухо не откусил... бесы в него, что ли, веселились... — задумчиво перебирая бумаги на письменном столе, едва слышно сказала она, уже не отвечая на вопрос, а просто говоря самой себе.
Рокси молча переваривала полученную информацию, ещё не зная, что с ней делать. В голове вертелся ещё один вопрос, но задав его, она могла бы навести на себя всеобщие подозрения и недоверие. Этим вопросом было: "А правда, что здесь бьют детей?".
— Вот, — монахиня сунула какую-то бумажку прямо к лицу девушки.
Приняв её из сморщенных рук, Энджелла бегло прочитала текст, только что написанный уродливым, еле разбираемым почерком.
«Я даже не слышала шелеста бумаг. Когда она успела? И почему так тихо? Ведьма что-ли?»
— Это твои задания на сегодня. Обрати внимание на время у каждого из пунктов и поторопись начать прямо сейчас. Я люблю, когда работа закончена вовремя и выполнена идеально. Как закончишь, - приходи с отчетом сюда, в мой кабинет. В зависимости от качества выполненных заданий я решу, что с тобой делать, всё ясно?
Послушница кивнула, ещё раз прочитав содержимое листа. Тут её бровки нахмурились.
— Тут написано пятый этаж, но мне ведь запрещено там появляться? — указывая на последний пункт "принес. ужин в ком. 509 [эт. 5]" засомневалась она.
Женщина ухмыльнулась.
— В редких случаях и только при соглашении старшей монахини бывают исключения.
«Она что, насмехается надо мной? Что это за улыбка такая?»
Отказавшись от желания продолжать расспросы дальше (взглянув на Ханну, можно четко увидеть, как она хочет задержать послушницу подольше, намеренно храня загадочный вид, чтобы посыпалась всё большая куча вопросов), Энджелла только кивнула и ушла прочь.
Первым, вторым и третьим её заданием были "навес. поряд. в архиве: IV стелл. слева" "поряд. в архиве II и III стелл. справа" и "выброс. записи с красн. печат. стелл. X и XI справа". От сокращений и ужасного почерка приходилось жмуриться, чтобы понять, что именно от неё требуется, но с этим у Рокси не было проблем. Всё разобрав, она спросила у первой встречной медсестры местоположение архива и принялась за дело.
***
Прошел не один, не два и даже не три часа, когда превозмогая боль в суставах рук, Рокси разложила последние тяжелые стопки документов по полкам. Архив представлял из себя практически бесконечное, но безлюдное помещение, в котором помимо пожилого смотрителя никого не было. Говорить с послушницей мужчина не очень хотел, но указать на расположние нужных ей стеллажей всё же пришлось, а то вдруг ещё Бога ему, атеисту, навязывать станет...
Пару раз незаметно достав телефон из глубокого кармана, Рокси смогла восстановить связь с Тимоти, написав ему парочку сообщений о информации, которую она узнала. Парень всячески поддерживал кареглазую сказав, что он уже рядом и обдумывает, как же попасть внутрь, не привлекая внимания...
Работа же была очень скучной и трудной. Поняв закономерность расположения бумаг по другим стеллажам, Энджелла выполнила всё в точности, как нужно, - переставила все стопки, местами едва не запутавшись в них. Когда дело дошло до этих дурацких красных печатей, Рассел едва на ногах стояла. Шея её отзывалась болью при каждом движении, а руки еле слушались от усталости. Тут предстояло перепроверить каждую бумажонку, каждую папку стеллажа, ища красный цвет где угодно. Покончив и с этим, послушница заполнила мусорную карзину у двери до краев, даже с горкой. К несчастью половина не влезла, и потому шатенка неловко пристроила две толстенные стопки рядышком. Наблюдающий за всем этим поверх газеты мужчина даже не думал о том, чтобы помочь хрупкой новенькой девушке перетаскивать такую тяжесть с места на место. Всё-таки, ему же за это не доплатят, так ведь?
Попрощавшись, она вышла и схватилась за живот. Его скрутило от голода. Странно, но о буфете и времени для возможности поесть Мать Ханна не сказала и слова. Что всё это значит? Архив находится на втором этаже, там же, где и комната Энджеллы и кабинет Ханны. Почему же нет ни одного задания где-то ещё? И почему только второй и пятый?
Нахмурившись самой себе, Рокси решила найти хоть кого-то, кто обратит на неё внимание и не постарается скорее отделаться, как та медсестра, указавшая до этого путь в архив. В чем проблема? Чего они боятся?
Идя наугад, Рокси наткнулась на какую-то то ли горничную, то ли уборщицу, которая бездельничая ходила взад-вперёд, напевая песенку.
— Эм-м, извини? Ты можешь мне помочь? — осторожно спросила послушница.
Горничная вздрогнула, и обернулась, держа ладонь на сердце. Ростом она была мала, а лицом вполне мила, но больше походила на подростка и никак не на взрослую девушку. На голове её была косынка, скрывающая черные заплетенные волосы, а на поясе был повязан белый фартук поверх чёрной формы.
— Ох, и напугала же ты меня... А, ой! Ты же из этих... ну, монашек, да? — бестактно заметила она и тут же закрыла себе рот ладошкой, — То есть!... Эм-м... Ты только Ханне ничего не рассказывай, ладно? — с надеждой посмотрев на Рокси своими карими глазами, попросила она, сложив руки вместе, как сама Рассел во время молитвы...
— Ладно-ладно! Не буду я никому рассказывать. Мне просто нужна помощь, я новенькая и...
— Так ты новенькая? То-то смотрю на тебя и думаю, - "Да кто она такая? Вроде не Тони, да и на Майю похожа только носом", а ты новенькая! Вот это да-а! Редко можно встретить монашку... ну, точнее монахиню или как там... послушницу? И чтобы она ещё и разговаривала со мной! Ты точно послушница, не разыгрываешь меня? Хотя сама вижу, что нет! Ох, как хорошо, что ты ко мне обратилась! Я тут уже год почти и убираюсь лучше всех, и всё про всех знаю! А ещё ты что-то больно красивая, совсем будто мой возраст! Тебе точно двадцать четыре? Все мои только и шептались о Энджелле какой-то, это не ты случайно? Да ты! кто ж ещё? Я же почти раньше всех узнаю о новеньких, потому что подслушивать умею и о тебе тоже слышала! Единственная новая монашка в этом месяце, вот и запомнила!
От потока такого большого количества информации, часть которой была Рокси совершенно не нужна, заболела голова.
— Помолчи, — перебирала её вдруг послушница, — Я просто хочу узнать, где тут столовая или что-то подобное?
Девушка сначала замолчала, опешив от такой резкости, а затем снова открыла рот, и мы знаем наперед, что это значит...
— А-а! Я тебя поняла! В общем слушай: поднимаешься на третий этаж, там налево и прямо до еще одной развилки. Потом сверни дважды налево, там увидишь большой фикус и жилые комнаты. Э-э... так... Пото-ом иди... В общем лучше показать! Но прежде ответь и на мой вопрос: как тебе тут? Не испугалась ещё? — на секунду в карих глазах черноволосой что-то мелькнуло.
— Н-нет. А почему я должна бояться?
— Ну, на третьем этаже наши дети... — выделив слово "наши", так же загадачно и пугающе, сказала она, — Не испугали тебя? И кого ты сопровождаешь?
— Сопровождаю? Никого. Мне просто нужен буфет, я не завтракала...
Тут лицо горничной приняло безобидный вид.
— А-а! Так ты же ещё новенькая только... Что-то я подзабыла и сглупила! Прости, не хотела тебя напугать, — успокоила она собеседницу, мило улыбнувшись и разгладив фартук, — Пойдем. Столовая для персонала здесь, на втором. Я покажу.
Без разрешения схватив шатенку за кисть руки, девушка потащила её по коридорам.
— Ой, я кстати Сьюзан, а тебя как? — вдруг опомнилась она, пусть уже и знала имя девушки.
— Энджелла.
На удивление молча кивнув, Сьюзан повела послушницу дальше. Весь встречающийся люд реагировал совсем неположительно при виде горничной, которая на первый взгляд насильно тащит куда-то девушку в подряснике.
Через пару коридоров и поворотов, они оказались в просторной зале с одной единственной двойной железной дверью, которая вела, судя по голосам и звону посуды, в столовую. Подтолкнув Рокси ко входу, Сьюзан и след простыл. Горничная увязалась за точно такой же горничной, недавно вышедшей из двери, но не забыла о своей новой "подруге-монашке" и обернувшись, помахала ей с улыбкой. Оставшись одна, Рокси несмело дернула ручку двери.