Неизвестный друг

Солнце нагло смотрело в незашторенное окно, бросая свои лучи на мое бледное и совсем еще сонное лицо. Этот световой шар, который разбудил меня сегодня, нельзя было игнорировать или отложить, как будильник. В этом были его прелесть и недостаток. Полдень. Я проспала гораздо дольше, чем рассчитывала. Я продолжала нежиться в кровати с закрытыми глазами, грея уставшее от постоянных дождей и холода лицо пока с первого этажа доносились еле различимые шорохи и звон посуды. Мама всегда вставала очень рано, радуя нас с папой свежеиспеченной выпечкой по утрам. Она у нас жаворонок, а вот папа, наоборот - сова. Он всегда любил поспать и подремать в течение дня в своем любимом кресле со свежей газетой и пультом в руках. Папа обычно засыпал под шум телевизора и спал довольно крепко, но стоило нам выключить радиоэлектронное устройство, чтобы ему ничего не мешало, как папа тут же просыпался и твердо убеждал нас: "Я смотрю!" На такие резонные слова мы снова включали для него какую-нибудь незатейливую телепередачу и засекали время, чтобы посмотреть сколько времени ему понадобиться, чтобы снова погрузиться в царство Морфея.

Потянувшись, а потом еще раз, я пригладила до безобразия пышную копну волос на голове и потерла глаза. Не помогло. По-прежнему хотелось спать. Медленно перебирая ногами и шоркая тапочками, я направилась в сторону ванной комнаты. Может быть, для кого-то утро приятное событие, но для меня оно сроднимо с уроками физкультуры. Если подумать, то человек утром должен чувствовать прилив сил и энергию, которой должно хватить на весь день, но я никогда не чувствовала ничего подобного. Иногда было невыносимо разлепить глаза, не говоря о том, чтобы просто подняться с кровати. 

"Тогда зачем мы спим если встречаем следующий день в состоянии пьяного зомби?" 

После завтрака (а для кого-то обеда) я снова проводила время в своей уютной комнатке. Уроки были сделаны, а к математическому тесту я была готова и без дополнительной подготовки. Мне всегда легко давались точные науки. За окном была чудесная погода: лужи на асфальте и тротуаре почти высохли, а соседские ребятишки играли в мяч. Гулять настроения не было, поэтому я обиженно повернулась к окну спиной и скрестила руки на груди. Мое внимание привлек телефон, он лежал на полу. Я подняла его, проверяя наличие серьезных повреждений. Телефон работал, и я вздохнула с облегчением, понимая, что он остался невредим после падения с прикроватной тумбочки.

Но то, что я увидела после, повергло меня в такой шок, что я замерла на месте, беспомощно хватая ртом воздух, которого так предательски не хватало. Сердце пропустило удар, по спине пробежал холодок, а руки обдала лёгкая дрожь. Я бросила телефон на кровать и снова подошла к окну, раздувая ноздри и бросая злой взгляд на счастливые лица соседских детей. Дыхание участилось, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Сколько я ни ругала себя и ни осуждала за доверчивость и глупую привязанность к людям, которые совсем не заслуживают моего внимания - все было тщетно. Я по-прежнему была наивна и глупа. И даже сейчас, когда получила сообщение от когда-то лучшего друга, я нервничала больше от удивления чем от ненависти к человеку, который так жестоко играл со мной, а после вовсе исчез.

Не в силах больше смотреть на радость и веселье других, я снова подошла к кровати, где лежал телефон, подмигивая мне красным огоньком. Я обошла кровать, не спуская взгляд с предмета моего нервного и тревожного состояния. Словно следователь с преступником, я долго держала зрительный контакт и не выпускала свой телефон из виду ни на минуту.

Моё любопытство сражалось практически на равных с трусливостью. Я боялась увидеть гневное письмо анонима, где он просит или даже требует оставить его в покое и больше не беспокоить бессмысленными сообщениями.

В кровопролитной войне после долгих минут ожидания победу одержала та часть меня, которой хотелось узнать содержание долгожданного послания. Дрожащими руками я взяла телефон в руки и, глубоко вздохнув и скрестив пальцы, открыла непрочитанное сообщение...

Друг - Элизабет. Милая, дорогая, Элизабет, если бы ты знала, как моё сердце разрывалось от разлуки с тобой. После твоего сообщения я решил, что сделал большую ошибку, написав тебе и обнажив свои чувства. Я меньше всего желал, чтобы ты страдала или грустила. Поэтому я отдал свой телефон брату и отказался от возможности держать с тобой одностороннюю связь. Хоть ты и не отвечала на мои сообщения, мне было приятно, что ты просто их читаешь. Я жил в неведение все это время, лишь изредка приглядывая за тобой, но и это стало для меня невыносимо болезненным, поэтому я старался избегать лишних встреч с тобой, в то время, как моё сердце внутри грудной клетки рьяно протестовало отсутствием Элизабет Джонс. Я злился и был вечно раздражен. Как я мог держаться от тебя подальше, когда ты постоянно перед глазами?! Я словно перестал жить. Да, это была не жизнь, а простое глупое существование, которое ничего не стоит без возможности быть рядом с Элизабет Джонс, пусть даже и виртуально. Я бы так и существовал во мраке собственных переживаний и безграничной грусти и тоски, пока мой брат не вломился в мою темную комнату и буквально не кинул в меня моим же телефоном со словами: "Ответь ей уже. Твоя Элизабет Джонс меня достала!" Я никак не ожидал, что ты напишешь мне, Элизабет. Я прочитал их все. Я прочитал все твои сообщения. Потом снова и снова, снова и снова. И мне стало просто невероятно паршиво. Безграничное отвращение к самому себе наполнило все моё существо. Я омерзителен, Элизабет Джонс! Я не заслуживаю твоего прощения! Но не могу не извиниться перед тобой! Элизабет, я сожалею и прошу прощения. Прости меня...

На последних строчках мне пришлось искать носовой платок. Слова анонима так поразили и так приятно удивили мое очерствевшее холодом предательства и одиночества бедное подростковое сердечко, что я не смогла сдержать слез. На моем мокром соленом лице родилась широкая и глупая улыбка. Я была счастлива. Я была очень счастлива впервые за это долгое время. Снова и снова прочитывая долгожданное и такое теплое СМС Друга, я не могла до конца поверить в происходящее. Мне хотелось обнять целый мир, заключить каждого в свои крепкие объятья и расцеловать. Прыгая от необузданной радости и крепко прижимая свой сотовый, я кружилась в своеобразном танце и тихо смеялась, закрыв глаза и представляя нашу скорую встречу с ним.

После того, как я немного успокоилась, мои мысли снова погрузились в мутный омут тоски.

"Что я ему напишу?" - этот вопрос возник первым препятствием в моем сознании, разрастаясь колючим кустарником и заслоняя собой свет. Я снова начала ходить взад и вперед, меряя широкими шагами крохотную комнатку и начиная диалог с самым подходящим мыслителем и знатоком своего дела по части речевых конструкций.

- Ну, Элизабет, что мы будем писать анониму в сообщении? - задалась я вопросом и глубоко вздохнула. Для такого важного дела нужно было все тщательно обдумать и послать анониму подходящий и глубоко содержащий ответ. Он должен узнать, как мне было плохо без него и как я обрадовалась, когда, наконец, возобновила с ним связь. Он должен понять, как он важен для меня сейчас и как я дорожу нашей с ним перепиской.

Исписав больше дюжины страниц из старого блокнота, которым я пользовалась только в крайних случаях, я так и не смогла подготовить "торжественную речь" для анонима. Зачеркивая слова, а потом снова переписывая предложения, я пыталась написать ему письмо, наполненное чувствами и благодарностью за такой теплый ответ, который глубоко тронул мои чувства. После несколькочасового насилия головного мозга и шариковых ручек, я с тяжелым сердцем отправила сообщение анониму.  

Я - Прощаю.

Ругая себя за такой глупый и короткий ответ, я покинула границы своей комнаты и направилась в свой любимый парк, чтобы немного отвлечься и подумать о том немногом, что занимало все мои мысли.

Прошло совсем немного времени после моего "глубокосодержательного" ответа, как аноним снова дал о себе знать новым посланием, от которого я начала сильно кусать губы, чтобы проходящие мимо люди не приняли мою радость за алкогольное опьянение. 

Друг - Элизабет, твоё огромное, доброе и великодушное сердце не сравнится по размерам ни с чем. Моё же сердце готово выпрыгнуть из груди от нахлынувшего удовольствия получить твоё прощение!

На лице родилась новая глупая улыбка, скрыть которую я была не в силах. Кажется, я влюбилась...