Глава 5
В шестнадцатую зиму ласси в доме оставались только она, Ханс Петер и Эйнар.
Остальные все переженились или, в случае Торста и Аскеля, отправились на заработки в Христианию. Несмотря на погоду, то было счастливое время. Они по-прежнему мерзли, и пищи едва хватало, но кормить приходилось меньше ртов.
С практической точки зрения ласси могла понять холодность матери по отношению к детям и ее мрачную радость при проводах их в большой мир. Хорошо иметь больше места в кровати и больше одеял, в которые можно закутаться. Приятно вставать из-за стола с полным животом и знать, что и завтра после ужина живот будет полон.
Слава юной девушки, знающей подход к животным, продолжала распространяться, и это также приносило семье небольшой доход. Люди давали полдюжины яиц с одной курицы, чтобы ласси сказала им, чем хворает другая, и пару уток за помощь в обучении новой собаки. Ласси нравилось слушать зверей и птиц, хотя она никому, кроме Ханса Петера, никогда до конца не объясняла, как у нее получается докапываться до истины.
К шестнадцати годам ласси уже полагалось бы гулять с одним из живущих по соседству парней, но звери интересовали ее гораздо больше, чем молодые люди. Она не хотела прожить жизнь так, как ее мать: озлобленной и одинокой, с девятью детьми на побегушках.
Ласси любила малышей и понимала, что когда-нибудь ей захочется одного или двух собственных. Но сначала она мечтала посмотреть мир. Ей хотелось путешествовать, знакомиться с новыми людьми и разгадать тайну печали в глазах Ханса Петера.
Однажды летним днем (хотя он вряд ли заслуживал такого названия) ласси как раз размышляла об этом, вытаскивая ведро с водой из колодца. Она уже принесла обратно сыр, оставленный Ярлом в качестве подношения троллям. С тех пор как белый олень даровал ей имя, она взяла за правило забирать еду, как только отец уходил рубить дрова. Затем она маскировала добычу: нарезала сыр ломтиками или взбивала сливки в масло, чтобы он не заметил. Фрида восприняла это как проявление здравого смысла в младшем ребенке, а Ярл пребывал в уверенности, что тролли умиротворены.
Чтобы разбить корку льда на поверхности воды, ведро приходилось бросать в колодец с силой. Но было достаточно тепло и без парки, вполне хватало двух свитеров и варежек.
Ласси даже подумывала сходить после обеда поискать морошку.
Вдруг она услышала странный плач и подскочила. Половина воды выплеснулась из ведра обратно в колодец. Ласси резко обернулась, пропуская веревку между пальцев.
- Прости, девочка, - пророкотал дружелюбный голос. - Не знал, что ты замечталась.
Ласси подняла голову выше и уперлась взглядом в улыбающиеся глаза и бородатое лицо свекра Йорунн, Рольфа Симонсона. Это был громадный, похожий на медведя дядька с непривычно темными волосами и светлыми веселыми глазами. В руках у него было драное одеяло, которое извивалось и скулило. Так вот откуда доносился услышанный ею плач!
- Припас для тебя кое-что, - проворчал Рольф, протягивая ей сверток. - Нынче утром нашел и говорю Нильсу: младшей сестричке Йорунн понравится такая штука. Отнесу-ка ей. - Он добродушно хохотнул.
Ласси вытаращилась на гостя. Зачем, во имя всех святых, он принес ей младенца?
Брыкающийся, плачущий сверток не мог быть ничем другим!
- Подойди же и возьми его, девочка, он не укусит... ну, попытается, конечно, но зубки у малыша не шибко острые. - Он снова махнул свертком в ее сторону.
- Что это?
- Щенок-сирота. - Рольф Симонсон рассмеялся. - Я подумал, ты ухватишься за возможность получить собственную собаку!
Юная ласси обмякла и прислонилась спиной к колодцу.
- Мне показалось, это младенец, - пролепетала она.
Свекор Йорунн взревел от хохота, отчего щенок запищал и забился еще сильнее.
- Младенец?! Думала, я выкрал младшенького у твоей сестрицы? Младенец!
Смех и хохот выманили из дома Фриду и даже Ханса Петера, и теперь они стояли во дворе и переводили взгляд с ласси на Рольфа Симонсона. Ханс Петер улыбался своей призрачной полуулыбкой, а Фрида придала лицу самое приветливое выражение.
- Сосед Симонсон, - пропела она, - не заглянете ли на кружечку эля?
- Непременно, матушка Фрида, - отозвался гость. - Но сначала ваша младшенькая должна забрать у меня этого щенка, пока я его не уронил.
И правда, малыш, по-прежнему невидимый в складках одеяла, отчаянно рвался на волю.
Еще немного - и он вывернулся бы из ручищ фермера и упал бы на каменистую землю двора. Ласси вовремя перехватила сверток.
Как раз в этот миг из одеяла высунулась крохотная меховая голова, и щенок пискнул на девушку. Глаза у него еще не открылись, и он был темно-серый с черными отметинами. Он снова пискнул и вонзил игольно-острые молочные зубки ей в палец.
- Ай, прекрати!
Ласси отняла у него палец и постучала им щенка по носу. Не отрывая взгляда от маленького существа, она последовала за Рольфом Симонсоном и матерью в дом. Замыкал шествие Ханс Петер.
- Ему всего несколько дней, - прикинул брат.
Они с ласси присели на корточки у огня, чтобы как следует разглядеть щенка.
- Даже меньше того, - вступил в беседу Рольф Симонсон. - Я наткнулся на него сегодня утром, когда пошел в хлев. Мать, верно, прокралась из лесу, пристроилась в высокой траве у меня за сараем да и принесла его. Потом убрела отдыхать в другое место и позабыла про малыша.
- Поблагодари соседа Симонсона за собаку, - рявкнула Фрида на младшую дочь.
Она зачерпнула гостю кружку эля из бочки в углу и поставила на гладко выскобленный стол.
Ласси вскочила на ноги, красная от смущения:
- Спасибо вам большое, сосед Симонсон. Вы очень добры, что подумали обо мне.
- Да на здоровье, детка, - ответил он, отмахиваясь от ее благодарностей, и припал к кружке с элем. Осушив ее наполовину, он сказал: - У девочки с твоим талантом по части зверей должен быть собственный зверь! - Рассмеялся и сделал еще глоток.
Ласси было понятно, что мать недовольна прибавлением в доме. Только собаки не хватало! Но если отдать пса на сторону, свекор Йорунн узнает, поэтому Фриде волей-неволей придется разрешить дочери оставить щенка. Ласси была на седьмом небе.
- Хм, - кашлянул Ханс Петер, привлекая ее внимание к собаке. - Ласси...
Она опустилась обратно к очагу и взяла щенка на руки. Тот сразу принялся шумно сосать ее палец.
- Ласси... - Ханс Петер дернул ее за рукав.
- Что такое? - раздраженно зыркнула на брата девушка.
Она как раз собиралась пойти раздобыть немного оленьего молока для щенка и
прикидывала, как бы сделать ему соску из старой кожаной перчатки.
Ханс Петер подождал, пока мать и Рольф Симонсон увлекутся сплетнями, наклонился к
сестре и прошептал ей на ухо:
— Посмотри-ка хорошенько на этого... щенка.
Ласси вгляделась в крохотное существо. Его мягкая шерстка торчала во все стороны, и
он по-прежнему деловито сосал ей палец. Перышко хвоста вертелось практически по кругу.
Она подняла глаза на брата, вскинув брови в немом вопросе.
Он еще больше понизил голос:
— Неужто не видишь?
Ласси помотала головой, озадаченная.
— Может, мать у него и собака, хотя я в этом сомневаюсь, но если так, то отец — точно
нет.
Щенок отпустил палец девушки и повернул голову с плотно закрытыми глазками к
Хансу Петеру. Он зарычал, а скорее, пронзительно пискнул и ударил лапой по ладони
мужчины.
— Ох... — Теперь и ласси увидела это.
Ханс Петер не ошибся: может, один из родителей щенка и был собакой, но вряд ли. Судя
по всему, она держала в ладонях чистокровного волка.
Девушка посмотрела на брата, а затем на поглощенных беседой мать и соседа. Она
взяла щенка на руки и встала. Все повернулись к ней. Мать досадливо поморщилась,
раздраженная тем, что ее отвлекли от любимого занятия. Рольф Симонсон весело
подмигнул. Ханс Петер озабоченно хмыкнул и тоже поднялся.
Ласси откашлялась:
— Сосед Симонсон, если не возражаете, я назову щенка Ролло — в вашу честь.
Здоровяк отсалютовал ей кружкой эля:
— За юного Ролло, моего тезку!
Фрида фыркнула, а Ханс Петер открыл рот, словно хотел что-то сказать. Ласси окинула
обоих дерзким взглядом и отвернулась.
— Я разрежу ту старую кожаную перчатку, у которой нет пары, — объявила она. —
Ролло нужно немедленно покормить.
Вот так младшая дочка Ярла Оскарсона обзавелась собственным волком, и молва о ее
подходе к животным росла так же быстро, как и Ролло.