6. Истома.
Омега проводит рукой по своему животу и, налив еще немного масла, которое дал ему доктор, наносит его на пузико, размазывая круговыми движениями. Пак хмыкает, когда чувствует шевеления ребенка, и, размазав масло до конца, поднимается с софы, придерживая живот снизу.
Он выходит из купальни, накинув на себя халат, и с улыбкой продолжает поглаживать живот, как вздрагивает и едва сдерживает крик, когда видит силуэт человека в его покоях. Но выдыхает, когда понимает, что это фараон.
— Ты напугал меня, — говорит Чимин и подходит к альфе, запахнув свой халат.
— Извини, я не нарочно, — Юнги поворачивает голову к мужу и слабо улыбается.
— Ты что-то хотел?
— Как смотришь на то, чтобы прогуляться по городу?
— Но мне разве разрешено покидать пределы дворца? — поднимает бровь Пак.
— Конечно, ты не в заложниках.
— Я не о том. Я ведь в твоём гареме, а это запрещено, — вздыхает омега.
— Ты не часть моего гарема, муж мой, — хмыкает фараон. — Собирайся, если согласен.
— Хорошо, — кивает Чимин и уходит в комнату, где расположены его сундуки с одеждой и украшениями.
***
Юнги указывает глазами на свой локоть, и Пак нерешительно кладет на него свою руку. Он смотрит на альфу, когда они выходят из колесницы, и омега невольно улыбается из-за того, что фараон придерживает его живот.
Чимин поправляет свою одежду и, положив руку на низ живота, смотрит на мужа, кивая, мол я готов. Они направляются вдоль торговой улицы, и омега с восторгом и блеском в глазах рассматривает содержимое прилавков.
Он ненадолго задерживает свой взгляд на тканях, и альфа это замечает, потому тихо спрашивает:
— Тебе купить новую ткань, чтобы пошили одежду?
— Нет, я не о том подумал, — качает головой Пак и выдает, не подумав: — Может, купим для ребенка? Она кажется мягкой.
— Конечно, пойдем, — соглашается фараон. Чимин, поняв, что сказал, ошарашенно посмотрел на согласившегося альфу. — Сколько возьмём?
— Думаю, локтя три-четыре будет достаточно, — растерянно говорит омега, трогая ткань. Она действительно очень мягкая и для ребенка будет самое то.
— Давайте пять локтей.
— Конечно, господин, — кивает торговец и, отмеряв нужное количество ткани, передал одному из свиты, видимо, влиятельных людей, судя по их одежде и количеству людей в свите.
— Спасибо, — говорит омега и они продолжают не спеша идти, рассматривая товар, а он для себя делает вывод, что, сам того не заметив, стал заботиться о ребенке, также у него начал проявляться материнский инстинкт.
— Может, что-то еще хочешь? — спрашивает Юнги, поправляя лёгкую накидку на плечах мужа.
— Нет, я даже это не планировал покупать, — качает головой Пак. — Но я хотел спросить: ты любишь гулять по городу?
— Да, это помогает расслабиться, почувствовать себя обычным человеком, а также понять, чего не хватает моему народу.
— А почему ты позвал меня с собой?
— Потому что захотел, — хмыкает альфа. — Или фараон должен отчитываться?
— Нет, — вздыхает Чимин.
— Мне передали, что доктор дал тебе специальное масло, которое помогает справиться с болью в животе и пояснице. Ты используешь его?
— Да, сегодня как раз использовал, когда был в купальне. Учитывая, как сильно у меня болит поясница, кажется, что там не ребенок, а гиппопотам, как минимум, — фыркает омега и поднимает глаза на мужа, когда слышит тихий смех.
— Посмотрим, а то вдруг у нас действительно родиться гиппопотам, — смеётся Юнги.
Пак усмехается, качая головой, и продолжает рассматривать прилавки.
***
Чимин все еще держится за локоть скорее машинально, чем намеренно, когда они входят в дворец. Фараон ведёт своего мужа к его покоям и спрашивает:
— Как ты? Сильно устал?
— Практически нет, — качает головой омега. — Но отдохнуть все равно нужно. Твой запах действительно помогает, и ребенок спокойный, — краем губ улыбается он, но его улыбка пропадает, когда замечает идущего им на встречу Тэмина.
— Ваше Величество, — кланяется наложник и поднимает бровь, заметив руку Пака на локте фараона.
— Ты что-то хотел, Тэмин? — Чимин смотрит на альфу, но молчит, не имея желания заводить разговор с этим омегой.
— Я ходил в Ваш кабинет, но Вас там не было, — говорит Тэмин. — А Вы здесь, — он бросает взгляд на мужа фараона и возвращается глазами к Юнги.
— Так что ты хотел?
— Хотел пригласить Вас в свои покои, — с улыбкой говорит омега.
— Иди. Я приду позже.
Наложник кивает и уходит, встретившись глазами с Паком.
Чимин же в свою очередь сглотнул ком, не понятно откуда взявшейся, ревности и накрыл живот рукой.
«Еще влюбиться не хватало.»
Он идёт дальше с фараоном. По пути омега, конечно, хотел забрать свою руку, но альфа сжал ее и не позволил убрать со своего локтя, потому Пак лишь поджал губы, не поднимая головы.
Юнги закрывает двери за собой, когда они вместе вошли в покои его мужа, и говорит:
— Ты поразительно долго молчишь, — он все же позволяет убрать руку со своего локтя и идет следом за мужем.
— Я должен что-то сказать? — поднимает бровь Чимин. — И вообще, что ты делаешь у меня в покоях? Тебя Тэмин ждёт... — фыркает Пак, скрестив руки на груди. Фараон усмехается и подходит к омеге. Он кладет руку на чужую талию, не обращая внимания на чужие удивлённые глаза, и прижимает младшего к себе теснее. — Что ты делаешь?... — бубнит Чимин, не понимая, что задумал альфа.
— Тебя обижает, что я пойду к Тэмину? — хмыкает мужчина. — Или раздражает?
— Мне вообще все равно, — хмурится Пак. — Отпусти меня.
— Ты ведь сам меня тогда прогнал, — напоминает Юнги и накрывает щеку мужа рукой, проходясь пальцем по нежной коже. Омега еще больше хмурит свои брови и опускает глаза на свой живот, на который легла рука фараона. Он следит за его действиями, пребывая наготове, чтобы в случае чего убрать чужую руку. — Он совсем скоро родится, — с улыбкой говорит мужчина и поднимает глаза на мужа.
— Я знаю.
— Почему ты не подпускаешь меня к себе? — на прямую спрашивает Юнги.
— В каком смысле не подпускаю? — фыркает Чимин.
— В прямом. Ты не нуждаешься во мне, в моем присутствии, в моей ласке... Обычно во время беременности омегам это необходимо.
«Я же не скажу, что я не исключение...», — думает омега и отводит взгляд.
— Даже если бы мне это было нужно, — начинает он не спеша говорить. — Разве ты бы смог мне это дать?
— Почему нет?
— У тебя не настолько много времени, чтобы возиться с беременным омегой, — усмехается Пак. — И, наверное, даже лучше, раз мне это все не нужно, не так ли?
— Ты правда думаешь, что я не нашел бы время на своего мужа, который вынашивает нашего ребенка? — поднимает бровь фараон, продолжая поглаживать чужой живот.
— Разве это не так?
— Нет, — качает головой альфа. — Если ты попросишь, то я не пойду к Тэмину, а останусь с тобой.
Чимин смотрит на мужа, медленно дыша, и не знает, что ему стоит сказать. С одной стороны он может попросить Юнги не уходить и это точно укрепит их отношения, но с другой стороны Пак не должен влюбляться.
Этого он себе также не позволял в том мире, ведь вся его жизнь — это археология и история. Чимин жить не мог без этого и отношения были не для него, потому что он был уверен, что не найдет человека, который бы разделял его любовь к работе и не был бы против.
Да и банально — у него не было времени на отношения.
Но теперь...
Сейчас все изменилось: в этом мире нет его работы, которую он любил больше всего на свете. В этом мире он замужем за фараоном и носит его ребенка.
Можно ли считать это вторым шансом?
Шансом найти свою любовь.
Как бы омега с самого начала не хотел сохранить историю, он понимает, что этого не случится. Теперь ему нужно самому писать эту историю и сделать ее максимально счастливой для себя, потому что больше так скоро умирать он не собирается. Особенно учитывая, что теперь у него есть ответственность в виде ребенка, которого он носит под своим сердцем.
Может, он все же может позволить себе побыть омегой и открыться альфе, который готов прижать его к своей груди и восполнить недостающую нежность не только из-за беременности, но и за прошлую жизнь?
Может, ему стоить прекратить думать, как раньше, и взглянуть на мужчину перед собой не только как на фараона, мумию которого он видел в музее, но и на альфу, который сейчас является его мужем и, в отличие от мумии, жив?
Чимин закусывает губу и опускает голову, все ещё взвешивая все «за» и «против».
Может, все же стоит?...
Пак чувствует, как с его талии убирают руку, потому он хватается за чужой локоть и тихо говорит:
— Останься.
Омега не слышит собственного голоса и вздрагивает, когда фараон целует его, вернув руку на его талию.
Он пораженно смотрит на альфу и робко отвечает ему, все еще не уверенный в правильности своего выбора.
По крайней мене Чимин может попробовать.
Что он теряет?
Пак несмело кладет руку на грудь мужа и открывает глаза, когда мужчина слабо отстраняется. Он смотрит на Юнги, не имея возможности произнести хоть слово, и, выдохнув, льнёт ближе, положив голову на чужое плечо.
Омега прикрывает глаза и принимает решение писать свою историю, а не следовать за нечёткими сведениями из того мира.
***
Чимин нерешительно ложиться в объятия фараона, ранее переодевшись в свою спальную одежду, и выдыхает, когда альфа начинает поглаживать его поясницу круговыми движениями.
Они больше не говорили, не решаясь нарушить такую приятную тишину. Омега лишь потянул мужа в сторону кровати, и теперь они лежат вместе в постели, наслаждаясь ароматами друг друга.
Пак настороженно поднимает глаза на Юнги и смотрит на него, не решаясь что-то сказать, но затем все же шепчет, разомкнув пересохшие губы:
— Можешь поцеловать меня еще раз?
Фараон молчит, смотря в большие глаза мужа, а затем кивает. Он аккуратно накрывает его губы своими, слабо сминая, и прикрывает глаза, когда Чимин ему отвечает, придвинувшись ближе.
Омега практически не чувствует своего тела, будто оно стало очень лёгким за секунду. Он лишь льнет ближе к мужу, желая получить обещанную ласку, которой ему так не хватает.
Пак вздрагивает, когда альфа целует его ключицы. Чимин ничего не может с собой поделать, когда Юнги нежно оглаживает его тело и с осторожностью целует его грудь, потому сжимает бедра, сходя с ума от незнакомых ощущений.
Он шальными глазами смотрит на мужа и тянется к нему за поцелуем, как тихо стонет, почувствовав, что альфа дотронулся к его члену и прошелся по всей длине.
Пак прикрыл глаза и позволил фараону снять с себя одежду. Он не мог надышаться запахом розмарина и оторвать своих глаз от лица мужчины напротив.
— Юнги... — шепчет потеряно Чимин и хватается руками за предплечья мужа.
— Да? — Юнги рассматривает тело омеги, не сдерживаясь в прикосновениях, и останавливается на круглом животике, которое едва заметно шевелиться от шевеления в нем ребенка. Он с улыбкой гладит живот и оставляет лёгкий поцелуй на нем.
То ли это внезапно проснувшееся чувство заботы о беременном омеге, то ли насыщенный запах лилии заставляет фараона желать заклеймить тело мужа и место, которое розмарином не пропахнет, не оставить.
Пака откровенно пугает взгляд альфы, но успокаивает мысль, что вреда он ему не причинит. Чимин сам не знает, почему, но верит, что Юнги больно ему не сделает, а будет заботиться не только о ребенке внутри, но и о нем самом.
Омега прикрывает глаза и позволяет фараону сделать так, как тому хочется. Он лишь тихо шепчет:
— Не навреди ребенку.
— Ни в коем случае, — качает головой мужчина и, приподняв ногу мужа, целует внутреннюю сторону бедра, смотря на Пака из-под лба.
Чимин совсем разомлевший стонет тихо, привыкая к чужим прикосновениям, и протяжно выдыхает, когда Юнги слизывает немного смазки, что начинает вытекать в разы быстрее и в большем объеме.
Омега не знает, как он смог довериться альфе, с которым знаком немного меньше двух месяцев, как смог позволить ему трогать свое тело и делать все то, с чем ему очень давно не приходилось сталкиваться.
Фараон осторожно переворачивает мужа и подкладывает руки под большой живот, придерживая его. Он целует шею Чимина, тяжело дыша от нахлынувших чувств, и едва сдерживается от желания резко войти в младшего.
Он щипает свою руку, чтобы в себя прийти, и осторожно входит, шепча на ухо Паку:
— Не больно?
— Нет, — качает головой омега и протяжно стонет. — Все прекрасно...
Слова мужа вселяют спокойствие, и альфа решительнее делает толчок, поглаживая живот младшего. Юнги вдыхает горячий воздух и протяжно выдыхает омеге на заднюю часть шеи, прикрывая глаза от удовольствия.
Все, что может сделать, Чимин — это открывать рот, тяжело дыша, и совсем тихо стонать от действий альфы. Он даже не думал, что его решение приведет к таким последствиям, но так, наверное, даже лучше(?).
Омега закрывает глаза, не чувствуя тяжести живота, и довольно стонет от приятных ощущений. Прекращает себя он сдерживать, когда рука мужа ложиться на его член, проводит несколько раз по длине, и Пак протяжно стонет, изливаясь фараону в кулак.
Больше он не чувствует ничего, только слышит, как Юнги слабо простонал. Чимин тяжело дышит и едва чувствует, как альфа выходит из него и осторожно помогает лечь на бок, а затем ложиться сам.
Прикрыв глаза от истомы, омега кладет руки поверх чужих на своем животе. Прикосновения и поглаживания фараона он больше не чувствует и проваливается в сладкий сон, не имея возможности сделать что-либо.