34. Моя единственная нить
Песня: G-eazy & Halsey - Him & I
________________________________
Melissa
Я проснулась от ощущения его взгляда на мне. Он лежал на боку, опираясь на локоть, и смотрел на меня так, будто боялся, что я испарюсь с первыми лучами солнца. В его глазах читалась та же неуверенность, что и в моей душе. Мы были двумя сломанными людьми, собравшими друг друга воедино.
— Ты не спал? — Мой голос прозвучал хрипло.
— Спал. — Он притянул меня ближе, и я уткнулась носом в его грудь, вдыхая такой родной, знакомый запах. — Просто проснулся пораньше. Смотреть как ты спишь — то еще удовольствие. — Он улыбнулся. — Хотел убедиться, что ты не сон.
Я улыбнулась ему в ответ, чувствуя, как тревога понемногу отступает. Его шрамы под моими пальцами читались как карта той жизни, которую я еле знала. Но я хотела узнать. Хотела понять каждую боль, каждую рану.
— Это не сон. — Прошептала я, целуя его шею. — Я здесь.
Мы лежали молча, слушая, как город просыпается за окном.
Лондон.
Когда-то был таким родным, но стал самым чужим за этот месяц.
— Что будем делать? — Спросила я, боясь нарушить хрупкое спокойствие, но зная, что реальность ждать не будет.
Он не ответил, только провел рукой по моим волосам.
— Мы уедем. — Наконец сказал он. — Сегодня.
Я кивнула, не спрашивая куда. Я доверяла ему. Даже после всего. Особенно после всего.
— Только... Том, мне нужно кое-что забрать из своей комнаты... — Я сказала после паузы. — Там фото моей мамы и... твой кулон.
Его глаза стали серьезными.
— Нет. Слишком опасно.
— Пять минут! — Я смотрела на него упрямо. — Я не могу оставить их.
Он сдался, как я и думала. Он всегда сдавался, когда дело касалось меня.
Мы оделись в тишине. Каждое движение было быстрым. Мы были командой. Настоящей, пусть и поломанной, но командой.
Когда он проверял оружие, я положила свою руку на его. Не для того, чтобы остановить. Чтобы напомнить: я здесь. Я с тобой.
— Том, — Я посмотрела ему в глаза. — Мы уже никогда не остановимся, да? — Спросила я, имея ввиду нашу борьбу друг за друга.
Он улыбнулся мне той улыбкой, что видела только я.
— Мы не остановились с той самой минуты, как ты выхватила у меня сигарету.
— Ладно, признаюсь. Это была хорошая сигарета.
— Лучшая в моей жизни.
Моя комната в общежитии показалась мне теперь другой — не убежищем потерянного человека, а местом силы. Местом, где я ждала его.
Я быстро собрала самое важное: фотографии матери, его кулон. Каждый предмет был частью меня. Частью нас.
— Готово. — Я застегнула рюкзак. — Пора...
В этот момент внизу хлопнула дверь. Голоса. Грубые. Знакомые.
Том резко оттащил меня от двери, прижав к стене. Его тело стало щитом между мной и опасностью.
— Тихо. — Его дыхание было горячим у моего уха.
Шаги на лестнице. Быстрые, уверенные.
Он посмотрел на окно. Пожарная лестница.
— Иди. — Он толкнул меня к окну, а сам достал оружие.
Я открыла окно, и холодные воздух ударил в лицо. Шаги были уже на нашей площадке.
— Мэлисса! Открой! — Голос за дверью заставил меня задрожать. Охрана папы. Они нашли нас.
Выстрелы. Два. Резкие, оглушительные. Дверь треснула
— Иди! — Он выкрикнул, и я выскользнула на железные ступени.
Мы спускались вниз, металл звенел под ногами. Сверху — еще выстрелы. Они стреляли в дверь. Стреляли в него.
Том выпрыгнул следом за мной. Я не оглядывалась, просто держала его за руку. Его пальцы были единственной нитью, связывающей меня с реальностью.
Мы остановились у набережной. Река была серой и, к удивлению, буйной.
— Они нашли меня, — Я выдохнула, прислоняясь к стене. — Так быстро.
— Он не остановится.
Я посмотрела на него — на его сильные плечи, на глаза, видевшие столько боли. Мой личный монстр. Мой спаситель.
— Тогда нам нельзя останавливаться тоже.
Он взял мою руку, его пальцы сплелись с моими.
— В аэропорт. — он твердо сказал, глядя на меня. — В Германию. Там нас встретит Билл. У нас еще есть места, о которых не знает твой отец.
И кивнула, крепче сжимая его руку. Германия. Снова Берлин. Но на этот раз — по новому.
— Вместе.
— Всегда. — Пообещал он.
***
Аэропорт Лондона встретил нас серым небом и бесконечными коридорами безопасности. Каждый взгляд охранника, каждый щелчок заставлял меня вздрагивать. Том шел рядом, его рука никогда не отпускала мою — твердая, уверенная, якорь в моем море паники.
— Документы. — Он протянул мне паспорт. Поддельный. Новое имя. Не мое. Только для аэропорта. Эмма Шмидт.
— Я запомню? — Спросила я, чувствуя, как пальцы дрожат.
— Запомнишь, — Он коснулся моего подбородка. — Это всего лишь имя. И ты не должна быть кем-то другим.
Мы прошли контроль. Его поддельные документы сработали безупречно. Он подготовил все. Пока я пряталась, он планировал наше бегство.
Самолет был самым обычным рейсом, полным сонных туристов и бизнесменов. Я села у иллюминатора. Я прижалась лбом к холодному стеклу, смотря, как Лондон уменьшается у меня на глазах. Мой отец где-то там. Ищет. Ненавидит.
— Спи. — Том накрыл мои руки своими. — Можешь не тревожиться.
Я закрыла глаза, но сон не шел. Вместо него приходили воспоминания. Его голос за дверью. Выстрели. Холод железной лестницы. Его спина, закрывающая меня от пуль.
— Я не пожалела, Том. Ни о чем. — Прошептала я, не открывая глаз.
Его пальцы сжали мои.
— Я пожалел. О том, что тебе пришлось пройти через это. Из-за меня.
Я открыла глаза и посмотрела на него. На его уставшее, но спокойное лицо.
— Мы прошли через это вместе. Не вини себя.
Он не ответил, просто поднес мою руку к своим губам. Его поцелуй был клятвой. Более крепкой, чем любые слова.
Полет занял вечность и мгновение одновременно. Когда колеса шасси коснулись посадочной полосы аэропорта Берлина, я вздрогнула. Новая страна. Старые демоны.
Мы вышли в зону прибытия, и первое, что я увидела — его. Билл. Он стоял у стойки, одетый в черную кожаную куртку, с двумя бумажными стаканчиками кофе в руках. Его лицо расплылось в улыбке, когда он увидел нас.
— Ну наконец-то. — Он протянул нам кофе. — А то я уже начал думать, что вы передумали возвращаться.
Том хлопнул его плечу — жест, полный облегчения и благодарности.
— Спасибо, что приехал.
— Да брось, — Билл махнул рукой, но я заметила, как его глаза стали серьезнее, когда он посмотрел на меня. — Привет, малышка. Рад видеть тебя в целости и сохранности! Том там весь Лондон с ног на голову поставил!
— Привет, Билл. — Я улыбнулась ему, чувствуя неожиданную теплоту. Он был частью Тома. Значит, часть и моей жизни.
Мы вышли на парковку, где ждала неприметная серая Audi. Билл бросил наши вещи в багажник.
— Едем домой. — Объявил он, садясь за руль.
Я села на заднее сиденье, а Том — рядом со мной, не отпуская мою руку. Берлин мелькал за окном — знакомый и чужой одновременно. Те же улицы как раньше, но будто все иначе.
— Как там отец? — Спросил Том, глядя в окно.
— В ярости на тебя. — Билл фыркнул. — Считает тебя предателем. Поднял на уши Лондон, а когда понял, что вы оттуда уже уехали, начал искать в неправильном направлении. Думал, вы полетели в Шотландию.
Я почувствовала, как напряжение немного отпускает. У нас есть время.
Машина свернула с оживленных улиц в тихий жилой район. Высокие деревья, аккуратные дома. Совсем не то, что я представляла.
— Вот он. — Билл остановился у двухэтажного дома с садом.
Он протянул Тому ключи.
— Все чисто. Соседи — пенсионеры, любят тишину. Никаких вопросов задавать не будут.
Мы вышли из машины. Воздух пах дождем и свежескошенной травой. Мирный запах.
Том открыл дверь. Внутри пахло чистотой и свежей краской. Просторная гостиная, кухня с новейшей техникой, лестница на второй этаж.
— Здесь есть все необходимое. — Билл зашел за нами. — Еда в холодильнике, одежда в шкафах, оружие в сейфе. — Он посмотрел на меня. — Надеюсь, вам не понадобится.
— Спасибо, Билл. — Я сказала искренне. — За все.
— Не за что. — Он улыбнулся. — Ладно, ребята. Оставлю вас обживаться. — Он потрепал Тома по плечу. — Береги ее, братан.
— Всегда.
Дверь закрылась, и мы остались одни. Тишина была не пугающей — спокойной. Том повернулся ко мне.
— Тебе нравится, котенок?
Я огляделась — чистые стены, пустые полки, ожидающие нашего присутствия. Чистый лист.
— Это идеально. — Я прошептала.
Он подошел ко мне и обнял, прижимая к себе.
— Мы дома, Мэл.
Я прижалась к его груди, слушая стук его сердца. Мой дом был там, где был он. И теперь он здесь.
***
Первые дни в новом доме напоминали странный, прекрасный сон. Просыпаться не от криков или выстрелов, а от пения птиц за окном. Чистить зубы в собственной ванной, где стояли моя зубная щетка и мои средства.
Готовить завтрак на нашей кухне.
Том, казалось, не мог нарадоваться этому новому миру. И его способ "расслабляться" проявлялся в постоянных, все более смелых шутках.
— Смотри-ка, — Он подошел ко мне, когда я мыла посуду, и обнял сзади, прижимаясь к моей спине. — Уже соскучилась по мытью посуды? Ты слишком медленная. Я мог бы тебе помочь... Развеселить тебя.
Я фыркнула, брызгая на него мыльной водой.
— Отойди, или следующая тарелка полетит в тебя.
— Ах, угрозы! — Он притворно ахнул, но не отпускал. — Мне нравится, когда ты такая решительная. Напоминаешь мне все ту девчонку, что отбирала у меня сигарету.
— И что? Та девчонка тебе нравилась? — Я повернулась к нему, подняв бровь.
— Нравилась? Не-е-т! Терпеть ее не мог. — Он притянул меня ближе, его губы коснулись моего уха. — До безумия.
И его шутки не ограничивались кухней.
— Знаешь, — Он сказал как-то утром, заставим меня за йогой в гостиной. — Тц меня очень... отвлекаешь. Особенно когда наклоняешься. Я тут пытаюсь на книге сконцентрироваться, а ты, блин... демонстрируешь гибкость.
— Может, тогда тебе стоит лучше сосредоточиться на книге? — Я сделала еще один наклон назло ему, зная, что он смотрит сейчас не в книгу.
— Книга подождет, — Он отбросил ее в сторону. — А вот это... требует моего полного внимания.
Но за всеми этими шутками я видела настоящие изменения. Он стал спать по ночам — не тревожным, прерывистым снова солдата, в глубоко и спокойно. Даже лицо его стало мягче, теплее.
Однажды вечером, когда я пыталась собрать книжную полку, он просто наблюдал за мной с улыбкой.
— Нужна помощь? — Он предложил наконец.
— Нет! — Я упрямо попыталась вставить очередную полку не той стороной. — Я сама.
— Ладно. — Он поднял руки в сдающемся жесте. — Не поранься. Иначе мне потом твои пальцы придется перевязывать.
Я бросила в него винт, но засмеялась.
— Ты невозможен.
— Но ты любишь меня, м? — Он поймал винт и подошел ко мне. — Правда?
В его голосе внезапно прозвучала неуверенность, и мое сердце сжалось.
— Очень. — Я положила руку ему на щеку.
Он поцеловал меня — нежно, благодарно, а потом подхватил на руки.
— Эй! — Я вскрикнула от неожиданности. — Ты нормальный?
Он понес меня наверх, в спальню. Мы рухнули на кровать, смеясь. Его пальцы находили резинку на моих штанах.
— Том... — Я пыталась запротестовать, но Том заглушил мои возражения поцелуем.
— Тсс... — Он прошептал мне в губы. — Не порть момент, кошечка.
И тогда я перестала сопротивляться. Его прикосновения были нежными и уверенными. Он снимал с меня одежду медленно, мучительно медленно. Каждый поцелуй был клятвой, а прикосновение — обещанием.
— Я тебя люблю. — Он прошептал, входя в меня. — Больше жизни.
Мы двигались медленно, не спеша, наслаждаясь каждым моментом. Не было ни спешки, ни страха — только мы, наша кровать и лунный свет за окном.
Когда мы вместе закончили, он прижал меня к себе так крепко, на сколько это вообще возможно. Я повернулась к нему лицом.
— Том, ты же убил их, да? — Спросила я про тех двух предателей, что продали нас.
— Да. — Спокойно отрезал он.
— И... как? Что ты чувствовал, забирая их жизни?
Ог нахмурился, удивленно.
— Лисса, — Он приподнялся на локте, заправив свободной рукой мою выбившуюся прядь за ухо. — убивать кого-то, кто причинил тебе боль — мое лучшее удовольствие. Я бы сделал это еще тысячу раз, если бы это означало, что все кто потенциально мог бы причинить тебе боль — мертвы.
Я прижалась к его груди, слушая, как его сердце успокаивается. Мы заснули сплетенные. Наконец-то в спокойствии. Наконец-то вдвоем.
Ничто нам не помешает.
Верно..?