11. Забота
Оказывается, даже место, в котором ты никогда не был, может стать тебе домом. Так случилось со мной — я уже привыкла сидеть в Берлине, и теперь, по логике, это мой дом. После появления Дефенсо в моей жизни, мне стало не так тоскливо и одиноко. По крайней мере, я понимаю, что у меня есть он. Том подарил мне безумно чувствительную собаку-эмпата. Когда мне становится уже невмоготу, Дефенсо подбегает ко мне и залазит на ручки, одновременно облизывая их, как бы давая знать: "Я рядом".
Я выходила гулять, исследовала улочки города, наслаждалась. Но при этом, как и сказал Том, была предельно осторожной. Когда Том в последний раз заходил проведать обстановку, он оставил мне перцовый баллончик, на случай, если понадобится постоять за себя. Перед выходом на улицу я всегда брала его с собой.
Дефенсо рос, как говорится, не по дням, а по часам — он становился больше невероятно быстро, и меня это одновременно и пугало, и радовало. С одной стороны — будет у меня защитник, а с другой — он уже не будет маленьким милым щеночком, которого с легкостью можно было при желании поднять на ручки и даже не напрягаться. Хоть он уже и был подросший и весил явно больше шести килограмм, он все равно оставался щенком: все такой же игривый, задорный, активный. Дефенсо — мой яркий лучик солнца, пробивающийся сквозь мрачные черные тучи. Я очень к нему привязалась.
Дни тянулись долго и мучительно. Во первых, мне было не с кем здесь общаться. Том приезжал редко, да и от него было, честно говоря, немного толку, как от собеседника. Он привозил продукты, проверял квартиру, и уезжал обратно.
Во вторых, мне было жутко не по себе. После горькой правды, которую мне рассказал Том, я не могла выкинуть мысли из головы, что вся "работа" папы, и то, что он говорил нам с мамой - было ложью. Тяжело осознавать, что твой некогда родной человек оказался убийцей.
А что еще опаснее - я не осознаю все серьезность происходящего.
Но Том приехал. Спустя некоторое время моей тоски, которая чуть было не сожрала мою душу с потрохами, явился он, бесцеремонно заходя в мою квартиру, скидывая с себя верхнюю одежду и обувь. Из своей комнаты я выбежала в прихожую, испугавшись открывшейся двери. Когда я подбежала и увидела его, я с облегчением выдохнула, положив руку на грудь.
— Спятил? Придурок. — проворчала я, закатывая глаза. — Ты меня напугал до смерти!
— Да брось. Живая же, вижу. — он прошел в гостиную, уселся на диван. — Ну, хозяйка, разве так гостей встречают? — на лице Тома виднелссь легкая шутливая улыбка.
— Значит, ты не продукты привез?
— А я, что ли, обслуживающий персонал? — Том усмехнулся, не сводя с меня глаз, от чего легкая дрожь пробежалась по моему позвоночнику. — Навестить приехал, поболтать, принцесска.
Принцесса... От этого слова я словила дежавю. Как будто сейчас передо мной был не взрослый 20-ти летний мужчина Том Каулитц, а тот 17-ти летний мальчик, мой Том, которого еще несколько лет назад я так полюбила. Сейчас же от старого Тома, который и по сей день согревал мне душу, ничего не осталось. Только глаза... Эти глупые, но черт, красивые, пленящие глаза, которые всегда выдавали его истинные чувства и эмоции. Глазки, в которых можно было увидеть правду. Я на секунду опешила, и по телу прошлись мурашки.
— Ты чего застыла? Все хорошо? — обеспокоенным тоном спросил тот.
— Ой... Да. Просто вспомнила, что забыла Дефенсо покормить. Так что ты, чай будешь?
— Спрашиваешь.
Пока я заваривала чай, руки работали отдельно от мозга. Все мои мысли были только о том, что со мной происходит. Почему я испытываю такую тоску по прежней версии Тома? Первая любовь... И все таки, она незабываема, кто-бы что ни говорил. Даже спустя столько лет мысль о том, что всё могло-бы сложиться иначе, продолжала грызть меня хуже любого паразита. Но судьба решила иначе. Нам просто нельзя было быть с Томом, это очевидно. Наши отцы - главные враги. Мы друг другу либо никто, либо враги. Третьего не дано. В любом случае, первый вариант звучал гораздо лучше, и я прекрасно понимаю Тома. Он поступил верно, уехав тогда. Наверное.
Когда чай был готов, я протянула кружку Тому, из-за чего он легко, практически не ощутимо коснулся своими пальцами моих, чтобы взяться за ручку кружки. После такого незаметного, казалось бы, прикосновения, через пальцы по телу прошла внезапная дрожь, и я на мгновение опешила, прежде чем с некой неловкостью все таки выпустить из своей хватки эту несчастную кружку.
— Ты сама не своя сегодня, Уголек. — слегка приподняв бровь заметил Том. — Ну ничего. Короче, разговор есть.
Я села рядом с ним, показывая свой заинтересованный вид.
— Сегодня мафии не должно быть в городе, у отца появились какие то дела на стороне. — начал он. — А значит, сегодня ты можешь выйти в люди, погулять, развеяться.
— А ты со мной не пойдешь? — внезапно для самой себя выдала я. — Ну... Ты же город лучше знаешь, все такое...
— Нет, Лисса. Сегодня никак, просто... - Том хотел было начать оправдываться, но видимо, вовремя себя остановил. — в общем, дела у меня. В кладовке на этаже стоит велосипед, возьмешь, если захочешь покататься.
«Ох, ну уж спасибо, Том. Как любезно.» - подумала я и про себя выругалась.
— А если я потеряюсь?
— Не потеряешься. Дай сюда руку.
Не успела я протянуть ему руку, как он сам ее взял. Но прикосновение было не жесткое. А наоборот: теплое, нежное. Родное. Я невольно вздрогнула и слегка смутилась.
Он надел мне сенсорные часы.
— Вот. Тут записан мой телефон. Если что-то надо будет - звони.
Том ушел. Делать было нечего, тоска зеленая. я одела спортивный костюм и правда пошла кататься на велосипеде, а Дефенсо оставила за "главного" в квартире, пока я на свежем воздухе.
Берлин не вызывал особых эмоций. Проезжая на велике, я только и делала, что крутила головой и осматривала местные улочки и дома. Все какое-то серое, что ли... Тусклое.
Однако кататься мне понравилось. Единственное, что меня обрадовало - люди на улице были улыбчивые, счастливые. Мои длинные черные волосы развевались на ветру. Было бы романтично, как кадры с фильма в съемке slow-motion, однако ветер дул мне в спину, и все волосы лезли в лицо: в глаза, в рот, даже в нос умудряются!
«Да когда-ж ты угомонишься..» - проклинала я у себя в голове ветер.
Не в силах больше терпеть этого, я решила развернуться. Ехала я по специально отведенной для велосипедов дорожке, и чтобы ехать против ветра, нужно было повернуть на другую полосу.
Было темно, а в глаза как на зло светили фонари. Разворачивалась я очень медленно, и стоя поперек встречной полосы я услышала, как кто-то посигналил. Не успев отреагировать, я отлетела от своего велосипеда на метра полтора точно. Меня сбили на чертовом электро-самокате. Всегда их терпеть не могла.
Несмотря на сильный удар, я почти была цела - голову защищал шлем, который Том положил мне на велосипед. Предусмотрительно. Но все равно что-то болело...
Держась за голову, я поднялась и села, а ко мне подбежал парень. Тот самый, который ехал на самокате, и пробормотал что-то на Немецком. Естественно я ни слова не поняла. Все, что смогла ему ответить, это:"i'm okay... i'm good".
Парень с испуганным лицом попытался помочь мне подняться, и тут до меня дошло. Я не могу встать. Нога не поддается, болит.
Я посмотрела на свою правую ногу и увидела, что ботинок порван, пальцы подбиты и стерты в кровь, как и колени. Идти бы я точно не смогла.
Сказав парню на английском, что я справлюсь сама, он недоверчиво посмотрел на меня в последний раз, и бросив, по всей видимости, арендованный самокат, убежал даже не оглядываясь.
Вытерев слезы с щек, я вспомнила про часы на руке. Конечно я набрала Тома, что мне еще оставалось делать?
— Ало, что то случилось? — спросил Том явно обеспокоенным голосом.
— Я немного... с велосипеда упала. — преуменьшила ситуацию я. — Идти тяжело.
— Блин, Уголек, ну даешь. Жди где нибудь, щас подъеду.
— Стой, а...
Я не успела договорить, Том сбросил трубку. В смысле "щас подъеду"? А добираться до меня он будет наугад?! Я ведь даже место не назвала!
Я немедленно ему перезвонила, но ответа не последовало.
Посидев минут пять, я услышала сзади гул авто. Из черного мерседеса показался Том и подошел ко мне.
— Ого, это ты так «немного упала?» — Том нахмурился, указывая взглядом на мою ногу.
Я промолчала, закусывая нижнюю губу, чтобы хоть немного перебить боль в ноге.
— Ладно, до машины дойти сможешь?
Я попробовала встать, но после скривилась от боли и помотала головой.
— Понял...
Том наклонился, и взял меня на руки... Его крепкие руки, обнимающие меня, казались неожиданно комфортными в этот напряжённый момент. Я чувствовала, как сердце бьётся быстрее, не от боли, а от странного ощущения заботы и нежности. Том бережно перенёс меня в машину, и я, наконец, осознала важность мгновений, когда кто-то хочет помочь.
— Ты не замерзла? — низким, холодным тоном пытался говорить Том. Но от этих слов все равно исходило тепло.
— Немного. — честно ответила я.
Том протянул мне свою куртку, я тут же в ней укуталась.
Странное чувство. Вроде обычное действие, но мне была правда приятна его забота. Хоть я и злилась на него до сих пор.
— Как тебя так угораздило? Еще и на специальной велосипедной дорожке? — громкий бас Тома вдруг вывел меня из моих мыслей.
— Я много по сторонам смотрела, и вот... — я посмотрела на поврежденную ногу. — А куда мы едем?
— В аптеку. — отрезал Том, не отрывая глаз от дороги.
Когда мы приехали, Том оставил меня в машине а сам зашел в магазин. Пришел он уже с пластырями и перекисью.
Том открыл мою пассажирскую дверь, и попросил свесить ноги из машины, чему я удивилась.
Одна только мысль о том, что он прикасается ко мне, туманила мой разум, сама не понимаю, почему...
Его руки нежно касаются моей кожи, и я ощущаю тепло его прикосновений, которые когда-то были для меня источником боли. Каждый раз, когда он накладывает повязку, я замечаю, как его взгляд сосредоточен, полон заботы и в то же время неуверенности. Внутри меня раздаются противоречивые чувства: смятение от прежних обид смешивается с тёплым приливом признательности за его внимание.
Когда Том закончил, я с улыбкой смотрю на его лицо.
— Спасибо.
— Пустяки. — сказал Том серьезно, будто сделал это просто так, из принципов. Но я заметила как его уголки губ дернулись в невольной легкой улыбке.
Он сел за руль и мы поехали дальше, в неизвестном для меня направлении.