XX
Перелёт длился часы.
Мы летели в грузовом отсеке военного самолёта, сидя на жестких откидных сиденьях, пристёгнутые тугими ремнями. Тусклый красный свет заливал внутренности борта, создавая ощущение нереальности происходящего. Двигатели гудели, вибрация проходила сквозь пол, и от неё слегка закладывало уши.
Я сидела рядом с Сэмом, который уже задремал, опустив голову на грудь. Остальные тоже либо спали, либо молча изучали снаряжение.
Я не могла заснуть.
В голове слишком много мыслей.
Я прижала затылок к холодному металлу обшивки, уставившись в потолок. В правом нагрудном кармане формы лежал телефон, и я знала, что у меня есть ещё немного времени.
Выдохнув, я расстегнула ремень и вытащила устройство, на мгновение просто глядя на чёрный экран.
Пальцы набрали знакомый номер.
Звонок.
Долгое гудение.
А затем – её голос.
— Крис...
Я закрыла глаза, глубоко вдохнув.
Экран засветился. Билли выглядела уставшей, с припухшими от недосыпа глазами. Она сидела на кровати, укрытая до пояса одеялом.
— Привет, детка, — я заставила себя улыбнуться, хотя в груди что-то болезненно сжалось.
— Где ты сейчас? — её голос был тихим, но напряжённым.
— В самолёте. Летим на базу.
Она сжала губы, кивнув.
— Ты... как ты?
— В порядке.
Ложь, конечно. Но не та, что ранит.
Она шумно выдохнула, прижавшись лбом к экрану.
— Я ненавижу это.
— Я знаю, — я провела пальцем по стеклу, словно могла коснуться её. — Мне тоже плохо, Билл.
Она молчала, глядя на меня своими глазами цвета океана.
— Когда мы сможем поговорить снова?
— Как только смогу выйти на связь.
Она кивнула.
— Я буду ждать.
— Я люблю тебя.
— И я тебя.
Мы ещё несколько секунд просто молчали, смотря друг на друга, а затем связь оборвалась.
Я убрала телефон обратно, стиснув зубы.
Хватит. Ты морпех, Крис. Соберись.
База встретила нас пыльным ветром и палящим солнцем.
Земля под ногами была сухой, в воздухе пахло раскалённым металлом и бензином. По периметру двигались патрули, дуло крупнокалиберного пулемёта выглядывало из башни ближайшего броневика.
— Добро пожаловать в ад, — пробормотал Сэм, скидывая рюкзак на землю.
Мы направились к брифинговой, где нас уже ждали командиры.
— Итак, — майор развернул карту, проведя пальцем по участку местности. — Враг удерживает этот район последние три недели. Они хорошо окопались, есть техника, ПВО. Наши союзники не могут продвинуться дальше, и мы должны помочь им перехватить контроль.
Я всматривалась в схему, запоминая ключевые точки.
— Операция начинается завтра, 04:30. Готовьтесь.
Времени на раскачку не было.
Я отправилась в арсенал, проверяя своё снаряжение. Автоматический карабин М4А1 лёг в руки привычно, словно никогда и не покидал их. Подсумки, бронежилет, нож – всё должно быть на своих местах.
— Эй, Крис, — Сэм подтолкнул меня плечом. — С тобой всё нормально?
Я бросила на него короткий взгляд.
— Да.
— Уверена?
Я застегнула кобуру на бедре, проверяя пистолет.
— Я здесь. Значит, я в порядке.
Сэм хмыкнул.
— Ну что ж, тогда пошли готовиться к завтрашнему шоу.
Я глубоко вдохнула, расправляя плечи.
Никаких слабостей.
Я – морпех.
Полгода.
Сначала дни тянулись бесконечно. Потом стали сливаться в один длинный, пыльный, пропитанный гарью и кровью кошмар.
Я не считала дни. Только месяцы.
Песок.
Чёртов песок был везде — в сапогах, в бронежилете, во рту.
Дневная жара выматывала, ночная прохлада обманывала, но опасность была постоянной. Она висела в воздухе, застревала в лёгких вместе с запахом гари и масла.
За эти месяцы мы потеряли пятерых.
Джонсон. Прямое попадание в «хамви».
Лопес. Подорвался на фугасе.
Рэндалл. Его застрелил снайпер.
Список можно продолжать, но мне незачем. Эти имена и так горят у меня в памяти, вспыхивают в ночи, когда я закрываю глаза.
Я держалась.
Держалась, потому что не имела права сломаться. Потому что на мне была ответственность. Потому что каждый раз, когда мы выходили на зачистку, от моих решений зависели жизни.
Но больше всего...
Больше всего я держалась ради неё.
Мы могли говорить только поздно ночью.
Когда база засыпала, когда вокруг было тихо, насколько это возможно на войне. Я закрывалась в своей палатке, натягивала капюшон и включала телефон.
Сигнал был слабым. Иногда его не было совсем.
Но иногда — как сейчас — соединение удавалось.
— Крис?
Её голос.
Я прикрыла глаза, тяжело выдохнув.
— Я здесь, Билл.
Экран засветился. Она была в своей комнате. Свет приглушён, волосы растрёпаны. Глаза... усталые.
— Ты выглядишь вымотанной, — её голос был тихим.
— Это ты мне говоришь? Ты видела себя?
Билли фыркнула.
— Знаешь, что я сделала сегодня?
— Ммм?
— Написала песню.
Я слабо улыбнулась.
— Споёшь?
Она вздохнула, потом отвела взгляд.
— Она... не весёлая, Крис.
— Я не против.
Она замолчала. Потом села ровнее, взяла гитару, и тёплый, мягкий перебор струн наполнил пространство между нами.
Её голос...
Он был нежный, хрипловатый, родной.
— I try to live in black and white but I'm so blue...
I'd like to mean it when I say I'm over you...
Она смотрела на меня.
Я смотрела на неё.
И понимала, что не могу дышать.
— But that's still not true...
Чёрт.
Я стиснула зубы, накрыв рот рукой.
— Билли...
— Просто... послушай, Крис.
Я слушала.
И каждое слово, каждое дрожание её голоса било в самое сердце.
Когда она закончила, в экране была тишина.
Я с трудом сглотнула.
— Это... потрясающе, Билл.
— Я написала её о тебе.
Сердце пропустило удар.
— Я скучаю, — сказала она.
Я стиснула зубы.
— Я тоже.
Она долго смотрела на меня.
— Ты вернёшься ко мне, Крис?
— Да.
— Обещаешь?
— Клянусь.
Где-то вдалеке прозвучал выстрел.
Я знала, что нам пора.
— Мне нужно идти.
— Будь осторожна.
— Всегда.
Её пальцы коснулись экрана.
Я повторила жест.
И затем связь оборвалась.
Я откинулась на жёсткий матрас, глядя в потолок палатки.
Я устала.
Я хотела домой.
К ней.
Но сначала — надо выжить.
Сначала пришёл гул.
Глухой, раскатистый, пробирающийся под кожу.
Потом — взрыв.
Земля вздрогнула. Воздух наполнился песком и дымом.
— ЛЕЖАТЬ!
Я бросилась в укрытие, но поздно — рядом рвануло ещё раз, ударная волна сбила меня с ног. В ушах звенело, грудь сдавило, мир качнулся.
Голоса. Кто-то кричал.
Я попыталась подняться, но тело не слушалось.
Рука скользнула по животу, и я почувствовала горячее.
Кровь.
Моё дыхание сбилось, сознание затягивал туман.
Последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в темноту, был чей-то крик:
— СЕРЖАНТ ХАНТЕР!!!
Я открыла глаза.
Свет.
Тёплый, мягкий, солнечный.
Я лежала в постели, ощущая под пальцами мягкость простыней.
Тело было лёгким. Свободным.
— Доброе утро, Крис.
Я повернула голову.
Билли.
Её волосы разметались по подушке, глаза сияли.
— Ты чего такая растерянная?
Я открыла рот, но слов не было.
Она рассмеялась, прижимаясь ко мне, горячая и настоящая.
— Нам пора вставать, тур ждёт.
Тур?
Я села. Мы были в гостинице. Чемоданы. Одежда, разбросанная по креслу. Гитара у стены.
— Крис?
Её голос был тёплым, родным.
Я медленно вдохнула.
— Я... всё хорошо.
Она прижалась ближе, обняла.
— Тогда пошли завтракать, морпех.
Я сжала её пальцы в своих.
— Да...
Но внутри что-то неуловимо дрожало.
Запах антисептика.
Резкий, стерильный.
Я открыла глаза.
Потолок белый.
Тихий писк аппаратуры.
Дышать было тяжело, грудь сдавило. Я попыталась пошевелиться — тело откликнулось тупой болью.
— Чёрт...
Дверь открылась.
Первым вошёл мужчина в военной форме. Начальство. Вторым — врач в белом халате.
— Сержант Хантер, рад видеть вас в сознании.
Я сглотнула, пытаясь собрать мысли.
— Где...
— Военный госпиталь. Вас вытащили из-под обстрела. Вы были в коме.
Я замерла.
— Сколько?
Врач взглянул на планшет.
— Почти два месяца.
Два месяца.
Чёрт.
— Вы получили тяжёлое ранение в живот, но состояние стабилизировалось. Динамика положительная.
Я выдохнула, переваривая информацию.
Начальник подошёл ближе.
— Хантер, вы чертовски сильная. Спасли не одну жизнь.
Он протянул руку.
Я сжала её, чувствуя тяжесть момента.
— Спасибо за службу, капитан.
Я коротко кивнула.
Но в голове был только один вопрос.
Где Билли?
Госпиталь. Палата. Осень.
Как только дверь за начальником и врачом закрылась, тишина накрыла палату, оставляя меня наедине с тяжестью осознания. Я глубоко вдохнула, ощущая стерильный запах антисептиков, чистого постельного белья и лёгкой горечи лекарств. Воздух был сухим, а приглушённый гул за стенами выдавал, что за пределами палаты жизнь продолжается.
Я медленно провела ладонью по ткани больничного одеяла, чувствуя под пальцами его шероховатую текстуру. Постель была аккуратно заправлена, но под моими движениями материал смялся, создавая ощущение, что я наконец-то вернулась в реальность. Белые стены, серый линолеум, высокий шкаф для медикаментов в углу и небольшая прикроватная тумбочка с пластиковым стаканом воды. На стене висел небольшой экран, который сейчас был выключен, а рядом мигал прибор, отслеживающий моё состояние.
Я попыталась пошевелить пальцами, затем медленно согнула руку в локте. Боль не была резкой — скорее тупая, тянущая, отдающая в каждую клетку тела. Проклятая пуля зацепила меня прилично, и, судя по всему, я долго пролежала без сознания.
Осень. Это всё, что я знала.
Я опустила взгляд на свои руки, словно надеясь найти на них ответы, но единственное, что я заметила, — это небольшие синяки от капельниц и царапины на запястьях.
— Какого чёрта... — пробормотала я себе под нос, поднимаясь на локтях и осматриваясь.
На прикроватной тумбочке лежал мой телефон. Чёрный, с царапинами на корпусе, но всё ещё исправный. Сердце гулко ударило в груди, когда я потянулась за ним. Пальцы дрогнули, когда я сжала холодный металл корпуса, а затем, не теряя ни секунды, разблокировала экран.
57 пропущенных вызовов.
32 непрочитанных сообщения.
Билли.
Грудь сдавило так, что я на секунду перестала дышать.
Прокручивая экран вверх, я видела, как изменялась её манера письма.
— «Крис, пожалуйста, скажи, что ты в порядке.»
— «Ты не выходишь на связь. Скажи хоть что-нибудь.»
— «Я знаю, что ты сейчас занята, но, ради Бога, напиши мне.»
— «Мне сказали, что на вас напали. Крис, если ты читаешь это, скажи, что ты жива.»
Чем дальше я читала, тем тяжелее становилось дышать.
— «Крис... Я не знаю, видишь ли ты это. Мне сказали, что ты жива. Но почему ты не отвечаешь? Ты в порядке?»
— «Я не знаю, слышишь ли ты меня. Мне так плохо. Я не сплю ночами, я не могу есть. Мне кажется, что я схожу с ума.»
— «Если бы я знала, что ты уйдёшь так надолго...»
Я сжала телефон так, что костяшки побелели.
Последнее сообщение пришло три дня назад.
«Я люблю тебя.»
Горло сжалось, а перед глазами всё расплылось.
Чёрт возьми.
Я смахнула рукой влагу с глаз, не позволяя себе утонуть в эмоциях. Нужно было позвонить. Прямо сейчас.
Я открыла контакт Билли и нажала вызов.
Только бы ответила.
Я нервно сжала телефон в руке, прислушиваясь к долгим и липким гудкам в трубке.
«Давай, Билли... Ответь».
Но вместо её голоса послышался короткий звуковой сигнал, и холодный механический голос сообщил:
«Абонент не может ответить на звонок. Оставьте сообщение после сигнала...»
Я стиснула зубы, выдохнула носом и отвела телефон от уха, просто глядя на экран.
Она не ответила.
От лица Билли
Когда Крис в последний раз обняла меня перед отъездом, я вцепилась в неё так, будто пыталась остановить время. Будто если я сожму её сильнее, реальность изменится, и она не уедет. Её запах — смесь чистого мыла, едва уловимого дыма сигарет и нотки её любимых духов — врезался в память так, что я боялась когда-либо забыть его.
Она поцеловала меня в висок, чуть дольше, чем обычно, а затем, тяжело выдохнув, отстранилась.
— Ты вернёшься, да? — мой голос дрожал, но я заставила себя смотреть ей в глаза.
Крис кивнула, её ладонь скользнула по моей щеке, кончики пальцев задержались у подбородка.
— Вернусь.
Я хотела сказать что-то ещё. Что-то важное. Но слова застряли в горле, а Крис уже отступила назад.
Я стояла на крыльце, пока её машина не скрылась за поворотом.
А потом всё рухнуло.
Первые несколько недель были адом.
Да, мы созванивались. Не так часто, как мне хотелось бы, но хотя бы это давало мне ощущение, что она всё ещё рядом. Я старалась держаться. Когда Крис появлялась на экране, я улыбалась, смеялась, рассказывала, как прошёл день.
Но ночью всё было иначе.
Я не спала.
Я лежала на её стороне кровати, вдыхая слабый остаточный запах её кожи на простынях. Я смотрела в потолок, пока часы не показывали 4 утра. Я ставила телефон на беззвучный, потому что знала — звонка не будет.
А потом Крис перестала выходить на связь.
Первые сутки я не паниковала. «Занята, наверняка». Вторые — начала нервничать, отправляя одно сообщение за другим.
Третьи. Я уже не могла дышать.
Четвёртые.
Мне сказали, что их отряд попал под обстрел.
Я не знала, что делать.
Я сидела на полу своей гримёрки после концерта, обхватив голову руками, пока воздух разрезали собственные всхлипы. Меня трясло.
— Билли. — Финиас опустился передо мной на корточки, его голос был полон заботы и беспокойства.
Я не сразу посмотрела на него. А когда посмотрела, то не выдержала и вцепилась в него, как ребёнок, который боится потеряться.
Я не знала, сколько времени я рыдала у него на плече, но когда силы покинули меня, осталась только пустота.
Сцена всегда была для меня убежищем.
Когда я выходила к публике, то оставляла все свои страхи, боль и разочарования за кулисами. В этот раз — не исключение.
Я улыбалась, благодарила зал, переходила от одной песни к другой, заставляя себя забыть, что внутри всё ещё разрывается от неизвестности.
Но стоило концерту закончиться, стоило мне только зайти в гримёрку и взять телефон в руки...
Пропущенный вызов.
Крис.
Мир вокруг замер.
Руки задрожали, сердце бешено заколотилось.
Я не могла дышать.
С экрана телефона на меня смотрело это имя. Как в тумане, я нажала кнопку вызова, поднося телефон к уху.
Только бы ответила.