Roses of iron

Примечания:
Примечание автора:

По многочисленным просьбам...
Перейдем от РОV-Бильбо к РОV-Торина и узнаем, что же наш любимый гном увидел в Адале. Люблю вас, ребята.

Примечание переводчика:

А вы ждали горяченького, да? А вот
облом:))

Торин шел по длинным переходам
Скриптория следом за Фари. При входе он снял с себя все оружие, даже маленький перочинный нож, и теперь чувствовал себя голым. Его тревожило то, насколько гном перед ним похож на Ори, несмотря на его желтые глаза и жесткую бороду. «Неважно», - раздраженно отмахнулся он от собственных мыслей, - «пусть нас женит хоть сам Фулн Золотой Глаз, лишь бы взять наконец Бильбо в мужья и избавиться от ma'rikh.»

Ma'rikh текла в его крови, выжигая
казалось, все внутренности, не отпуская его ни на мгновение. Торин, как и всегда игнорировал его. Бильбо понятия не имел, насколько болезненным было это чувство, и никогда не узнает, и это
определенно было к лучшему. Но через несколько дней этот валун свалится с его плеч, и эта мысль придавала ему сил.

Фари остановился в небольшой комнате с двумя дверями, кроме той, через которую они вошли, и обернулся к Торину.

- Пришло время войти в adal. Это
священное место, место познания. Ты пришел, чтобы узнать сердце того, с кем скоро станешь одним целым. В этом нет магии, есть лишь сила самого Махала, которая позволяет сознаниям раскрыться, а душам соприкоснуться. Это не то решение, к которому стоит подходить легкомысленно. Если ты не готов или не хочешь продолжать, скажи об этом сейчас. В этом нет ничего зазорного.

Торин тяжело вздохнул. И почему писцы вечно такие напыщенные? Он заставил себя вернуться к происходящему и резко махнул рукой. Фари приподнял бровь
удивлении, но продолжил.

- Тебе рассказывали, что должно произойти?

Торин кивнул. У него было достаточно идей относительно того, что будет здесь происходить. Ему будут сниться сны о Бильбо, а Бильбо - о нем. И если они друг другу подходят, они станут супругами. В сознании Торина острой иглой возникло убеждение, что как только хоббит увидит его прошлое, он поймет, насколько гном никчемен, насколько слаб, насколько недостоин, и тут же отвергнет его. С трудом он заставил себя перестать думать об этом.
«Будь что будет», - решительно подумал Торин. - «Он еще не оставил меня, несмотря на мои постоянные неудачи.»

Торин поднял глаза и вздрогнул. Фари пристально смотрел на него, ожидая ответа.

- Я слышал кое-что, но поведай мне об истинном пути, - наконец произнес он. Фари довольно улыбнулся. Кажется, он был рад услышать традиционные слова.

- Первая ночь называется Ночью Утраты: во сне ты увидишь времена
когда твой нареченный перенес большую утрату. Вторая ночь - Ночь Борьбы, когда твой нареченный изо всех сил боролся за то, что ему дорого. Третья ночь - это Ночь Надежды.

«Надежда», - с горечью подумал Торин. То, что должно быть у каждого гнома, то, что он терял и обретал снова куда чаще, чем готов признаться.

- После третьей ночи я вернусь, и ты сможешь подойти к двери. Если она откроется, то твое пребывание в adal будет завершено. Ты понимаешь?

Вопрос, заданный на Кхуздуле, требовал ответа.

- Я понимаю. Я ступаю на наковальню Махала, - Торину не нравилось то, как резко прозвучал его голос, но Фари, несомненно, привык к эмоциям тех, кого он проводил через ритуал.

- Пусть его молот ударит верно.

Благословив Торина Фари отвернулся к одной из дверей. Король закрыл глаза, собираясь с силами. Он не был готов к тому, что Фари отойдет от традиционного
ритуала.

- Как вы думаете, что он увидит? - голос Фари был тихим, но не ожидавший его Торин вздрогнул, как от крика. - Никто, кроме гномов, никогда не...

Торин даже не стал дожидаться
окончания фразы.

- Он превзойдет ваши ожидания, - ему было все равно, насколько грубо это прозвучало. - Глупо с твоей стороны сомневаться в нем. Он крепок, как корни гор, и силен, как любой рожденный в камне. Но я не жду, что ты поймешь.

Тихий смешок Фари задел Торина, хотя он и прозвучал мягко и не обидно.

- Полагаю, мне не следовало ожидать иного ответа. Приношу свои извинения, Король Торин.

Торин усмехнулся.

- Я больше не король, - угрюмо
отозвался он. Он не хотел вымещать
свое дурное настроение на Фари, вообще на ком бы то ни было, но жгучая тоска забирала все его силы, и теперь наконец это должно закончится... - Я тоже должен извиниться, - сказал Торин, глядя прямо в удивленные золотистые
глаза. - Я... У меня нет никаких опасений, что он сможет что-то увидеть, только о том, что именно он увидит.

Фари медленно задумчиво кивнул.

- Король несет гору на своих плечах, - сказал он. Слова детской песенки казались неуместными в этой маленькой комнатке, но удивительно попадали прямо в цель. Следующая строка «Но кто
понесет короля?» так и осталась невысказанной. Торину ничего не
оставалось, кроме как кивнуть. Бильбо увидит то, что увидит.

- Что ж, в таком случае, давайте зайдем.

Торин следом за Фари шагнул в
крохотную каменную комнату. Один из Скрытых стоял у дальней стены, и Торин почувствовал неприятный холодок, сбежавший вниз по позвоночнику. Служители всегда его тревожили. Торин отвел взгляд от укрытого тяжелой мантией гнома и обвел взглядом комнату: стол, стул и каменную кровать. Здесь пахло как в самых безопасных частях горного чертога. Писцы действительно продумали все. Если бы Торин не знал точно, где они сейчас находятся, он бы решил, что они в Кхазад-Думе или в одном из древних гномьих городов.

Фари снова заговорил с торжественной ритуальной интонацией.

- Ты пришел в adal, залы познания. Твоя задача здесь проста и непосильна. Здесь ты познаешь душу своего нареченного, а вместе с ней и свою душу. Не бойся скуки, - слово, которое Фари употребил для обозначения скуки, значило еще и
«праздность». Торин кивнул: ни один гном не смог бы долго сидеть без дела. - Если вы действительно подходите друг другу, тебе нужно будет многое обдумать, не отвлекаясь на повседневные заботы, а здесь самое подходящее место для этого. Успокой свой разум и слушай свое сердце.

Фари поклонился.

- Я встречу тебя, когда ты выйдешь, и пусть Махал проведет тебя по пути мудрости.

- Твои слова направят меня, - Торин
низко поклонился, ниже, чем следовало бы королю, но он действительно ценил то, что Фари делал для него. Для них. Он был уверен, что Муррек пристально следит за каждым шагом и действием Фари и, вероятно, делает его жизнь невыносимой. Все, что может сделать Торин - использовать ритуальные слова и не обижать писца, который так им
помогает.

Фари улыбнулся в последний раз, вышел из комнаты и закрыл дверь. За спиной Торина раздался шелест ткани и негромкий стук подноса о стол.

- Ешь, потом спи. Пора.

«Их что, специально муштруют, чтобы они так разговаривали?» - лениво размышлял Торин, ковыряясь в еде. Он не слышал, чтобы хоть кто-то из гномов говорил также. Гном откусил кусок
курицы и улыбнулся, узнав руку Бильбо. По крайней мере, у него была эта частичка его возлюбленного.

Он доел то, что лежало у него на тарелке и перебрался на ложе. Торин уснул еще до того, как его голова коснулась подушки.

***

Маленький хоббит, не старше Фредди, сидел рядом с древней на вид хоббитянкой. Она улыбалась малышу и нежно похлопывала его по ладошкам своими узловатыми руками. Торин огляделся. Они были на кухне, но он совсем ее не узнавал, выходит, это не Бэг-Энд. Комната была большой, светлой, на полочках стояли кастрюли и сковороды совершенно разных размеров, на крюках на стенах висела кухонная утварь, все было чистым и, казалось, сияло от пропитавшей это место любви.

Торину припомнился его разговор с
Бильбо в первый вечер в Бэг-Энде.
Возможно, понял он, это и есть та самая дама, о которой он рассказывал. Его sigin'amad, которая родила и воспитала так много детей. Старушка с улыбкой
слушала детскую болтовню про цветы и камни, о том, что Бильбо нашел в ручье. Торин и сам невольно улыбнулся. Его возлюбленный был очаровательным ребенком.

Внезапно хоббитянка зашлась кашлем, сильным, гулким и дребезжащим.

- Сиди, бабушка, я сейчас принесу тебе воды.

Старушка продолжала кашлять, держась за грудь, но она улыбнулась и кивнула маленькому Бильбо. Мальчик отошел, а Торин смотрел, как его бабушка в последний раз надрывно кашлянула и осела в кресле. Торин знал, что она умерла. Он видел слишком много мертвецов, чтобы сомневаться в этом.

Крик мальчика острой иглой пронзил его сердце.

***

На мгновение Торину показалось, что онвернулся в Эребор или что он где-то еще высоко в горах. Вокруг него кружил снег, не позволяя видеть дальше, чем на пару десятков шагов, ветер почти сбивал с ног. Торин непонимающе озирался по сторонам, силясь понять, где он очутился, и лишь посмотрев перед собой он увидел хоббитянку, отбивающуюся от...

Забыв, что он лишь видит сон, Торин рванул вперед, пытаясь заслонить ее собой, но, разумеется, не смог и пошевелиться. С ужасом он смотрел, как женщина погибает в пасти тощего волка. Вглядевшись в пургу, он едва сумел разглядеть убегающего Бильбо.

Видение смазалось, замелькало, как в обычном сне... Бильбо умоляет соседа о помощи, тело приносят в Бэг-Энд (нора выглядела несколько иначе, чем помнил Торин), отец Бильбо получает известие и произносит только «О», прежде чем уйтитв свою комнату и больше не покинуть ее живым. Это было последнее, что слышал от своего отца Бильбо. Через две недели он умер в собственной постели, не съев ни кусочка, не выпив ни глотка воды,
даже не сняв одежду, в которой он был в тот вечер.

Юный, болезненно худой Бильбо рухнул на колени перед камином и закричал. Он кричал долго, пока не сорвал голос до хрипа.

Торин никогда в жизни не слышал более отчаянного крика.

***

Юный Бильбо стоял напротив другого хоббита, примерно его же возраста. У этого хоббита были черные волосы, не такие вьющиеся, как у Бильбо, и бегающие маленькие глазки. Он был хорошо, но небрежно одет, явно дорогая куртка была просто накинута на плечо. Торину он не понравился, хотя он не смог бы объяснить, почему. Гном невольно покачал головой, видя, как молодо выглядит его нареченный, хотя боль и горе на его лице делали его старше.

- Так значит... выходит, это все? Будто ничего и не было? Серьезно, Мунго? Ты можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что это ничего для тебя не значило? - спросил Бильбо.
Торин никогда не слышал у него такого высокого, надрывного голоса, и очень надеялся, что больше не услышит.

Другой хоббит вздохнул и провел рукой по волосам.

- Бильбо, - раздраженно сказал он, - Я не понимаю, почему ты так расстроен. Это же не было чем-то серьезным, просто небольшая забава. Я женюсь на Холли, ты и сам скоро женишься. Ты ведешь себя как... Зеленая Леди, я даже не знаю, как кто!

Торин вдруг понял, что здесь происходит, и боль от осознания была подобна удару ножом в самое сердце. До него был кто-то другой? Ревность и ненависть вспыхнули в груди, словно взрывчатый порошок, выжигая его изнутри белым пламенем, по сравнению с которым
ma'rikh казался почти нежным.

«Я убью его», - ненавистью подумал
Торин, на мгновение забывая, что это лишь воспоминание. Видение
подернулось рябью, и Торин заставил себя сосредоточиться, несмотря на клокочущую внутри ярость. Он посмотрел в глаза ненавистного хоббита и понял, что он лжет. Этот «Мунго» прекрасно знал, почему Бильбо расстроен: по его лицу было с первого взгляда ясно, что у него разбито сердце.
«Трус», - злобно прорычал про себя
Торин. - «Tрус и идиот.»

- Я... разумеется, - сказал Бильбо. Он старался казаться спокойным, но его голос звучал так, словно он умирал. Он издал смешок, больше похожий на предсмертный хрип. - Извини, я драматизирую. Конечно же просто забава.

Торин вгляделся в лицо другого хоббита, запоминая его лицо. «Я не забуду тебя» - подумал он. - «Ты заплатишь за ту боль, которую ты причинил ему. Даже если ты был раньше меня.»

Его собственная боль была отражением боли его возлюбленного. Видение померкло.

***

Он распахнул глаза, лежа на каменной плите, ощущая во рту горький привкус желчи, вцепившись руками в одеяло, почти разрывая его. Умом он понимал, что хоббиты были другими. Он видел это сам: они легкомысленно относились к тому, что для любого гнома стало бы вопросом жизни и смерти, и наоборот. У них не было родственных сердец, как у гномов, поэтому нет ни единой причины,
почему у Бильбо не могло быть возлюбленных раньше, до Торина.

Теперь, вспоминая, гном понимал, что Бильбо никогда и не утверждал
обратного, и более того, некоторые его высказывания должны были дать Торину понять, что он был влюблен. Торин даже слышал о нескольких гномах, которые продолжали жить... вот так (он не мог этого понять, и назвать тоже не мог), особенно если они были женаты не по любви. Просто он никогда не задумывался об этом раньше.

Быть королем было довольно непросто, многие предлагали ему себя как супруга, но они хотели лишь короны, титула и богатства, хотя за время его правления здесь, в Шахрулбизаде, он был не то чтобы очень богат. С момента, как он вернулся в Эребор, он получил несколько предложений, даже издалека, из Кханда, но его сердце к тому времени уже ему не принадлежало. Торин понимал, что ведет себя глупо, но ревность грызла его изнутри, словно дракон.

Дверь в дальней части комнаты распахнулась, появился один из
Скрытых, неведомо как почувствовав его пробуждение.

- Ты должен спать, - раздался бесцветный голос.

Гном в мантии исчез так же бесшумно, как и появился. У Торина мелькнула мысль, а были ли эти служители вообще гномами. Это была его последняя осознанная мысль. Веки налились свинцом, и он уснул.

***

Перед ним ощерились в небо зубчатые стены Эребора. Он увидел себя, обезумевшего, яростного, держащего хоббита за горло над бесконечной пропастью внизу, проклинающего... нет. HET!

***

Торин свесился в каменной постели и его вырвало. Он словно был охвачен пламенем и закован в вечные льды.

Дверь в дальней части комнаты распахнулась.

-Убирайся! - крикнул он еще до того, как фигура в плаще успела войти.

Его тело сотрясалось от рыданий. Ему было холодно, он словно никогда не знал, не чувствовал тепла. Он плакал обо всем горе, о всей боли, которую причинил тому, кого так нежно любил. Наконец слезы иссякли, и его снова поглотил сон

***

Когда Торин понял, что очутился в
тронном зале Эребора, он вдруг подумал, не была ли эта ночь призвана свести его сума. Он не хотел этого видеть, он уже знал, что произойдет, и не хотел смотреть на это еще раз. Конечно же, его желания никто не услышал.

Теперь он видел, каким холодным он сам выглядел в этот момент. И теперь он ясно увидел боль и слезы в глазах Бильбо.

«Что я мог сказать?» - хотелось
крикнуть ему вслед уходящему поникшему хоббиту, пока он медленно удалялся от посеревшего сидящего на троне Короля. - «Я отдал тебе золото. Я отдал тебе мифрил. Я отдал тебе свою душу... почему ты ушел? Разве ты не видишь, что я люблю тебя?»

Видение померкло. В последний миг Торин проклял волшебника, укравшего у него его хоббита, и самого себя, дурака. Если бы у него было тело, которое могло бы плакать, он бы заплакал.

***

В третий раз Торин проснулся уже
окончательно. Над горами разгорался рассвет, гном чувствовал, как солнце согревает своими лучами камень на поверхности, но это едва ли тронуло его. Он вытер влагу с щек и медленно подошел к столу, пытаясь обдумать все, что он увидел, не обращая внимания на Скрытого, поставившего перед ним поднос с едой. Пол рядом с постелью был чистым, словно ночью ничего и не
произошло, и Торин против воли
содрогнулся, представив мрачную
фигуру в плаще, свободно расхаживающую по комнате, пока сам гном лежит в постели беспомощный и беззащитный.

Торин посмотрел на поднос. С тех пор, как он лишился способности есть, он всегда был голоден, но сейчас ему кусок в горло не лез. На самом деле, даже знание, что эту еду приготовил Бильбо, не пробудило в нем этого желания. В груди все еще пылала ревность, но в то же время ему было больно. Он был взбешен тем, что Бильбо не рассказал ему, что любил раньше, но все же понимал, что сам не смог бы слушать об этом, не сумел бы этого принять. Его сметал с ног водоворот эмоций: ярость, горечь, стыд, и снова по кругу.

Торин ощутил уже привычное отвращение к себе. Призрак деда в его сознании кричал, что он недостоин, сломлен, слаб, что он не заслуживает внимания Бильбо. Но гном мысленно возразил этому голосу.

Бильбо скучал по нему. Ждал его.
Тосковал. И Бильбо, будь у него хоть дюжина любовников, - больше, чем он когда-нибудь сможет заслужить.

После нескольких часов борьбы с
собственными мыслями, Торин свел все размышления к одному вопросу: могла ли ревность к кому-то, кто давным давно разбил Бильбо сердце, пересилить его собственную любовь к хоббиту, чувство, оставшееся непоколебимым на протяжение нескольких лет, даже когда гном полагал, что никогда не узнает взаимности? Разум Торина отвечал - нет, даже его сердце говорило - нет. Только маленькая частичка его души, та что досталась ему в наследство от Трора та, что поддалась драконьей болезни, отвечала да.

Торин мрачно кивнул сам себе и, наконец, принялся за еду. Он больше не желал слушать, что голос его деда говорил об этом. Этот голос уже однажды довел его до безумия, довольно.

Остаток дня гном провел в размышлениях о Бильбо, думая обо
всем, что он увидел, успокаивая свой разум, заставляя его сосредоточиться. Он припомнил детские уроки, и попытался встроить каждое из видений в Треугольник Махала, как его учили. Что из увиденного было Молотом, что Наковальней, что Железом? Постепенно он познавал то, что выковало его суженного таким, каков он есть теперь.

К заходу солнца, как казалось Торину, он смог понять цель всех этих видений. Появился Скрытый с едой. Гном поел без аппетита, почти не чувствуя вкуса еды, и сел на постель. Прежде чем лечь, он вознес краткую молитву. «Махал», -
подумал он? - «я не то чтобы следовал всем традициям, но я старался быть хорошим королем. Ты знаешь, мои руки не знали праздности. Помоги мне узнать то, что мне следует знать, чтобы наш союз был счастливым, чтобы я не
разочаровал Бильбо, чтобы...»

Даже наедине с собой в этой маленькой комнатке Торин не посмел закончить мысли. Он медленно улегся на ложе и тут
же уснул.

***

Бильбо стоял напротив отца, решительно уставившись на него. Банго сидел за столом, заваленном бумагами, и смотрел на сына со смесью беспокойства и раздражения.

- Бильбо, я уже говорил, - сказал
старший хоббит, - тебе не нужно.

- Я помогу тебе, - решительным
голосом перебил его Бильбо, и у Торина все внутри приятно сжалось. Он знал этот тон, у гнома мелькнула мысль, что отец Бильбо - действительно храбрый хоббит, раз решается спорить с ним.

- Работы очень много, а ты неплохо обучил меня арифметике, так что я могу помочь. К тому же, ты всегда говорил, что однажды я должен буду взять на себя эти обязанности. И если ты думаешь, что я стану дожидаться, пока тебя не станет,  чтобы заняться этим, то ты сильно ошибаешься, - Бильбо гордо вскинул подбородок, всем своим видом показывая, что так просто он не отступится. Банго улыбнулся, кажется, против воли.

- Зеленая Леди, если бы ты знал, как ты сейчас похож на свою мать. Кто бы мог подумать, что однажды я застряну в одном доме не с одним, а сразу с двумя Туками! - Банго рассмеялся, но взгляд Бильбо все еще оставался решительным и серьезным.

- Застрял ты или нет, дай мне посмотреть на цифры. Покажи объекты недвижимости, их арендную плату и прогнозы, и мы посмотрим, что можнот с этим сделать, - губы Банго упрямо сжались, и Бильбо скопировал его
выражение лица. - Ты меня не переспоришь, так что давай уже начинать. Раньше начнем, раньше закончим, не так ли, отец?

Банго тяжело вздохнул. Бильбо принял протянутые ему листы с торжествующей улыбкой.

***

- Бильбо, - этот голос показался Торину знакомым. - Ты не обязан это делать. Никто не ожидает от тебя, что ты...

Бильбо резко обернулся, и на мгновение Торину показалось, что хоббит смотрит прямо на него. Гном оглянулся назад и увидел пожилого хоббита, с которым Бильбо знакомил его на Ярмарке в Шире. В видении у него было меньше седых
волос, но манера одеваться почти не изменилась. Он смотрел на Бильбо глазами, полными сочувствия.

- Я обещал, что устрою праздник для чего, Том, и я это сделаю, - твердо сказал Бильбо. Его голос звучал вполне нормально, но глаза были красными и опухшими от недавних слез. Он был бледным, осунувшимся, почти как больной. - Я готовил весь день, завтра буду готовить весь день. Я устрою этот
проклятый праздник для него и Холли, и больше не буду думать об этом.

Имя Холли прозвучало для Торина
знакомо. Разве не так звали девушку, которая...

- Мунго заслуживает того, чтобы его
сожгли заживо, а не устраивали для него вечеринку по случаю его помолвки, - мрачно сказал старый хоббит. Сильнее ярости Торина охватило потрясение. Другой хоббит разбил ему сердце, а Бильбо устраивает для него праздник? - Я никогда еще так не сожалел о том, что познакомил двух хоббитов, за всю свою долгую бессмысленную жизнь, - Бильбо горько усмехнулся. Том смотрел на него с нежностью и сожалением. - Я все еще считаю, что ты должен позволить Хьюго отравить его. Он знает все эти странные грибы, растущие на болотах, он может.

Бильбо рассмеялся громко и немного безумно, хотя Торину показалось, что предложение старшего хоббита вполне разумно. Он даже почувствовал разочарование, поглядев на улыбку Тома и поняв, что он говорил это не всерьез.

- Я сделаю это, - наконец сказал Бильбо тихим, но решительным голосом. - Я обещал, что сделаю это еще до того как мы... Я обещал. И я сдержу обещание. Моей матери было бы стыдно за меня, если бы я не сдержал данного слова... и мне было бы стыдно за себя.

Он был бледен, губы слегка позеленели, словно его вот-вот стошнит, но челюсть была решительно сжата.

- Ты всегда был слишком хорош для
него, Бильбо, - так же тихо сказал ему Том. - Ты заслуживаешь гораздо лучшей пары, чем он когда-либо может надеяться стать. Однажды ты встретишь мужчину, который оценит тебя по достоинству, и это все останется лишь горьким воспоминанием.

Старший хоббит шагнул вперед и
заключил Бильбо в объятия. Бильбо
издал вздох, больше похожий на
рыдание.

- Это все полная херня, ты сам это
знаешь. Я просто должен сделать это.

Торин успел удивиться тому, что Бильбо ругается. Его окутала тьма.

***

Торин еще не отошел от идеи устроить праздник для того, кто разбил тебе сердце, когда перед ним предстало следующее видение. По спине у него пробежал холодок. Он очень хорошо помнил этот горный перевал.

Он смотрел, как он сам срывается на несчастного хоббита, проходя мимо него. А ведь он уже тогда был влюблен в Бильбо. Только вот сейчас он уже не мог скрывать свои настоящие чувства и не мог сбежать в начало отряда притворяясь, что не понимает, насколько глупы все его придирки. Сейчас он видел страдание на лице своего возлюбленного и жалость в глазах проходивших мимо него гномов.

«Я был ужасен», - с горечью подумал Торин. Хуже того, это был далеко не самый худший его поступок по отношению к Бильбо. - «Как он до сих пор может выносить меня? Почему он все еще меня любит?»

Гномы по едва заметной тропинке заходили в пещеру, а Торин всматривался в лицо хоббита, наблюдая за его борьбой с самим собой. Сердце пронзила боль. «Бильбо было бы лучше уйти», - подумал он. Сейчас, глядя на себя со стороны, слушая собственные слова, он самому себе напоминал Трора. Черствость, жестокость, бессмысленное насилие. Неужели это то, во что он превратился?

Бильбо слишком хорош для него. Торин не достоин того, чтобы его любить.

***

Перед его взором проявилось следующее видение, и сердце Торина пронзил ледяной шип. Он был посреди битвы при Эреборе. Бильбо бился, как проклятый. Торин видел его, хотя каким-то образом понимал, что хоббит невидим, но это не избавило его от страха за своего возлюбленного, когда он проносился мимо закованных в доспехи орков и вился под ногами боевых троллей.

Бильбо беззвучно плакал и постоянно оглядывался по сторонам, высматривая кого-то. Одновременно с хоббитом Торин увидел себя, сражающегося с Азогом. Бильбо замер, а затем начал решительно продираться вперед, оставляя за собой след из раненых и мертвых.

Ох. Торин застыл. Выходит, Бильбо искал его? После всего, что Торин сделал с ним, он ввязался в этот страшный бой только для того, чтобы помочь ему?

***

Бильбо стоял посреди своего кабинета в Бэг-Энде. Комната выглядела опрятной, но несколько более пыльной, чем Торин привык ее видеть. Бильбо подошел к столу держа в руках раму с картиной. С портретом. Его, Торина, портретом.

- Мама, папа, - тихо сказал Бильбо,
подняв голову, глядя на портреты его родителей на стене, - я хочу познакомить вас с Торином, - Он
шмыгнул носом. - Я знаю... Я знаю, что вы никогда не познакомитесь по-настоящему, но даже если так... Я люблю его. Я ничего не могу с собой поделать. И я хочу, чтобы вы знали, если бы я когда-нибудь с кем-нибудь бы остепенился, то только с ним. Может быть, у нас даже была бы свадьба, о которой ты так мечтала, мама. Я люблю его так сильно, даже несмотря на то, что... - он умолк, не закончив фразу, и опустил взгляд на портрет Торина в своих руках. - А ты, Торин Дубощит... Я знаю, что ты остался в Эреборе, стал полноправным королем, мудрым, сильным и справедливым. Но твой портрет останется здесь, со мной.

Бильбо поставил раму на стол, прямо туда, где ее видел Торин, поцеловал свои пальцы и опустил их на стол перед портретом.

- Спокойной ночи, Торин.

Он развернулся, дошел до двери и у
самого порога снова обернулся на
картину. Торин едва смог расслышать, что он говорит.

- Зеленая Леди, как же я по тебе скучаю.

Вокруг него сгустилась тьма.

Торин проснулся от собственного
приглушенного плача. Появился Скрытый, но, Торин коротко произнес «Оставь меня» прежде, чем он успел заговорить. Фигура в плаще поколебалась несколько мгновений, поклонилась и бесшумно исчезла.

Он чувствовал, что уже почти рассвело, но не мог пошевелиться, сидел, дрожа, пока Скрытый не принес ему еду. Торин с трудом проглотил курицу, едва удерживая ее в себе. Снова он думал о том, что это все было не более чем шуткой Махала, и, как только они выйдут отсюда, Бильбо сбежит от него. Или, возможно, Бильбо ничего не снилось, и Фари вывел его из комнаты... Нет, это невозможно, Торину же снились сны, они должны были откуда-то приходить.
Поэтому, несомненно, Бильбо там, в
соседней комнате, видит сны о... И без того подавленное настроение Торина стало еще хуже.

Во всей его прошлой жизни было всего два преимущества: его было трудно задеть за живое и он никогда не навязывал никому своих горьких воспоминаний. Теперь же это изменилось. Теперь Бильбо увидел его воспоминания, по крайней мере, некоторые из них. И теперь он мог уйти. Может быть, хоббит увидит все это и наконец, поймет, насколько он слаб, сломлен, бесполезен. Торин подвел
своего отца, подвел брата, из раза в раз подводил свой народ. То, что он подведет Бильбо, - только вопрос времени.

Торин, съежившись, сидел у стены. День тянулся медленно. Несколько раз в комнату заходил Скрытый, но Торин даже не обращал на него внимания. Гном цеплялся за воспоминание о прощении Бильбо, как за последний устойчивый камень во время камнепада. Оно было единственным лучом света в
нескончаемом мраке его жизни. Как Бильбо посмотрел на него и сказал, что прощает. Перечислил все его преступления, а затем забрал у него нож, отложил в сторону, прикоснулся к его волосам... Торин с трудом верил, что это все произошло в действительности, но цеплялся за это воспоминание, как ребенок цепляется за любимую игрушку в своей комнате, внезапно наполнившейся хищной страшной тьмой.

- Мне так жаль, - еле слышно пробормотал он. - Так жаль. Я не такой сильный, не такой добрый, каким должен быть, я не так хорош... Мне так жаль, Бильбо.

- Ешь, потом спи. Пора, - раздался
безликий голос Скрытого. Торин дернулся от неожиданности и едва
сдержал брань. Вздохнув, он проигнорировал поднос с едой и просто улегся в кровать. Хотелось уже поскорее покончить с этим и увидеть, чем все закончится. У него больше не было сил думать, откроется ли дверь и что его ждет за ней, если это произойдет.

Его поглотила тьма.

***

У Торина перехватило дыхание. Это было не конкретное воспоминание, это был поток, лавина воспоминаний, слитых воедино. Бильбо со своими родителями с одним из них или с обоими, улыбающийся, смеющийся, счастливый. Каждое видение было наполнено радостью, которая была чужда Торину. Он знал, что должен быть рад: детство Бильбо было полным счастья, любви, заботы... И Торин был рад. Действительно рад, Бильбо заслуживал этого как никто другой.

Громкий смех - Бильбо пробегает мимо него вместе с другими детьми, напомнив ему Фредди, играющего на Ярмарке.

Бильбо учится готовить вместе с
бабушкой.

Бильбо исследует лес на границе
Хоббитона вместе с другими детьми.

Вокруг него всегда царили любовь,
счастье, смех. Торину было больно
смотреть на это.

***

Как только следующее видение предстало перед ним, Торин узнал Тома. Он сидел за столом рядом с другим хоббитом, с которым его познакомил Бильбо на Ярмарке (Торин не мог вспомнить его имени), а напротив них сидел его возлюбленный. Это точно был не Бэг-Энд, так что скорее всего, это нора Тома и... Хьюго, вспомнил Торин, уставившись на его пышные
бакенбарды.

Стол ломился от еды, хоббиты с улыбкой передавали друг другу блюда с разных концов стола. Все они выглядели счастливыми, а Бильбо и вовсе сиял. Торин уже приготовился к разговору с прошлом возлюбленном его хоббита, но его не случилось. Никто вообще не произнес ни слова, и не было слышно ни звука, кроме звяканья приборов о тарелки.

В этой комнате царили тишина
спокойствие и умиротворение.

***

Поначалу Торин видел только костер, но постепенно тьма вокруг него рассеялась, и он смог разглядеть остальную компанию. Они разбили лагерь где-то неподалеку от Ущелья Троллей. Торин не вспомнил бы этого места, если бы не странные скалы, под которыми они сидели: они выглядели так, словно их вырезали специально, хотя трудились над ними лишь Махал и природа.

Бильбо сидел на земле и слушал, как Балин рассказывает историю об
Азанулбизаре. Он, Фили и Кили практически жались к старому советнику, боясь упустить хоть слово его рассказа. Обернувшись, Торин увидел и самого себя, стоящего рядом с обрывом, смотрящего вниз на долину, которую едва ли видел в тот момент. Сейчас, напрягая память, он смутнь припоминал, что слышал вой варгов. Торин из прошлого развернулся лицом к костру. Его осветил лунный свет, и в этот же миг лицо Бильбо преобразилось.

Торин переводил взгляд с себя на
хоббита и обратно так, словно видел их в первый раз. Так значит, вот этот самый миг. Миг, когда камень раскололся и обнажил сияющий алмаз внутри. Хотелось схватить самого себя за грудки и зарычать в лицо: «Слушай, ты, слепой гном! Посмотри на это сокровище. Держись за него, он важнее, чем даже чертоги твоих отцов!»

Торин знал, что тогда не стал бы слушать но помнил, что уже тогда в нем что-то зарождалось, он начал ощущать, что хоббит - больше, чем просто случайный спутник. Борьба с этим чувством привела к всей той грубости, что пришлось сносить хоббиту.

"Несчастный дурак», - подумал он, глядя на себя, - «сколько еще плавки и ковки тебя ждет. Сколько ударов молота Махала," - Торин рассмеялся про себя. - «Выдержи их с достоинством.»

Тьма сгустилась вокруг него.

***

Бильбо сидел в палатке, рядом с его, Торина, постелью. Сам гном едва узнавал себя под всеми бинтами и повязками. Честно говоря, он походил больше на кучу грязного тряпья, чем на гнома. Торин на постели, очевидно, был без сознания... снова взглянув на свои повязки и невольно поразился: как это он до сих пор был жив? Сам Торин не видел их такими, но Бильбо явно помнил его ранения даже слишком хорошо.

Оин, до этого возившийся в своей лекарской сумке рядом с постелью,
поднялся и пошел к выходу из палатки.

Уже почти сделав шаг за порог, он
оглянулся и посмотрел на хоббита. В его взгляде были жалость и сострадание, в глазах стояли слезы, но Бильбо даже не оглянулся на него. Все его внимание было отдано гному, без движения лежащему на походной постели.

Ткань палатки зашуршала, и Оин вышел наружу. Бильбо склонился над раненым гномом. Торину пришлось напрячься, чтобы услышать, что он говорил.

- Торин, я не знаю, слышишь ли ты
меня... Мне так жаль, Торин. Я пытался... Я так старался, чтобы... - хоббит всхлипнул. Торин очень пожалел, что во сне он не мог ни кричать, ни плакать - от его эмоций видение шло рябью. - Если ты меня слышишь, вернись, Торин... Я люблю тебя. Пожалуйста, вернись.

«Почему», - с болью думал Торин, - «почему это происходит в Ночь Радости? В этом радости не больше, чем...»

В этот момент гном на постели с шумом втянул в себя воздух. Бильбо закричал, и на его крик тут же прибежал Оин.

«Я ничего этого не помню» - в оцепенении думал Торин. - Он вернул меня обратно?»

Он посмотрел на Бильбо и вздрогнул от всепоглощающей, сияющей радости исходящей от него. В видении казалось, что он светится, как дух, как сам Аркенстон.

«Меня вернула его любовь» - понял он.

Он не знал, чего ему хотелось больше в этот момент: рассмеяться или заплакать.

***

Торин открыл глаза и поднялся на с
каменного ложа с чувством мрачной решимости. Что бы ни произошло после, он знал, что всю жизнь шел к этому моменту. Неважно, каким неготовым, недостойным, слабым он чувствовал себя, если его хоббит все еще хочет остаться с ним (он постарался задушить в себе надежду, если это окажется не так
он не выдержит). Знание того, что ему судьбой предначертано быть рядом с Бильбо Бэггинсом горело в нем как пламя в кузнечном горне.

Он знал, что он видел в последнем
видении: он вернулся из-за грани благодаря любви Бильбо. Никогда за всю свою жизнь он не убегал ни от одного сражения. У него было много недостатков, он мог бы перечислить их также легко, как его дед мог пересчитать монеты, но трусость никогда не была одним из них, и даже не прятался под личиной какого-то другого.

- Подойди к двери и выйди, если она откроется, - раздался бесцветный голос за спиной гнома.

Торин глубоко вздохнул и взялся за ручку двери.