Часть 16.
В заложенных ушах прогремел взрыв. Горы. Очередная тренировка, снова усложнённая. Спускали Кота и Принца, которыми я очень дорожила. Мы с Луной и Тяпой сидели на камне в ожидании, нервы натягивались канатом. Опять взрыв. Комки снега подлетели вверх вместе с камнями. Валя дернулся, но Антон остановил его, положа руку на плечо парня. Я и представить не могла, как можно было работать так, когда вокруг всё вверх дном? Да и представлять такое было страшно. А когда вспомнила о том, что нам уже совсем скоро предстоит отправится на миссию, голова закружилась.
После ещё одного взрыва Антон, Паша и наш доктор побежали к склону. Мы решили пока посидеть на месте. Я смотрела на Тяпу, видела как он нервничает и накручивается.
—Всё будет хорошо, Тяп. — Сказала я, посмотрев на него, хотя переживала не меньше. Он молча кивнул, смотря, как пацанов вытаскивают.
Вытащили, обоих. Тяжело и быстро дышат, а в их глазах я впервые увидела страх. Кровь из ушей текла ручейками. Барабанные перепонки не выдержали взрывов. Стало еще страшнее, теперь уже за их здоровье. Конечно, медик здесь, говорил им какие-то слова поддержки, вставлял вату в уши... Но всё же они оба стали больше, чем друзья. Братья. Весь наш отряд стал мне семьёй, и только Тяпа тут был самой настоящей белой вороной, которую видела в нём только я, к которой страшно подойти - не дай Бог клюнет, но и не заметить необычную окраску - грех. Хотя нам ли говорить о грехах? А говорить ли о них вообще?..
—Ладно, будем считать, задание «Завал тропы» - выполнено! Разбор ошибок там, в лагере. — Громко произнёс Антон. —Тренеры, инструктора, подготовить замечания!
—А мне чё делать? — Крикнул Кот, сидящий на обрыве и пытаясь отдышаться.
—Да лежи, отдыхай! — Ответил ему уходящий с остальными Жора.
Тяпа пошёл к Косте, а я подсела поближе к Луне.
—Влюбилась. — Коротко сказала она, ухмыляясь.
—С чего бы это? — Возмутилась я.
—А то я не вижу, как ты на него смотришь. — Лера фыркнула и посмотрела в небо. —Да и очевидно это. Сама мне о нем рассказываешь постоянно.
—В том-то и дело, что я не знаю, что чувствую. — Я огорченно пожала плечами, понуро опуская голову.
—Так попробуй. — Легкомысленно сказала Исакова, опуская взгляд на меня.
—Что попробовать? — Спросила я в отчаянии.
—Признаться. Помути там чуть-чуть, а не понравится - бросишь его, да и всё. Делов-то... — Она ухмыльнулась.
Мои глаза расширились, бровь приподнялась сама.
—Ты за кого меня принимаешь? Я на чувствах человека скакать не собираюсь!
—Добрая ты. Не научишься на людских чувствах скакать - на хую скакать станешь. — Лерка похлопала меня по плечу и ушла в фургончик, ожидающий нас.
Я тяжело вздохнула, её слова эхом проносились в голове. А может, она и права? Может быть я правда должна попробовать? А если он откажет? Я же от этого позора не отмоюсь!
***
Снова дорога. Долгая и тяжёлая. Сердце билось метрономом, кровь долбила в виски. Но это больше из-за того, что мы на высоте. Горные дороги ужасны, сильно трясло. Снег клочьями вылетал из-под колёс грузовика с открытым кузовом. Ехали прыгать с парашютом. Нервничали все, кто-то это показывал, кто-то нет. Но было очевидно. Воздух стал каким-то тугим, натянутым ожиданиями.
Маэстро достал пачку папирос, из неё одну. Он пихнул локтём рядом сидящего военного, тот повернулся и вопросительно кивнул.
—Будешь? — Пацан протянул ему папироску. Тот молча взял и сунул между «крыльев» шапки-ушанки.
Потом музыкант закурил сам, делая глубокие затяжки. А нам что-то курить не хотелось. Мы видели, с какой ненавистью смотрит на него Студер, как горят его глаза и сжимаются кулаки. Что-то будет. Будет, обязательно...
***
Военный аэродром Монино.
Приехали. Сначала, конечно, из УАЗа к офицерью вышел Антон, поздороваться, руку пожать. Потом уже выгрузились мы.
—Построились! В две шеренги становись!
В животе всё неприятно скрутило, стало совсем нехорошо. Я посмотрела на Тяпу.
—Я рядом. Не боись. — Шепнул он, выстраиваясь в шеренгу с остальными.
И это «Я рядом» вселило такую надежду, что дышать стало куда легче. «Я рядом»... Казалось, из моей головы эти слова не выбить уже ничем. Тепло растеклось внутри, и в животе запорхали бабочки.
—Подготовились к выполнению учебных прыжков! Инструкции все помнят? Напра-во!
***
Мы, переодетые, с парашютами на спинах поочерёдно заходили в самолёт. Сердце билось где-то в горле. Доверия к парашютам не было никакого.
—Так, Тяпа! — Инструктор поимённо называл каждого входящего в самолет. Зачем? Не знаю. —Кот! Студер! Бабай! Хумус! Окунь!
—Ну чё, поехали? — Сказал вошедший Заяц с озорной ухмылкой.
—Полетели, Заяц! — И он захлопнул дверь самолёта, плотно закрывая её. Сел рядом с нами на лавку.
Я глубоко вдохнула и ввыдохнула. Нельзя давать эмоциям взять верх. Мы покачнулись. Взлёт. Внтури всё поднялось и скопилось где-то в груди приятно щекочащим комочком. Улыбка сама коснулась губ от странной щекотки изнутри.
—Не боишься?
—Да ну! — Слышались редкие разговоры.
Высота набрана.
—Выпускай! — Послышалось из кабины пилота.
—Надеть шлемы! — Сказал нам инструктор по полёту.
Я снова выдохнула, надела, как и все остальные. Дверь открылась, ледяной ветер влетел в самолет мгновенно. Мужчина выглянул, осмотрелся, вернулся к нам.
—Встали! — Крикнул он. Мы послушно встали. Волнение заставило пальцы дрожать. —Подошли! — Шаг вперёд... —Приготовился! Пошёл!
Проклятое «Пошёл» настигло меня очень скоро. И, оказавшись в небе, тело будто само приняло нужное положение. Сильное давление, дышать было тяжело и почти невозможно, легкие словно отказывались расширяться. Ледяной ветер хлестал по щекам пощёчинами. Я дернула за кольцо, и... Раскрылся. Всё получилось. Тело накрыло волной облегчения, и я позволила себе расслабиться и насладиться красотой на секунду. Конечно, давление было до сих пор сильным, и ветер также задувал, зато уже совсем не страшно, а наоборот, очень приятно.
Ребята белыми одуванчиками один за другим приземлялись на землю и вставали. Я повернула голову в сторону. Какой-то коричневый комок падал вниз. Внутри всё защемило. Дышать стало невозможно. Маэстро. Он должен был прыгать последним. Я приземлилась, и комочек упал в траву, а инструкторы, работники аэродрома, Антон побежали к месту, где лежало тело.
Я прошла в шеренгу и схватилась за голову. Что тут вообще творится?! Лера приобняла меня за плечи, а я и пискнуть ничего не могла от шока. А потом вообще начался отходняк от прыжка, и ноги задрожали.
—Кто? — Спросил Антон, подойдя к нам. Голос звенел сталью.
Тяпа потянулся рукой к кобуре одного из инструкторов, теперь стало еще страшнее. Его руки сразу отбросили.
—Студер, сука! — Закричал он. Его стали держать и Кот, и мужчина, но тот старательно вырывался. Внутри всё разлилось ненавистью. Хотелось начать орать вместе с ним, но я стояла, не двигаясь. —Это ты, подлюга позорная! Ты шпильки загнул, пидор гнойный! — В нём бушевали эмоции от боли, до ярости. —Ты его убил, сволочь! Николаич, дай волыну, я завалю эту тварюгу! Пусти! — Голос срывался на сип. —Эх, Маэстро! Какого парня завалил, макрушник!
—Ты? — Спросил Антон у Студера.
—Ну, я.
Внутри меня всё вскипело...