Глава 19: Грязная игра
Т/И не успела и шагу сделать по коридору, как сильная рука схватила её за талию и швырнула к стене.
Холод камня пронзил кожу сквозь тонкую ткань рубашки.
Она дёрнулась, готовая вцепиться в урода ногтями, но увидела перед собой знакомое лицо.
Пэйтон.
Конечно, блядь.
— Что тебе нужно, ублюдок? — прошипела она, с яростью глядя ему в глаза.
Он молчал.
Просто стоял, прижимая её к стене своим телом, тяжело дыша.
Глаза — тёмные, опасные.
Как у зверя, который вот-вот кинется.
— Говори уже, сука! — огрызнулась она, толкнув его плечом.
Пэйтон ухмыльнулся.
Медленно, нарочно нагло, его рука скользнула по её талии, сжимая её так, что Т/И чуть не застонала от неожиданности.
— Тебе нравится орать на меня, да? — его голос был низким, грязным. — Думаешь, что если визжишь, как бешеная сучка, это тебя спасёт?
Т/И пыталась вырваться, но он вжал её ещё сильнее, их тела теперь были прижаты друг к другу.
— Отъебись, Пэйтон! — прорычала она, уткнувшись ему в грудь, пытаясь отбиваться.
Он рассмеялся прямо ей в ухо — грубо, горячо.
— Хочешь, чтоб я отъебался? — его рука медленно скользнула ниже, по её бедру. — Или хочешь, чтоб я тебя отъебал?
Т/И ударила его кулаком в грудь.
— Пошёл нахуй! — закричала она.
Пэйтон перехватил её запястья одной рукой, другой вцепился в её волосы, оттягивая голову назад, чтобы видеть её лицо.
— Смотришь на меня так, будто хочешь, чтобы я тебя трахнул здесь, прямо на лестнице, — процедил он сквозь зубы. — Признайся, маленькая тварь.
Т/И сжала зубы так сильно, что челюсти заболели.
Её трясло.
От злости.
От страха.
От дикого, блядского желания.
Пэйтон провёл губами по её щеке, скользнул к уху.
— Скажи это, — его голос был почти ласковым, но в нём звенела угроза. — Скажи, что хочешь меня.
— Пошёл ты... — хрипло прошептала она.
Пэйтон усмехнулся.
— Сама прибежишь, сучка. На коленях.
Он резко отпустил её, и Т/И чуть не рухнула на пол, ловя воздух.
Пэйтон отступил на пару шагов, разглядывая её сверху вниз, как свою собственную победу.
— Подумай об этом, Т/И, — сказал он, облизнув губы. — Подумай хорошенько.
И ушёл, оставив её стоять в коридоре, дрожащую от злости, стыда... и чего-то намного страшнее.