Привыкай
___
Она не кричала, это было даже страшнее. Она сидела на полу, облокотившись о край кровати и дрожала. Губы побелели, в глазах стекло. Ресницы мокрые и живот сжался под рукой так, что казалось тело не выдержит.
Ники вошёл...сначала спокойно.
Потом увидел, как она сжимает живот. Как сжимает его с какой то тишиной, будто стыдясь боли. И он понял: она не выносит.
— Что происходит? — Голос хриплый, резкий.
— Болит, — выдохнула Ханна. И закрыла глаза. — Очень.
Он опустился рядом.
— Ты вызывала врача?
Она качнула головой.
— Никто не пришёл. Я... я не хотела паники.
— Где охрана?! Где, чёрт возьми, врач?! — Голос сорвался.
— Он сказал, что... это нормально.
— Кто?!
— Один из ваших. Я не помню имя. Сказал, что это "женское", потерпеть можно...
В его глазах что-то хрустнуло. Он поднялся, схватил телефон и выругался. Через две минуты вся охрана была внизу. Через пять приехал личный врач семьи. Через десять Ханна лежала под капельницей, бледная, но уже спокойная.
Он сидел рядом, не смотрел на неё.
Просто сидел и сжимал кулаки.
— Ты знала, что нужно терпеть? — спросил он вдруг.
Она посмотрела на него.
— А что бы ты сделал, если бы я сказала, что не могу?
Он молчал, потому что ответ был очевиден. Даже для него.
Врач задержался всего на пять минут, но этого хватило?
— У неё была боль.
— Господин, у беременных это бывает. Тем более, первый триместр...
— Ты сейчас решил меня учить, как работает женское тело? — Голос Рики был почти ласковым, почти и от этого только страшнее. — Она просила помощи. А ты сказал, что это нормально. Знаешь, как это называется? Пренебрежение. А знаешь, что бывает с теми, кто пренебрегает тем, что моё?
Он не закричал, он не ударил.
Он просто вынул из кармана нож.
— Н-не стоит... — врач отшатнулся.
— Не стоит? — Ники усмехнулся. — Ты прав. Не стоит. Поэтому ты сейчас напишешь заявление об уходе. Добровольно, прямо здесь.
Он положил перед ним бумагу и ручку.
— А потом, если я ещё раз увижу твою фамилию рядом с медицинскими учреждениями...
Он наклонился. — ...Я позабочусь, чтобы ты забыл, как пишется слово «врач».
Врач дрожащей рукой подписал бумагу, Рики кивнул охране.
— Уберите. Пусть живёт, но чтобы больше нигде. Ни в одной клинике.
Ханна устало повернулась на бок. Свет лампы был тёплым, рассеянным. Служанка, старая женщина с тихим голосом, поправляла подушки и плед, когда вдруг неожиданно остановилась.
— Простите, — сказала она. — Но можно я скажу кое что?
Ханна медленно подняла взгляд. Она не привыкла к личным словам здесь. К честности, к человечности.
— Вы для него больше, чем вы думаете, — проговорила служанка, не поднимая глаз.
— Что? — голос Ханны дрогнул.
— Ради вас он уволил врача. Того, что отказался прийти, когда у вас была боль.
— ...Что?
— Он сказал, что никто больше не посмеет даже задуматься оставить вас без помощи. Что никто не прикасается к вам... не спросив его. Ни один врач, ни одна женщина, ни одна рука.
Ханна смотрела на неё, затаив дыхание.
— Знаете, — добавила служанка, — когда мужчина зол это страшно. Но когда он тихо защищает это гораздо опаснее.
Ханна опустила глаза.
Он всё ещё не дал ей свободы, но начал действовать... как будто бы она его жизнь.
___
Ханна сидела внизу одна.
Камин потрескивал, но тепло не доходило до кожи.
Слуги будто исчезли, словно особняк затаил дыхание.
Дверь распахнулась резко. Сквозняк ударил в лицо и она вздрогнула. На пороге стоял Ники и его белая рубашка была залита кровью.
Не пятна.
Потоки.
Он не говорил ни слова. Медленно снял перчатки, бросил их на столик. Мокрая ткань упала с глухим шлепком.
— Всё хорошо, — спокойно бросил он.
— Это... — Ханна встала, не зная, что сказать.
Он посмотрел на неё. Спокойно, слишком.
Как будто кровь - это часть его кожи.
— Он поднял руку на тебя, — произнёс.
— Кто?..
— Один человек. Который думал, что может шептать про мою жену за моей спиной.
Пауза.
— И ты... убил его? — прошептала она.
Он подошёл ближе.
— Я защитил свою территорию, Ханна.
Ты часть этой территории.
Она отшатнулась. Сердце билось в горле.
— Я обещал, что тебя больше никто не тронет.
И я не вру, даже если за это придётся замараться.
Ханна отшатнулась.
— Ты... — она вскинула руку, будто защищаясь. — Ты сошёл с ума.
Рики остановился, медленно выпрямился.
Кровь на его груди темнела, оседала в складках ткани, капала с запястья на пол.
— Ты думаешь, я это делаю ради игры? — тихо.
— Это жизни людей, — закричала она. — Ты убил его?! Из-за слов?!
— Не из-за слов.
— Тогда из-за чего?
— Из-за тебя.
Тишина.
— Мне не нужно твоё одобрение, — он прошёлся по комнате, откидывая волосы назад. — Я не прошу, чтобы ты любила меня. Не жду, что простишь, но если кто-то решит, что может даже подумать, что ты не под моей защитой - он исчезнет.
— Это не защита. Это болезнь, — выдохнула Ханна. — Ты болен, ты ненормальный!
Он подошёл ближе слишком близко.
— А ты всё ещё здесь.
Она ударила его в грудь, с яростью.
Раз. И снова.
— Не прикасайся ко мне! Не смотри на меня!
— Тогда не зови меня, когда тебе больно. Не дрожи, когда я рядом!
— Я... я не звала!
Он схватил её за запястье. Не больно, чтобы удержать. Голос стал тише, темнее.
— Ты думаешь, тебе есть куда идти?
Ты думаешь, что там, за воротами, кто то будет держать твою руку, когда тебя вырвет от боли?
Нет, Ханна. Это делаю я, это делаю только я.
Она смотрела в его глаза и ненавидела, не могла дышать и почему-то, не отводила взгляд.
Он отпустил её, словно сбросил.
— Приведи врача. Пусть посмотрит её давление, — бросил охране.
— Ты боишься меня? Привыкай. Это и есть любовь по нашему.
Она не помнит, как дошла до своей комнаты.
Дверь захлопнулась, будто поставила точку.
Хлопок всё ещё звенел в ушах, как выстрел.
Она села прямо на пол, спина скользнула по стене.
Руки дрожали.
Она смотрела в одну точку, на ковёр.
Тот самый, по которому он проходил, когда вошёл с кровью на рубашке. Сейчас ни крови, ни его.
Только эхо слов:
"Ты боишься меня? Привыкай"
Она не плакала, глаза были сухими.
Ужасно сухими.
Тошнота подкатывала к горлу, но не выходила.
В голове всё вертелось одно:
"Если он любит так...может, мне не нужна любовь вообще?"
И в этот момент она впервые осознала:
Он не держит её в клетке. Он делает так, чтобы она сама туда возвращалась.
⸻