Заложница фамилии

___

В особняке было слишком тихо.
После мероприятия, после взглядов и вопросов - наступила пустота. Но не та, что дарит покой, а та что давит изнутри.

Ханна не спала. Сидела в кресле у окна, глядя в сад.
Корги спал у её ног, он дышал спокойно. А она, не дышала вовсе.

Она встала, накинула кардиган. Тихо вышла и нашла его в кабинете, Рики сидел за столом. Листал бумаги. Там всегда было темно, даже днём. Как будто свету сюда нельзя, он не удивился, когда она вошла. Только коротко взглянул.

— Я хотела спросить, — начала она.
— Это важно.

Он молчал, но жестом показал: говори.

— Я могу увидеть родителей?

Пауза. Долгая. Тишина, в которой умирали все варианты "может быть"

— Нет.

Его голос был без эмоций, как будто и вовсе не чувствовал к ней сострадание.

— Почему?

— Потому что ты теперь не их.

Она почувствовала, как внутри всё обрушилось.
Молча, шагнула вперёд.

— Они мои родители, чтобы бы ни было, — тихо прошептала девушка, он поднял на неё взгляд.
Холодный, без искры.

— А ты уверена, что они захотят тебя видеть?

Эти слова ударили сильнее, чем любое "нет".
Он встал и подошёл ближе. Слишком близко.

— Скажи мне, Ханна, — тихо, почти шепотом, — если бы они действительно любили, разве они бы отпустили?

Она не знала, что ответить. Потому что... знала, что он прав.
Отчасти.
По-своему.
По-ужасному прав.

— Ты больше не дочь. Ты - Нишимура, — устало вздохнул он, как будто объяснял ребенку очевидное. И если ты это не примешь... тебя не будет. Ни здесь, ни там.

Она вышла молча...прошла по коридору как призрак. Корги проснулся, когда она вернулась.

Честно? Ханна не выдержала и заплакала. Беззвучно. Потому что он не бил, не кричал.
Он просто отрезал её от мира. А это больнее всего.

***

Он заходит в комнату - резко, без стука.
Сначала она думает, что что-то случилось?
Но нет. Просто он разозлён.

— Что-то не так?

— Всё не так, — коротко. Слишком тихо.

Он закрывает дверь за собой, смотрит на неё так, будто видит не человека, а ошибку.

— Ты думаешь, что тебе всё это даётся по праву? Думаешь, я обязан терпеть твои срывы, твои слёзы, твои взгляды? — Она делает шаг назад, но не от страха, от злости, от обиды.

— Я ничего у тебя не просила, — говорит она. — Я не выбирала быть здесь!

— Так давай напомним, — шепчет он. — В ту ночь я зашёл в дом, твой отец молчал. А ты... Ты сидела в шкафу. Смотрела, как мы решаем, сколько стоит твоя жизнь.

Она сжимает кулаки. Он продолжает:

— Ты думаешь, ты единственная? Думаешь, мне сложно найти другую? — Он подходит вплотную. — Полгорода отдали бы дочерей, чтобы быть рядом со мной. Потому что имя Нишимура это сила, потому что быть женой мафии значит жить! А быть моей, значит быть бессмертной! Ты когда-нибудь поймешь это? — Он вздыхает и замолкает. — Но мне не нужна "любая", мне нужна ты, — он поднимает подбородок, заставляя её смотреть прямо в глаза. — Или ты хочешь, чтобы я напомнил...Как быстро я могу заменить тебя и как быстро ты станешь никем?

Она ничего не говорит, но внутри всё орёт.
Он знает. Он всегда знает.

— Выбирай. Быть со мной или быть ничем, —
Дверь закрывается, а она остаётся.
___

Коридоры особняка были тише, чем обычно. Будто сам дом спал, как зверь, что затаился перед прыжком. Ханна шла босиком, шаг за шагом, сердце грохотало так, будто могла выдать себя одной пульсацией.

Она знала, куда ведёт этот поворот. Где камеры, а где нет. Где охрана курит на кухне и где можно проскользнуть, если не дышать. Но то, что она услышала не было шагами.

Она остановилась, дверь в комнату чуть приоткрыта, рука сама толкнула её.

Внутри - Чонвон. Спокойный. Сидел за столом и точил нож. Монотонно, методично, как будто это не металл, а терапия.

— Куда ты собралась? — Он даже не поднял глаз, знал. Знал, что это она, чувствовал.

Она замерла.

— Я... просто...

— Свежий воздух? — Он поднял бровь, не прекращая точить нож.

— Да, немного душно.

— Здесь не бывает свежо, — сказал он. — Этот дом не дышит, он только глотает.

Тишина в комнате была липкой. Нож прошёл по камню ещё раз.Она шагнула ближе, глупо. Слишком глупо! Инстинкт ли это или отчаяние?

— Ты ведь знаешь, что он не прав, — прошептала она. — Ты можешь помочь!

— Я знаю.

— Так помоги!

— Могу, — он поднял взгляд. Острый, как нож в его руке. — Но не буду.

— Почему?

— Потому что ты - не первая. — Он поставил нож на стол. — И не последняя, — он встал, подошёл к полке. Взял другой нож: тонкий, изящный, с рукояткой в форме змеиной головы. — Если ты хочешь, чтобы я был добрым братом, найди себе добрую семью.

Чонвон не был злым, он был реалистом...и это пугало больше.

— Но я всё равно попытаюсь!

— Попробуй, — сказал он и метнул нож в деревянную доску рядом с дверью. Прямо перед её лицом.

Ханна не дёрнулась, но дышать начала только когда вышла.

Сзади донеслось:
— Если я выберу сторону - я умру. Пока я к этому не готов.

Она не планировала это. Точнее, план был. Сырой, отчаянный, составленный в голове из обрывков маршрутов, теней, просветов в камерах. Но она не знала, знает ли кто-то. Она не знала, что он знает.

Она выбрала вечер. После разговора с Чонвоном. Он молчал слишком долго. Смотрел на неё с этим странным выражением, будто что-то решал внутри. Но не сказал ни слова.

Она выскользнула из боковой двери, та, что за кухней. Там всегда пахло специями и выгоревшим маслом. Сердце стучало в горле. Шаг. Ещё. Потом - бег.

Сад пролетел, как в тумане. Охрана где-то была, но она знала, как петлять. Её учили, её научили выживать.

Она обожглась колючками кустов. Выронила тапку. Всё равно! За воротами свобода, за воротами воздух.

И она увидела их. Ворота. Приоткрытые. Это был шанс. Это был её единственный шанс. Она вжалась в стену, оглянулась, выдохнула и рванула.

Она не видела. Не услышала, он стоял прямо за воротами.

Её тело ударилось в его, Рики шелохнулся. Он просто стоял, а за его спиной, чуть сбоку, с опущенным взглядом - Чонвон.

Всё внутри оборвалось.

— Вот как, — сказал Ники тихо. — Значит, ты всё-таки решила поиграть? — Ханна попыталась отступить, но его рука уже сомкнулась на её запястье. Стальная хватка. — Интересно. Сначала слёзы. Потом шепчешь спасибо. А потом... бежишь?

Она не знала, что сказать. Только смотрела на Чонвона, он не смотрел на неё.

— Ты сказал ему? — прошептала она.

Молчание. Рики усмехнулся.

— Он не сказал, он показал, своим бездействием, — Рики грубо развернул её к себе, за волосы, приближая лицо. — Думаешь, я глупый? Думаешь, я не знаю, как ведут себя те, кто готов предать?

— Пусти! Ты обещал..., — Она вырвалась, вцепилась в его руку, в плечо.

— Я? — его голос стал холодным. — Я обещал, что ты выживешь. Но свободы никто не обещал!

— Я... — Чонвон подошёл ближе.

— Молчи, — резко бросил Ники. — Ты сделал выбор! — Он оттолкнул её, девушка упала на землю. Камни впились в кожу, но боли не чувствовала. — Слишком много свободы развращает. Думаю, пора тебе напомнить, чья ты.

Он схватил её за руку, на этот раз - не молча. Не грубо, но так, что спорить было бессмысленно.

Они шли обратно. Внутрь. А с неба пошёл дождь. Медленно. Как будто даже погода стыдилась вмешиваться.

— Сядь, — Дверь захлопнулась с таким звуком, будто в комнате кто-то умер. Он не смотрел на неё, он просто стоял, указывая пальцем на край кровати.

Она не двинулась.

— Я сказала...

— Я сказал, сядь, — он подошёл ближе. Тени от света падали на его лицо и в них он казался другим. Острым, не человеком, а чем-то, что учится быть человеком, но не всегда справляется.

Ханна села молча, сердце билось громко .

— Ты выходишь только по расписанию. Если выйдешь будет хуже, он обернулся. — Я не хочу, чтобы ты ломалась. Я хочу, чтобы ты поддалась.

— Ты боишься, что я уйду?

— Я боюсь, что ты забудешь, кто ты, — он бросил ключ охране за спиной. — Никто не пускает её, никто не говорит с ней. Еда в комнату, а служанки пусть молчат. Если кто-то нарушит,  увольнение.

Он смотрел на неё. Тихо. Долго.

— Тебе стоит подумать, почему я всё ещё позволяю тебе дышать без приказа, — Рики вышел, дверь закрылась.

Тишина.

Она осталась одна. С собственным дыханием, которое казалось слишком громким для этой комнаты. С потолка капала вода. Где-то сквозняк.
Всё было слишком белым, слишком правильным, слишком мертвым.

Сил больше не осталось.
___