27
Как-то Фёдор позвал Осаму в свою комнату, эсперу тогда было двенадцать лет; они и раньше нередко проводили там время вдвоём, и Дазай пришёл, приняв приглашение старшего товарища. Фёдор был не один, с ним находились в комнате его друзья, которые её с ним делили, всего их было четверо, а вместе с Осаму — пятеро. Старшие распивали какую-то слабоалкоголку из жестяных баночек и курили. Фёдор предложил Осаму попробовать, протянув ему одну из банок.
Выпив две банки слабоалкоголки, Осаму закурил, после чего у него закружилась голова.
— О! Слабак, — сказал один из друзей Фёдора, заметив состояние эспера, и гоготнул.
Фёдор, участливо посмотрев на Осаму, спросил:
— Тебе плохо? Голова кружится?
Дазай кивнул, а Фёдор предложил:
— Приляг.
Осаму прилёг на кровать рядом с Фёдором, положив голову на его колени, а тот перебирал каштановые пряди между пальцами. Кое-кто из товарищей Достоевского с ухмылкой поглядывал на этих двоих. Подростки продолжали бухать, а через час Бодо предложил всем слинять из приюта и отправиться в клуб.
— Вы идите, парни, — сказал Фёдор. — А мне что-то не хочется.
Друзья Фёдора ушли, а тот, выпив ещё несколько баночек спиртного, прилёг рядом с Осаму, который вроде бы спал, но когда почувствовал, как чьи-то руки оглаживают тело, а губы покрывают лицо поцелуями, тут же проснулся и открыл глаза.
— Фёдор, что ты делаешь? — спросил Осаму. Конечно, он понял, что делает Достоевский, Осаму хоть и был юн, но не был глуп, и о сексе он знал.
— Я не могу так больше, — зашептал Фёдор, осыпая поцелуями шею Осаму. — Ты давно мне нравишься и я хочу тебя.
То, что происходило дальше, было словно во сне. Одежда Осаму оказалась на полу, сам он был всё ещё под действием алкоголя и ласки Фёдора вызывали в нём странные чувства и ощущения. А потом это произошло. Было больно, но Фёдор сказал, что так всегда бывает в первый раз. Позже это происходило довольно часто между ними и боли больше не было, хотя и не сказать, что Осаму был в восторге от происходящего. Что же касается его морального состояния, то оно оставляло желать лучшего. Он понимал: то, что делает с ним старший товарищ — ненормально, но не мог отказать и даже не пытался.
Фёдор говорил, что любит его, а сам Осаму совершенно в себе запутался. В то время он тоже считал, что любит Фёдора, он нужен был ему, как воздух, но была ли это любовь?
Через год Фёдор покинул приют, но их отношения с Осаму продолжались. Бывало он забирал его из приюта на несколько дней, все ведь в приюте знали, что они были словно братья, но никто не догадывался о том, что происходило между ними на самом деле, поэтому Осаму отпускали с Фёдором, тем более что он отстёгивал директору приюта за это каждый раз крупную сумму в йенах. Дазай по прежнему принимал участие в деятельности банды Фёдора, разрабатывал планы атак вражеских группировок по просьбе старшего, хотя тот и сам мог составлять подобные планы не хуже Осаму. А потом Достоевский исчез, не сказав Дазаю ни слова. Кое-кто из банды Фёдора сказал как-то подростку, что Достоевский отправился на свою историческую родину, однако Осаму не мог понять, почему он ему не сообщил о своём отъезде и даже не попрощался. А вскоре Дазаю стало ясно по какой причине Фёдор так поступил.
Класс Достоевского выпустился вместе с ним, и почти все его одноклассники покинули приют, по достижению совершеннолетия. В приюте оставалось лишь два человека из класса Фёдора, которые ещё не достигли восемнадцатилетия. Одним из них был Бодо Кобаяси. Как-то Осаму стал замечать на себе странные взгляды Бодо, и эти взгляды его настораживали. Что-то в них не нравилось Дазаю и не на шутку тревожило его. А однажды ночью Осаму не мог долго уснуть и, как вскоре выяснилось, не зря. Кто-то проник в его комнату и, думая, что эспер спит, уже взмахнул рукой (в которой в лунном свете блеснуло лезвие ножа), собираясь нанести смертельный удар. Осаму откатился в сторону и, мгновенно достав из-под подушки пистолет, который он взял на базе крыс, тайно пронеся в приют, направил его дуло на человека с ножом в руке.
Бодо, а это был он, замер на месте и удивлённо уставился на Осаму.
— Почему? — задал один единственный вопрос Дазай, но Бодо молчал, тогда Осаму взвёл курок и встал с постели, держа Бодо на прицеле.
— Ты не посмеешь выстрелить здесь, — проговорил Бодо, не сводя глаз с подростка, который его последние пару лет, если честно, пугал. — Все услышат выстрел.
— Ты меня знаешь, Бодо. Я выстрелю. Положи нож и отвечай на вопрос. Это приказ Фёдора? Я знаю, что ты не пошёл бы на этот шаг, не получив его одобрения.
— Да, — кивнул Кобаяси, бросив нож на тумбочку, внутри Осаму будто что-то умерло в этот момент: Фёдор предал его, решил избавиться.
— Почему? — тихо спросил подросток.
— Он опасался тебя.
— Вот как? Пойдём, — Дазай махнул стволом в сторону двери.
— Куда?
— Выйдем, поговорим. Не хочу разбудить соседей по комнате.
Выйдя на улицу вместе с Бодо, Осаму спросил:
— Так почему он отдал тебе этот приказ?
— Та русская девушка, которая присоединилась к нашей организации в прошлом году, наговорила Фёдору про тебя всякого.
— Что именно она ему сказала?
— Она сказала, что ты его погубишь и всю его организацию. Фёдор сначала не хотел верить, но она убедила его. Как ты знаешь, она обладает даром предвидения и говорила о том, что видела это в будущем. Фёдор усомнился, как она могла это увидеть, ведь на тебя способности эсперов не действуют? Однако она заверила его в том, что просмотрела не твоё, а его будущее. Не знаю как, но эта русская убедила Фёдора в своих словах. Кстати, у них были отношения. Фёдор давно собирался съездить в Россию, и он уехал туда вместе с ней, а мне приказал ликвидировать тебя, когда его здесь не будет. Сам убить тебя он не решился, наверное, понимал, что не сможет, поэтому поручил это дело мне.
— Шагай, — холодно произнёс Дазай, ткнув Бодо стволом в спину.
— Убьёшь меня? — спросил Кобаяси, но Осаму ничего не ответил, незаметно достав из кармана одежды глушитель, который он прихватил в комнате, и навинтил его на ствол. Бодо пошёл впереди; выйдя за ворота приюта, он резко захлопнул за собой массивную железную дверь, желая ударить ею Осаму, после чего побежал прочь от приюта, однако Дазай отклонился назад, и ворота не зацепили его. Выйдя со двора приюта, Осаму направил в спину Бодо пистолет и выстрелил. Кобаяси свалился на землю, подойдя к нему и прощупав пульс, Осаму удостоверился в том, что эспер мёртв и, спустившись к реке, которая протекала в двух минутах ходьбы от приюта, бросил в неё пистолет.
Выстрел могли услышать, если кто-то не спал, несмотря на глушитель, и Осаму вернулся в приют, воспользовавшись тайным лазом, для того чтобы удостовериться в том, что там всё тихо. Ему повезло, похоже, что выстрела никто не слышал. Подойдя к трупу, Осаму перетащил его к реке и сбросил в неё, после чего вернулся на место убийства и избавился от следов крови на земле, отойдя на приличное расстояние от приюта, Дазай сжёг свой свитер, который он испачкал в кровь, когда перетаскивал тело, после чего вернулся в свою комнату, и спрятал нож, оставленный на тумбочке Бодо. На следующий день он от него тоже избавился, как и от пистолета, и от трупа.
Конечно, подростка искали, но сначала все решили, что он просто сам ушёл, пока рыбаки не выловили из реки его тело. В приют приезжала полиция, но найти убийцу никто так и не смог.
Произошедшее стало для Осаму ударом. Пережить предательство человека, который стал самым близким и дорогим, того, кого, как думал Дазай, он любил, было невыносимо больно и тяжело. А вскоре Осаму впал в депрессию, и тогда он впервые решился покончить с собой, наглотавшись таблеток, но его откачали врачи. Попытки суицида повторялись после этого ещё несколько раз, пока не стали систематичными. Иногда он резал вены, иногда добирался до лекарств в медпункте, но все попытки свести счёты с жизнью были безуспешными: каждый раз его кто-то спасал. А однажды в приюте появился новый врач. Точнее, он сказал Осаму, когда его доставили к нему после того, как эспер в очередной раз наглотался таблеток, что временно заменяет медика, который ушёл в отпуск. Этого нового доктора звали Мори Огай и, кажется, ему было не всё равно, что происходит с подростком. Он пытался докопаться до истины и понять, почему Осаму так упорно пытается умереть, но, конечно, Дазай молчал. Он просто не мог рассказать правду о том, что происходило с ним на протяжении последнего года в приюте и того, что случилось совсем недавно.
Как выяснил позже Осаму, Мори Огай был врачом той самой Портовой Мафии, но узнал он об этом после того, как Огай предложил ему оформить над ним опеку и забрать его из приюта. Осаму тогда согласился; оставаться в приюте для него было невыносимо тяжело, ведь с этим местом его связывало очень много воспоминаний, которые рвали душу на части. К тому времени, как Огай оформил над Осаму опеку, ему уже исполнилось четырнадцать лет. А вскоре после этого Дазай узнал, что его опекун работает на Портовую Мафию и понял, что забрал он его не просто так.
За то время, пока Осаму состоял в организации Достоевского, у них несколько раз происходили стычки с Портовой Мафией, и Огай знал, какая роль в организации была отведена Дазаю. После того, как Фёдор уехал и отдал приказ Бодо ликвидировать Осаму, последний больше не появлялся в организации, да и, по большому счёту, ему было на неё плевать. Поэтому он не сомневался в своём решении, когда Огай предложил ему вступить в Портовую Мафию, на тот момент ему исполнилось пятнадцать лет. В то время Мори уже стал боссом организации, за год до этого, перерезав горло своему предшественнику и заставив Осаму свидетельствовать в свою пользу. Впрочем, Дазай не сильно и возражал, а точнее, совсем не возражал. А через год он познакомился с Чуей и устроил всё так, чтобы затащить подростка в Портовую Мафию, выставив его в неприглядном свете перед товарищами из «Овец», после чего они попытались убить эспера.
Отношения с мелким рыжим заморышем, коим Осаму сразу же прозвал про себя мальчишку, у них не заладились с самого начала, а потом Осаму понял, что его влечёт к нему, несмотря на их взаимную неприязнь, и это было очень странно. Он пытался выбросить его из головы, встречался с девушками и парнями, но потом вынужден был признаться себе в том, что ничего не может поделать с этим. И то, что он испытывал к Чуе оказалось гораздо сильнее тех чувств, которые у него были когда-то к Фёдору.
А когда Осаму исполнилось семнадцать, в его жизни вновь появился Фёдор. Он сам нашёл его и обвинил в предательстве.
— Ты предал меня и мою организацию. Более того, ты вступил в Портовую Мафию и теперь мы враги, — говорил тогда Достоевский.
— Это я тебя предал? — у Осаму от такой наглости просто закипело всё внутри, но он не подал вида, лишь сказал: — Это ты меня бросил, я уж не говорю о том, что ты вообще сделал с моей жизнью в то время, когда я был ребёнком. Но я не злюсь, так как прошёл хорошую школу благодаря тебе, а давай выпьем.
Как ни странно, Фёдор согласился, они были у Осаму дома, и Дазай перед тем, как пить с демоном, незаметно проглотил капсулу с противоядием, не исключая возможности того, что Достоевский может попытаться вновь избавиться от него. Ведь две организации, в которых теперь состояли эсперы враждовали, и благодаря Осаму, пока Фёдора не было в Йокогаме, Крысы Мёртвого Дома понесли серьёзные потери и теперь у него появилось ещё больше причин для того, чтобы убить Дазая.
— Почему ты уехал, не сказав мне ни слова? — спросил в тот день Осаму, решив сделать вид, что ему ничего не известно о том, что Фёдор отдал приказ Бодо ликвидировать его.
— Ты ведь знаешь, что я из России, мои родители переехали в Японию, когда мне было шесть, а через год они погибли, и я попал в приют. Однако в России у меня остались родственники, и мне нужно было повидаться с ними. Я ненавижу долгие прощания, поэтому я ничего тебе не сказал.
— А та девушка, с которой ты уехал? Как долго у вас были с ней отношения?
— Она ничего не значит для меня, Осаму, — произнёс Фёдор, накрывая его руку своей, но Дазай знал, что Достоевский врёт. Он больше не был ребёнком, которому хотелось верить каждому слову Фёдора, и которого могло ввести в заблуждение его лицемерие, тем более после того, как он пытался убрать Осаму чужими руками.
На слова Достоевского Дазай лишь улыбнулся, а затем, улучив момент, подсыпал ему в вино наркотик и пока тот был в отключке перевёз его в подвал старой, заброшенной школы, где приковал, перед этим сдав на анализ в лабораторию свой бокал, а вскоре ему позвонили и сообщили, что в бокале был обнаружен яд. Осаму оказался прав в своих предположениях. Доза наркотика, который он подсыпал Фёдору была велика, и тот не скоро пришёл в себя, да и самочувствие его оставляло желать лучшего.
— Ты пытался меня убить, причём уже дважды, — усмехнувшись, сказал Осаму, подходя к Фёдору вплотную и приподнимая пальцами его за подбородок, глядя в фиолетовые глаза, но брюнет молчал. — Я предполагал, что ты попытаешься сделаешь это снова, поэтому выпил противоядие и подсыпал в твой бокал наркотик. Кстати, я убил Бодо четыре года назад. Перед смертью он рассказал мне о твоих мотивах. Но неужели это правда, ты поверил какой-то шлюхе на слово или просто решил перестраховаться? — Фёдор по-прежнему молчал, и Осаму продолжил: — Наверное, будет излишним говорить о том, что за это ты умрёшь?
Фёдор не отвечал, ему не хотелось говорить, да и действие наркотика ещё не прошло.
— Я давно хотел сделать это. С тех самых пор, как ты уехал и подослал ко мне убийцу с ножом. А ведь я знал, что рано или поздно ты вернёшься и тогда уже ничто тебя не спасёт от расплаты. — В руке Осаму сверкнуло лезвие ножа. Его кончик был острым и тонким, Осаму поддел этим кончиком ноготь на большом пальце Фёдора, тот лишь сжал зубы, но не проронил ни звука. — Нет. Это не подойдёт. — Осаму отложил нож в сторону и, взяв в руки щипцы с острыми краями, резко протолкнул один их конец под ноготь Фёдора, тот закусил нижнюю губу до крови, но по-прежнему молчал, возможно, действие наркотика притупляло боль, но Дазай знал, что, когда его отпустит, он ощутит все прелести этой пытки в полной мере. Осаму крепко зажал ноготь Достоевского между двумя концами щипцов и резко потянул на себя, удерживая правую руку Фёдора, вырывая ноготь на большом пальце.
Как ни странно, Достоевский не закричал, с его губ лишь сорвался стон, и Осаму вырвал второй ноготь уже на левой руке брюнета, а затем и все остальные. Фёдор держался изо всех сил, однако всё же не смог сдержать крика боли в какой-то момент.
Осаму ненавидел Достоевского за предательство, за то, что он с ним сделал, и когда он был ребёнком, не до конца осознавал всю мерзость произошедшего, но теперь-то он всё понимал и хотел отомстить демону, расквитаться за всё. Даже если бы Фёдор не пытался его убить, он всё равно пытал бы его, Осаму был в этом уверен. Взяв в руки нож, Дазай принялся медленно кромсать кожу на груди брюнета, а тот от боли просто потерял сознание.
Осаму плеснул холодной водой в лицо Достоевскому, приводя его в чувства.
— Я хочу, чтобы ты чувствовал всё, — произнёс он, вытирая окровавленный нож об одежду Фёдора, а затем просто срезал её ножом, оголяя тело.
— Что ты задумал, Дазай? — спросил брюнет, наконец, нарушив тишину.
— Что, Фёдор, боишься стать жертвой изнасилования? — усмехнулся Дазай. — Но ты мне больше не интересен в сексуальном плане, да я и не уверен, что когда-либо был интересен.
Осаму включил керосиновую горелку и хорошо прокалил на ней нож, после чего оставил несколько следов на теле Фёдора от раскалённого металла. Однако пытку пришлось прервать, так как зазвонил мобильник Дазая, и ему пришлось отвечать на звонок.
— Слушаю тебя, Чуя, — проговорил он в трубку.
— Дазай, где тебя носит? — послышался раздражённый голос на том конце. — Ты не забыл о задании?
— Конечно, я помню о нём, — ответил Осаму. — Скоро буду.
— Кого ты там уже пытаешь? — задал вопрос Накахара, услышав чьё-то невнятное мычание, так как Дазай заклеил пленнику рот скотчем.
— Не твоё дело, — буркнул Осаму и сбросил вызов.
Заклеив Фёдору рот получше, чтобы тот не мог издать и звука, Осаму покинул заброшку и отправился на встречу с напарником. После того как задание было выполнено, и мафиози вернулись в порт, босс сказал, что через час состоится корпоратив, и присутствие Двойного Чёрного обязательно.
В тот день после корпоратива, Осаму поджидал Чую в подъезде его дома, но Накахара ему отказал, и Осаму, будучи довольно пьяным и злым, отправился к Фёдору, желая продолжить пытки и не только, правда, о том, что происходило той ночью между ним и Достоевским, Дазай не стал рассказывать Чуе.
Нанеся Фёдору несколько сильных ударов в живот и по лицу, Осаму навис над бывшим любовником; разведя его ноги в стороны, воспользовался лубрикантом и грубо вошёл в него, конечно же, без растяжки, ведь он не ставил своей целью доставить удовольствие партнёру, а наоборот. Грубо вбиваясь в брюнета, Дазай чувствовал, что внутри у него слишком мокро, наверное, от крови, но его это не волновало; он знал, какую боль причиняет Фёдору и наслаждался ею, как настоящий садист. Получал удовольствие не только от того, как анус Достоевского приятно сжимает его член, а каждый толчок приближает к разрядке, но и тем, что доставляет человеку под ним мучительные страдания. И ему не было его жаль ни секунды, он просто хотел отомстить и отыграться на бывшем любовнике за всё, что тот сделал с ним когда-то. Толкнувшись в брюнета ещё несколько раз, Осаму излился в него и вышел. Взяв в руки пластиковую бутылку, из которой он поливал Фёдора, когда приводил в чувства, Дазай промыл свой член от крови и оделся, после чего вновь пнул его ногой в живот, а затем Осаму снова отвлекли. Завибрировал мобильник мафиози: звонил Мори и требовал, чтобы Дазай немедленно приехал в порт.
Ему следовало убить Фёдора перед тем, как уехать, но он этого не сделал, желая продолжить пытки когда вернётся, но в ту ночь вернуться в заброшенную школу ему не удалось, а на следующий день Достоевский сбежал. Точнее, его вытащил кто-то из его подельников. А потом Фёдор решил отомстить. Отыскав Ширасэ, но не связываясь с ним напрямую, а отправив к нему Шибусаву, он подкинул ему идею, как отомстить Чуе и Дазаю, да и всей Портовой Мафии. План провалился, и тогда Достоевский решил сам подобраться к Чуе. У него были мысли о том, чтобы убить этого эспера. Таким образом он бы расквитался с Дазаем, зная о том, что у этих двоих отношения, и тем самым ослабил бы мафию, но Фёдору очень уж хотелось заполучить этого сильнейшего эспера в свою организацию. Он знал, что его план не идеален, но хотел попытаться, ведь если бы ему удалось переманить Чую на свою сторону, он легко мог разделаться со всей Портовой Мафией и захватить власть в Йокогаме, а позже и во всей Японии. А потом воплотил бы план по уничтожению эсперов во всем мире в жизнь со временем, как он всегда говорил. Однако этот план тоже провалился, сложные отношения Двойного Чёрного не сыграли ему на руку, их кажущаяся ненависть друг к другу скрывала за собой что-то ещё.