Глава 14
Вдавив педаль газа в пол, лечу по трассе сквозь плотную стену дождя, не разбирая пути. Игнорирую сигналы светофора, лихачу на поворотах, обгоняю другие машины по правилам и без. Плевать на все, даже на жизнь, которая рушится на глазах, а я ничего не могу с этим сделать. Бессилие убивает, время утекает, как вода, шестое чувство орет на меня матом, приказывая сделать полицейский разворот и ехать в другом направлении. Но куда?
Приходится чуть замедлиться на въезде в коттеджный поселок, и это чудом спасает меня от столкновения. Я мельком замечаю темный силуэт на дороге, в последние доли секунды успеваю выкрутить руль до упора вправо – и впечатываюсь в угол контейнерной площадки.
- Идиот, жив? – мой грозный окрик вылетает раньше, чем я выскакиваю из салона. - Какого черта под колеса лезешь?
Морщусь, пробираясь через ливень, часто моргаю и поднимаю руку над головой, пытаясь рассмотреть хоть что-то через занавеску из падающей с неба воды. Раздражает этот ливень. И тот самоубийца, бросающийся под колеса. И мокрый асфальт, на котором я поскальзываюсь. Все сейчас раздражает меня. Хочу скорее догнать Ксюшу и убедиться, что она ничего больше не натворила на эмоциях. Хотя бы ничего критичного…
- Дышал озоном и прогуливался под дождем, - пробивается сквозь шум дождя нетрезвый голос.
Хватаю потерпевшего за рукав, грубо дергаю на себя, чтобы осмотреть и понять, как сильно я ему навредил. Мужик качается, с трудом держась на ногах, обдает алкогольным амбре. Узнаю в нем местного бездомного, который часто ошивается вокруг закрытой территории нашего частного сектора.
- Ты… - злюсь сильнее и собираюсь сдать его охране, но прищуриваюсь, врезаясь взглядом в пиджак на нем. В комплекте с потертыми джинсами и растянутым свитером он выглядит чужеродно. - Стоп. Откуда это у тебя?
Пальцами сжимаю ткань знакомой текстуры и кофейного цвета. Хмыкнув, обхожу мужика, изучаю его одежду. Пытаюсь убедить себя, что мне показалось, но цепляюсь за заплатки на локтях. Те самые, к которым я всегда относился скептически, но Юле нравилось все необычное. Поддался я ее вкусу лишь единожды… На нашей свадьбе.
- Мадам отдала, - отзывается горе-джентльмен в моем костюме. - Сказала, что это мусор, который испортил ей жизнь, - разводит руками, в одной из которых я замечаю пакет.
Выхватываю нагло, перебираю его содержимое. Среди чехлов вижу костюмные брюки, а на дне… белое кружево. Вытаскиваю за плечико Юлино свадебное платье, вздыхаю и прячу обратно, пока несильно намокло.
- Вот как, - бросаю разочарованно и зыркаю на мужика: - Снимай!
- Презенты нельзя передаривать, тем более, если они от такой милой мадам, - упрямится он, отступая назад.
- Эта мадам – моя законная жена. Пока что, - крепче сжимаю пакет, будто от него сейчас зависит мое будущее. - А это, млять, наши свадебные наряды, - рычу, указывая пальцем на пиджак, а он отдаляется от меня вместе с новым хозяином. - Так что давай договариваться, - произношу спокойнее.
Возвращаюсь к машине, достаю бумажник из бардачка, отсчитываю купюры.
- Сюда иди, - зову мужика, перекрикивая шум дождя. Взмахиваю купюрами, как будто наживку бросаю. И это работает.
- Жена – это святое, - философствует он, осторожно приближаясь ко мне. По пути стягивает с себя пиджак, однако отдавать не спешит. – Только мадам плакала, - косится на деньги, и я добавляю еще пару бумажек. Кажется, я сам костюм в бутике дешевле покупал. – А у хорошего мужа жена должна улыбаться, - нахально подытоживает он.
Выхватывает деньги, кидает мне недостающую часть костюма – и сбегает огородами, пока я не передумал.
- Козел, - выплевываю, скрываясь в салоне. – Но прав…
От сырости и холода зуб на зуб не попадает. Вода стекает с одежды на сиденье, чавкает под задницей. С улицы залетают косые струи дождя. Бросаю спасенный пакет на пассажирское кресло, захлопываю дверь, врубаю печку. Но ни хрена не помогает.
Правда, совсем скоро я забываю о дискомфорте. И прекращаю вообще что-либо чувствовать.
Ровно в тот момент, когда переступаю порог дома, прямо в грязной обуви прохожусь по комнатам… и не нахожу свою жену.
Вместо Юли – открытый ноутбук на столе, мой паспорт и ее обручальное кольцо поверх разворота со штампом о браке.
- Нет, это шутка какая-то, - потираю ноющие виски, падаю на стул, замочив и его. Уставившись в экран, некоторое время пялюсь на страницу официального сайта. На личную учетную запись, на мои данные, которые вводил точно не я, и… – В смысле, мое заявление на развод принято? Да черт, Юля!
Проклинаю тот день, когда оставил жене все свои пароли. Мне казалось это правильной идеей, ведь супругам нечего скрывать друг от друга. Юля, в свою очередь, тоже всегда была честна со мной. Кто же знал, что мое доверие обернется катастрофой – и спустя три года пусть не идеальной, но вполне счастливой семейной жизни любимая супруга отправит в ЗАГС сразу два заявления, приняв роковое решение за нас обоих.
Наспех переодеваюсь, бросив мокрые вещи в кучу одежды, выпотрошенной из шкафов. Юля специально хотела показать мне, что все кончено. Не просто сбежала, а порвала все связи между нами. Стою посередине комнаты и не верю, что еще утром обнимал жену, разговаривал с ней спокойно, целовал в щеку на прощание...
- Как же так!
Забираю с собой паспорт, чтобы им нельзя было больше воспользоваться без моего ведома. Хотя самое страшное уже сделано. Поднимаю Юлино колечко и, подумав, вешаю себе на цепочку, рядом с крестом. Придет время, когда я верну его на безымянный пальчик жены, где ему самое место, и не позволю больше снять.
Обязательно все так и будет, но... сначала надо ее поймать.
- Рома, привет, передай трубку Каролине, вопрос есть, - выпаливаю сразу, как только слышу ленивое «алло» Царева, босса Юли и моего друга. К постороннему мужику я бы красавицу-жену работать не отпустил, а этот безопасен, потому что безумно влюблен и глубоко женат.
- Что-то срочное? Мелкая отдыхает, - говорит о своей супруге. – Нам рожать скоро. И чем ближе день икс, тем больше времени она проводит в спячке. Как медведица зимой, - подшучивает над ней по-доброму, а на фоне звучит недовольный шепот. – Боюсь, так и роды проспит.
В динамике что-то шелестит и постукивает, после чего раздается смущенный женский голос:
- Не обращай внимания, он дошутится у меня… Уф-ф. Подожди, я сяду, - тяжело вздыхает и ойкает: - Ром, ну не к тебе на колени, отпусти. Не мешай говорить, - приглушенно фырчит, видимо, прикрыв телефон рукой и думая, что я ничего не слышу. С улыбой дожидаюсь, когда закончатся препирательства супругов Царевых, а Каролина обратится ко мне четко и громко: - Так, слушаю. О чем ты хотел спросить?
- Скажи честно, Юля к вам поехала? – бросаю без приветствия.
- Что? Н-нет, - заикается удивленно. – А что случилось?
- Она точно не у вас? – допытываюсь настойчиво. – Ты стала ее лучшей подругой. Кроме тебя, Юле и общается почти не с кем. Если она где-то рядом, но не хочет со мной говорить, то хотя бы намекни, прошу тебя. Я волнуюсь.
- Ее правда здесь нет! Я не лгу! – восклицает. - Мы в этом месяце вообще не встречались. Созванивались иногда, но Юля какой-то отстраненной была, почти ничего не рассказывала по телефону, звала в кафе, а я так и не выбралась... Рома прав: я стала ленивой, не могу долго гулять и почти из дома не выхожу. Сил нет ждать, когда малыш появится на свет, - вздыхает протяжно, однако ее жалобы адресованы не мне, а мужу.
Пока Рома, судя по шорохам и звукам, утешает свою беременную «мелкую», я машинально тяну:
- Хм-м, где она может быть…
- Поссорились? – переключается на меня Каролина. – Вы регулярно ругаетесь, - резонно отмечает. Но даже не догадывается, насколько все серьезно в этот раз... – Знаешь, меня когда Ромка обижает, я сестре или маме жалуюсь. Могу, конечно, и папе, но тогда вдовой останусь, - хихикает, намеренно провоцируя мужа, и тот реагирует незамедлительно.
- Кто тебя обижает, скажешь тоже, - бурчит друг, а Каролина заливисто смеется.
- Понял, - киваю сам себе, ведь на том конце провода меня никто уже не слушает. - Спасибо, - довольно выдаю, обретая надежду, и выбегаю из дома.
Я сдохну, но пройду этот гребаный квест!
Несколько часов спустя я оказываюсь далеко за городом. Стою на крыльце дома родителей Юли, давлю на кнопку звонка и параллельно стучу в дверь.
Дождь ослаб – и теперь противно моросит. На улице непроглядная тьма.
На секунду слепну, когда открывается дверь и в лицо лупит поток яркого света. Прикрываю глаза ладонью, зажмуриваюсь и ориентируюсь на голос тещи:
- Здравствуй, Данила.
- Сказал бы я «Добрый вечер», но язык не поворачивается вам лицемерить, Марья Алексеевна. Потому что для меня он ни черта не добрый, - хмыкаю и исподлобья всматриваюсь в ее напряженное лицо. Ни тени улыбки, ни грамма эмоций. Для меня это хороший знак. Все-таки Юля здесь, и мама ее прикрывает. – Думаю, вы в курсе, за кем я приехал, - заглядываю через ее плечо в поисках жены.
В гостиной пусто и тихо, но я чувствую, что Юля дома. Затаилась где-то и подслушивает. Кажется, я даже запах ее улавливаю. Или чокнулся окончательно после трудного дня и прогулок под дождем.
- Мы со Стасом всегда хорошо к тебе относились, Данила, и считали тебя лучшим мужем для нашей Юленьки, - начинает теща издалека, оттесняя меня от входа. С каждым словом становится все тише и тише. – Не знаю, какая кошка между вами пробежала, но Юля разбита, обижена и непреклонна. Не хочет тебя видеть. Нам ничего не остается, как принять сторону дочери, уж прости, - пожимает плечами и виновато сводит брови.
Марья Алексеевна не лукавит: они с тестем действительно сразу приняли меня в семью, называли сыном и общались как с родным. У них в гостях было комфортно и душевно, как дома. Жаль, что Юле я обеспечить такую теплую атмосферу не смог: с моей матерью она так и не подружилась.
- А не надо выбирать, я тоже на ее стороне. Всегда, - чеканю негромко, но убедительно. – Поэтому я здесь.
Теща едва заметно кивает. Верит. Она в такой же растерянности, как и я.
- Данила, ты лучше уезжай сейчас, - советует искренне. – Пусть она остынет, позже обсудите все спокойно и, возможно…
Конец фразы перебивается мощным разрядом грома. По затылку и плечам лупят большие капли дождя, который за несколько секунд перерастает в ливень. Вода затекает за шиворот, вынуждая меня поежиться, подняв воротник, и мысленно выругаться. Чихнув, собираюсь вернуться к машине. Переночую в салоне, потому что без Юли я отсюда не уеду. Дать ей время? Пожалуйста, сколько угодно. Однако я намерен быть рядом.
- Пусть он останется, - чуть слышно долетает до меня. С беспокойством и заботой. Как раньше. – Опасно в такую погоду ехать…
Не верю собственным ушам, начинаю подозревать, что заболел от переохлаждения и в бреду мучаюсь галлюцинациями. Делаю шаг, еще один… Нагло переступаю порог дома, с прищуром вглядываюсь в холл. Марья Алексеевна оборачивается и смотрит в том же направлении.
Все-таки не показалось…
Юля стоит у двери на кухню, прячась в тени, кутается в коротенький халат, едва доходящий ей до середины бедра. Мысленно ласкаю и облизываю ее всю: от кончиков волос до пальчиков босых ног. И улыбаюсь, как умалишенный.
Нашлась пропажа. Здоровая, невредимая, но… печальная. Глаза влажные от слез, носик красный, губы искусаны.
Значит, и правда «мадам плакала». Из-за меня…
Схлестнувшись взглядами, цепляемся друг за друга, сплетаемся аурами и уже не можем разъединиться. Одно целое. Но вторая половинка смотрит на меня с всепоглощающей тоской. Упрямо и беспощадно рвет невидимые нити между нами.
- Только на эту ночь, - добавляет, словно опомнившись и поборов мимолетную слабость. Хмурится, поджав дрожащий подбородок. Шмыгнув носом, продолжает говорить обо мне в третьем лице, будто меня больше не существует: – Утром ему надо ехать на работу. И потом... - паузу заполняет ее судорожный вздох. Глаза-карамельки стреляют в упор, зрачки сужаются, а пухлые губы повторяют как мантру: - Мы разводимся.