Глава 1
*Прощание придумано идиотами ничего не знающими о любви. Ведь если любишь сердцем, то человек остается с тобой навечно.
Гигантские двери особняка распахнулись от легчайшего прикосновения пальца девушки словно они были сделаны из сухих листьев, а не стекла и стали. В нос ударил аромат роз, и она сморщилась. Из всех запахов мира этот девушка ненавидела больше всего. А ей было знакомо зловоние смерти. Отвратительный аромат гниющей полоти. Приторный запах свежёванных туш. Но ни от чего из этого не воротило так как от треклятых роз. И пусть аромат кроваво красных цветов, расставленных в каждом углу этого дома, частично перебивал запах крови, струящейся по ее лицу, он вызывал большую тошноту чем ощущение клочков чужой кожи у себя под ногтями. Кровь застилала глаза, стекала в рот, заливала уши. В висках адски стучало. И о святые всех тех церквей, в которых она побывала, треклятые розы...
Девушка шумно втянула воздух. Посмотрела на дорожку света из-под двери в конце комнаты, до которой она дошла, оставляя кроваво красный след на полу. Замерла. Оглянулась. В темноте почти ничего не было видно. Диваны, тумбы и картины, что она помнила прятались в тени. Как и небольшое зеркало на одной из стен. Ее взгляд на секунду замер на тусклом отражении, обрамлённом серебряной рамой. Бледная кожа и ещё более бледные волосы, уголки губ чуть ползут в верх. И вся она окрашена в такой непривычный цвет – кроваво алый. Цвет этих людей чьё шептание стояло у неё в ушах долгими ночами. Чьи взгляды жадно скользили по ее телу. Чьи руки дотрагивались до ее белоснежной кожи. Чьи губы стали причиной боли хуже которой казалось она никогда не испытывала.
Девушка повернулась спиной к зеркалу и шагнула к двери чувствуя, как внизу живота закручивается узел страха. Ее рука уже у ручки. Полоска света падает на босые ноги. В такой близости она уже могла учуять знакомый аромат парфюма и представить взгляд ледяных глаз. Голубых как бескрайние ледники. Далёких как морские глубины.
Девушка набирает полные лёгкие воздуха и невесомым движением отворяет дверь. Бесшумно, по-хозяйски переступает порог библиотеки.
****
Последние сражения были жестокими, кровавыми, прекрасными. Когда кошмар заканчивался толпа, охмелевшая от резни, хмелела от вина. Их вопль до сих пор гремел в ушах Эдгара. Хоть и прошло уже больше суток, а он сидел среди книг в своём кабинете. Смотрел на белоснежные страницы и чёрные знаки на них. Тени извивались по углам и тянулись к нему исчезая в его волосах. В носу стоял горьковатый запах спиртного. Глаза то чернели, то загорались лазурью в тусклом голубом свете сферы. Как зверь прячется от охотников, так и он прятался здесь от Ребекки. Поэтому, когда услышал лёгкие шаги в направлении приоткрытой двери, твёрдо решил, что сошлётся на усталость во избежание ее дальнейших предложений пойти прогуляться, а может спать или какие там ещё предлоги она находит чтобы побыть с ним вместе. Его взгляд впивался в слова письма, которое он получил утром. Король требует встречи. Ещё один визит Эдгар не вынесет.
Тень скользнула возле его двери, и он вздохнул.
Сильнее сжал бокал.
Замер.
«Пожалуйста не заходи.»
Словно услышав его мольбы незваный гость остановился. Движения не было слишком долго, и Эдгар уже подумал, что это вовсе не жена отправилась на его поиски, а кто-то из солдат на дежурстве не решается зайти чтоб доложить о каком-нибудь незначительном происшествии. Но тени вновь колыхнулись и дверь беззвучно отворилась, запуская в комнату аромат роз.
Эдгар скривился. Треклятые розы. Он ненавидел их запах, но Ребекка настаивала, что это ее любимые цветы. Но вместе с ароматом роз в комнату проникло что-то ещё.
«Кровь...»- осознал он.
- Скучал по мне?
Бокал в его руке на секунду замирает, прежде чем соприкоснуться с поверхностью стола. Эдгар поднимает голову и видит ее. Бледная кожа и ещё более бледные волосы, уголки губ ползут вверх. И вся она окрашена в такой непривычный цвет – кроваво алый. В животе завязывается тяжелый узел предвкушения и радости вперемешку со страхом.
Скучал ли он?
Парень усмехается. Он не скучал. Он умирал каждый день проведённый без неё, даже забыв, как чувствовать. Но он не находит в себе сил произнести и слово. Может только смотреть. Перед ним стоит словно призрак из его прошлого. Тень, растаявшая в ночи. Сколько прошло времени? Год? Нет. Больше. Намного.
Эдгар не может оторвать взгляда от нагой девушки, что появилась в кабинете так неожиданно. Так беззвучно. Так разрушительно.
Его сердце оглушительно стучит, отдаёт болью в висках и пропускает удар, когда их взгляды встречаются. Всего на секунду зелёные глаза впиваются в него, словно хотят разглядеть саму душу. Не выдержав, Эдгар переводит взгляд. Хоть он и смотрит на прилипшие, пропитанные кровью волосы, что спадают ей по плечам. На губы. Шею. Босые ноги. Перед его глазами все равно стоит этот взгляд. До жути пустой. Обжигающий.
«Незнакомый.» - с ужасом понимает он и снова решается заглянуть в зелёную бездну.
Теперь в них нет оттенка свежей травы и молодых листьев. Они не отливают бирюзой в голубоватом свете.
Нет.
Глаза девушки поблекли и практически обесцветились. Напоминали разбитый изумруд, чьи осколки брошены на белый шёлк. Эдгар снова отвёл глаза и разобравшись с клубком напряжения встал. Снял пиджак. Сделал несколько шагов и, остановившись возле девушки, накинул на нее ту часть формы, которую он знал, она бы никогда не надела при других обстоятельствах.
- Рад что вы снова с нами госпожа, - произнёс он и поклонился.
Девушка вздрогнула от тяжелого прикосновения грубой ткани. Улыбка сошла с ее бледных губ.
- С каких пор тебе неприятно мое имя?
Эдгар понял, что вздрогнул от ее вопроса прежде, чем она бы смогла заметить это. Он не узнал этот тон. В нем не было высокомерия или жесткости, но он был острее клинка и несокрушимей стали.
- Рад что ты снова с нами, Сара, - произнёс он выпрямляясь. – Я проведу тебя к ваннам. Врятли ты захочешь предстать перед всеми в таком виде. Особенно перед Магистром.
И он отворяет дверь шире и пропускает ее вперёд. Старается не смотреть на следы ожогов на теле его личного кошмара, наваждения, причины всего. Однако пусть чёрная ткань и скрыла отпечатки насилия на запястьях и шее, как только его взгляд устремлялся вниз, он видел опалённые щиколотки, что уже покрылись местами коркой, а местами волдырями, и в свете сфер каждая рана поблескивала звездными искрами. Пусть это хрупкое человеческое тело стало полотном отметин насилия, он с неким, давно позабытым подобием чувства понимал, кровь, что оставалась отпечатками босых ног позади, принадлежала не ей. Ни той что смирно шла рядом с ним. Беззвучно нашептывала что-то себе под нос и изредка улыбалась, когда ее блуждающий взгляд останавливался на вазе, картине, напуганном стражнике, Ребекке.
Ребекка.
Она появилась как раз в тот момент, когда они подходили к лестнице. Обернутая в пару десятков метров сатина, который она с гордостью называла халатом (хотя Эдгару это больше напоминало пышный бант, которым обкручивают подарки) девушка замерла в проходе. И пусть она была одарена многими прелестными качествами, сейчас на ее лице читалось потрясение, замешательство, страх. Ее прекрасное личико искажалось, и красота будто таяла на глазах, а быть может, так, казалось, только Эдгару. Однако его жена больше него не ожидала увидеть здесь мертвую госпожу, величественно взирающую на всех сверху вниз. И ни нагота, ни кровь, усталость или насилие не лишили ее того, ради чего другие бы продали душу. Весь ее вид, как и прежде кричал во всеуслышание о том, кто она и на что способна. И Ребекка тоже чувствовала это. Даже слово вымолвить она не смогла, лишь склонила голову и то с явными усилиями. Эдгар редко видел жену с подобными эмоциями на лице, когда их причиной был не он. Однако ее страх заставил его задуматься, как и страх тех, кто охранял его дом. Как Сара оказалась здесь? Нужно усилить охрану. Мертвы ли люди у входа и их ли кровь стекает с неё? Стоит написать письмо Луизе. Почему она вернулась именно сейчас? Встречу с Амаром точно придётся отложить. Что произошло за эти три года? Нужно принести Саре одежду. И что за странное чувство подозрительно похожее на то, что он испытывал во дворце?
- Давненько я здесь не была.
Эдгар очнулся от размышлений.
Сара стояла посреди голубой комнаты и с мрачной улыбкой смотрела то на стены, то на кровать, то на Эдгара.
Он, проследив за ее взглядом пытался понять, о чем она думает. Вспоминает как была здесь впервые? Размышляет о том, как была здесь в последний раз? Когда они уснули только под утро, потому что старались дождаться рассвета и перешли в эту комнату, ведь отсюда самый хороший вид на встающее солнце.
- Здесь все так же, - сказал Эдгар, подходя к окну и заглядывая за шторы. – Я ничего не менял.
- Однако остальной дом очень изменился, - с улыбкой заметила Сара, подходя к двери ведущей к ванне. – Розы и все такое...
- И ты разглядела это в темноте?
- Мне не нужен свет, чтобы видеть, как люди маскируют свой страх.
- И чего же я, по-твоему, боюсь? – скептически спросил он.
- Ты? – Сара вновь улыбнулась. – Ты ничего не боишься Морэнтэ. А вот та, что следовала за нами, боится многого.
Она поджала губы и усмехнувшись чему-то своему, скрылась за дверью в ванной.
Эдгар нахмурился и направился к выходу, где застал Ребекку. Та стояла в коридоре уперевшись о стену и мерила взглядом пол, словно хотела выжечь в нем дыру.
- Иди спать, - попросил Эдгар.
- Что будет дальше?
Эдгар взглянул на жену. Встретил ее взгляд полный тревог и отвернулся к окну, где сейчас сияла луна.
- Не знаю Ребекка. Все решит Магистр.
- Магистр? – переспросила она и шагнула навстречу. – Его уже больше года никто не видел.
- И что? Борозды правления были отданы советам, и мы справились. Вернулась госпожа, значит вернётся и он.
- А что будет с нами?
Эдгар вновь взглянул на жену.
- А что, будет с нами?
- Ты знаешь, о чем я, - вздохнула она.
Эдгар промолчал.
- Эдгар...
- Госпоже нужно платье, - сказал он. – Принеси что-нибудь из своего гардероба. То белое, что я дарил тебе на годовщину. Оно должно подойти. Хотя она наверняка посчитает его слишком вульгарным.
- Тогда пусть и дальше ходит голой, - фыркнула Ребекка.
- Принеси ей платье, - повторил Эдгар и направился прочь.
Нужно было написать Луизе и встретиться с Мэри. Кто лучше крыс Мориса разнесёт нужную версию происходящего. Хотя нужно было ещё узнать, что произошло. Эдгар вздохнул. Стоило спросить откуда она пришла.
****
Когда Эдгар пришёл к дому с портиками и лепниной, где всегда открыты окна и слышна ругань жильцов вместо меланхоличной размеренности, что обычно его ожидала под землей, его встретил полнейший хаос. Здесь была целая куча народу и каждый человек, не важно в костюме или трико, выражал свои опасения за будущее. Галдеж стоял неимоверный, и даже в зале, где Эдгар планировал перехватить Мэри, царил безумный вихрь стихий человеческих эмоций.
Эдгар не сразу понял в чем дело, но минуя одну группу людей за другой понял, чем все так встревожены. Малый дворец полыхал. Точнее руины в которые он превратился, как все говорили. Никто не знает жив ли король и его сестра, что уехали туда, когда началась зима. Все гадали что будет с их договором с министерством, и кто теперь будет управлять страной. Министр, выживший наследник или быть может тот, кто устроил этот жуткий теракт прямо в сердце страны?
Эдгар хмурился. Он бывал в малом дворце и не раз. Даже захаживал на приемы и вместе с Ребеккой, посетил пару балов в знак перемирия. Эта раскидистая постройка с витражами и арками была огромна. Имея некое средневековое очарование, она распростёрлась среди лесов и последние несколько лет служила отличным прибежищем для короля, когда тот хотел покинуть шумный город. Однако обнесённый десятиметровым забором, дворец, с кучей охраны и наемниками внутри разрушить до основания было попросту невозможно. Устроить теракт проникнув в залы и даже имея сотни помощников было чём-то на грани фантастики. И встревоженные люди были правы. После этот пожар войдёт в историю как самый вопиющий акт возрождения святых, а церкви ещё несколько месяцев будут устраивать ночные службы. Каждый ребёнок будет запуган гневом мертвых богов за своё непослушание.
Но сейчас среди шумной толпы Эдгар Морэнтэ думал лишь об одном. У него было единственное объяснение на все пересуды и сплетни. В его мозгу назойливо кружила мысль, что виновница погрома сейчас спит в его доме на голубых простынях. Девушка из прошлого, ставшая причиной его будущего. Но он отказывался признавать это. Ведь это означало бы что все эти годы он ошибался. Сара Лэдэр не была похищена Ройсом для мести или ради креста. Это означало, что все это время она была у короны, с которой Эдгар заключил союз. Значило, что она всегда была рядом. Когда он приходил во дворец. К королю. К его сестре. На балы и на званные вечера. Возможно, Сара была в соседней комнате, за стеной, всего в паре метров, а он не знал об этом. Тот, кто помогал найти ее и был похитителем. Мучителем. Тем самым врагом. Человек, с которым он делил еду, информацию, девушек и время. Тот, кто убедил его в своей надежности и не раз приходил на помощь, оказался самым страшным врагом и все эти годы врал о своей непричастности.
От удара об стену по руке прошёлся разряд боли, и Эдгар словно очнулся. Он не должен быть здесь. Внезапно он осознал, что должен уйти.
****
Когда Ребекка вошла в спальню, то ей показалось что все происходящее и вправду дурной сон. Когда она зашла в гардеробную и взглянула на шкафы, увешенные платьями, то поняла, что этот кошмар реальность. Почти физически ощущая, как рушатся остатки ее жизни, Ребекка раздвигала одежду в поисках того самого платья. Все здесь было прекрасно. Одно из легчайшего шёлка, другое словно невесомая сетка, третье багровое, с рубинами по ободку и золотой нитью у лифа. И вот то, о котором говорил ее муж. Белоснежное, шёлковое, расшитое кристаллами по стоячему воротнику и плечам. Оно отрывало спину и оголяло ноги, крой несложный, на манеру востока, и платье вправду мало что оставляло фантазии, даже будучи до самых пят. Разрезы не оставляли места для додумывания.
Ребекка вздохнула. Провела рукой по шелковой ткани. В груди заныло. Она упускала свою жизнь, что так старательно строила последние годы. Чувствовала, как позволяла превратиться ее личному замку в руины, тому, что должен служить пристанищем.
Нет. Ребекка повесила платье на место. Ее рука замерла на белой ткани. Сейчас в глубине ее сознания страх боролся со злостью, но она бы в этом никогда не призналась. Соврала бы что руки не дрожат и сердце не оглушает. Однако чувствовала она это также ясно как холод, тянущийся по полу из открытого окна. И в конце концов победил зверь, которого она кормила уже долгие годы. Злость, поборола страх и уложив на лопатки, растеклась по телу приятным тёплом.
Резко отпрянула от вешалок Ребекка вышла из гардеробной. Как в бреду миновала комнату, коридор, лестницу и повороты. Опомнилась только когда стояла у дверей самой крайней гостевой с голубыми обоями и сжимала в руке платье, в которое одевали прислугу. Сердце пропустило удар, когда дверь распахнулась. Ноги подкосились, но она всё-таки переступила порог.
Комната казалось пустой, только следы крови, тянущиеся к ванне, говорили о том, что девушка, которую провожал ее муж не была миражом.
Поёжившись, Ребекка подошла к кровати и, положив платье, обхватила предплечья. Из открытых настежь окон задувал морозный ветер. Вместе с холодом он приносил в дом снег. Подоконники покрыл тонкий слой снежного покрова.
Раздался хлопок. Звук столь тихий, что слух его едва уловил. Девушка вздрогнула и повернулась.
У входа в ванную стояла госпожа. Бледная кожа и ещё более бледные волосы. Вода стекала по белым прядям, шее, рукам. Капала на пол образовывая небольшую лужицу. В лунном свете все казалось аморфным. И эти белые локоны, и мягкая поступь, и ожоги.
Ожоги.
Взгляд Ребекки замер на отметинах что так бесстыдно уродовали тело. Но это длилось лишь секунду. Когда ее взгляд скользнул к бесстрастному лицу, она поспешила оправдать своё присутствие:
- Госпожа, я принесла одежду.
Девушка, что до этого даже не взглянула на неё, казалось не замечая присутствия, безразлично на неё посмотрела, и Ребекка поспешила склонить голову. Из-под опущенных ресниц она наблюдала как та подошла к кровати. Взглянула на платье.
Ребекка затаила дыхание. Но ничего не произошло. Та также безразлично обошла постель минуя Ребекку и остановившись возле платья провела рукой по белому воротнику. Ещё раз осмотрела свой новый наряд уже скептически, но также ничего не сказала, а просто надела его. Она повернулась.
Ребекка ниже опустила голову про себя ужасаясь как бесшумно та двигалась. Пока перед ее глазами не предстали босые ноги, она даже не поняла передвигается ли та по комнате.
- Одежда прислуги? – услышала она вопрос, и опустила бы голову ещё ниже если бы смогла.
- Мои вещи бы вам не подошли, а форму вы не носите. Все знают.
- Наверное ты права.
Ребекка ощутила холодное прикосновение к своему лицу, волосам. Тело и без того сковывало холодом от ветра из открытых окон, и она вздрогнула. Ее кожа будто покрылась инеем.
- Симпатично, - госпожа заправила прядь волос ей за ухо. – Мне нравится рыжий.
- Благодарю, - выдохнула Ребекка.
Холод коснулся ее подбородка, и она сдержалась чтобы не отшатнуться.
- Я хочу, чтобы мне смотрели в глаза, когда я разговариваю с кем-то. Разве я много прошу?
- Нет.
Ребекка подняла голову. Однако вместо ожидаемого раздражения она встретила улыбку, но был ещё и пустой взгляд. Словно улыбались только губы, а там, глубоко за белой оболочкой было что-то ещё.
- Меня так долго не было, что все забыли о должном обращении, - вздохнула госпожа, все также смотря прямо в глаза. – Разве такие как ты не должны опускаться на колени перед мной? Разве не упала бы ты в ноги к Магистру будь он здесь?
- Я...
- Это невежливо и высокомерно.
- Вы хотите, чтобы я встала на колени?
Ребекка заставила себя это спросить. Также как заставила не отводить взгляд и не бояться.
- Не важно, чего я хочу, важно, что ты должна не забывать положение, в котором надлежит находиться передо мной, - ледяным голосом произнесла она.
И Ребекка подчиняется. Почти чувствует, как скрепят ее кости в протесте, но страх не позволят перечить. Внутренности выкручивает от чувства, что девушка, возвышающаяся над ней права. Их место было на коленях перед ними. За Магистром она пошла дабы сохранить жизнь, обрести влияние и деньги, а присягнув на верность ему она обязалась почитать его дочь. Но и без этого Ребекка чувствовала будто все на своих местах. Что-то в госпоже заставляло ее принимать данное положение. Она ощущала изменения. Взгляд словно невидящих глаз ломал тебя изнутри. Малейшее сопротивление пресекалось. Малейшие сомнения вырезались на живую. И все же Ребекка злилась. На саму себя. На ситуацию. На мужа. Войну. Мир. Поэтому и произнесла:
- Простите мое невежество госпожа. Я и вправду отвыкла от подобного. Мой муж сделал все, чтобы я не оказывалась в подобном положении. Эдгар, позаботился об этом.
И она подняла взгляд. Ее стрелы попали точно в цель и поразили своей жёлчью. Пусть на без эмоциональном лице госпожи лишь бровь поползла вверх, а губы сжались плотнее, но Ребекка видела что не ошиблась. Возможно, ее и могли поставить на колени, но здесь она была вознесена. Но потом появилась улыбка. Тёплая и почти материнская. Ребекка ощутила холодное касание к своей щеке и ощущала как бездонные глаза пожирали ее. А потом госпожа произнесла:
- Тогда ты бывала в его спальне и, как и я знаешь, как Эдгар любит, когда перед ним опускаются на колени.
Ребекка вздрогнула, а госпожа отдёрнула руку.
- Можешь идти, - сказала она.
И Ребекка поспешила к двери. Она практически выбежала из комнаты. В эту ночь ей так и не удалось уснуть.