Знаток «Войны и мира»
Лера держала в руках посылку, наконец добравшуюся до США из России. Почта шла бесконечно долго, и каждый день ожидания казался вечностью, но сейчас, с ней в руках, она надеялась: всё это того стоило. Лера всегда любила русские издательства — в Америке таких почти не найти, особенно печатающих произведения русских писателей XIX века, хотя их книги прославились на весь мир.
Однажды Лера купила себе «Войну и мир», думая, что сможет прочитать. Но не тут-то было. Она продвинулась до описания Бородинского сражения, где Толстой так детально описывает каждое движение армии, каждую мельчайшую деталь битвы и судьбы людей, что Лера почувствовала, будто её голова вот-вот взорвётся от всей этой информации. Она закрыла книгу, тихо поклявшись больше не пытаться понять всё сразу.
Затем последовала «Собор Парижской Богоматери». Чтение шло не быстро, но Лера постепенно погружалась в Париж XV века. Сердце Леры буквально сжималось от того, как Виктор Гюго умеет передавать чувства через каждое слово и каждое движение героя. Она перечитывала одну и ту же сцену несколько раз, будто боялась упустить хоть один нюанс.
А сегодня Лера собиралась начать «Идиота» Достоевского. Она аккуратно распаковывала книгу, предвкушая встречу с князем Мышкиным и всеми теми внутренними противоречиями, которые, как ей казалось, смогут полностью увлечь её разум и сердце.
Пока Лера шла к своему дому, воспоминания о любимой сцене на балконе Собора Парижской Богоматери всплыли вновь. Трепет, страх, невозможная любовь — всё это неожиданно перекликалось с тем, что произошло вчера с Димой. Она невольно вздрогнула от мысли о романтической случайности, как будто сама судьба подкидывала ей знаки, и чуть дернулась, ощутив лёгкий удар в чужую спину.
Кожаная куртка. Высокий рост. Шоколадные волосы. Угадайте кто? Дима. Всегда в самый неожиданный момент, вечно не вовремя. Как говорят про солнце и лучик, но здесь — не лучик света, а внезапный всплеск хаоса в её мире, хотя он уже казался привычным.
Он повернулся, снял наушник и оценочно посмотрел на неё с ног до головы. В руках Дима заметил,прищурив глаза, книгу — русское издание — и без всякой сметки внезапно выхватил её из рук. Лера вздрогнула, едва не вскрикнув от неожиданности.
— Ты уверена, что твой ум предрасположен для таких книжек? — сказал он, внимательно разглядывая обложку. Голос был полон той же смеси насмешки и любопытства, что всегда заставляла её сердце то замирать, то биться быстрее.
Лера чуть прикусила губу, пытаясь собраться. Дима не отпускал взгляд с книги, словно проверяя, может ли её разум выдержать то, что она так рвётся понять.
Он держал книгу в руках, слегка наклонив голову, словно пытался прочесть её мысли через обложку.
— Начитанная, да? — начал он, и в его голосе сквозила привычная смесь. — Тогда позволь дать тебе пару советов. Не спеши, обращай внимание на детали, а главное… — он приподнял бровь, словно собираясь раскрыть великую тайну, — не позволяй сюжету затмить смысл.
Лера едва сдержала улыбку, перебивая его с лёгкой долей язвительности.
— Ох, Дмитрий Ицков,спасибо, но я уже с этим справилась. Я полностью прочитала «Войну и мир». От начала до конца.
Он замер на мгновение, не сводя с неё взгляда, и на лице промелькнула смесь сомнения и лёгкой ухмылки.
— Правда? — сказал Дима, слегка прищурившись. — Тогда скажи мне… что происходит в последней сцене, после того как Наташа и Пьер наконец… — он сделал паузу, улыбка скользнула по лицу, — после того как они закончили разговор о детях?
Лера застыла. На секунду в её голове пронесся план спасения: язвительно увильнуть.
— Ой...эээ, — сказала она, поднимая бровь, — ну, типа...я помню только, что они что-то там обсуждали…там дети, балы, короче, счастливо… вроде как хэппи-энд, да? — она подчеркнула слово «вроде», стараясь улыбнуться кокетливо.
Дима медленно покачал головой, и его улыбка стала шире, но уже без тепла:
— «Вроде»? — повторил он с явным сомнением. — Давай честно. Ты точно читала «Войну и мир» до конца?
Лера почувствовала, как внутри всё сжалось. Язвительность, которой она пыталась прикрыться, мигом ослабла. Она знала, что её раскусили.
— Ладно-ладно, — пробормотала она, слегка смутившись, — может, до конца и нет. Но я почти… почти дочитала!
— Почти? — переспросил он, с лёгкой ухмылкой и той же внимательной, пронзительной манерой, что всегда выводила её из равновесия. — Ты че не понимаешь, что «почти» не спасёт тебя, когда тебя спрашивают о самом конце?
Лера замерла, ловя себя на мысли: с Димой шутки не проходят. Он не просто задаёт вопросы — он читает тебя насквозь. И её язвительность, привычка закрывать вопросы смешком и насмешкой, в этот раз явно не сработала.
Лера закатила глаза, подталкивая воздух через зубы в отчаянном смешке и раздражении одновременно.
— Отдай книгу, — пробормотала она, поднимая руку в воздух, словно этим жестом могла заставить Диму вернуться.
Но он всего лишь усмехнулся, тот самый хитроумный, самодовольный усмешка, которая всегда выводила её из себя, и почти мгновенно развернулся к себе домой. Его движения были быстры, точные, словно он предвидел каждый её шаг. Перед тем как исчезнуть за дверью, он с лёгким щелчком закрыл калитку — не просто закрыл, а как будто подчеркнул её беспомощность, оставив Леру по ту сторону.
— Oh, come on! — выругалась Лера на английском, вряд ли сдерживая свой гнев. Слова вырывались сами, острые и колкие, как камни, что она мечтала бросить.
Она остановилась, руки сжимались в кулаки. Сердце бешено стучало, а мозг пытался сообразить, что делать. Он украл книгу. Дима держал её драгоценный том, купленный за немалую сумму. Взгляд её скользнул по его машине, стоящей аккуратно припаркованной у дома. Не бить же снова? Это было бы слишком. Но и оставлять так книгу она не могла.
— Отлично, — пробормотала она, стиснув зубы. — Отличная идея — кинуть камень в окно. В принципе, новое стекло поставить не проблема… если бы оно было стеклянным. Но нет. Пластик. Черт.
Она осмотрелась, оценивая калитку. Дверца была невысокой, но сверху была деревянная перекладина, а металлический замок выглядел непробиваемым. Перелазить? Да, именно это оставалось. Она выдохнула, поправила джинсы на низкой посадке, заправила несколько прядей волос за ухо и медленно подошла к калитке.
Руки Леры скользнули по холодной деревянной поверхности, ощущая на пальцах каждый сучок, каждую трещинку. Она присмотрелась: верхняя планка была достаточно крепкой, чтобы на неё опереться, но скользкой от вчерашней росы. Слегка подпрыгнув, она поставила на перекладину ладони, затем осторожно одной ногой зацепилась за нижнюю перекладину, пытаясь удержать равновесие.
— Блять, молю,пожалуйста, не падай… — пробормотала она сама себе, чувствуя, как напряжение нарастает.
Лера сделала рывок, чтобы подняться выше. В этот момент её джинсы слегка сползли на бедрах, и она инстинктивно подтянула их руками. Сердце стучало, дыхание сбивалось, но желание вернуть книгу было сильнее. Она уцепилась за верхнюю планку обеими руками, ощущая холод металла под пальцами. Теперь нужно было перебросить ногу через перекладину. Лера подняла левую ногу, пытаясь зацепиться за перекладину обувью. Пятка соскользнула, но она успела схватиться руками.
На второй попытке правая нога нашла опору, и Лера почувствовала краткое облегчение: она почти на вершине. С пальцами, стиснутыми на перекладине, она подтягивала тело, каждое движение вызывало небольшую дрожь в руках и плечах. Её дыхание стало более резким, сердце казалось, выскочит из груди.
— Monkey, what are you doing?(Обезьяна,ты че творишь?) — резко сзади послышался голос Димы.
Лера резко повернулась на звук его голоса, и глаза её загорелись.
С лёгкой решимостью она подтянула тело, сгруппировалась и, сдерживая резкий вдох, спрыгнула на территорию Димы. Пятка ударилась о землю, чуть заставив её подскользнуться, но она быстро восстановила равновесие. Лёгкая дрожь прошла по ногам, но внутри горела гордость — она сделала это, преодолела препятствие и теперь стояла прямо перед ним.
Дима, всё ещё держащий книгу в руках, чуть приподнял бровь. Лера, не теряя ни секунды, выпрямилась, расправила плечи и гордо, с лёгкой искрой вызова в глазах, сказала:
— Книгу мне верни
Её голос был уверенным, слегка дерзким, но без сомнений. Она сделала шаг вперёд, глаза не сводя с Димы, и в каждом её движении читалась готовность отстаивать своё право на то, что ей дорого.
— Для чего обезьянам книга?
— Да ты задрал..Я...
Лера только успела развернуться, чтобы продолжить словесную дуэль с Димой, как из-за угла улицы донёсся рев двигателя. Глубокий бас гремел так, что даже земля под ногами казалась вибрирующей. Через мгновение в её сторону подъехал Dodge, из колонок которого вырывалась знакомая, душевная мелодия Evanescence. Сердце Леры буквально дернулось — это была её любимая песня.
Она замерла, прислушиваясь к знакомым аккордам, и медленно повернулась в сторону машины. В её глазах засияло удивление и радость одновременно. За рулём сидел Серёжа — её недавний новый друг, тот самый, который всегда умел появляться вовремя, словно угадывая настроение Леры.
Дима, словно поняв, что конкуренция серьёзна, молниеносно протянул Лере книгу, не удержав улыбки.
— Держи, — сказал он, и в этот момент с ним случилась типичная для него спонтанная решимость: с книгой в руках он развернулся и побежал к машине Серёжи.
Лера моргнула, слегка ошарашенная скоростью происходящего. Она сделала шаг вперёд, затем ещё один, и, решив не терять ни секунды, подошла к Dodge, дабы поздороваться.
В полуметре от капота остановилась, и улыбнулась легонько. Она подняла руку и легко помахала Серёже. Серёжа, едва успев заглушить мотор, вышел из машины обнялся с Димой и почти братским жестом дотронулся до макушки девушки ладонью. Этот маленький жест, такой тёплый и естественный, заставил Леру невольно фыркнуть от умиления.
— О чём вы тут болтали? — спросил он, переводя взгляд то на Леру, то на Диму, который стоял чуть в стороне, по-прежнему с хитрой ухмылкой на лице.
— Мы тут… — Лера прикусила губу, не успев ничего ответить, потому что Дима тут же вставил своё слово.
— Мы проверяли, кто из вас настоящий знаток классики, — сказал он с ленивым смешком. — Вот скажи, Серёг, что там в конце Войны и мира происходит, после разговора Пьера и Наташи о детях?
Сережа моргнул, словно не сразу понял, к чему этот вопрос. Он замер на секунду, нахмурился, явно копаясь в воспоминаниях.
— Ну… там вроде… они… — он запнулся, почесал затылок, и Лера почувствовала, как неловкость буквально повисает в воздухе. — Ну да, они обсуждали жизнь, типа детей ещё,счастье, и там…
Слова звучали обрывочно, неуверенно, словно он пытался вытянуть из памяти туманную картинку, которая давно уже стёрлась.
Дима громко фыркнул, закатив глаза так, будто ответ друга был самой смешной вещью на свете.
— Ну да, тоже мне, начитанные, — протянул он с издёвкой. — Ты хоть помнишь, сколько там эпилогов?
Лера перевела взгляд на него и вдруг поймала себя на мысли сколько же он сам читал? Сколько раз открывал эти тяжёлые тома, чтобы так легко бросаться вопросами, проверять других на знания? В его взгляде сквозила та самая привычка к разбору, к проверке каждого слова, будто он жил не просто в мире, а среди текстов, страниц и смыслов.
Чтобы дочитать Войну и мир от начала до конца, нужно иметь невероятное терпение. Не просто пробежать глазами, а именно погрузиться во все эти описания, философские размышления, сцены жизни и смерти. Четыре огромных тома — целая вселенная, и пройти её от первой до последней страницы может только тот, у кого есть настоящая выдержка.
— Ты знаешь всю «Войну и мир» наизусть?
Дима, не сразу отвечая, слегка качнул головой, будто отгоняя лишние мысли. Его взгляд стал серьёзнее, даже чуть отстранённым.
— Я когда-то сдавал литературу, — начал он, и в голосе его зазвучала та самая уверенность, — Для меня «Война и мир» была не просто книгой, а испытанием. Я помнил каждую сцену, каждое рассуждение Толстого, потому что… иначе не сдать. Пришлось жить этой книгой.
Он едва заметно усмехнулся, словно в его памяти ожили бессонные ночи и стопки конспектов.
Но Лера не выдержала — её глаза округлились, и она перебила его почти возмущённым голосом:
— Даже учителя «Войну и мир» наизусть не знают. Ты блять псих?
Серёжа хихикнул, прикрыв рот ладонью, но тут же не выдержал и добавил вслух, с широкой ухмылкой.
— Реально..Я ему так же говорил, он гик.
Дима прищурился, бросил на обоих короткий взгляд и лишь ещё раз качнул головой, в этот раз с выражением человека, который и сам в глубине души понимает: да, возможно, псих… но псих с книгами.
Как к таким отсылкам вообще относитесь?