Неизвестный житель
Снег за окном падал лениво, большими пушистыми хлопьями, будто кто-то тряс над городом подушку. В доме пахло мятным чаем и корицей, а у окна, в старом вязаном свитере, сидела Лера. Она уже почти привыкла к тихим, однообразным вечерам в этом пригороде — забор, тёмные деревья, редкий свет фонарей.
Но сегодня что-то нарушило привычную картину.
Сквозь мелкую дымку снежных хлопьев она заметила, как за высоким деревянным забором, в доме напротив, мелькнул свет фар. Машина остановилась, двери хлопнули, и в тёмном дворе зашуршали шаги. Несколько силуэтов таскали коробки, а в окнах первого и второго этажа вспыхнул свет.
«Заселяются…» — подумала Лера, прижавшись лбом к холодному стеклу. Вот только кто?
***
На следующий день Лера решила, что не стоит откладывать. В американских фильмах соседи всегда приходят с пирогом или печеньем, и она подумала, что это хороший повод завести разговор. Вечером она испекла яблочный пирог, завернула его в фольгу и, накинув пальто, вышла на заснеженную улицу.
Снег под ногами хрустел, а в доме напротив горел мягкий жёлтый свет. Она поднялась по деревянным ступенькам крыльца и постучала.
Дверь открыл всё тот же высокий мужчина в тёмном свитере. На этот раз Лера могла рассмотреть его лицо: резкие черты, холодные глаза и выражение, будто она уже успела его утомить.
— Good evening...(Добрый вечер…) — начала она с улыбкой. — I live in the house next door. I decided to get acquainted..Here(Я живу в соседнем доме, решила познакомиться. Вот), — она протянула пирог. — This is apple (Это яблочный.)
Мужчина взглянул на угощение, потом на неё, приподняв бровь.
— Do you often go from house to house like this? (Вы часто так ходите по домам?)— сухо спросил он. — or I just ended up in a high pie danger zone?(Или я просто попал в зону повышенной пирожковой опасности?)
Лера замерла, не зная, смеётся он или всерьёз издевается.
— um...I just wanted to say hello...(Эм… просто хотела поприветствовать вас…) — осторожно ответила она.
— consider yourself welcomed(Считайте, что поприветствовали) — сказал он, не взяв пирог. — and...you came here in vain.(И… вы зря сюда пришли.)
Он уже собирался закрыть дверь, а Лера чувствовала, что с этим человеком будет всё куда сложнее, чем она ожидала.
—Oh... Well, I thought you Americans did it that way. Especially in this area.
( Ох...Чтож, я думала у вас американцев так принято. Тем более в данном районе.) — вырвалось у неё прежде, чем она успела прикусить язык.
Сосед слегка нахмурился, уголки его рта дрогнули, но он промолчал. Взгляд стал внимательнее, изучающим, словно он пытается собрать в голове пазл.
В его сознании щёлкнуло: не англичанка. Да и акцент — хоть и мягкий, но слишком тянущий гласные и с лёгкой твёрдостью согласных. Не местная, и явно не из соседнего штата. Возможно тоже с России.
Он чуть дольше, чем нужно, задержал на ней взгляд, будто решал — спрашивать сейчас или оставить на потом.
— Ладно, — коротко бросил он, и дверь медленно закрылась, оставив Леру на крыльце в облаке парного дыхания и с ещё тёплым пирогом в руках.
Лера спустилась с крыльца быстрыми, почти резкими шагами, и снег под её ногами взрывался короткими хрустами. Пирог в руках казался тяжёлым, как ненужный груз, и она прижимала его к себе не из заботы, а от внезапно нахлынувшего раздражения.
В груди билось что-то рваное, горячее, и холодный воздух не мог его остудить. Казалось, сама улица стала уже и темнее, чем минуту назад, а мягкий свет фонарей теперь только подчёркивал её одиночество среди чужих заборов.
Она подумала — странно, как человек, едва войдя в твою жизнь, может уже изменить в ней что-то. И ведь не добром, а пустотой, колкостью, будто его присутствие вычерпало из этого вечера тепло.
Снег кружился над головой, падая в тишину, а внутри уже закручивалась другая метель — та, что не растает весной. Так и началась её ненависть к соседу.
***
Ближе к полуночи Лера проснулась от глухого, но настойчивого баса. Сквозь сон ей сначала показалось, что это шум в ушах, но потом она поняла — где-то совсем рядом играет музыка.
Она подошла к окну. За снежной пеленой дом напротив светился на втором этаже тёплым жёлтым светом, и оттуда же, приглушённая стенами, доносилась мелодия.
Не поп, не рок — что-то старое, с чуть хриплым мужским голосом и простыми, протяжными словами, которые Лера узнала почти мгновенно. Это была русская песня. Та самая, что в детстве часто крутили на кухонном магнитофоне у её родителей.
Она замерла, прислушиваясь, и в голове сразу щёлкнуло: нет, он же не может…
В этом районе русских было немного, и все они либо в паре кварталов отсюда, либо давно знакомы друг с другом. А этот мужчина… С первого же дня он казался ей слишком отстранённым, слишком «не из наших».
Но акцент, с которым он пару раз произнёс английские слова, теперь всплыл в памяти — чуть твёрдый, с едва заметной тенью гласных.
Она стояла у окна, пока песня не сменилась другой — уже с бодрым темпом и весёлым припевом. И именно в этот момент сосед, словно почувствовав её взгляд, подошёл к окну, приоткрыл штору и посмотрел прямо на неё.
Улыбки на его лице не было. Только спокойное, слишком внимательное выражение.
Потом шторы сомкнулись, а музыка стала громче.
И Лера уже не могла понять — это случайность или он специально дал ей понять, что слышит то же, что и она.Хотя странно. Скорее у Леры синдром главного героя раз так подумала. Поэтому сразу откинула такие мысли...