Part 18
На пары Глеб не пошел. Позвонил куратору, наговорил, что заболел, лежит с температурой и кашляет.
Мария Евгеньевна позволила парню сегодня не приходить.
— Надеюсь, ты не врешь и действительно болеешь, — сказала кураторша напоследок, а Глеб только хмыкнул. Врал, конечно. Но у него сегодня крутая подработка была — не до учебы. Деньги на жизнь надо как-то зарабатывать. и пора решать как бы это сделать. что у него успешно получилось.
Домой он приехал уставший, как пес. покормил Арбуза, по быстрому приготовил себе ужин и уселся на подоконнике, попивая энергетик и смотря на окна зеленоглазой. Она тоже сидела на подоконнике, но его не видела. Сначала Дождь не понимал, что с ней — даже обидно стало, что не замечает. А потом увидел, что она закрыла лицо руками. И, кажется, стала плакать.
Глебу стало не по себе. Он вообще не любил, когда девчонки плакали. Сразу вспоминал слезы матери и злился. А тут растерялся. Внутри откуда-то взялось желание успокоить девушку, но как ему это сделать? Да и вообще, он что, должен ее успокаивать? Она ему никто.
А может, ее обидел кто-то?
«Стоп, — сам себя мысленно прервал парень. — Девчонки все время плачут из-за ерунды. Эта не исключение».
Перед сном он все же взял лист, черный маркер — единственный в доме. И написал крупными буквами: «Плачут только идиотки». Потом понял, что звучит грубо, взял другой лист, подумал еще немного и написал другое: «Сильные не плачут».
— Черт, фигня какая-то, — вслух произнес Глеб.Пришлось писать третий раз. «Не плачь».
Он прилепил лист к окну и пошел спать. Темноволосая вновь снилась ему. Сидела у него на коленях, обнимала за шею и смеялась. От нее пахло лесом и ягодным ароматом.
На следующий день он опять не пошел на учебу — нужно было закончить по рабочим вопросам. А с самого утра его доставала Вика. Позвонила, и устроила настоящую истерику. Мол, он ей на сообщения не отвечает, не звонит, доброе утро не желает, и вообще, не уделяет ей внимания. Знает же прекрасно, что он работает Какого фига достает?
— Глеб, ты меня обижаешь своим игнором! — выкрикнула в трубку Вика. — Подруги уже спрашивают, где ты, почему я все время одна. Ты вообще мой парень или кто? Вот Маше ее парень все время пишет. А Насте подарки дарит! И мне все бывшие подарки дарили и внимание уделяли. А ты.... — Она всхлипнула.
Глеб вспыхнул.
— Слушай, мы же с тобой говорили — у нас свободные отношения, — отрывисто ответил он.
— А ты не заметил, что наши свободные отношения стали другими?
— Не очень.
— Идиот! Я думала, мы пара — в голосе Вики появились истерические нотки.
— Не в курсе того, что ты думала, но повторюсь. Я тебе с самого начала сказал, что в отношениях не нуждаюсь, — отрезал парень. Это было правдой. Когда они говорили об этом, Вика смеялась и говорила, что сама такая же. Они просто нашли друг друга. Просто будут тусоваться вместе без обязательств.
— Разве я тебе не нравлюсь? Разве я недостаточно хороша для тебя? Глеб, я просто хочу внимания! Я что, многого прошу?
— Слушай, ты мне надоела. Не звони больше, — сказал Викторов. Ее поведение его раздражало.
— Глеб...
— Пока.
— Глеб!
Дальше слушать Глеб не стал. Сбросил звонок. Почему все красивые девушки истерички? А самая главная ненормальная — это зеленоглазая. Как ее там, Даяна?
Да какого хрена она опять у него в голове?!
***
На следующий день я не хотела идти на учебу. Сначала решила, что притворюсь, будто больна — знаю, как сделать так, чтобы градусник показывал высокую температуру. Однако лежа в кровати и вспоминая, как меня называли мышью, я вдруг поняла — я не хочу прятаться.
Я встала, привела себя в порядок, оделась. В окно смотреть не стала — за ним шел дождь. Пришла на кухню, чувствуя себя просто ужасно. Там меня уже ждали мама и отчим.
Вместо традиционного доброго утра от мамы я услышала другое:
— Ты наказана, Даяна.
— Что? — не поняла я.
— Ты наказана, — повторила мама и глянула на Лешу. Он улыбнулся ей уголками губ.
— В смысле?
— За вчерашнее. Тебе не стоит повышать голос на нас и дерзить, — продолжала мама. — Мы с Лешей решили, что должны тебя наказать. Ты лишаешься всех карманных денег на этой неделе. И домой должна приходить в семь.
— У меня репетиторство в семь заканчивается, — насмешливо сказала я. — Мне нужно добраться до дома за мгновение?
— Не дерзи, — нахмурилась мама.
— Значит, будешь приходить домой до половины восьмого, — холодно сказал отчим.
— Хорошо, — пожала я плечами. Теперь у меня нет друзей, гулять мне не с кем. Задерживаться тоже негде.
— И попроси прощения, — вдруг сказала мама. — У Леши.
— За что?! — выкрикнула я. Чего уж так точно, а этого я не ожидала.
— А сама не догадываешься?
— Мам, я ничего ему не сделала!
— Ты сказала, что Леша тебе не отец, — выдала мама и с беспокойством глянула на отчима. Тот кивнул, словно подбадривая ее.
— Но это ведь действительно так...
— Этим ты обидела Лешу. Он все делает для тебя — так, как это делал бы твой отец. А ты оскорбляешь его. Извинись за свои слова. — Мама была зла. Я понимала это по ее тону, по выражению лица, по жестам. И не знала, что делать. Просить прощения за то, что отчим мне не отец — это абсурд. Но молчание... Оно себе дороже.
— Прости, — сквозь зубы сказала я, опустив глаза.
— Впредь веди себя адекватно, — снисходительно бросил мужчина. — Сядь за стол. У тебя десять минут на завтрак.
Завтракала я в тишине. Мама молчала, отчим — тоже. На улицу мы тоже вышли молча.
— Если я еще раз услышу от тебя это, наказание станет другим, — обронил Леша уже в машине, и я почему-то сжалась. Его голос был спокойным, но взгляд, который он кинул в зеркало заднего вида, пугал.
Я ничего не сказала. Лишь опустила глаза, про себя кроя его трехэтажным матом.
Мы быстро доехали до универа, и я вышла, специально громко хлопнув дверью — знала, что отчим это ненавидит. Он вновь подозвал меня к себе, открыв окно.
— Что?
— Сегодня до половины восьмого не появляйся, — услышала я в ответ. — Мы должны отдохнуть без тебя. Но опаздывать не смей. Поняла?
— Поняла, — прошипела я. Он холодно мне улыбнулся и уехал, а я отправилась на пары, надеясь, что сегодня день пройдет не так плохо, как вчера. Однако проблемы начались, едва я только ступила в школу.