статус: заражён

Хан проснулся от странных звуков, которые издавал Тэхён. Он открыл глаза и увидел рядом с собой парня, втыкающего в одну точку и перекатывающегося с места на место, держа руки на ступнях, как неваляшка. Эти звуки были похожи на смесь крика, свиста и смеха. Даже страшновато как-то.

— Тэхён, всё нормально? — спросил Джисон и постучал его по плечу. Тэхён успокоился и посмотрел на него, а потом заулыбался. — Чего?

— У тебя синяк красивый.

— Спасибо?… Так, ладно. Где все?

— В тюрьме.

— Где?

— Там, где заключённых держат.

Хан понял, что он говорил об изоляторе, поэтому вылез из мешка и зашагал к выходу из магазина. Тело ужасно болело из-за ночных побоев, а ощущение синяка и застывшей крови на лице не давало ему покоя. Джисон незаметно проскользнул мимо парней, которые стояли возле изолятора, и побежал в туалет, игнорируя боль в рёбрах.

— А ты что делаешь? — спросил Бан Чан у Чанбина, когда тот достал из сумки много баночек с кровью.

— Во-первых, надо вас покормить, а во-вторых, проверить, какая кровь более вызывающая для твоей группы.

— Четвёртой же не осталось, — вступил Хёнджин. — Или нет?

— Вот вам это и нужно выяснить. Двое не знают свою группу, а вы скажете, у кого какая.

— И как же ты поймёшь, чью даёшь? Они же не подписаны.

— Видишь? — Со повернул баночку и показал символ, нарисованный на скотче. — Я каждого так обозначил. Кроме меня символы никто не знает, так что за конфиденциальность не беспокойтесь. Чан, ты первый.

Феликс подготовил пистолет, а Хёнджин, привязанный верёвкой, повернул голову и стал наблюдать за ними. Бан Чан, почему-то, не был привязан.

— Первая, — она принадлежала Субину.

Бан Чан понюхал содержимое банки и зашмыгал носом. Его зрачки уменьшились, мешки заметно потемнели, но приступ не начался. К ней он, видимо, был равнодушен.

— Минхо, пишешь?

— Да, — ответил парень, сидевший в дальнем углу. Чанбин решил, что мог доверить свой заветный дневник только ему, поэтому попросил делать записи, чем раньше занимался Чан.

— Вторая, — сказал её владелец.

Реакция была более интересная. На шее Бан Чана вздулись вены, он начал тяжело дышать, а зрачки уменьшились сильнее, чем в прошлый раз. Чанбин успел закрыть банку раньше, чем начался приступ.

— Третья.

Феликс стал внимательнее, ведь кровь принадлежала ему. Реакция была идентична предыдущей.

— Так, на этом зафиксированные образцы кончились. Вам нужно определить группу у этих, — он приготовил две последние баночки.

Первая из них принадлежала Тэхёну. Сначала понюхал Бан Чан, а за ним Хёнджин. У обоих уменьшились зрачки до размера горошины, пятна на лице покраснели, а капилляры стали более яркими. Чанбин закрутил крышку и стал ждать, когда парни придут в себя.

— Вторая.

— Отрицательная, — дополнил Хёнджин.

Оставалась последняя. Чанбин только открутил крышку и начался хаос. Хёнджин, скованный верёвкой, начал рычать и орать во всё горло, а его внешние показатели действительно устрашали. Глаза полностью почернели. Чанбин не знал, как организм мутировал данным образом, но радужка увеличилась и расплылась по всему глазу так, что даже раскрасневшихся капилляров не было видно. С Чаном произошло то же самое. Он не был привязан, поэтому Чанбин даже стал бояться. Не зря. Он набросился на него и насел сверху, прижал руки к полу и стал смотреть на друга, по-маньячески улыбаясь во весь рот. Через секунду Минхо уже был рядом и ударил Чана ногой, сумев спихнуть с Чанбина. В его руках был нож. Минхо прижал его к полу и сделал надрез на руке, после чего Бан Чан заорал во всё горло. К нему подключился Хёнджин. Феликс и Хо отошли в сторону, закрыли собой Чанбина, спрятавшегося в углу, и ждали. Приступ у обоих закончился через две минуты. Хван и Бан Чан больше не были похожи на зверей, их глаза стали нормальными, а вопль сменился на отдышку.

— Всё? — спросил Субин, стоявший за стеклом. Чан кивнул.

— И что это было, блять?! — спросил Минхо, когда они подошли к заражённым.

Хёнджин и Бан Чан переглянулись, будто обменявшись информацией, синхронно вздохнули и поняли, что не ошиблись.

— Золотая.

Минхо и Феликс ничего не поняли, а Чанбин раскрыл рот от шока.

— Чего?

— Золотая, — повторил Чан. — Так ещё и четвёртая. У неё резуса нет.

— Ахуеть…

С такой кровью экспериментировать было нельзя. Чанбин оставил им две баночки, которые заражённые выбрали сами, вышел из изолятора и Феликс, покинувший его последним, начал вешать цепи.

— Ты почему так удивился? — спросил Тэхён.

— Золотая кровь ну очень редкая. И её обладателям хуёво живётся, если честно.

— Почему?

— Донора сложно найти.

Чанбин не стал говорить Бомгю, что именно он был носителем этой группы, чтобы лишний раз не пугать его. Планировал сделать это чуть позже.

Они вернулись в магазин. Субин катал Бомгю на спине, пытаясь не задевать ногу, а тот кричал как ковбой. Видимо, отсутствие его конечности волновало всех, кроме самого Гю. Тэхён сидел один и улыбался, смотря в пустоту. Жалко его. Тэхён играл в гляделки с Каем, который сидел перед ним, поджав колени к груди.

— Тэ, Тэ, — повторял Субин, потряхивая его плечо. — Ау… Поговори со мной, пожалуйста.

Он медленно повернул голову и устремил невинный взгляд на друга. Казалось, что Субин был готов заплакать.

— Ты чем сейчас занимался?

— Играл. В гляделки.

— С Каем?

Он кивнул, а надежды Субина на возвращение здравого мышления Тэхёна окончательно разрушились. Он сел рядом с ним и положил голову на плечо друга. Субин не знал, что будет дальше, и это пугало. Он даже не мог быть уверен в том, что Тэхён узнает его следующим утром.

— Ты не видел Джисона? — спросил Минхо, сев на корточки рядом с Тэхёном.

— Джисона? — протянул он.

— Да.

— Видел. Утром. Минут двадцать семь назад.

— А куда он пошёл?

— Не знаю.

— Подумай хорошенько, пожалуйста.

С ним приходилось говорить как с ребёнком. Наверное, тараканы в голове Тэхёна и вправду превращали его в пятилетнего мальчика, не умеющего здраво мыслить.

— У него на лице синяк был. И царапин много.

Минхо, как и все остальные, не на шутку перепугался.

— Я поищу его, — сказал Хо и уже собирался пойти к выходу из магазина, но Феликс перегородил ему дорогу. — Чего тебе?

— Нахрена его искать? Сам дорогу не найдёт?

— С ним, наверное, что-то случилось. А если ему помощь нужна?

— Это тебе помощь нужна. Салага, блять…

Минхо даже с места сдвинуться не смог. Он схватил за руку Ликса и сильно сжал, впившись в неё ногтями, но тот и не моргнул. Было больно, но терпимо.

— Чё сказал?! Повтори!

— А ты с первого раза уже не слышишь, да?

— Ты берега попутал? Не забывай, с кем разговариваешь, щенок, блять.

Остальные молча наблюдали за ними и не осмелились вступиться. Бомгю хотелось достать попкорн из кармана и начать чавкать на весь магазин.

— А как мне ещё тебя называть, если ты стал тряпкой?

— Чего?… — искренне удивился Минхо и слегка ослабил хватку.

— Ты расслабился. Куда делся твой армейский…

— Ты заебал, — тяжело вздохнул Хо и отпустил его руку. — Феликс, блять, мы уже не в той кутузке, в которой провели десять грёбаных лет! Ты можешь думать о настоящем, а не о прошлом?

— Об этом я и говорю. Ты расслабился.

— Да пошёл ты…

Минхо побежал искать Хана, а Феликс и все остальные провожали его взглядом.

— Он даже не ударил.

— Это плохо?

— Плохо, — ответил он Чанбину. — В бабу превращается.

Первым делом Минхо начал осматривать магазины, которые попадались ему на пути, но Джисона нигде не было. Он решил посмотреть в туалете. Хо зашёл внутрь и тут же увидел свою потеряшку, выдохнул. Но Хан, почему-то, опустил голову вниз, чтобы его лицо не отражалось в зеркале.

— Сердечник, я тебя вижу, если что.

— Я знаю.

— Ты чего прятался-то? Не представляешь, чего я себе успел надумать.

— Ничего. Всё хорошо.

— Понятно, по-хорошему не хотим, значит…

Уже через секунду Джисон смеялся во весь голос из-за щекотки. Он пытался отбиться, но Минхо схватил его за торс и оторвал ноги парня от земли, а потом повернул лицом к себе. Хо положил пальцы на его подбородок и стал рассматривать ссадины, тяжело вздыхая.

— Ну хватит уже…

— Кто?

— Угадай.

— Ясно. А за что хоть? И когда?

— Ночью, когда ты уже спал. Феликс сказал мне отстать от тебя, потому что я убиваю в тебе этот… Как его там?

— Военный дух?

— Да, что-то такое. Потом вскрылась вся правда и я остался без лица. И без ребра, кажется.

— Сломал?! — вытаращил глаза Минхо и уже хотел поднять кофту Джисона, чтобы посмотреть, но тот остановил его. — Э-э…

— Да нормально всё, просто ушиб. Что ты сразу руки тянешь? — посмеялся он.

— По привычке.

— Только не говори, что умеешь на вид определять переломы.

— Ладно, не скажу.

— Ахуеть…

— Так, это сейчас неважно. Куда он бил?

— Сначала в глаз, потом по животу с колена, ещё на пол повалил. Я не помню, если честно. И вообще, я не хочу жаловаться на него, будто ребёнок своей маме.

— Ты не жалуешься, я сам спросил. Ладно, я пошёл.

— Куда?

— К Феликсу. Пора напомнить этому пиздюку его место.

Джисон пошёл вслед за ним. Всю дорогу он умолял Минхо не перегибать палку, в глубине души надеясь, что он убьёт Ликса. Необязательно кулаками, можно и словами.

Они разминулись возле детского магазина, где Бомгю учился кататься на скейте в сидячем положении под контролем Субина. Хану не удалось избежать расспросов по поводу синяка и ссадин, а достойной отмазки он придумать не смог, поэтому пообещал рассказать всё позже. Джисон нашёл верёвку в строительном магазине и предложил Бомгю кое-что более интересное, чем падение со скейта. Он сложил верёвку напополам, взялся за один конец, а второй вручил Субину. Они вдвоём побежали вперёд, а Гю, который ехал за ними, радостно кричал и просил прибавить газу.

Минхо прокашлялся, чтобы привлечь внимание Феликса, читающего книгу на диванчике. Он искал его на протяжении пяти минут, пытался допросить Тэхёна, но в итоге пришлось поговорить с ним о медведях. Ликс пошёл в книжный после того, как Хо отправился на поиски Джисона, чтобы случайно не пересечься с ними и не увидеть вдвоём. Противно.

— Что?

Вместо ответа Феликс с размаха получил по лицу. Он упал обратно на диван и приложил ладонь к щеке, но не успел опомниться, как Минхо ударил во второй раз. Вывести его из строя определённо получилось. Хо схватил его за плечо и с грохотом повалил на пол, перевернул на спину и врезал по челюсти с ноги. Феликс приподнялся на трясущихся руках, чтобы сплюнуть кровь, но снова примкнул всем телом к холодной плитке, почувствовав ужасную боль в позвоночнике, куда три раза подряд ударил Минхо. Ликс развалился на полу и застонал от боли, вертя головой в разные стороны, а Хо посмотрел на него сверху вниз и, с отвращением посмотрев на брата, харкнул в лицо.

— Подонок.

У Феликса даже не было сил на то, чтобы как-то ответить. Он кое-как дополз до дивана, сплюнул кровь на пол и, тяжело дыша, стал приходить в себя.

Минхо направлялся на место ночлега, поправляя штаны на ходу, и увидел Чанбина, бегущего к нему.

— Я грохот слышал, всё нормально?

— Нормально.

— А костяшки почему красные?

Он обернулся, указав взглядом на книжный.

— У Феликса спроси.

— Погоди. Ты его…

— Я же сказал у него спросить.

— Да что ж вы за люди такие…

Чанбин добежал до книжного за несколько секунд. Он нашёл взглядом Феликса, разлагающегося на диване, подошёл к нему и сел на ручку дивана.

— Ахуеть…

— Что? Добивать отправили?

— Нет, просто… Блять, я просто в шоке. Это ненормально, когда родные братья друг друга до потери пульса избивают.

— Мы, судя по твоим словам, вообще мало чем на нормальных похожи, — слабо улыбнулся Феликс. — Зачем пришёл-то?

— Помочь.

— Не надо. Щас полежу и пройдёт.

— Синяки не так заживают. Пойдём, я обработаю.

Чанбин взвалил его на своё плечо и потащил к спортивному магазину. Все парни были в детском и развлекали Бомгю, даже смогли уговорить Тэхёна пойти с ними. Чанбин открыл дверь в подсобку, усадил Феликса на стул и полез за аптечкой. Он долго отнекивался и говорил, что сам справится, но Со всё-таки удалось взять контроль над процессом в свои руки.

— Как так вышло-то? — спросил он, смачивая ватку перекисью.

— Просто пришёл и избил.

— За что?

Феликсу даже говорить об этом было мерзко.

— Сделал со мной то же, что я с сердечником.

— Ты Джисона избил?

— Да, — он слегка сморщился, когда ватка коснулась ссадины на щеке. — Он делает из Минхо тряпку, потому что… Блять, мне даже произносить это противно.

— Он втюрился в него, что ли?

Ликс кивнул.

— А Минхо, как я понимаю, отвечает взаимностью.

— Да. Только до него ещё не дошло. Даже я уже понял.

— И что собираешься делать?

— Если хоть раз увижу, как они обжимаются, то Минхо не жить. Он даже сопротивляться не будет.

— Это ещё почему?

— Потому что у нас так принято. Мы с ним вместе принимали участие в избиении пидоров, так что он не имеет права избежать этого.

— Ошалеть… — вздохнул Чанбин и начал убирать остатки ваты и перекись в аптечку. — Я вас никогда не пойму.

— У нас сейчас не та обстановка, чтобы любовными вопросами заниматься. Надо выбить из него эту дурь. Вот когда выберемся, пусть занимается всем, чем хочет.

Феликс был уверен, что Минхо сможет выжить. А если выживет он, значит, выживет ещё и Джисон. Хо ведь от него и на метр не отходит.

***

Феликс решил остаться и распределить еду, а Чанбин в это время пошёл за остальными. Они довезли Бомгю на его колеснице, расселись по местам и начали есть. Джисон кое-как смог сдержать улыбку, когда увидел разукрашенное лицо Феликса. Он посмотрел на Минхо и благодарно кивнул, тот сделал то же самое. Остальные смотрели на этих двоих и не понимали, что пропустили, пока занимались своими делами.

— А что прои…

— Нет, — перебил Субина Феликс, распечатывая упаковку с чипсами.

— Понял.

— Ты же утром без синяков был, — всё-таки не сдержался Бомгю. — Значит, вы с Джисоном не дрались?

— Нет, — коротко ответил Хан.

— А как это тогда…

— У тебя вторая нога лишняя?!

— Фу, псих, — в шутку фыркнул Гю и откусил батончик. — Мне просто интересно.

— Зуб за зуб, — вступил Минхо. — Теперь думай.

Феликс посмотрел на Хо с такой яростью в глазах, что чуть не прожёг в нём дыру. Потом этот взгляд перешёл на Джисона, который опять сидел рядом с ним. Наверное, Ликса никто так не бесил, как этот смазливый сердечник.

— Кстати, насчёт той крови, из-за которой Чан и Хёнджин с катушек слетели, — решил перевести тему Бомгю. — Она ведь либо моя, либо Тэхёнова?

— Да.

— А чья?

— Я не буду говорить. Золотая кровь и так считается самой лучшей у заражённых, а она ещё и четвёртой группы. Если кто-то заразится, то сразу же на этого человека налетит. Как было с Чонином.

— Слушай, в любом случае налетят на меня, — Гю поднял вверх отрубленную ногу. — От меня же несёт за три километра.

— Я не скажу.

В разговор решил вступить Субин.

— А заражённые могут охотиться на свою группу?

— Они обычно так и делают. Если не находят кого-то с четвёртой или золотой, то пожирают людей с той же группой, что и у них. Некоторые даже только этому предпочтение отдают.

— Бойся меня, — сказал он Джисону, улыбнувшись. — Брат по крови.

— Посмотрим, кто кого первым сожрёт, — в ответ улыбнулся Хан.

Феликс всё время не сводил глаз с Минхо и Хана. Они сидели слишком близко. Джисон поделился с ним шоколадкой, Хо отдал ему половину пачки сухарей, но Ликсу стало хуёво в тот момент, когда старший закинул руку на плечо сердечника. Он решил, что если увидит кое-что похуже, то точно выбьет из Минхо всю дурь.

— Ты куда? — спросил Хо, когда Джисон поднялся на ноги.

— На крышу, хочу воздухом подышать.

— Ты не доел.

— Не сдохнет, — фыркнул Феликс, но потом заткнулся, поймав на себе грозный взгляд старшего.

Минхо тоже поднялся с пола и поправил ремень, а потом пошёл вслед за Джисоном.

— А ты-то куда?

— С тобой.

— Ты за мной как собачка бегать будешь? — усмехнулся Хан. — Зачем?

— Хочу.

Джисон чуть не взорвался от счастья, но вместо того, чтобы разлететься на кусочки и рассыпаться во все стороны, просто сказал: «Ну пойдём». Феликс изо всех сил сжал алюминиевую банку из-под колы и задышал как бык.

Бесит, бесит, бесит!

— Ты чего? — спросил Чанбин, сидящий рядом. — Они же просто на крышу пошли.

— Знаю я, зачем они туда пошли…

— Да ладно тебе, Ликси, не драматизируй, — пожал плечами Бомгю.

— Как?

— Что? — перепугался Гю.

— Как ты меня назвал?

— Чего это ты?

— Как ты меня назвал? — повторил он.

— Ликси… Что, нельзя было, да?

Он смутился. Его никто так не называл. Только мама.

— Я просто не привык.

— Тебя никогда ласково не называли? — с ноткой жалости в голосе спросил Субин.

Феликс помотал головой в разные стороны. Хотя, а чего ещё стоило ожидать? С самого детства к нему обращались по фамилии, а чтобы не спутать с Минхо, называли «Ли младший». Первое время ребята из отряда даже не знали его имени.

Джисон свесил ноги с крыши и замотал ими в разные стороны. Он старался не смотреть вниз, чтобы случайно не увидеть тела погибших, поэтому устремил взгляд на небо. Минхо же поступил с точностью до наоборот. Он смотрел на асфальт и оценивал, как быстро разлагались тела. От Ёнджуна остался только скелет. Печальное зрелище. Минхо винил себя каждый раз, смотря туда, и просил прощения за то, что не смог защитить их. Только делал это без слов — говорил про себя.

— Минхо, почему ты постоянно там же, где и я?

— В смысле?

— Ну… Сегодня я убежал в туалет, чтобы вы не увидели моё разукрашенное лицо, а ты был единственным, кто пришёл.

— Просто беспокоился.

— Почему?

— Что значит «почему»? Я за всех вас беспокоюсь.

— И готов каждому из нас сделать искусственное дыхание? Я всё знаю, мне Феликс рассказал. И я прекрасно знаю, что ты брезгаешь такими гомиками как я.

Минхо сел рядом с ним и опрокинул голову назад. Неловко как-то.

— Теперь не брезгаю.

— И когда перестал?

— Когда Сынмин сказал, что ты в меня втрескался. Даже как-то приятно было это услышать, что ли… Короче, не ебу, как это чувство называется, но ты меня понял.

Довольно романтично для того, кто всю жизнь провёл в армии.

— Приятно говоришь? — ухмыльнулся Хан. — И как же это выразилось?

— Хватит меня пытать.

— Я просто задал вопрос.

— Ну, я не знаю… Мне будто ножик в живот вонзили.

— Чего?…

— Чувство приятное такое, но в то же время странное. Будто в животе что-то появилось.

— Это «бабочки в животе» называется…

— Я бабочек не ел. Только червей. Живых.

— Ага… А зачем, собственно?

— Наказали так. Я в тот день засмеялся в строю, когда Хёнджин пошутил. Короче, вместе червяков хавали.

— Я в ахуе.

Несмотря на то, что Хо поделился с ним такой мерзкой историей, ответить на вопрос у него всё-таки получилось. Осталось выпытать то, о чём Хан уже догадался.

— Минхо, скажи честно, я не зря рассчитываю на взаимность?

— А?

— Мои чувства взаимны?

Он растерялся. Как можно ответить на такой вопрос, если ты не понимаешь свои чувства?

— Это исходя из того, что считать взаимностью.

— То есть?

— Да я сам ничего не понимаю. Могу сказать одно — мне не похуй на тебя. Нет, не так. Ты мне важен, очень. И я не хочу, чтобы ты сдох.

— Ты прям романтик, — засмеялся Джисон. — А если чуть глубже копнуть?

— Слушай, хватит меня допрашивать. Я не знаю, что отвечать.

— Знаешь ведь, просто принимать не хочешь.

Хан был прав. Минхо понимал, что чувствовал, но не хотел мириться с этим. Он всегда презирал любовь однополых, принимал непосредственное участие в расправе с ними, а теперь сам стал таким же. Его тошнило от самого себя.

— Да, я просто не хочу это принимать! — психанул Минхо и резко вскочил на ноги, спустился с выступа и схватился за голову руками. — Я не тупой, просто пытался оттолкнуть всё это, чтобы не противоречить своим же принципам. Да и не любил я никого, поэтому ни в чём не уверен. В кадетке меня ставили в пример, пускай и частенько наказывали, но всё же…

— Минхо, нет больше никакой кадетки. Там был военный режим и ты это прекрасно знаешь.

— А у нас сейчас какой, если не военный?

— У нас вообще нет режима. Минхо, просто отпусти прошлое и осознай, что сейчас началась другая жизнь. Тебя больше никто не контролирует, прими то, что ты наконец-то свободен. Ты больше не обязан загонять себя в рамки, скрывать свои эмоции и чувства. Просто живи, пожалуйста. Я бы всё отдал, чтобы ты смог показать себя настоящего.

— Я только тебе и показываю…

— А Феликс?

— Нет. Он не принимает меня. Пробовал уже.

— Как это?

— Один раз в кадетке у нас появилось свободное время, что случалось крайне редко. Мы с ним сидели в комнате, а Хёнджин убежал к соседям, чтобы поболтать с ними. Тогда у наставников совещание было, так что за нами не следили. Я хотел поговорить с ним о чём-то отвлечённом от тренировок, но создавалось ощущение, будто я со стеной общался. Я спросил его про настроение, а Феликс просто проигнорил. Потом поинтересовался его моральным состоянием в целом, а он ответил: «Тебе чё от меня надо? Отъебись и не мешай». Феликс просто в потолок смотрел. Ему это было интереснее, чем разговор со мной. Я попытался ещё разок и начал говорить про ситуацию, произошедшую во время учений: Джея чуть с головой в песок не закопали, когда мы пробовали сидеть в окопах. Феликс просто послал меня и сказал завалить ебало. Как-то так.

— Подойди.

— Зачем?

— Просто подойди.

Как только Хан спустился с выступа, то сразу же обнял его так крепко, как только мог. Минхо — человек, который просто хотел почувствовать себя нужным, пытался сблизиться с его единственным родным человеком, но в итоге был вынужден скрывать свои чувства, чтобы «не надоедать» и соответствовать своему статусу хладнокровного командира.

— Ты там опять плачешь? — прыснул смешок Хо, поняв, что Джисон уткнулся в его плечо.

— Нет. Просто всё это несправедливо.

— Почему?

— Да потому что, — Джисон отстранился от него и отвёл взгляд в сторону. — Ты такой хороший, а этого никто не видит и не ценит.

— Так никто и не может увидеть, я же не показываю.

— Мне же показал.

— Ты — не все.

Ну скажи ты уже, что я тоже тебе нравлюсь! У тебя же на лбу написано!

Пришлось брать процесс в свои руки. Минхо молчал как партизан.

— Наводить тебя на мысль, как я понимаю, бесполезно… Короче, спрошу прямо. Я тебе нравлюсь?

— А… Блин. А как это?

— Что?

— Знал бы я, что это такое. Когда говорил, что пытался что-то оттолкнуть, то имел ввиду желание общаться с тобой. Сейчас я вообще ничего не понимаю.

Ну, хотя бы не послал. Продолжаем.

И продолжение было интересно не только Джисону, но ещё и Феликсу, который прятался за столбом уже на протяжении пяти минут. Его воротило от всей этой сопливости. Минхо был таким… искренним, что ли? Настоящим. Но в то же время Феликс винил себя за то, что не ценил попытки брата вести себя с ним точно так же. Он напрочь забыл про ситуацию, произошедшую в кадетке, а вспомнил о ней только благодаря рассказу Хо.

Спустя несколько минут, которые Джисон посвятил помощи Минхо в понимании его чувств, он наконец-то добился этой фразы:

— Нравишься, походу…

Феликс еле сдержал рвотный рефлекс. Ему хотелось прямо сейчас выйти из своего укрытия и сбросить этих двоих с крыши.

Джисон чуть не заплакал от счастья. Он закрыл лицо руками и отвернулся в сторону, чтобы перевести дух. Хан просто надеялся, что не заставил бедного Минхо, ничего не понимающего в любви, поверить в то, что он и вправду ему нравился. Но сомнения рассеялись, когда он почувствовал, как Хо обнял его со спины и начал покачиваться в разные стороны, а потом мимолётно поцеловал в шею. Он делал это впервые.

— Ну ты чего? — спросил Хо, когда увидел, что по щеке Джисона всё же стекла слеза. — Расстроился, что ли?

— Это от счастья, придурок, — улыбнулся он и смахнул горячую каплю с щеки. — Мне просто было страшно, что я не успею услышать эти слова. Боялся, что умру раньше. И даже… блять, — Хан снова заплакал. — В тот день, когда у меня остановилось сердце и я ещё что-то понимал, то думал об этом.

— Так, отставить мысли от смерти, — Хо прижался ещё крепче и спустил руки с плеч Джисона на его талию. — Теперь я точно не позволю тебе коньки отбросить.

Он повернул его лицом к себе и начал вытирать слёзы парня, которые лились водопадом. Даже во время клинической смерти Хан не переставал думать о нём.

— Всё хорошо? — спросил Минхо, когда тот всхлипнул в последний раз.

— Да-да, всё нормально.

Минхо смотрел на него и с каждой секундой всё сильнее убеждался в том, что и вправду полюбил Хана, хотел всегда быть рядом и защищать его, не позволять волноваться, чтобы сердце не болело, обнимать его и даже делать то, чего он раньше никогда не пробовал. Безумно хотелось поцеловать Хана. Но как?

Джисон тоже хотел поцеловать его, поэтому решил не медлить. Он положил руку на плечо Минхо и потянулся к губам парня, коснулся их и почувствовал сладковато-шоколадный привкус. Но Хо не делал ровным счётом ничего и оставался неподвижен.

— Ты чего? — спросил он, когда Хан отстранился от него и опустил голову вниз.

— Тебе не нравится?

— Нет-нет, нравится, — протараторил он, — очень нравится.

— Тогда почему никак не взаимодействуешь?

Минхо даже стало стыдно.

— Так я не умею…

Джисон расплылся в улыбке от умиления. Он ещё никогда не видел Хо таким растерянным.

— Представь, что чупик сосёшь, — это была первая ассоциация, пришедшая ему в голову.

— Что сосу?

— Чупик. Ну, чупа-чупс.

— Это что?

Хан выпал.

— Да ну… Ты даже до кадетки его ни разу не пробовал?

— Нет.

— Бедолага. Тогда просто попробуй подключиться к процессу. Только не кусай.

— Люди кусают во время этого?

— Многие, но я не люблю.

— Я постараюсь не сожрать тебя.

— Было бы славно.

Они попробовали снова. Джисон примкнул к его губам и начал целовать, положив руку на шею Минхо. Тот просто пытался понять, как правильно включиться и не покусать Хана, ведь очень хотелось. Хо обхватил его нижнюю губу своими и осознал, почему парни из его кадетки делали это. Безумно приятно чувствовать, что любимый человек целиком и полностью принадлежит только тебе. Минхо не хотел, чтобы это заканчивалось. Он хотел, чтобы это продолжалось целую вечность, чтобы он в любой момент своей жизни мог подойти к Джисону и начать целовать его до момента, пока в лёгких не закончится кислород.

Феликс не знал, куда деть свою агрессию. Хан испортил Минхо. Он убил в нём всю стойкость, хладнокровие и вынужденную жестокость, которые были необходимы в их ситуации. Теперь мысли Хо были заполнены не выживанием, а Джисоном, которого Ликс ненавидел всем своим сердцем.

— Пошли? Надо проверить, не сломал ли что-то Бомгю.

— Вторую ногу, в лучшем случае, — улыбнулся Минхо. — Пойдём.

Они направились к выходу, но взгляд Хана пал на фигуру, стоящую в тени столба. Он прищурился и увидел блеск армейской пряжки. Пизда.

— Феликс?

Он вышел из своего укрытия, сложив руки на груди. Феликс зашагал к ним, а Минхо понял, что своей участи ему не избежать.

— Джисон, иди, — сказал Хо, не смотря на него.

— Зачем?

— Нам поговорить надо. Наедине.

Хан кивнул и решил, что перечить Феликсу было бессмысленно. Пробовал уже. Он закрыл за собой дверь, но решил оставаться неподалёку, поэтому сел возле небольшой лесенки и стал ждать.

— Ну?

— И давно ты решил педиком стать?

— Извини, у тебя забыл спросить, — прыснул смешок Хо.

— Мне вот вообще не до смеха.

— Я знаю, как ты со мной «поговорить» хочешь.

Минхо сделал шаг назад и развёл руками в стороны, приготовившись.

— Реально его… любишь? — сквозь противный ком в горле произнёс Феликс, ещё надеясь получить отрицательный ответ.

— Да, — вздохнул. — Начинай.

В глубине души Минхо надеялся, что в Феликсе всё-таки было что-то человеческое, но эти надежды рухнули вместе с ним на кровлю после удара в живот. Больно. Но возникать нельзя. Ликс с размаха ноги ударил по лицу и Минхо тут же почувствовал во рту привкус железа. Удар кулаком, ещё один, а за ними — по челюсти армейским ботинком.

— Что, пидорас, уже вырубаешься? — спросил Феликс, приподняв его за лямку чёрной майки. — Терпи.

— Терплю… — сказал он и сплюнул кровь.

— Только посмей сознание потерять.

Феликс швырнул его и Хо ударился головой об пол. В ушах ужасно звенело, а сил не осталось даже на то, чтобы повертеть головой. Ликс нанёс ещё три удара по лицу, один — по шее, а в конце со всей силы наступил на живот, чем вызвал у Минхо вскрик и приступ надрывистого кашля.

— Поднимайся.

Он ничего не ответил.

— Поднимайся, мразь.

Но Хо просто не слышал его. В ушах звенело слишком сильно. Феликс харкнул в сторону и, пересилив себя, протянул руку, чтобы помочь Хо подняться. Ему было противно даже прикасаться к Минхо, если речь шла не об избиении. Парень кое-как встал на ноги и снова сплюнул кровь.

— Я понимаю, что выбить всю эту хуйню из тебя не вышло, но сам ведь знаешь, что так принято.

Он кивнул.

— Всё, вали отсюда. Смотреть на тебя противно.

Минхо вывалился из двери и сразу же зашагал к туалету, не заметив Джисона, сидящего возле входа на крышу. Он кричал его имя и шёл следом, но тот не слышал. Феликс ни капли не сжалился над ним, наоборот, ввалил в три, а то и в четыре раза сильнее, чем парням из кадетки. Минхо залетел в туалет и посмотрелся в зеркало, сразу же опустил голову и начал крутить вентиль крана, но услышал лишь кряхтение. Он совсем забыл, что воду уже давно отключили. Хо прислонился спиной к холодной стене и сполз по ней вниз. В туалет забежал Джисон. Он даже слово выдавить из себя не смог. Хан не узнал его из-за количества крови на лице.

— Это… Как?… Это Феликс сделал?!

Минхо кивнул. Шум в ушах немного стих и он слышал не только себя, но ещё и Джисона.

— Не делай ничего. Всё равно не сможешь.

— Но зачем?! Зачем он это сделал?!

— Так принято. Было. Феликс до сих пор мысленно в кадетке, так что придерживается её порядков. Там всех гомиков избивали.

Хан помог ему подняться, взвалив старшего на своё плечо, и они пошли к лестнице, чтобы вернуться на второй этаж. Феликс уже ушёл вниз, чтобы лишний раз не пересечься с ними.

Все парни сидели в магазине спорттоваров, так что им удалось проскочить незамеченными. Джисон распахнул дверь в туалет и посадил Хо на пол, наполнил ковшик водой и начал смывать кровь с его лица.

— Я сам.

— Сиди уже, — прыснул он и смочил несколько бумажных полотенец. — Надо будет обработать. Попросим аптечку у Чанбина.

— Не надо.

— Я тебя щас добью.

Джисон закончил проводить водные процедуры и они направились к остальным. При их появлении картина выглядела так: Бомгю широко раскрыл веки и рот, став похожим на пучеглазую игрушку; Тэхён начал пилить Минхо взглядом; Чанбин выронил из рук стаканчик с водой; Субин вскрикнул от испуга; Феликс самодовольно рассматривал разукрашенное лицо брата.

— Чанбин, обработай его, — сказал Джисон и вручил ему Минхо, словно вещь.

— Три избиения за два дня? Вы серьёзно?…

— За день, — подправил Бомгю. — Джисона ночью отымели.

Чанбин повёл Хо в подсобку, а Джисон сел рядом с Бомгю и пытался игнорировать Феликса, таращащегося на него.

— Эй, пидорас, — свистнул он в сторону Хана. — Понравилось?

— Что?

— Как «что»? Понимать, что человека испортил.

— Чего? — высоко поднял брови Бомгю и посмотрел на обоих. — Ты-то кого сломал?

— Никого. Просто Феликс живёт по военным правилам двадцатого века.

— В смысле?

— Для слабоумных объясняю, — прокашлялся Феликс. — Джисон, он же сердечник, он же пидр, он же голубая лагуна…

— Стой! — крикнул Субин и посмотрел на Хана. — Ты гей, что ли?

— Да. И не стыжусь.

— Ахуеть…

— А что дальше-то? — спросил Бомгю.

— Блевать охото… — фыркнул Феликс. — Склеил он этого… которого сейчас зеленкой мажут.

Джисон никак не ожидал, что Бомгю завизжит как девчонка и накинется на него с объятиями. Довольно странная, но в то же время приятная реакция.

— А я знал! Я знал! Я знал! — не прекращал визжать Гю. — Фух, ёпта… Не зря во всех дорамах про зомби есть любовная линия.

— Только один из них в конце обязательно умирает, — вступил Тэхён. — Или оба.

— Я вот одну смотрел, где оба выжили. Там девка, кстати, тоже с военными была в конце как-то связана. Точнее, она просто в форме пришла. Прикиньте, там главные герои поженились, чтобы квартиру получить, а потом реально влюбились друг в друга. Эта девка ещё пацана с крыши скинула, когда они ещё в школе учились, потому что её домой не отпускали. И там болезнь такая странная была… Не помню, как она проявлялась, потому что давно смотрел, но тоже приступы случались.

— Круто, только мы не в дораме, — сказал Феликс.

***

Хёнджин и Бан Чан сидели в своей клетке и не знали, чем себя занять. Хван уже рассказал ему про все прелести течения болезни, про способы борьбы с ломкой и даже поделился своими впечатлениями, которые получил во время убийства Кая. Одним словом — удовлетворение. Чан весь день был сам не свой. Он винил себя за то, что посмел наброситься на Чанбина и собирался сделать с ним то, что обычно заражённые делали со здоровыми людьми. Хёнджин же успокаивал его тем, что если бы не золотая кровь, которая принадлежала Бомгю, они бы не слетели с катушек. Хван понял, кто был её владельцем ещё с момента, когда парню рубили ногу. Он узнал запах и расставить точки над «и» не составило особого труда.

— Петух.

— Хуй.

— Мы без мата договаривались.

— Ладно, — улыбнулся Чан. — Тогда… Хламидомонада.

— Это что вообще такое?

— Одноклеточная двужгутиковая зеленая водоросль, обитающая в лужах, пресных водоемах, прудах. Форма клетки грушевидная. На переднем конце тела имеет два жгутика, за счет…

— Хватит-хватит! — притормозил его Хёнджин. — Энциклопедия ходячая, блять.

— Я это ещё с экзаменов помню.

— Кстати, тебе сколько лет-то вообще? Если судить по начитанности, то все семьдесят.

— Двадцать один мне.

— Ахуеть… А мне семнадцать.

— Тогда ты пиздюк.

— Что имею, — скромно засмеялся он. — А Чанбину сколько?

— Двадцать.

— Пенсионеры.

— Что имеем, — повторил его фразу Бан Чан, улыбнувшись. — Вопрос можно?

— Валяй.

— Куда ты срать ходишь?

Неожиданно. А ответ был ещё более неожиданным.

— Я больше не сру… Грустно.

— Вообще?!

— Да. Не знаю, какая там мутация произошла, но срать перестал ещё с момента заражения.

Через секунду Бан Чан начал смеяться, прикрыв рот рукой. Хёнджин ничего не понимал, поэтому просто ждал, пока тот успокоится.

— А куда… блять… — Чан посмотрел в коридор, чтобы проверить, не было ли рядом Тэхёна. — А куда тогда Кай вышел?

Теперь ржать начали оба. На этот гогот прибежал Чанбин и Бомгю, который напросился с ним. Ну, как сказать, прибежали… Он подталкивал его сзади, пока Гю сидел на своём скейте. Чанбин только закончил делать перевязку и наложил новый шов, так как предыдущий опять разошёлся, поэтому кровью не пахло и инвалидика можно было смело брать с собой.

— Вы чё ржёте, дебилы?

Хёнджин и Чан одновременно посмотрели на Бомгю, переглянулись между собой, а потом снова начали смеяться. Над таким шутить, конечно, нельзя, но хоть это вызывало у них какие-то положительные эмоции.

— Тебе не скажем, — кое-как сдерживаясь сказал Чан. — Ты нас убьёшь.

— Это вы говорите мне? — спросил Бомгю, улыбнувшись. — Да говорите уже, мне интересно!

После провалившихся попыток разубедить Бомгю в его желаниях, Хёнджин выдохнул и всё-таки начал рассказывать:

— Короче, Чан спросил меня, куда я срать хожу, а я ответил, что не сру. Вообще. Хер знает, чё там из-за этой болячки происходит, но факт остаётся фактом. Потом он резко смеяться начал и спросил… Блять, я не могу! Чан, давай концовку.

Он прокашлялся для солидности, а потом продолжил за Хвана:

— Я закончил ржать и потом спросил: «А куда тогда Кай вышел?»

— Как-то так…

Реакция Бомгю была странной. Улыбка с его лица тут же пропала, брови опустились, он наклонил голову и не показывал лица. Чанбин был готов их убить.

— Сука, я вас сейчас кастри…

Он не успел закончить, Бомгю начал дёргаться и смеяться во всё горло. Он даже свалился со скейта и продолжил смеяться, лёжа на полу. Парни думали, что Гю сдерживал себя, чтобы не заплакать, а он, оказывается, пытался не заржать. Безуспешно, как оказалось. К нему подключились Хёнджин и Чан, а Чанбин махнул рукой и показал заражённым средний палец, из-за чего те окончательно впали в истерику.