статус: заражён

Последние несколько дней казались парням вечностью. Без Чонина и Ёнджуна всё будто опустело и потеряло свой смысл. Есть не хотелось, играть в мяч не хотелось, бегать за Бомгю, катящемся на скейте, тоже не хотелось. Так себе настрой для выживания. И мало того, что повсюду царила траурная атмосфера, ещё и Хёнджину становилось хуже. Их-за долгого воздержания и отсутствия должного питания он сильно ослаб, сбросил в весе, будто потух. Он даже стал отказываться от животного мяса, так как больше не мог терпеть вкус тухлятины во рту. Единственным выходом из ситуации была вынужденная голодовка. Но когда голод становился просто невыносимым, Хван всё-таки брал у парней какую-то еду и запихивал её в себя через силу, чтобы не умереть. В основном это были орехи и сухофрукты, в которых содержалось достаточное количество железа, чтобы хоть чуть-чуть заполнить дыру в желудке парня. Чанбин ежедневно приходил к Хёнджину, брал анализы и спрашивал про самочувствие, а потом уходил в подсобку, чтобы провести анализы. Оказалось, что он и Бан Чан успели стащить микроскоп из больницы перед тем, как сбежать. Они решили, что эта вещь наверняка им пригодится, и были чертовски правы. Чанбин, пускай и не был гематологом, но смог выявить возможную причину развития болезни.

— Привет, — улыбнулся Со, как только вошёл в изолятор.

За ним стоял Феликс, держащий в руках заряженный пистолет, а также Бан Чан, который пришёл, чтобы вести записи. Их состав никогда не менялся и уже стал привычным для Хвана. Но на этот раз к ним присоединился ещё один человек.

— Он что тут делает? — спросил Хёнджин, посмотрев на Бомгю, вошедшего внутрь.

— Мне интересно, — сказал он и уселся на скейт, который всегда держал под рукой. — Пиздец… Выглядишь, как труп.

— Могу и тебе такой статус обеспечить, — слабо усмехнулся Хван. — Ну, как сегодня пытать меня будешь?

— Короче, я провёл анализы и сравнил твою кровь с не заражённой.

— С чьей?

— Я не скажу, — отрезал Чанбин, открыв сумку. — Боюсь уже, после случившегося с Чонином.

Теперь Чанбин не позволял никому, кроме Чана, даже близко подходить к заветному ежедневнику. Мало ли, что ещё могло случиться.

— И что ты там проанализировал?

— В твоём организме значительно не хватает железа, недостаток которого ты хочешь восполнить чужой кровью. Оно также содержится в мясе, поэтому тебе было легче держаться, когда мы давали сырую говядину. Ещё железо есть в орехах, так что продолжим кормить тебя ими.

— Они у меня скоро через нос полезут.

— Назад затолкаем, — сказал Бомгю. — Через жопу.

— Можно я его сожру, пожалуйста? — спросил Хван, закатив глаза. — Он меня бесит.

— Нас тоже, — прыснул Феликс. — Но пусть живёт. Хоть кто-то настроение поднимает.

Бомгю и вправду был единственным, кто рассеивал тоску и заставлял парней улыбаться. Иногда он даже специально калечился на глазах у всех, чтобы хоть ненадолго рассмешить их. Гю пускал шуточки, танцевал, и даже научил Сынмина кататься на скейте, лишь бы ненадолго отвлечь его от произошедшего с Чонином. Он предлагал свои уроки и Джисону, но тот молча мотал головой и продолжал читать, погружаясь в собственный мир. У всех были разные способы спрятаться от проблем. Бомгю заставлял их жить и продолжать бороться, вечно говоря: «завтра будет лучше, чем вчера». Сам он в эти слова не верил, но хотел заставить поверить остальных.

— Нам нужно кое-что проверить, — сказал Чанбин, достав из сумки небольшой фонарик.

Они не зря пришли к Хёнджину после заката солнца. Им нужна была темнота. Чанбин отошёл от него на пару метров, а потом зажёг фонарик и попросил посмотреть на него.

— Только не закрывай глаза.

— Ладно.

Он направил свет прямиком на глаза Хёнджина и стал водить фонариком туда-сюда. Чанбин и Чан не ошиблись. Его глаза приобрели красноватый оттенок, который переливался, словно разводы бензина.

— Видишь меня?

— Ты мне фонарём прям в ебало светишь, — цокнул Хван. — Сам, блять, как думаешь?

Он нажал на кнопку и Хёнджин тут же зажмурился, чтобы потереть глаза.

— А сейчас?

— Сейчас вижу.

— Окей, — сказал Чанбин и снова полез в свою сумку. Он достал оттуда несколько листов, на которых крупным шрифтом были написаны буквы.

— Психологический тест?

— Нет, проверка, — Чанбин ещё сильнее отдалился от него и стал по очереди показывать листы. — Какая буква?

— А.

Со перевернул листок лицевой стороной к себе и стал щуриться, чтобы разглядеть очертание в полной темноте. Хёнджин не ошибся.

— А тут слово какое?

— Солнце.

— Правильно. Здесь?

— Неосторожность.

— Последнее.

— Шиншилла.

Чанбин сложил листы и снова включил фонарь, чтобы видеть, куда идти. Он положил их в сумку и закинул её на плечо, до этого достав оттуда пакетик с орешками, и протянул их Хвану.

— Молодец, заслужил, — улыбнулся Со и потрепал его волосы.

— Я и так мог сказать, что в темноте хорошо вижу.

— Надо было убедиться. Я возьму немного крови и наконец-то съебусь с глаз твоих.

— Опять… — жалобно застонал Хёнджин. Его тошнило даже от упоминания заражённой крови, так что взятие образца каждый раз сопровождалось мучениями.

Чанбин вручил Хёнджину медицинскую маску, чтобы он не так сильно страдал от запаха, распечатал шприц и начал натирать его руку на месте сгиба салфеткой, пропитанной спиртом. Следов от уколов было настолько много, что Хвану даже пришлось замотать локоть бинтом, чтобы лишний раз не мозолить парню глаза. Стоило Чанбину ввести шприц в вену, как Хёнджин тут же схватился за нос свободной рукой, старался дышать ртом сквозь плотную маску, пытаясь не завопить от ужасной вони.

— Всё-всё, закончили, — успокаивал его Чанбин, переливая кровь в баночку для анализов. Он поднялся с корточек и ещё разок потрепал макушку Хвана. — Умница.

— А умничек…

— Бомгю! — крикнул Чан, стукнув ручкой по ежедневнику.

— Молчу.

— Ты меня ещё тут расцелуй, блять, — прыснул Хёнджин, отведя взгляд от Чанбина.

— Не смогу, как бы не хотелось.

Парни вышли из изолятора, и когда Феликс запер замок, они направились в сторону магазина спорттоваров. Бомгю медленно ехал на своём скейте, чтобы не обгонять парней, но иногда всё равно останавливался и ждал их.

— Ты так мягко с ним общаешься, — восхищённо произнёс Гю, посмотрев на Чанбина. — Тебе не кажется, что он не ценит?

— Он ценит, просто не показывает этого, — сказал Феликс, идущий позади. — Не привык.

— Если я буду общаться с Хёнджином по-другому, то ему станет ещё хуже.

— Это как?

— Он должен понимать, что важен для нас, — ответил Бан Чан. — Или Хёнджин может убедить себя в том, что действительно превращается в животное.

— А-а-а… То есть, вы разговариваете с ним, как с пиздюком, чтобы он продолжал чувствовать себя человеком?

— Да, — кивнул Со. — Долговато до тебя доходит.

— До меня вообще редко что-то доходит, — улыбнулся Бомгю и оттолкнулся от пола, прибавив темп. Он стал наворачивать круги возле магазина, пока ждал парней, от которых отдалился на сто метров.

Бомгю выглядел так, будто его меньше всех волновала смерть Ёнджуна, являвшегося его лучшим другом, и Чонина, с которым он успел неплохо породниться за каких-то пару дней. Но Гю просто понимал, что если он тоже начнёт грустить целыми днями напролёт, то позитив намертво пропадёт из их жизней.

«Ёнджуна и Чонина уже не вернуть, а лишние смерти от депрессии нам ни к чему», — думал про себя Бомгю и продолжал двигаться дальше.

***

Бомгю кое-как смог расшевелить Кая, Тэхёна и Субина, каким-то волшебным образом взял их всех за руки и повёл за собой. Он предложил направиться на третий этаж и поиграть в ограбление, чтобы немного поднять им настроение. Гю звал всех, но согласились только эти трое, так как остальные либо были заняты, либо просто не были настроены принимать в этом участие. Феликс и Минхо нашли бутылки для кулера и, установив его, стали перетаскивать воду. Чанбин и Бан Чан колдовали над кровью Хёнджина, заперевшись в подсобке, и не выходили оттуда уже час. Джисон сидел на полу и читал книгу, а Сынмин решил немного отвлечься и поискать какие-нибудь безделушки в детском магазине. Он бродил между стеллажами, рассматривал машинки, куклы, погремушки для детей и даже отрыл игрушечную коляску. Он положил в неё пупса, накрыл его одеялом и, сев на пол, стал возить коляску туда-сюда. Это успокаивало.

— Кхм… кхм…

Сынмин повернул голову на звук и посмотрел на Феликса, идущего к нему. Он сел на корточки рядом с парнем и стал наблюдать за тем, как Сынмин продолжал играться с коляской.

— Тренируешься?

— Что?

— Ну… Коляску возишь, а там кукла.

— Нет, — слабо улыбнулся Сынмин, — по брату скучаю.

— У тебя брат есть?

— Младший, ему всего полгода. Я часто выходил с ним гулять и брал коляску, а ещё звал с собой Джисона и Чонина. Садились на лавку, ели чипсы, а малой спал, пока я его покачивал.

— Как зовут?

— Юко.

— Прикольно, — кивнул Феликс и замолчал.

Они продолжали сидеть в тишине на протяжении двух минут и шестнадцати секунд. Сынмин считал. Он посмотрел на Феликса, который пялился в одну точку, и ждал, пока тот объяснит причину своего прихода.

— Ты хотел чего-то?

— А? Я?

— Не я же.

— Да, ну… Ты просто такой грустный сидел.

— Мало причин радоваться, так сказать, — усмехнулся Сынмин. — Скажи, тебе что-то нужно?

— Это… — почесал затылок Феликс, вздохнув. — Надо с тобой что-то делать, короче. А то ты слишком кислый.

— Ты хочешь меня развлечь?

— Ну… Да, развлечь. Только не знаю, как.

— Ты, видимо, ещё и не знаешь, как с людьми общаться, — на этот раз уже засмеялся Ким. — Так заикаешься.

— Это с непривычки. Я просто никогда ничего подобного не делал.

— А как вы в своей кадетке развлекались?

— Никак. Максимум из пневматических пистолетов стреляли. Хочешь научу?

Неожиданно. Но Сынмину определённо нравилось.

— Хочу.

Сынмин бы никогда не подумал, что окажется в подобной ситуации: он стоял напротив мишени с пистолетом, который держал в вытянутых вперёд руках, рядом с ним был кадет, который, казалось, уже неоднократно побывал на войне, и корректировал его стойку.

— Ноги шире ставь.

— Так? — спросил Сынмин, отдалив ступни друг от друга.

— Ещё.

— Так?

— Ещё.

— Куда ещё? Я сейчас на шпагат сяду.

— Вот так нормально.

Феликс сделал пару шагов и стал направлять руки парня, придерживая их и стоя за его спиной. Он поднял их чуть выше, пару раз похлопал Сынмина по плечу и отошёл в сторону.

— Стреляй.

Сынмин нажал на курок и послышался выстрел. Минхо, который тупо бродил по этажу, тут же прибежал к ним, держа свой пистолет наготове. Но когда он увидел растерянный взгляд Сынмина, поднявшего руки зайчиком, и равнодушное лицо Ликса, то громко цокнул и разрядил пушку. Хо посмотрел на мишень, висевшую в нескольких метрах от них, подошёл чуть ближе и стал оценивать прицел Сынмина.

— Руки не расслабляй. У тебя кое-как в стену не попало.

— Хорошо, — улыбнулся Сынмин. — Там всё прям плохо?

— В первый раз стреляешь?

Он кивнул.

— Тогда всё ахуенно. Я в свой первый раз чуть наставнику яйца не прострелил. Но мне тогда было лет двенадцать.

— Вы так рано начали стрелять?!

— Как только ложку держать научились, — ответил Феликс. — Тебе хоть понравилось?

— Очень. Я прям власть из-за этой штуки чувствую.

— Вы сердечника не видели?

Сынмин и Феликс перекинулись озадаченными взглядами, а потом перевели их на Хо.

— Мы думали, что он с тобой.

— Ты его искал?

— Я все магазины оббегал, а тут вы со своими стрелялками.

— Нам начинать переживать? А то прошлая пропажа закончилась весьма хуёво.

Минхо сурово посмотрел на Феликса, сказавшего это. Сынмин поник на глазах, вспомнив о Чонине.

— Так, я пойду на третий этаж и посмотрю там. Много патронов не тратьте.

Минхо направился в сторону лестницы и стал подниматься наверх. Он молча прошёл мимо ювелирного, где Кай со всей дури ударил по витрине битой и разбил её на мелкие кусочки. Видимо, Бомгю всё-таки удалось развеселить их. Хо посмотрел в магазине электрики, в туалете, в хозяйственном, ещё в нескольких опустевших помещениях, прошёлся по коридорам, но Джисона так и не нашёл. Нервишки начинали шалить. Он не собирался говорить другим о внезапном исчезновении Хана, чтобы лишний раз не сеять панику, так что решил проверить абсолютно все магазины, находившиеся на третьем этаже. Когда Минхо обошёл всё по второму кругу, а свою пропажу так и не нашёл, то решил заглянуть на крышу. Джисон был ярым любителем одиночества и романтизированных поступков, к которым можно было смело отнести валяние на грязном кафеле под открытым, тёмным небом, заполненным мерцающими звёздами.

Хо вошёл на крышу и закрыл за собой дверь, сразу сосредоточив внимание на фигуре человека, лежавшего в самом центре. Хан подложил руки под голову, чтобы было не так жёстко, и напялил на себя всё те же массивные наушники, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя дома. Из них, естественно, не играла музыка, поэтому Джисон прокручивал песни у себя в голове и напевал их себе под нос. Минхо молча подошёл к нему и сел рядом, сложив ноги бабочкой, но тот будто игнорировал его присутствие.

— Привет.

Хан ничего не ответил. Он продолжил смотреть на звёзды и динамить Хо.

— Сними с себя эти кокосы. Толку от них никакого.

— Я слушаю.

— Что ты там слушаешь? Как тараканы в голове бегают?

— Отстань.

Минхо наигранно закатил глаза и сам снял массивные наушники с Хана. Тот даже не пошевелился. Он продолжил лежать и пялиться на звёзды, что стало казаться Хо не таким уж и бесполезным занятием. Уже через секунду он лёг рядом с ним, до этого сняв с себя камуфляжную рубашку и подложив её под голову. Джисон же лежал на капюшоне кофты, превратив его в подушку.

— А ты…

— Что?

— Ну, ты как вообще?

— А сам как думаешь?

— Хуёво? — предположил он.

— Какой ты проницательный.

— Стараюсь.

Минхо замолчал и решил попытаться понять смысл того, чем они занимались. Он прищурился и стал пристальнее смотреть на звёзды, не особо догоняя, зачем Хан делал это ещё до его прихода.

— Нахрена ты на них таращишься?

— Красиво.

— Не, тупо. Что ты там увидеть хочешь?

— Там Чонин и Ёнджун.

— Где? Я не вижу.

И вот тут Джисон уже озадачился. Неужели Минхо не знал даже таких элементарных вещей?

— Ещё скажи, что не знаешь, что люди после смерти в звёзды превращаются.

— Ты как себе это представляешь? Они просто разлагаются. Вон, у нас Чонин и Ёнджун до сих пор на обочине валяются, их птички и другие твари доедают.

— Замолчи…

— А что я не так сказал? Если хочешь, то можешь убедиться в том, что твой Чонин ни на какое небо не улетел, а на дороге без пары конечностей и с дыркой в груди до сих пор валяется.

Глаза Джисона стали наполняться слезами. Он специально ушёл на крышу, где не было никого, чтобы хоть ненадолго забыть о произошедшем. Но тут снова появился этот вездесущий и опять всё испортил. Как всегда.

Минхо увидел его слёзы и понял, что явно ляпнул лишнего. Он не умел поддерживать и сопереживать, поэтому и получилось то, что получилось.

— Блять… Джисон, прости, — Минхо хотел придвинуться чуть ближе, но тут же получил шлепок по руке от парня, который сидел, поджав ноги к груди. — Понял.

Он продолжал надрывисто плакать, вспоминая о Чонине, пока Минхо стоял на краю крыши и смотрел на его растерзанное тело, лежащее рядом с Ёнджуном, который выглядел ещё хуже. Чанбин и Чан предположили, что тела умерших заражённых разлагались намного быстрее обычных из-за каких-то там процессов, которые они описали умными и непонятными словами. Минхо простоял так минут семь, посмотрел на Джисона, рыдавшего в голос, и решил, что пора было действовать.

Хан почувствовал, как что-то тяжёлое и плотное оказалось на его плечах. Он поднял голову и увидел рукава рубашки Хо, которую тот накинул на него, чтобы согреть. На улице заметно похолодало, не смотря на то, что несколько часов назад температура составляла примерно двадцать пять градусов. Сам Минхо стоял в одной чёрной майке и в камуфляжных штанах со множеством карманов.

— Забери, — пробубнил Хан, всхлипнув. — Мне ничего от тебя не надо.

— Я вижу, что ты трясёшься, как припадочный. Не дерзи и сиди смирно.

Минхо поправил рубашку, которую Джисон случайно стащил с плеча, а потом сел рядом. Дальше произошло то, чего Хо никак не ожидал. Хан достал чуток помятую сигарету из кармана кофты, зажал между зубами и поджёг, пока Минхо прибывал в состоянии полного шока. Как только Джисон сделал тягу, то сигарета была выбита из его рук.

— Эй!

— Нельзя тебе, — строго произнёс Хо и наступил на сигарету ботинком, потушив её. — Где взял?

— У Тэхёна попросил. Ты будешь? У меня ещё есть.

— Не курю.

— Я так-то тоже, — слабо улыбнулся Хан и достал уже вторую сигу. — И не вздумай выбивать. Я новую возьму.

— Ты дебил?! Лично я не собираюсь тебя откачивать, если сердце прихватит. Выброси эту хуйню.

— Я ведь сейчас принципиально выкурю.

— Хорошо, — хлопнул ладошами по ногам он, — только не плачь, когда таблетки закончатся.

Казалось, что Минхо умел находить подход абсолютно ко всем и добиваться своего, прикладывая для этого не собо много усилий. Его слова и вправду имели смысл. Сердце и так болело, а благодаря табаку всё могло стать только хуже. Джисон посмотрел на сигарету, которую держал в руке, достал из кармана ещё три штуки и медленно протянул их Хо. Тот кивнул и разломал их напополам, а потом подошёл к краю крыши и бросил их вниз. Минхо вернулся к нему и сел чуток ближе, чем раньше.

— Я просто в шоке.

— Почему на этот раз?

— Ты такой спокойный. То есть, не смотря на произошедшее, ты продолжаешь быть таким сдержанным. С утра я видел, как ты отжимался, а потом ты бродил возле изолятора, хотя там караулил Бомгю.

— Чонин тоже караулил и…

Он вовремя остановился. Хан снова поник на глазах.

— Извини.

— Ничего, — слабо улыбнулся Джисон. — Всё нормально.

— Я имел ввиду, что теперь по возможности стараюсь не спать, лишь бы ничего подобного больше не произошло.

— И давно ты так делаешь?

— Дней шесть.

Прошло ровно шесть дней с той самой ночи, когда они потеряли Чонина и Ёнджуна.

— Ого… Значит, ты не спишь почти неделю?

— Я сплю, просто мало. Часа два, иногда три, а потом просыпаюсь и сторожу вас.

— Почему не предложишь назначить двоих дежурных?

— Пацаны сейчас не в ресурсе. Мы с Феликсом планировали караулить ближайшее время, пока вы все не очухаетесь до конца.

— Кстати, насчёт тебя и Феликса… — с каким-то смущением в голосе произнёс Джисон. — Почему не сказали, что вы братья?

— А зачем? Что от этого изменилось?

— Теперь я понимаю, почему ты так относишься к нему.

— Как? Чем моё отношение к Феликсу отличается от других? К Хёнджину, например?

— Ты с Хёнджином более суров, чем с Ликсом. Видно, что любишь его и хочешь уберечь, потому что чувствуешь ответственность, как старший брат.

Взгляд Хо как-то изменился. Он стал более агрессивным и холодным. Джисон даже успел испугаться.

— Не смей говорить что-то подобное.

— Почему? Это же правда.

— Слушай, сердечник, ты ничего не знаешь обо мне и моей жизни. Мне нельзя ни о ком заботиться, я должен уметь командовать и отдавать приказы, потому что таковой была моя роль.

— Да прекрати ты уже думать об этой казарме! — повысил голос Хан, но в нём не было ни капли злости. — Минхо, тут другая жизнь. Отпусти прошлое и забудь о нём, как о страшном сне. Хватит считать себя обязанным перед кем-то. Понимаю, что ты был каким-то командиром, но…

— Отвратительным, — внезапно перебил его Хо и стал смотреть в пустоту. Джисона это слегка напрягло.

— Не думаю. Ты ведь взял на себя такую ответственность, когда предложил не мучать Ёнджуна и… Ты и сам всё помнишь.

По Минхо было видно, что он хотел выговориться, но в горле будто скопился ком, который не позволял выдавить из себя и слово.

— Расскажи.

— Нет.

— Расскажи, легче станет.

Хо глубоко вздохнул и опустил голову вниз, стал постукивать ботинком, чтобы настроиться.

— Я не смог спасти отряд.

И тут до Хана дошло. Именно поэтому Минхо требовал от всех дисциплины, не позволял плакать тем, кого считали опорой, холодно общался даже с собственным братом, в ответ получая такое же отношение к себе. Пока все проливали слёзы день за днём, Хо позволил себе заплакать лишь раз, вспомнив ту ночь, когда узнал о смерти родителей. И даже в такой трудный момент он не получил поддержки от единственного родного человека в своей жизни. Его не жалел никто, поэтому и Минхо никого не жалел.

— Что произошло?

— В тот день, когда на нас напали, мы тренировались в спортзале. Все вышли на звук выстрелов, которые доносились из коридоров, и тут же учуяли запах крови. Потом началось самое страшное. Один из преподавателей велел нам эвакуироваться через чёрных ход, но мы стали просить оружие, чтобы обороняться.

— У вас не было своего оружия?

— Нет, конечно, его выдавали только на учениях. Так вот, нас коллективно послали нахуй и сказали бежать, но я предложил всё-таки проникнуть в оружейную и начать обороняться. Наша кадетка, как ты уже понял, была необычной. Там было слишком много пистолетов, гранат и прочей фигни, чтобы так просто отдать всё это заражённым в личное пользование. Мы добежали до склада и стали заряжать пистолеты, а потом разделились, чтобы охранять главные объекты. Я, Хёнджин и Феликс остались возле оружейной, другие пошли защищать вход и медпункт, чтобы сохранить его для оказания помощи пострадавшим. Спустя минуту заражённые стали ломиться в дверь, ведущую на третий этаж, где мы и находились. И началось мясо. Многие падали замертво, кому-то отрывали плоть живьём, у кое-кого получалось отбиться, но большинство заражалось и налетало на убитых. Мы оборонялись, как могли, но этих тварей было слишком много.

— И… Почему ты решил, что виновен в гибели людей?

— Я предложил им остаться и взять оружие. Если бы я вывел их через чёрный ход или пожарную лестницу, то всё могло бы быть иначе.

— А как вы втроём спаслись?

И тут глаза Минхо стали похожи на стекляшки, но он всё равно не позволил себе заплакать. Он вздохнул, выдохнул, а потом продолжил.

— Нам удалось собрать всех выживших в одну кучу и приблизиться к окну, где находилась пожарная лестница. Я стал пропускать их вперёд, параллельно подстреливая заражённых, среди которых были наши товарищи, но понял, что времени и патронов больше не осталось. Мне пришлось бросить гранату.

— Гранату?! — переспросил Хан, будто не поверил. — Погоди, ты ведь сказал, что вы были на третьем этаже.

— В этом и дело. Если бы я не бросил её, то заражённых и их жертв стало бы в разы больше. Чтоб ты понимал, их там было около двух сотен.

— А выживших?

— Семеро. Тех, кто смог добраться до лестницы. Я бросил гранату в самый последний момент, когда уже сам стоял одной ногой на ступеньке, но потом понял, что внутри остался ещё один выживший. Его звали Ёсан. Он уже тянул мне руку, чтобы я помог ему выбраться, но не успел. Мне самому пришлось прыгать, чтобы не быть подорванным заживо, и я упал в какие-то кусты, так что обошлось без переломов. Потом из окон посыпались осколки и одно из них попало в шею парню, которого звали Джей. Он не выжил. Мы остались вшестером, но добрались только трое. Остальных загрызли во время поиска укрытия. Их тоже не удалось спасти.

— Я… Я не знаю, что говорить.

— На твоём месте я бы тоже не знал, — усмехнулся Минхо и резко отогнул штанину, показав Хану уже затянувшуюся рану, которая рассекла всю щиколотку. — Вот, это мне осколок в ногу попал. Ещё на спине есть, потому что в кусты свалился, но там незначительно.

— Ахуеть…

— Лучше и не скажешь. По сравнению с остальными я вообще сухим из воды вышел. Одному пацану вообще лицо сожрали, когда мы наткнулись на заражённых.

— И вы просто смотрели на то, как их убивают? Это ведь не быстрый процесс.

— Я стрелял в них, чтобы не мучались. Когда на человека набрасываются, то шансов выжить практически нет.

— Какой же ты…

— Опять жестокий?

— Нет, сильный, — с восхищением произнёс Хан. — Я никогда настолько мужественных людей не встречал. Это же надо иметь достаточно сил для того, чтобы решиться убить кого-то. Тем более, если человек тебе не безразличен.

— Я никого не убивал, — монотонно произнёс Хо, после чего прокашлялся. — Я избавлял их от страданий. Они бы и так погибли.

— Я бы так не смог.

— Ты бы не только так не смог, ты бы и дня в этой казарме не вытерпел.

— Возражать не буду.

Они ещё немного посидели на крыше, Минхо рассказывал Джисону про его жизнь в кадетке, вызывая у парня такое восхищение, что он не мог поверить собственным ушам. Хан ещё раз убедился в том, что ещё никогда не встречал настолько сильных людей. Но их разговору помешали Субин и Бомгю, вошедшие в дверь.

— Боже, мы думали, что вы сдохли! — кричал Гю, чтобы его услышали. — Везде обыскались.

— Пошлите есть! — тоже прокричал Субин, после чего затащил улыбающегося Бомгю внутрь за руку.

Эта улыбка показалась им обоим слишком широкой и странной. Хан и Минхо перекинулись озадаченными взглядами, а потом начали смеяться.

— А если он подумал, что…

— Хуй знает, что у этого болванчика на уме, — перебил его Хо. — Пошли.

— Я не хочу есть.

— А кого это ебать должно? Если не поешь добровольно, то будешь жевать под дулом пистолета.

— Очень мило.

***

Когда все были сыты, парни похвастались своими украшениями, которые стырили из ювелирного, а Бомгю устроил целый модный показ и на свой страх и риск одел на Феликса подвеску с бабочкой, то Чанбин снова отправился мучать бедного Хёнджина, а заодно дать ему чуток крови, которую выкачал из собственной вены. Он выдавал Хвану маленькие порции каждые три дня, чтобы поддерживать состояние парня и не дать ему умереть с голоду. Чанбин попросил Феликса и Чана на этот раз остаться и не идти вместе с ним, чтобы проверить кое-что. Это, конечно, было довольно опасно, но рискнуть стоило.

— И снова привет, — улыбнулся Со, войдя в изолятор.

Хёнджин недовольно цокнул и отложил в сторону кубик-рубик, который Гю принёс ему вчерашним утром. Чанбин подошёл поближе к парню, сел на корточки и стал рыться в своей сумке.

— Ты один?

— Ага, — кивнул Со. — Доверяю тебе.

Это… было приятно. Хёнджин уже и забыл, каково это — не быть зверем в глазах других. Обычно люди, заходившие сюда, имели при себе хотя бы биту, но сейчас Чанбин был полностью безоружен. В этом и заключалась суть его эксперимента.
Но парни всё равно не смогли просто так отпустить Со. Минхо, Субин и Тэхён стояли возле изолятора, чтобы в случае чего защитить Чанбина.

— Как чувствуешь себя?

— Нормально… — как-то неуверенно ответил Хёнджин. — Ты как?

— У меня всё прекрасно.

— Почему ты пришёл один? Так ещё и без своей супербиты.

— Я же сказал, что доверяю тебе. Знаю, что ты не набросишься на меня.

— Почему ты так уверен?

— Ты бы сделал это раньше, — улыбнулся он и достал из сумки баночку с кровью, при виде которой у Хёнджина запульсировали зрачки. — Держи.

Он выхватил её из рук Со и стал глубоко дышать, извивая шею и светя набухшими венами. Мешки под глазами начинали стремительно темнеть, а взгляд становился более свирепым. Хван ждал, когда тот уйдёт, но Чанбин будто и не собирался сдвигаться с места.

— Чего ждёшь? Вали отсюда.

— Нет.

Хёнджин ахуел. В его руках находилось то, что могло заглушить ломку, которая мучала его на протяжении двух дней, а более желанный наркотик — не заражённый человек — настоятельно не собирался уходить.

— Пей, не бойся.

— А если я на тебя сорвусь?

— Не сорвёшься. Ты же сильный.

— Ты это специально?

— Может быть, — ухмыльнулся Чанбин. — Ты уже наверняка понял, что кровь моя. Если понравится, то захочешь ещё.

— Так.

— А ты докажи самому себе, что можешь противостоять искушению.

— Какая же ты сука… — фыркнул Хван, отведя взгляд в сторону. В любом случае, Чанбин сам напросился.

Он открутил крышку и почуял невероятный аромат, который отдавал чем-то сладким и безумно вкусным. Именно так заражённые ощущали запах крови. А у Чанбина она ещё и была второй группы. Такое Хвану было по вкусу. Он опрокинул баночку над головой и стал довольно причмокивать, а после опустил палец внутрь и стал собирать остатки со стенок, которые слизал, не оставив внутри ни капли красной жидкости. Чанбин выглядел максимально спокойным, а вот Хёнджину хотелось большего. Он ещё никогда не был настолько похож на изголодавшееся животное. Хван смотрел на него, как на ходячий кусок мяса, время от времени вертел головой в разные стороны, чтобы прийти в себя, а потом схватился руками за волосы и уткнулся лицом в колени. Он глубоко дышал, пытаясь нормализовать дыхание, а зрачки пульсировали, как сумасшедшие. Хёнджин чувствовал манящий запах, доносившийся из-под рукава кофты Чанбина, откуда тот выкачал кровь, но держался. Всё это напоминало припадок наркомана, у которого не осталось дури, а ломка становилась всё сильнее. Спустя десять минут страданий Хвана наконец отпустило. Он показал лицо, полностью покрытое потом, а потом потянулся за бутылкой с водой, стоявшей возле его ног.

— Поверить не могу… — восхищённо произнёс Со, приоткрыв рот от удивления. — Ты смог.

— Ага, — тяжело дыша отрезал Хёнджин, опустошив бутылку до дна. — Ты прям садист.

— Хёнджин, я просто в шоке.

— Я тоже, если честно. Мне так сильно захотелось сожрать тебя, что уже думал выбежать из этой тюрьмы. Хватило же у тебя смелости…

— Я знал, что ты справишься.

— Не-а, — помотал головой Хван. — Будь это кто-то другой, то я бы сорвался.

— Почему?

— Единственное, что я понимал во время этого… ну, того, что со мной сейчас было, так это твоя важность в отряде. Без тебя тут все полягут как миленькие.

— Это как?

— Я не знаю, как это правильно объяснить… Короче, у меня в голове появился какой-то сканер, который определяет значимость и силу человека. Если я понимаю, что человек не слабее меня или же важен моим близким, то срабатывает стопер.

— А на кого он не срабатывает?

Хёнджин опустил голову вниз и начал тихо смеяться. Вот теперь Чанбину стало страшно.

— Ага, щас. Вот так вот взял и сказал тебе.

— В смысле?

— Чтобы ты всех этих людей подальше от меня увёл? Нет уж, спасибо.

Чанбин ничего не понимал. Хван говорил так, будто собирался напасть на кого-то и специально пудрил ему мозги. Такое происходило уже во второй раз. Пару дней назад Хёнджин очень внимательно рассматривал каждого, кто проходил мимо изолятора, а при виде определённых людей впадал в припадок. Видимо, он и вправду задумывался над тем, чтобы совершить нападение.

— Ты ведь не собираешься убивать кого-то из нас, да?…

— Нет, конечно, — прыснул смешок Хван. — Дай мне помечтать.

— Ладно… Я пойду, спокойной ночи.

— Погоди, — он схватил Со за руку и силой притянул к себе. — Можно я кое о чём попрошу?

— Давай.

— Когда кого-то из парней убьют, то ты можешь дать мне останки?

Чанбин не хотел верить в то, что услышал. Хёнджин на полном серьёзе попросил принести ему труп.

— Нет.

— Почему? Его ведь всё равно уже не получится не спасти.

— Ты можешь окончательно перейти на вторую стадию, а если хуже, то вообще на третью. Нельзя так рисковать.

— А ты так уверен, что я не сорвусь?

— Всё, Хёнджин, хватит. Я пошёл.

Чанбин накинул на плечо сумку, выбежал из изолятора и закрыл дверь на замок. Он даже не оборачивался в сторону Хвана, будто зная, что тот таращился на него и облизывал губы, положив руки на стекло. Это выглядело весьма устрашающе. И видели это Минхо, Субин и Тэхён, которые прятались за выступом. Они наблюдали за ними через отражение в витрине, пару раз хотели вмешаться, но Хо останавливал их. Если бы Чанбину и вправду угрожала опасность, то он бы как минимум начал кричать.

— Ахуеть… — протянул Техён, вытаращив глаза. — Вы видите это?

— Видим, — кивнул Субин.

Хёнджин стал царапать стекло и дышать полной грудью, а мешки под его глазами стали настолько яркими, что походили на уголь. Парни стояли напротив него, но Хван будто не замечал их. Подобного ещё не происходило.

— Это… А чё с ним?

— Жрать хочет.

— Но почему так странно? Он ведь обычно орёт и начинает стулом кидаться. Уже шесть штук поменяли.

— Может, научился контролировать это? — предположил Техён и чуть ближе придвинулся к изолятору.

Хёнджин прекратил провозить ногтями по прозрачной двери, медленно повернул голову и стал смотреть прямиком в напуганные глаза Тэхёна. Его же глаза отливали бензином из-за света фонарика, но это не помешало парням увидеть раскрасневшиеся белки. Теперь его чёрные зрачки были расположены на алом фоне. Хван будто забыл, что такое речь, поэтому молчал, но от этого его действия казались ещё более ужасающими. Он начал принюхиваться и мотать головой в разные стороны, а потом стал водить ладонями по стеклу.

— Блять, ребят, это ненормально… — сказал Тэхён, повернувшись к ним. — Надо наших медиков звать.

— Я сбегаю, — сказал Субин и помчал в сторону спортивного магазина.

За время его отсутствия Минхо и Тэхён застали ещё несколько странных действий Хёнджина. Он ничего не говорил, не рычал, двигался очень медленно и осторожно, а иногда даже спускался на четвереньки. Глаза его до сих пор были красными, будто после получения ранения. Хван садился на пол, поджимал колени к груди и пялился на Тэхёна и Минхо, а потом снова начинал принюхиваться. Будто он что-то искал, но никак не мог найти. Всё это напоминало какой-то транс.

— Мы тут.

Субин привёл всех. Точнее, он уходил за Чанбином и Бан Чаном, но остальные напросились вместе с ними. Все встали рядом с изолятором и стали наблюдать за странным поведением Хёнджина, который выглядел, как потерявшийся зверёк.

— Что это с ним? — спросил Бомгю, наклонившись. Он постучал по двери, но ответной реакции не получил. — Фу, игнорщик.

— Я зайду к нему.

— Куда? — Минхо схватил Чана за руку и оттащил назад. — А если он набросится?

— Не думаю. Он не выглядит агрессивным.

Бан Чан отпер замок и вошёл в изолятор, Феликс встал в проёме, направив пистолет на заражённого.

— Хёнджин, — обратился к нему Чан. — Хёнджин, ты тут?

— Бесполезно, — отрезал Минхо, — он уже десять минут молчит.

— Он не заболел?

Все разом посмотрели на Хана, задавшего вопрос.

— А сам как думаешь? — прыснул смешок Кай. — Мы бы не держали его в клетке, если бы он был здоров.

— Да я не об этом. Он ведь может заболеть какой-нибудь простудой.

— Не может, — замотал головой Чанбин. — У них иммунитет стальной.

Чан сел на корточки рядом с Хёнджином, чувствуя себя так, будто он находился в вольере с диким животным один на один. Хван посмотрел на него пустыми глазами, а потом опустил голову и начал нюхать руку. Не то.

— Что он делает?

— Он… Нюхает меня, походу.

— Этот долбаёб совсем одичал, — вздохнул Минхо, почесав затылок. — Не агрессирует?

— Нет. Наоборот, каким-то слишком невинным выглядит.

Хван искал одно — кровь. И не какую-либо, а именно вторую положительную. Чанбин не единожды кормил его именно этой группой, так как выкачивал её из собственной руки, что повлекло за собой определённые последствия. Хёнджин привык к её вкусу и не хотел никакой другой. Возможно, порционная выдача крови и могла показаться ошибкой, но без этого Хван бы не выжил. На голоде, который подразумевал под собой не поступление в организм чистой крови, заражённый мог протянуть лишь трое-четверо суток.

— Ты что-то ищешь?

Но Хван снова промолчал. Он сконцентрировал всё своё внимание на поиске желаемого. Видимо, это и вправду был транс, в который Хёнджин неосознанно впал после очередной полученной дозы, которую выдал Со.

— Хёнджин, ау, — стал щёлкать пальцами перед его лицом Бан Чан. — Ты меня слышишь?

— Блять, — цокнул Феликс и вручил пистолет Бомгю, который стоял рядом. — Подержи.

— Имба… — восхищённо протянул тот и стал вертеть пушку в руках.

— Она заряжена, дебил!

— В этом и фишка. Бойтесь меня.

Ликс оттолкнул Бан Чана, а сам сел на корточки перед Хёнджином. Он выглядел максимально потерянным. Хван посмотрел на него, сверкая краснотой капилляров, а потом начал шмыгать носом, пытаясь уловить аромат. Но на Ликсе не было ни царапинки, поэтому он не смог учуять запах.

— Слышишь меня?

После того, как Феликс не дождался ответа, он решил самолично вывести его из этого состояния. Ликс поднялся на ноги, замахнулся и резко ударил Хёнджина по лицу. Тот отлетел в стену и забился в угол, а кто-то из парней вскрикнул от неожиданности.

— Стой!

Джисон забежал в изолятор и подошёл к Хвану, положил ладони на его щёки и стал рассматривать место, куда ударил Феликс. К счастью, нос не был травмирован.

— Ты совсем?! — возмущённо воскликнул Хан, посмотрев на Ликса. — Ты же знаешь, что ему плохо от заражённой крови!

— Знаю, поэтому и хочу, чтобы она хлынула в три ручья. Это единственный способ вернуть его в нормальное состояние.

— Не трогай его, пожалуйста. Он же человек, в конце концов.

— Ты так уверен?

Джисон не мог поверить своим ушам. Феликс и вправду это сказал? Он больше не считал своего друга за человека?

— Уверен. Отстань от него, ради бога. Ему же больно.

— Ему сейчас похуй. Посмотри на его лицо: выглядит, как запуганная псина.

— Не говори так. С ним просто что-то случилось, и надо выяснить, что именно.

Хан совсем не боялся Хёнджина, которого сторонились все, кроме медиков и кадетов. Именно поэтому он сейчас держал Хвана за руки и не собирался отдавать его на растерзание Феликсу. Тот, пускай и прибывал в каком-то небытие, но не собирался нападать на Джисона. В любом случае, его кровь ни капли не интересовала Хёнджина.

— Дайте мне что-то острое, — попросил Чанбин.

Минхо достал из кармана перочинный нож и протянул его Со. Он снял защитный чехол и резко провёл лезвием возле костяшки на запястье, сделав небольшой надрез. Реакция Хёнджина была моментальной.

Феликсу пришлось чуть ли не бросить Хана на прогиб, чтобы убрать от заражённого, который одичал на глазах. Бомгю машинально захлопнул дверь и облокотился на неё спиной, чтобы Хван не смог выбежать из изолятора, но Чан успел остановить его, скрутив руки за спиной. Он повалил Хёнджина на пол и надавил коленом на позвоночник, чтобы тот не смог подняться. В это время Феликс закреплял его запястья и щиколотки кабельными стяжками, которые отрыл в строительном и на всякий случай таскал с собой. Пригодились. Теперь Хван был связан. Он извивался на полу и орал во всё горло, пытался вырваться, но всё было напрасно. Джисон, Чан и Феликс выбежали из изолятора и встали рядом с остальными.

— Кошмар…

— Всё ещё считаешь его человеком, сердечник?

Хан ничего не ответил. Он был слишком шокирован тем, что видел по ту сторону двери.

— Ему нельзя помочь?

— Нет, только ждать, — сказал Со. — Видимо, он изначально искал именно мою кровь, поэтому и сконцентрировал всё внимание на её поиске.

— А почему у него глаза такие странные?

— Они так реагируют на дозу, — ответил Чан. — Наверное, это произошло, потому что Чанбин переодически давал ему кровь. Хёнджин привык.

— Он на второй стадии? — обеспокоено спросил Сынмин.

— Ещё нет, но это промежуточная. Если сорвётся, то перейдёт на вторую, если не на третью.

— Так не давай ему кровь, — сказал Минхо, разведя руками в стороны. — Делов-то.

— Не могу. Тогда он умрёт.

Смотреть на Хёнджина было безумно больно. Ему приходилось тяжелее всех. Он каждый день мучился из-за болезни, непрекращающейся ломки и мыслей о том, что вскоре мог отбросить коньки. И при всём этом Хван пытался контролировать себя, выносил все испытания, которые проводили по несколько раз в сутки, а также терпел частые побои от Феликса и Минхо.

Ни у кого не осталось надежды на то, что Хёнджин выживет.