L'amour est une sottise faite à deux
L'amour est une sottise faite à deux. — Любовь — это глупость, сотворенная вдвоем.
Taylor Swift — happiness
Колёса поезда метро тихо стучат о рельсы, слегка пошатывая толпу в вагоне. За стеклом мелькают размазанные яркие вывески и белая плитка. Приятный голос зачитывает станцию за станцией, люди на сидениях сменяют друг друга совсем незаметно, будто бы и не изменилось.
Тэхён выходит на Порт-де-Пантен, сразу упираясь взглядом в Парижскую консерваторию. Внутри, за прошедшие несколько лет с его выпуска, ничего не изменилось — искусством пахнет. Старый паркет скрипит под ногами, смешиваясь с ритмичным топотом танцевального зала и звоном струн со всех сторон. Здесь, кажется, даже стены умеют танцевать и петь, устраивая собственные выступления по ночам.
— Здравствуйте, — Ким стучит по косяку приоткрытой двери, заходя внутрь. Профессор Арно ждал парня в своём музыкальном классе, протирая влажными тряпками крышку любимого рояля, слепившего глаза полировкой. В помещении привычный бардак — нотные тетради чуть ли ни сыпятся из шкафов, а в воздухе под солнечным светом пляшут клубы пылинок.
— Ах, пришёл наконец! — мужчина подлетает к нему на всех парах и целует по два раза в каждую щеку, как это и принято. Тэхён же стоит, как вкопанный, потому что за период своей асоциальной жизни совсем позабыл о этой традиции. С Чимином он её не придерживается, так как тот либо сам про неё забыть забыл, либо просто не хочет, используя лишь как приём обольщения женщин, задерживаясь губами на их щеках чуть дольше нужного. — Я уже думал над тем, чтобы попросить у мсье Пака твой адрес, потому что ты ни разу не ответил на мои звонки! Негодник! — он смотрит на бывшего ученика, приспустив оправу очков на кончик носа, и улыбается с теплотой поистине отцовской.
— Я... — Ким начинает оправдываться. Или просто отмахиваться? Никто, кроме него, не узнает, потому что профессор не даёт и слова вставить, несмотря на привычную ему излишнюю вежливость.
— Я всё понимаю, Тэхён, — он хлопает Кима по плечу, ведя его к единственному свободному от стопки книг стулу. — Тебе страшно оступиться снова, — сам он облокачивается об инструмент, расчесывая пальцами густые седые усы. Парень незаметно даже для самого себя качает головой в знак согласия и опускает взгляд, как провинившийся ребёнок.
— Я хочу, но не могу, — Ким почти шепчет. Его снова тыкают в это дело носом, поэтому он и не хотел отвечать на звонки.
— Не собираюсь давить на тебя, но ты же понимаешь, что не можешь просто взять и бросить всё, к чему шёл всю жизнь? — профессор пытается звучать ободряюще, но ему с трудом даётся подбор нужной интонации. — Сколько ты ещё будешь вот так страдать? — Арно не напорист. Тэхён и без того замкнулся и забился в самый дальний угол, не подпуская к себе никого. Ким всегда был его любимым учеником, самым лучшим за всю карьеру преподавателя. Парень как будто родился со скрипкой в руках, и смотрелись они вместе так гармонично, словно единое целое, и, конечно, уход Тэхёна со сцены ударил не только по нему самому. — Может, всё-таки, выступишь на фестивале? Тебе же пришло приглашение?
— Я уже выкинул его, — Ким мямлит, а профессор тихо посмеивается, взъерошивая тэхёновы чёрные кудряшки.
— Видимо они предугадали твои отчаянные поступки, поэтому прислали мне копию, — ведь никто не расскажет Тэхёну, что мужчина, у которого явно стоило бы отобрать телефон, названивал в комиссию филармонии раз по пятьдесят на дню, прося выслать на имя скрипача несколько приглашений. Ким приподнимает голову, и в его глазах пробегает секундная искра желания и надежды. — Хочешь сыграть? — мужчина ведёт подбородком в сторону стеллажа с инструментами, но каждый из них понимает, что он показывает именно на обтянутый дорогой кожей футляр.
— Но эта же та самая скрипка, которую вы не разрешаете никому трогать, — Тэхён с недоумением смотрит на профессора, — Та самая, с которой вы впервые получили награду на ICMA¹. На ней даже подпись Людовико Эйнауди есть!
— Эх, — Арно подходит к стеллажу и достаёт футляр, бережно поглаживая по нему рукой, — какую ценность может иметь обычная пыльная скрипка, если нет рук, которые бы сыграли на ней? Тэхён, — он присаживается на корточки перед парнем, берёт инструмент и протягивает его Киму, — ошибки — это часть жизни. Мы все ошибаемся, глупим и падаем, сдирая кожу с ладоней и коленей, но мы учимся на этом, оттачивая своё мастерство. Думаешь, Поль Виардо никогда ноты и струны не путал? А Тэйлор Свифт? Она же тебе нравится?
— Нравится, — бубнит, перебирая пальцы.
— Тогда ты, наверное, знаешь, через что ей пришлось пройти, чтобы остаться на вершине. У неё отобрали права на её же песни, но она преодолела это, перезаписывая их. Верно?
— Верно.
— Стань сильным, будь сильным и играй, отдаваясь музыке. Если тебе вставляют палки в колеса одну за другой, спрыгивай с велосипеда и иди пешком. Ставят подножки — плыви. Топят — отрасти крылья и взлети так высоко, чтобы все могли только мечтать о том, чтобы увидеть тебя хоть глазком. Только ты должен управлять своей жизнью, понимаешь? Тебе делают больно, кидая колючими словами и в спину, и в лицо, но это только оттого, что видят в тебе то, чего нет в них самих. Ким Тэхён! Я хочу увидеть, как ты сияешь на сцене с кресел первого ряда, а не в просиживаешь штаны на террасе, думая о том, под каким предлогом тебе сегодня отлынивать от работы! — профессор буквально вкладывает смычок и скрипку в тэхёновы ладони.
— Спасибо, — Ким думает, как бы ему сейчас не разреветься. Профессор Арно — уважаемый в кругах человек, у которого расписание забито до краёв, но, несмотря на это, он нашёл время выписать Тэхёну этот смачный подзатыльник. Или как там Чимин говорил?
— Я отойду, потому что в другом классе ученики, видимо, устроили целый балаган. Не слышал оттуда ни одной ноты за всё это время, зато хихикают только так! — мужчина цокает и покидает кабинет, оставляя дверь приоткрытой.
Правда, сыграет? Тэхён раньше учился в этом кассе, и его стены, вроде как, успокаивают, но сердце всё равно грохочет, как бешеное, как бы ни лопнуло. Он поднимает скрипку за гриф дрожащей рукой и прикладывает подбородник к челюсти, прижимаясь к нему. В другой руке дрожит уже смычок, волос которого поблёскивает от белого света ламп. Пальцы стоят в первой позиции. Он проводит смычком по струнам, и из-под них слетает первая нота, которая эхом чеканит от стен и непривычно громко бьёт по барабанным перепонкам. А дальше тишина. Все мелодии разом стёрлись из памяти, и парень застывает, словно статуя. Всё, пиши — «пропало», но внезапно из коридора доносится едва ли различимая игра фортепиано. Музыкант умело перебирал клавишами, ни разу не сбившись с темпа, и Тэхёну показалось, что где-то он уже слышал это звучание с изюминкой. Скрипач вслушивается в мотив, прокручивает в голове ноты, и через секунду смычок разрезает воздух над струнами.
Brian Crain — Rain
Композиция выходит идеальной, как будто до этого её репетировали ни один десяток раз. Ким упивается музыкой. На душе заново расцветают увядшие цветы, будто прошёл долгожданный живительный дождь, и парень, наверное, весь светится от восторга. Ощущение, словно второе дыхание открылось, и даже слух обострился, улавливая каждое касание клавиш.
━━━━━ ♬ ━━━━━
Taylor Swift — coney island
— Закончил? — профессор возвращается через пятнадцать минут, с замиранием сердца глядя на встрепенувшегося Тэхёна.
— Это было потрясающе, — у него чуть ли колени не подкашиваются, поэтому Ким опирается локтем на крышку рояля. — Кто играл на фортепиано?
— Фортепиано? — мужчина задумывается, потому что сам никакой игры не слышал. — Я не уверен, но, — Арно поправляет очки и разглаживает усы, — возможно, это кто-то из класса мсье Пети. Если мне не изменяет память, студенты иногда приходят, чтобы провести внеурочные занятия вместо него. И как только совести хватает использовать учеников для собственной выгоды?! — профессор всплескивает руками, а скрипач заминается, неловко хихикая в ладонь. — Ладно, пойдём посмотрим.
На бежевых стенах тут и там развешены в позолоченных рамках портреты великих музыкантов и знаменитых танцоров. Профессор напевает какую-то задорную мелодию себе под нос, заложив руки за спину, а Тэхён всматривается в лица на картинах — всегда так делал, пока учился здесь, — и они идут до конца длинного коридора, где из приоткрытой двери по полу тянется тонкий лучик света.
— Можно? — Арно стучит костяшками пальцев по двери. — О, мсье Мин, — он подзывает Кима рукой, — Тэхён, заходи давай.
Парень неловко вваливается в класс, поправляя прядь волос, спавшую на глаза, и облизывает розовые губы. В помещении повсюду развешены горшки с ползучим фикусом, на окнах колыхаются жалюзи, тихо шелестя друг о друга, а у стены фортепиано, за которым сидит молодой мужчина в свободной белой рубашке. Он накрывает клавиши крышкой и, развернувшись на стуле, кладёт руки себе на колени. Тэхён невольно обращает на них внимание: красивые длинные пальцы, белые ладони, увитые крупными венами. Скрипач смотрит чуточку дольше, нежели нужно, чтобы просто оценить, и это не остаётся незамеченным.
— Здравствуйте, профессор Арно, — Мин приветствует его с лёгким поклоном.
— Тэхён, это — Юнги Мин. Он бывший ученик профессора Пети. Юнги, это — Тэхён Ким. Он очень хотел узнать, кто играл на фортепиано, поэтому я привёл его познакомиться.
У Тэхёна уши начинают алеть. Юнги пожимает ему руку в знак знакомства и дарит вежливую улыбку. Она замечательная, поэтому Ким снова лажает, попадая в западню второй раз.
— Так вот кто составил мне аккомпанемент, — парень поднимает голову, их взгляды пересекаются, и Тэхён готов размахивать белым флагом. Он полностью повержен без права на реванш. — Хорошо получилось.
— Правда? — скрипач едва ли не подпрыгивает, — Я давно не играл, поэтому без нот было немного сложно подстроиться, — он потирает шею и смущённо улыбается.
— Правда. Видимо, до перерыва у тебя была отличная практика.
— Он у нас восходящая звёздочка. Возможно, ты мог слышать его в прошлом году на съезде или каком-нибудь из фестивалей, — профессор довольный учеником до безумия, а Ким весь краснеет и стесняется. Как будто мама представляет своего малыша перед подругами, хвастаясь его успехами.
— Сами же знаете, что я не получаю на них приглашений, — Мин выдыхает со смешком, в котором чувствуется толика грусти, — а по телевизору смотреть не успеваю.
— Пети, старый чёрт, мог бы выудить для тебя зрительское приглашение! Ну что за человек! — Арно топает ногой от возмущения, и, что-то бормоча себе под нос, выходит из кабинета.
Тэхён неловко кусает губы и мнёт пальцы. Профессор предательски бросил его одного наедине с Юнги и маленькой симпатией. Какие у них отношения с месье Пети, что лишь от упоминания, мужчина загорается, как олимпийский огонь?
Странно это. Но сейчас бы Киму думать не о чужих разборках, а как перебороть смущение, готовое сожрать изнутри.
— Мне очень понравилось, как ты играешь, — выпаливает он и теребит краешек своей рубашки, торчащий из-под вязанного жилета. — Сколько тебе лет?
— Спасибо. Мне почти тридцать, — Юнги оглядывает парня перед собой и хихикает с его сконфуженного вида, а тэхёнова челюсть чуть ни встречается с полом, но тот быстро себя одёргивает и откашливается. По Мину и вправду не скажешь, что ему скоро третий десяток. Он хорошо выглядит, даже несмотря на мешки под глазами, — а у кого их нет, — опрятно одет, выбрит и приятно пахнет дорогим парфюмом.
— А, — тянет Ким, — тогда мы вряд ли пересекались во время учёбы. Мне двадцать пять.
— Выступать на фестивалях в таком молодом возрасте — действительно, достойно уважения, — он качает головой в подтверждение своих слов. — Профессор с тебя пылинки не сдувает? — и смеётся, потому что Тэхён недовольно дует губы и цокает, отводя взгляд в сторону: иногда ему приходится выключать телефон, потому что его разрывают звонки учителя.
— Тэхён! — Арно возвращается в класс, поправляя галстук и одёргивая пиджак.
— Пойдём, поболтаете в другой раз, — он подзывает парня рукой, и тот тяжело вздыхает, пока Юнги, наблюдая за ними, продолжает тихо хихикать.
— Прости, что отвлекли тебя от инструмента, — скрипач улыбается ему на прощание и кланяется. — Удачной игры.
— Всё в порядке, — Мин разворачивается к фортепиано и открывает крышку. — До встречи!
Ким выходит из кабинета, после добавляя такое тихое «до встречи», что только он его и слышит, а щёки всё равно краснеют, и сердце волнуется.
— Что такое, профессор?
— Хочу с тобой перекусить.
Невероятно!
----------
¹ — Международная премия в области классической музыки.