4 часть
На следующее утро Феликс вышел из дома в майке, шортах и с телефоном в руке — и тут же остановился.
Хёнджин стоял у подъезда.
Снова.
Слегка помятый, с цветами в руках, явно не из цветочного — из круглосуточного ларька, где все букеты похожи на извинения перед мамой после трёхдневного загула.
— …Опять ты? — Феликс прищурился.
— Цветы, — Хёнджин поднял букет, будто это был пропуск в рай. — Ну… за вчера.
— За то, что попытался залезть мне под майку?
— За то, что не залез, — пробормотал альфа, и тут же добавил громче: — Шучу! Шучу. Это шутка. Культурная. Он кашлянул. — Я типа… извиняюсь. По-правде.
Феликс взял цветы, уставился на них. Потом на Хёнджина. Потом опять на цветы.
— Ты серьёзно? — Изогнул бровь он.
— Очень. — Хёнджин кивнул так рьяно, будто пытался встряхнуть весь мир.
Феликс рассмеялся. Не злобно, нет. Скорее, с недоумением и лёгкой насмешкой.
— Ну ты и идиот.
— Спасибо. Но красивый?
— В пределах терпимого.
С этим он повернулся и пошёл по своим делам. А Хёнджин остался стоять, с глупой, но довольной ухмылкой на лице.
***
На следующий день он пришёл с шоколадкой.
Потом — с котёнком.
— Он чё, с улицы?! — возмутился Феликс, глядя на грязного, пищащего комочка.
— Да, но я вымою. Ну, типа… я подумал, ты выглядишь как человек, у которого дома должен быть милый кот.
— Я выгляжу как человек, который сейчас кинет тебя этим милым котом.
— Ну… тогда я сам его оставлю. У тебя будет повод подумать обо мне, — Хёнджин улыбнулся, аккуратно поставив переноску у дверей.
— Ты больной?
— Безумно. По тебе.
Феликс захлопнул дверь.
Через полчаса Хёнджин получил фото: котёнок сидел на пледе с подписью "Назвал его Пиздюк. Подходит".
***
Неделю спустя…
— Ты опять? — Феликс в третий раз за вечер заметил Хёнджина за углом своего подъезда.
— Ну да. Просто… гулял. Случайно оказался.
— С цветами и кофе?
— Гулял культурно.
Феликс закатил глаза, но всё же взял кофе. Сделал глоток. Вздохнул.
— Ты странный.
— Я настойчивый.
— Ты был гопником.
— Я и сейчас, возможно, немного гопник. Но я стараюсь.
— Это видно. Ты уже два дня никого не посылал на три буквы при мне.
— Вот! Видишь?! Прогресс.
Феликс усмехнулся.
— Ладно. Пять минут. Погуляем.
— Ура! — Хёнджин засиял, как пятилетний, которому купили мороженое. — Я уже маршрут придумал.
— Если маршрут ведёт к твоей постели — можешь забыть.
— Не-не-не! Всё прилично. Ну, почти. Может, чуть-чуть флирта.
Феликс помолчал, а потом усмехнулся:
— Посмотрим, выдержишь ли ты без слов «сиськи» хотя бы один день.
— ...блядь.
— Уже проиграл.
---
А потом всё начало меняться.
Хёнджин всё меньше выглядел как гопник, всё больше — как нормальный человек. Он начал следить за речью, перестал орать на прохожих и даже однажды уступил бабке место в автобусе. Хотя потом долго шептал Феликсу:
— Она, походу, омега, я чуть не закинулся феромонами. Если она у меня спросит, где внук, я вырублюсь.
Феликс смеялся. Всё чаще. А Хёнджин всё глубже увязал.
Он уже не бегал — он жил Феликсом. И даже не просил потрогать грудь.
Почти.