11
— Приглашу к себе Валентину Васильевну на пару ночей, я ей такие графики нарисую, что застонет от удовольствия. И пусть только попробует потом мне зачёт не поставить, ох накажу тигрицу.
Какая-то доля секунды и в груди расползлась ярость, заполняя каждую клеточку, я подлетел к Фролову, схватил его за чёрную толстовку и хорошенько встряхнул, а затем швырнул на ближайший стол.
Я волком смотрел на противника, тяжело дыша, руки машинально сжимались в кулаки, новая волна злости ударила в висок и я пробил кулаком шутнику точно в челюсть.
На меня тут же накинулись его приятели, схватили и заломили руки. Я не сводил с Фролова глаз, видел, как брызнула кровь из его губы, жаль, что оказавшись скрученным, я не могу вмазать ему ещё разок.
— Что ты сейчас сказал, ублюдок? — Выплюнул я, вырываясь из тройной хватки.
— Кораблин, у тебя башню снесло? Озверел что ли? Бросаешься без повода
— Кому ты графики собрался рисовать, чертежник? Я тебе сам сейчас все лицо разрисую, — я снова дернулся к противнику, но три пары рук держали крепко
— Да успокойся ты, чего как завёлся, — обратился ко мне один из них, — прикалывался он. Вон математичка наша новенькая эскорт услуги предлагает на сайте знакомств.
Он протянул мне телефон, где была фотография Златовласки. Сделана она была, по-видимому, в субботу… На ней было то же платье и сидела она с коктейлем у барной стойки клуба «Таганрог», в камеру не смотрела, но кадр был четкий.
Я подавился полученной информацией и почувствовал, как от удивления вытягивается мое лицо. Я запомнил адресную строку и ввёл ее у себя в телефоне, молча покинул столовую и пытался поскорее найти точку опоры, чтобы не упасть, потому что земля стремительно уходила из под ног.
Облокотившись на подоконник, я изучил информацию на сайте, где девушка указала свое имя, возраст и номер телефона. Но больше меня удивляло предложение ниже, где она предлагает эротические услуги.
Я не верил своим глазам, да и поверить в это было сложно, скорее всего, это чья-то злая шутка.
Нет. Точно нет. Я уверен, она не такая, я же видел ее испуганный взгляд, когда коснулся ее обнаженного плеча. Совсем не похоже на то, что ее тело трогали сотни грязные лап. Да и подруга говорила, что она замужем.
Я уже набирал номер, указанный на сайте и томительное ожидание, сопровождалось протяжными гудками.
— Алло
Это был ее голос, я не могу ошибаться.
— Валентина Васильевна?
— Да, я вас слушаю, а кто говорит?
Я чуть не потерял дар речи и чуть не уронил телефон, но голос из динамика заставил вернуться к диалогу:
— Алло, я вас не слышу.
— Это Егор Кораблин, наши занятия сегодня в силе?
— Кораблин, ты издеваешься, я тебя уже 10 минут жду в аудитории, где ты?
— Бегу, Валентина Васильевна.
Я прервал связь и стремительно рванул к ней, перепрыгивая через ступеньки на лестнице. Мне срочно нужно посмотреть ей в глаза, я все пойму, когда увижу их. Я не верю, что это возможно, но мне нужно в этом убедиться, я сейчас же найду все ответы, вот только добегу, увижу ее и сразу найду.
Поднявшись на нужный этаж, я коршуном влетел в аудиторию. Златовласка стояла у окна и даже не успела обернуться, как я схватил ее за запястье и порывисто развернул на 180 градусов, лицом к себе.
Я подозревал, что это чья-то глупая шутка, но мою голову заволокло туманом ярости и капля сомнения острой болью отзывалась внутри.
Тяжело дыша, я вцепился руками в хрупкие плечи и пристально нырнул в глубину светло-карих глаз, которые испуганно смотрели на меня. Все происходило в считанные секунды, но для меня, как съемка в замедленном действии.
Я чувствую, как тело девушки дрожит под моими пальцами, а взгляд говорит за неё больше, чем сама она может сказать. Теперь я уверен, она не могла!
Напряжение от опасения смывает волной и я чувствую, как слабеют руки и пальцы расжимаются на женских плечах. Туман в голове рассеивается, но гул в ушах стоит по-прежнему, только уже не от злости, а от близости.
В какое-то мгновенье, девушка отталкивает меня с силой и в широко-распахнутых глазах застывает немой вопрос. Она ошарашена моим поведением, это читается в ошеломлённом взгляде.
Я не хочу ее огорчать и рассказывать, про то, отчего сам, минуту назад, пребывал в неприкрытом ужасе. Моих знаний в IT-сфере хватило, чтобы за пару минут взломать и удалить эту страницу, также я обязательно выясню, с какого адреса она была создана, но это немного позже.
Сейчас, мне хотелось закрыть этот вопрос раз и навсегда. Я показал Вале фото, которое было выложено на сайте, без лишней информации.
— Это вы?
Она растерянно и настороженно метала глазами то на меня, то на телефон и, по-видимому, не понимала, что от неё хотят. Потом все-таки взяла мой телефон в руки и внимательно рассмотрела фотографию.
— Вроде я, откуда у тебя такое фото?
— Вы первый раз видите эту фотографию?
— Да, я даже не заметила, что меня кто-то фотографировал. В чем собственно дело?
— Да-э… Я случайно нашёл ее, на официальной странице клуба «Таганрог». Правда, красиво получились? — Вот идиот, чего сморозил, — В смысле… Вы всегда красивая, но в субботу были по-особенному, — сказал правду и, надеюсь, что съехал с темы, а мне было достаточно той загадочности во взгляде, которая убедила меня больше не возвращаться к этой теме.
— Кораблин, я тебя не понимаю, — Златовласа продолжала смотреть на меня недоуменно, — спасибо, конечно, но почему ты позволяешь себе набрасываться на меня, распускать руки и вообще…
— Простите, Валентина Васильевна, как сказал Левин: «Нужно физическое движение, а то мой характер решительно портится». — Я улыбнулся, в надежде, что она улыбнётся в ответ, — сегодня же вернусь к спортивным нагрузкам
— Давай мы лучше приступим к математике
И она улыбнулась, правда слегка, чуть краешком губ, но ямочки на щеках прояснялись.
Именно они стали причиной моих бессонных ночей, моих, ранее незнакомых процессов в организме, когда сердце бешено стучит, а душа сгорает в жарком пламени чувств.
Возможно, все началось раньше, когда первый раз ее увидел, я сразу почувствовал в себе какие-то изменения, но отчаянно пытался отвергнуть эти домыслы, поэтому вёл себя, как придурок. Мне хотелось самому себе доказать, что я не способен на такие чувства, наверное, именно поэтому я поспорил с Сквором.
Все произошло на эмоциях, но кажется, я сделал только хуже, старался выбраться из глубины, а в итоге, ещё и привязал к шее камень. Ну а когда я увидел эту улыбку, я понял, что не в силах больше держаться на плаву и сдался, позволив себе утонуть.
Мне сложно приручить это новое чувство, я теряю себя прежнего, которым притворялся много лет. А главное, мне больно держать себя в руках рядом с ней, больно быть рядом и не иметь возможности прикоснуться к нежной, бархатной коже.
Я сел за первую парту, открыл тетрадь и методичку, Златовласка села рядом. Пока она искала нужное задание, я закрыл глаза и с наслаждением вдохнул в себя ее запах. Нет, это были не духи. Это был ее запах, она пахла, как морозное утро в зимнем лесу.
Я получил задание и принялся его выполнять, оказывается, уравнения и функции гораздо интереснее, чем кажутся на первый взгляд, особенно, если их обьясняет Златовласка, но сейчас она молчит и я слышу тихие всхлипывания.
Валя отвернулась к окну и спряталась за густыми волосами, которые мягкой волной прикрыли ее лицо. Я аккуратно заправил прядь золотых локонов за ухо и увидел, как крупные прозрачные слезы медленно сползают по щеке, а затем спускаются на хрупкую, фарфоровую шею.
Девушка подскочила со стула, но я остановил ее, ухватив рукой за тонкое запястье.
Мне показалось, что мы на какое-то время замерли, на этот раз я не заметил в темных глазах страх или раздражения, они были пустыми и с тревогой смотрели на меня.
Да твою же мать, как я хочу оказаться тем самым, с кем ей будет спокойно и ничего не страшно, как я желаю, чтобы эти глаза искрились, как новогодняя гирлянда, чтобы на лице сверкала улыбка и эти горькие слёзы, которые сейчас крадутся по бледному лицу, навсегда исчезли, уступив место счастью.
Возможно, я сошёл сума, но я настолько проникся мимолетным желанием, что превратил его в свою цель.
Я обязательно сделаю ее счастливой!
Почему, я не могу признаться в своих чувствах? Как научиться этого делать? Как подобрать правильные слова, да и как, черт возьми, преодолеть барьер привычного поведения?
Несмотря на мою непоколебимую самоуверенность, которая в нужный момент, как трусливый зверек, зарылась где-то глубоко, я боялся признаться. Если я откроюсь ей сейчас, то попаду за пределы досягаемой зоны, вынужденный держаться на безопасной дистанции.
Я с трудом проглотил накопившуюся в горле неуверенность и, не отводя взгляд, осторожно положил хрупкую ладонь в свои руки. Она оказалась такой холодной, что было ощущение, что в моих горячих руках тает льдинка.
Заметив, что девушка не оказывает сопротивление, а наоборот успокаивается я спросил шёпотом:
— Замёрзла?
Она молча кивнула головой, а я уже до этого принялся снимать с себя шерстяной кардиган, которым после, бережно накрыл ее плечи.
Валя поёжилась, окутываясь им полностью, и так легко, по женственному улыбнулась, что внутри меня вспыхнула искра удовольствия, затмив светом все пространство.
— Прости, что считала тебя самовлюблённым мажором, ты оказался другой..
— Какой? — Глупо напрашиваюсь на комплименты
— Ну… другой. В тебе есть что-то такое, что излучает тепло, которое замечают не сразу
— Например, мой кардиган? — Открыто улыбаюсь
— Да и он тоже, но главное тепло, оно у тебя внутри.
На щеках мелькнули ямочки, а слёзы уже высохли, но я видел, что внутри, ее что-то по-прежнему режет, поэтому следующий вопрос сам сорвался с языка, разорвав нашу связь:
— У вас что-то случилось? Почему вы…
— Нет, ерунда, — резко перебила меня преподавательница, — на сегодня мы закончим, вы можете быть свободны
Лицо снова очертили строгие линии, она встала, сложила учебники и протянула мне мою кофту.
— Вы можете оставить ее себе, на улице похолодало, а у вас платье с коротким рукавом, — ответил, продолжая любоваться девушкой и, словно сумасшедший завидовал собственной одежде, которой позволено было обнимать и греть мою преподавательницу.
— Спасибо! Я завтра вам ее верну, всего доброго, Егор, — она пристально посмотрела на меня, взглядом приказывая уйти.
Я попрощался и вышел из кабинета, крепко стиснув зубы. Какой же я дурак, зачем задал ей этот вопрос, ведь не напомни ей о ее переживаниях, мы могли бы дальше общаться на другие темы и мне совершенно плевать про что бы они были.
Да пусть бы она говорила про интегралы, про то, какой я избалованный кретин, да что угодно, лишь бы и дальше слушать ее голос.
Кораблин, какая же ты тряпка, оказывается, втрескался по уши и, что теперь делать с этой любовью? Она же никогда тебя не подпустит, ты не заслуживаешь ее.
Кажется, вернулся ко мне бумеранг недалекого прошлого, когда я безжалостно растаптывал женские сердца, без капли сожаления, теперь и мне предстоит помучаться.
А может хрен с ней? С любовью этой, как там говорят, клин клином вышибают? — Как обезумевший, я вёл с собой внутренний диалог и быстро шурша в мужской сумке, отыскивал нужный клочок бумаги.
Минуту спустя, я уже слушал продолговатые гудки, которые вскоре сменились на звонкий, женский голос:
— Алло!
— Валя? Привет, это Егор…Помнишь меня? Гостиница “Paradise”… Может встретимся?
Pov Валя
Я не должна была давать волю эмоциям перед студентом, но слёзы остро защипали глаза, а ком в горле был настолько большой и горький, что я не смогла загнать его обратно.
В попытках скрыть свою мокрую от слез физиономию я отвернулась от Кораблина и надеялась, что мои густые, длинные волосы послужат ширмой, чтобы успокоиться, но сразу почувствовала, как чужая рука заправила прядь волос за ухо.
Первая мысль, которая ядовитой стрелой пронзила мою голову — убежать. Как девчонка, как школьница, которую застали за постыдным делом, но даже стыдливо сбежать мне сделать не дали.
Можно подумать: Что плохого в слезах, я же тоже человек? Но мне, почему-то, было стыдно и ужасно не хотелось, чтобы особенно Егор Кораблин видел мои слёзы.
Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь, его пронзительный взгляд проникает в самую глубину и сканирует каждую клеточку моего внутреннего миража. Каждый раз мне становится жутко неудобно под прицелом его зелёных глаз, я словно перестаю давать отчёт своим мыслям и действиям и мне с трудом даётся разорвать игру взглядов.
Почувствовав, как горячая ладонь легла на мою руку, я замерла. Меня остановил не сам жест, а удивительная, совершенно незнакомая реакция моего тела.
По руке и вдоль по позвоночнику от шейного отдела до поясницы, словно заряженные частицы, с характерным покалыванием, пробежали мурашки и меня мгновенно стало потряхивать мелкой дрожью. Странно, но до этого момента я не замечала холода, а сейчас, замёрзла.
Я не спешила убирать свою руку, потому что только ей сейчас было тепло, а источник тепла на мгновенье показался, самой идеальной компанией в данный момент. В эту минуту я не страшилась своих мыслей и, наверное глупо, но мне не хотелось себя упрекать за то, что я сейчас чувствую, как душа летит навстречу к парню.
Вся эта нелепая сценка, затуманенная непонятными чувствами, длилась недолго, а именно, до того момента, пока Кораблин не напомнил мне о причине моих слез и тут же угрызение совести пронзительно ударило по голове, загнав поглубже странное чувственное влечение.
Я не имею право желать близости и испытывать подобные чувства будучи замужней девушкой, да и в довес, преподавательницей. Я точно знаю, что люблю только своего мужа, а этот душевный спектакль — фальшь, лишь отблеск затаенной печали в поисках утешения.
Кораблин ушёл и я осталась в кабинете одна, потрясённая своим неестественным поведением, сложно было признаться даже самой себе, что мне были приятны его касания, внутри, словно все переворачивается, когда я чувствую на себе его руки и как хотелось подольше смотреть в эти глаза.
Одна единственная смс от Саши тут же прогнала рой запретных мыслей и я вернулась в свою реальность.
«Я решил дать тебе последний шанс, если хочешь, можешь дальше обучать своих студентиков, но если я ещё раз узнаю, что ты ходила в клуб, дверь за мной закроется навсегда! Жду тебя возле университета.»
Улыбка на лице нарисовалась в моменте, радость от того, что мы смогли сохранить семью распирала изнутри и я схватила сумку, чтобы поскорее выпорхнуть из стен учебного заведения на крыльях любви.
Спешила так, что не заметила, как надела пальто поверх кардигана с мужского плеча. Зато муж заметил сразу, когда я разделась и предстала в нем дома, у самого порога, только-только повесив верхнюю одежду на вешалку:
— Что это на тебе?