10
— А ты? — Спросила я
— Угу, — протянул бесцветно, не обращая на меня никакого внимания.
— Саш, ну отвлекись на жену, от своего компьютера. Как прошла свадьба? Много народу было? Мы вот с Лисиной в клуб ходили, я студенческие годы вспомнила, когда на первом курсе…
— Куда? — Перебил, не дав договорить, и сбросил мои руки со своего тела.
Он поставил игру на паузу и уставился на меня своими чёрными глазами.
— В клуб, — повторила я тихо и нерешительно.
Он скривился в недовольной улыбке, запустил свои широкие пальцы в чёрный ёжик волос, почёсывая затылок:
— В какой клуб, Валя? Кто тебя туда отпускал, ты у меня спросила?
Вся страсть и желание упали на дно, затаившись в самом глубоком месте. Я медленно опустилась на диван, рядом с компьютерным столом, и растеряно пыталась объясниться перед мужем.
— Но… Я не думала, что ты будешь против. Ты отдыхал на свадьбе у друга, я тоже решила расслабиться с подругой.
— Я мужик, а ты моя жена! Какие клубы, ты работаешь преподавателем в ВУЗЕ, вот и учи своих студентов, занимайся домашними делами, у тебя что, дел мало? Вон вещи разбросанные валяются, убрала бы хоть, и откуда подруга у тебя тут появилась, не было никогда.
— Но… Это же ты только что бросил, когда раздевался, — я нерешительно кивнула головой на небрежно-брошенные вещи, — а Аня — моя школьная подруга, она теперь наша соседка, я же тебе рассказывала.
— Да какая разница? Ты вообще, когда последний раз пироги мужу пекла? Вон у Кости жена, каждый день его выпечкой балует, а ты… Зато смотрю и ногти накрасить успела и по магазинам погулять, а дома бардак.
— Саш, какой бардак, что ты говоришь-то? Я убиралась сегодня, обед и ужин на плите, все свежее, горячее, а Ленка у Кости не работает, вот и занимается стряпней своей.
— Дак и ты увольняйся и сиди дома, пироги пеки, белье стирай, полы мой или ты думаешь, я не смогу тебя обеспечить?
— Я не хочу увольняться, Саш, и денег у тебя просить не хочу, хочу сама зарабатывать на свои потребности, — мой голос звучал уже сдавлено, в горле скопился ком непролитых слез, я задыхалась, словно чья-то рука сдавливала шею
— Раз ты такая самостоятельная, может тогда и муж тебе не нужен? Может мне уйти? Прямо сейчас, хочешь?
Он вскочил со стула и навис надо мной с ожидающим взглядом, тяжело дыша. От него исходили волны негатива и ненависти, я почувствовала это, когда увидела сжатые в кулаки руки.
В голове мгновенно сработала визуализация будущего, как муж отправляется после ссоры с женой к своей любовнице. И в мой крепкий сосуд с терпением падает последняя капля, отчего он превращается в настоящую эмоциональную бомбу, которая вытесняет наружу все, что так долго копилось внутри.
Я встаю с кровати и лицом к лицу выплескиваю все наружу:
— Уходи! К любовнице своей! Ведь я тебя больше не интересую, как женщина, — я теряю контроль над эмоциями и слёзы брызжут из глаз, а я не могу остановиться. — Я не могу больше терпеть эти постоянные измены, вспомни, когда последний раз у нас был секс? Когда ты последний раз обнимал меня? Да когда мы, черт возьми, просто разговаривали? Да провались ты пропадом из моей жизни, видеть тебя больше не хочу! — Когда произнесла последние слова, сразу же пожалела об этом, крепко прижав пальцами губы, но муж уже одевался.
Попытка соблазнить мужа провалилась, я не только не получила желаемого результата, я смыла в унитаз всю веру на счастливое будущее.
Чего, спрашивается, добилась?
Полностью разрушила семью и в подарок к этому получила паршивое настроение.
Да простит меня моя гордость, но я не могла смириться с тем, что семья распалась из-за моих истерик. Я не могла сидеть и молча смотреть, как одевается и уходит от меня муж, потому что я была уверена, что отправится он сейчас на утешение к любовнице.
Самооценка упала до критического уровня и меня поглотили эмоции, доводя до пика унижения.
— Саша, постой… Не уходи!
Я цеплялась за руки, за одежду, но все безуспешно, он вырывался от каждой моей попытки его остановить и тогда я разрыдалась от собственной беспомощности и от бессилия. Я не могу заставить его остановиться, но продолжаю кричать вслед:
— Прости, Саша, не уходи, пожалуйста!
— Отстань, — он отрывал от себя мои руки и ускорил темп.
В голове густой туман, растерянность, липкий страх от потери, я точно теряю рассудок и не даю отчет своим действиям. Волосы прилипли к сырому от слез лицу и я кричу, стараясь быть услышанной:
— Я изменюсь, сделаю все, что скажешь, пожалуйста, только не уходи! Я люблю тебя, я не смогу без тебя жить.
С размахом муж громко хлопает входной дверью и отрезает меня от него. Вместе с этим громом, разрывается мое сердце.
Вырвал, растоптал, уничтожил.
Я сползаю спиной по стене, зарываюсь лицом в ладони и громко всхлипываю, мечтая проснуться после жуткого кошмара.
Утром, я все-таки нашла в себе силы прийти на работу. Старалась не думать о вчерашнем дне, поэтому целиком и полностью погрузилась в рабочий процесс.
Первый коллоквиум был у 3 курса, удивительно, но на первой паре, да ещё и в понедельник, группа присутствовала в полном составе, даже сам Кораблин соизволил посетить мой предмет.
Я выяснила, что всю прошлую неделю он игнорировал именно мои часы, остальные занятия посещал исправно. Наши дополнительные занятия он заранее отменил, передал информацию через своего одногруппника.
Я совершенно перестаю понимать этого студента, вместе с его эмоциональными качелями, то он напрашивается на дополнительные занятия, то отказывается посещать мои лекции и коллоквиумы, сегодня, как ни в чем не бывало, он включился в учебный процесс, принимал активное участие и даже пару раз я поймала его наглую, белоснежную улыбку.
Да и в целом, в кабинете сегодня была такая лёгкая атмосфера, все студенты с интересом слушали новую тему, кроме Дарьи Звонаревой.
Все полтора часа она таранила меня прожигающим взглядом, а когда я вызвала ее к доске, то девушка вовсе сделала вид, что меня не слышит, а я с глупым видом, словами сотрясала пустоту. Думаю, такое поведение — следствие глубокой обиды, но, чем именно я могла обидеть девушку, я даже не подозревала, поэтому попросила ее задержаться:
— Всем спасибо за внимание, все свободны! Дарья Звонарёва, — внимательно посмотрела на нее, — задержись пожалуйста, я бы хотела с вами поговорить.
Когда все вышли, а в кабинете мы остались вдвоём, я задала девушке вопрос:
— Даша, что с тобой? Почему ты отказалась выходить к доске?
Студентка молча стояла облокотившись бёдрами на первую парту, скрестив на груди руки и продолжала смотреть на меня цепким, озлобленным взглядом, будто это она ждёт от меня объяснений, а не я.
— Даш, я перед тобой в чем-то виновата, я не понимаю твоего поведения?
— Невинную из себя строите, Валентина Васильевна? Только видели мы вашу невинность.
Я открыла рот от неожиданности и, кажется, у меня даже глаза на лоб полезли, с застывшим в них немым вопросом. Я в ожидании ответа смотрела на брюнетку, которая сейчас говорит совершенно серьезно и я не могу подобрать слов, чтобы ответить на эту выходку.
— Не нужно на меня так смотреть, — продолжила она раздраженно, — разве в детстве вас не учили, что чужое брать нельзя, — выдала Звонарёва, словно отчитывая меня, за детские шалости, и мне на секунду показалось, что мы поменялись ролями.
Я с изумленным укором смотрела на девушку, впервые оказавшись в подобной ситуации, но внутреннее любопытство разрастается с бешеное скоростью, в ожидании продолжения недосказанных слов:
— У тебя что-то пропало?
— Не пропало, а забрали!
Судя по интонации и и манере речи, сейчас мы разговариваем не как преподаватель со студентом, а больше похоже на то, что сейчас я главный враг девчонки, только за что воюем? Вспышка памяти отправляет меня на пару дней назад, когда в клубе я встретила Дашу в темном коридоре, но кажется, она даже не заметила меня в тот день, но что пропало и про что именно говорит Звонарёва? Возможно, девушка что-то напутала.
Всвязи с последними событиями, мой мозг слишком медленно крутил шестерёнки и впитывал информацию. Я поморщилась от ужасного недопонимания сказанных слов и от обидного тона, а потом, собравшись, сказала уже строже:
— Ну раз ты себе так позволяешь со мной разговаривать, значит, я смею предположить, что ты в воровстве обвиняешь меня? — В ожидании я подняла правую бровь и продолжила мягче, — Даш, давай внесём ясность в наш диалог, это неправильно, говорить загадками в данной ситуации.
— Я не хочу с вам разговаривать и объяснять я вам тоже ничего не хочу, — голос зазвенел громче и уже походил на крик, — он мой, ясно тебе, только мой, я не позволю тебе забрать его у меня!
— Кто? — Растерянно спросила я, но собеседница, не дожидаясь моего вопроса, схватила сумку и выпорхнула из кабинета, громко хлопнув за собой дверь, тем самым поставив жирную точку в нашем диалоге.
А я осталась стоять в кабинете одна, с недостатком знаний, чтобы найти корень проблемы.
Уравнение со всеми неизвестными.
Кое-какие предположения все-таки у меня появились. По теории вероятности, этот вариант самый точный.
Неужели речь шла про Кораблина? Если вспомнить наше первое знакомство, то можно предположить, что Даша его девушка, но… Причём тут я?
Я никаким образом не претендую на ее место. Более того, даже если бы он был свободен и я была не замужем, то никогда не смогла бы представить нас парой. Глупость какая!
Я, пусть немного, но старше, к тому же, его преподаватель, который, кстати, замужем, красотой не выделяюсь, в отличие от модельной внешности девушки и совершенно не гожусь в соперницы, к которым она меня, почему-то, прировняла.
Конечно, это нормально ревновать завидного, самодостаточного, смелого, уверенного и решительного мужчину, но для меня он как и прежде остается наглым, развязным, самовлюбленным эгоистом.
Перед глазами всплыли воспоминания того вечера, в клубе, когда моя кожа плавилась от его прикосновений, а зеленые глаза гипнотизировали. Едва в памяти всплыла картина произошедшего, по спине, вдоль позвоночника, снова пробежал холодок и я испугалась собственной реакции. Постаралась переключиться и забыть все, как страшный, ну или не очень, сон. Но если не думать про Кораблина, то на плечи густым туманом опускаются воспоминания ужасного вечера, когда от меня ушёл муж.
Pov Егор
После пар мы со Сквором обедали в столовой, потом он должен был идти домой, а я на дополнительные занятия с Валей. Сегодня весь день я слушал от друга, про рыжеволосую красотку, которая никак не выходила из его головы, с того самого вечера, как он ее увидел. Ну почему-то он решил, что и моим ушам было интересно слушать про ее глаза и формы. Как же он заблуждается.
— Ну, что скажешь, Егор, позвонить ей? А если она меня пошлёт?
— А ты и номер ее успел раздобыть?
— Она сама дала.
— Ну тогда ты точно придурок, если девушка дала тебе номер, значит хочет, чтобы ты ей позвонил. Прошло уже три дня, а ты все тупишь, будешь тянуть, точно пошлёт — далеко и надолго.
— Ты прав, позвоню ей прямо сейчас, подожди меня здесь, я быстро.
— В таких делах лучше не торопиться, иди звони уже, сердцеед!
Тема сорвался с места, как с цепи, будто так и ждал, чтобы кто-то подтолкнул его и дал одобрение на этот звонок. Мой друг всегда был нерешительный в таких делах на трезвую голову, а подойти и познакомиться в субботу ему помогла бутылка виски. Я конечно не ожидал, что он захочет продолжить их общение, потому, что обычно такие знакомства заканчивалось этим же вечером. Видимо, глубоко забралась к Сквору рыженькая.
Я допивал кофе и слышал, как за соседним столиком о чем-то беседуют парни с нашего потока. Они громко смеются, когда один из них что-то показывает на телефоне, а потом до меня долетают слова, которые заставляют меня напрячься:
— Ничего себе математичка даёт, а на парах тихоню из себя строит.
Сначала я подумал, что мне показалось, но потом заговорил другой, Захар Фролов:
— Приглашу к себе Валентину Васильевну на пару ночей, я ей такие графики нарисую, что застонет от удовольствия. И пусть только попробует потом мне зачёт не поставить, ох накажу тигрицу.