....
Данила обнял девушку за плечи, покачнувшись. Его ноги дрожали, а руки были ледяными. Ему было страшно представить, как она его боится.
– Я больше не буду тебя обижать... – прошептал он достаточно тихо, надеясь, что она поверит.
Александра впервые уловила его аромат, запах его кожи, такой терпкий и близкий. Она продолжала сидеть неподвижно, словно статуя, лишь нервно теребя край его футболки.
Рыжеволосый отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. Опухшие, красные – сколько же слез было пролито? Пальцы его остались на ее плечах. Александра лишь кивнула в ответ.
– Прости, что Вову обидел... – сказал он почти беззвучно. Русая удивленно подняла глаза, изучая его лицо. Внутри что-то бешено заколотилось. Они слишком близко. Данила смотрел на нее, как на последнюю сигарету, которую отчаянно хочется выкурить.
Саша смотрела в его холодные глаза, пытаясь найти хоть какой-то ответ. Данила скользил взглядом по ее лицу и замер на губах – мягких, сладких, как запретный плод.
Он смотрел так, казалось, целую вечность, а потом внезапно поднял глаза на нее. Русая слегка приоткрыла губы, вызвав у мужчины бурю эмоций. Он грубо схватил ее за подбородок, притягивая в жадный, обжигающий поцелуй. Русая даже не моргнула, отвечая на него, и повалила его на кровать. Чувства смешались в безумном коктейле: ненависть, злость, обида... адреналин. Данила навис над ней, резко кусая ее нежную кожу. Раздался тихий стон. Ее щеки вспыхнули румянцем, словно она выпила слишком много вина, а рыжеволосый зарычал от наслаждения.
«Хочешь раздеться?
Стой, не спускайся вниз...»
Александра сорвала с себя футболку и бросила ее в угол комнаты. Данила прильнул к ее обнаженной спине, жадно целуя ее ключицы. Он рычал от возбуждения. Сколько он ее ждал? За окном уже сгустилась тьма, лишь фонари бросали тусклый свет в комнату.
«Залезь мне в сердце,
А не в ширинку джинс...»
Рыжеволосый торопливо нашарил в заднем кармане шорт презерватив и последний раз взглянул на Русую. Она едва заметно кивнула. Он стянул с себя шорты... Ее взгляд блуждал по его телу: худому, с выпирающими ключицами...
«Горло глушит
Спирта склянка...»
Для них это был первый раз, поэтому Данила был предельно осторожен. Он вошел лишь наполовину и услышал тихий стон. Его тело вздрогнуло. Его глаза лихорадочно изучали лицо русой: ее легкий румянец, закушенную губу. Он дал ей время, чтобы привыкнуть, входя медленно, постепенно...
«Ой, вылижи мне душу,
Нимфоманка...»
Когда девушка освоилась, он начал двигаться увереннее, заставляя русую громко стонать, выгибаясь в спине. Его руки легли ей на грудь, слегка сжимая. Рыжеволосый пыхтел, из его рта вырывались сдавленные стоны, резкие, грубые...
«Кафельные зубы скалишь,
Подняла футболку...»
Данила запрокинул голову, ускоряя движения. Напряжение, казалось, отпустило его. Он наслаждался ею, ее движениями, ее русыми волосами... Саша провела рукой по его торсу, отчего парень закусил губу.
«Мандельштама книжку ставишь
Под косую полку...»
Русая кончила, дернувшись всем телом. Она громко простонала, закрывая глаза. От этого зрелища Данила моментально кончил и вытащил из нее свой член. Его дыхание было прерывистым, словно после стометровки. Его грудь нервно вздымалась и опускалась.
Единственное, что он смог выдавить из себя, это:
– Я тебя люблю...
Они просидели в разговорах около двух часов, и за это время девушка так и не смогла разобраться в своих чувствах. Слова лились рекой, но ни один из них не осмеливался поднять тему того вечера, когда они оба лишились невинности. Этот момент словно висел в воздухе, невидимый, но ощутимый для обоих.
Неожиданно дверь открылась, и на пороге появилась ее мама. Рыжеволосый гость поспешно вскочил и, бросив скомканное "я тебе напишу", выскользнул из квартиры. Девушка проводила его взглядом, полным спокойствия. Мама, бросив на нее вопросительный взгляд, прошла в комнату. "Что здесь происходило?" - казалось, читалось в ее глазах. Но девушка лишь пожала плечами, не зная, что ответить.