Шашлыки
Утро следующего дня, предвещавшего пикник с Владимиром, застало ее в смятении перед открытым шкафом. Гардероб зиял бездной возможностей, но ни одна вещь не откликалась, не кричала: "Идеально для встречи с Володей!". Джинсы казались слишком простыми, платье – излишне нарядным, спортивный костюм – и вовсе неуместным. После мучительных колебаний выбор пал на удобные брюки, простую футболку и видавшие виды кеды.
Солнце ликовало в небе, обещая дивный день. Владимир ждал у подъезда, непринужденно облокотившись на капот своего авто. При виде девушки его лицо расцвело улыбкой. Едва русоволосая красавица приблизилась, он приобнял ее за талию и увлек в сладостный поцелуй. В салоне автомобиля звучала легкая, ненавязчивая мелодия, и дорога до места пикника промелькнула незаметно. Природа встретила их щебетом птиц и пьянящим ароматом хвойного леса. Владимир проворно развел костер, а Саша помогала нанизывать сочные куски мяса на шампуры. Дразнящий запах жарящегося шашлыка поплыл по округе, пробуждая аппетит. День обещал быть чудесным – наполненным смехом, задушевными разговорами и восхитительной едой на лоне природы.
В это же время, угрюмый Данила лежал в кровати, устремив взор на шершавый потолок. Второй день мысли о Саше не давали ему покоя. Как быть? Он столько лет издевался над ней, а теперь внезапно почувствовал нестерпимое влечение.
Ворочаясь, он комкал простыни. Воспоминания, словно кадры старой киноленты, проносились перед глазами: его колкие шутки, едкие замечания, презрительные взгляды. Он живо помнил ее потухший взгляд, опущенные плечи, словно она несла на них непосильную ношу.
Что это – запоздалое раскаяние? Или лишь эгоистичное стремление к прощению? Данила не понимал. Он лишь осознавал, что больше не в силах игнорировать этот ком вины, застрявший в горле. Нужно что-то предпринять. Но что? Как искупить годы пренебрежения и жестокости? Одна мысль о Саше, о ее возможной реакции, сковывала его страхом. Он боялся столкнуться с правдой, которую сам же и сотворил.
Он невольно выискивал ее образ в толпе, в лицах прохожих, надеясь хоть мельком увидеть знакомые черты. Сердце замирало от каждого случайного взгляда, напоминавшего о ней. Он ощущал острую потребность быть рядом, чувствовать ее присутствие, ее дыхание.
Каждая минута, проведенная вдали от нее, казалась нескончаемой вечностью. Он готов был преодолеть любые преграды, лишь бы снова оказаться рядом, услышать ее голос, увидеть ее улыбку. Он мечтал о новом разговоре, о случайном прикосновении, о взгляде, полном тепла и нежности. Он жаждал ее.
В это время, Саша, сидя на поваленном бревне рядом с Владимиром, увлеченно фотографировала. Золотистые лучи заходящего солнца пробивались сквозь листву, окрашивая лес в теплые, пастельные тона. Владимир что-то рассказывал, живо жестикулируя, а Саша, ловя ускользающие мгновения, щелкала затвором камеры.
В объектив попадали то причудливые изгибы коры деревьев, то игра света на увядающих осенних листьях, то сосредоточенное лицо Владимира, озаренное мягким светом. Она чувствовала, как ее сердце наполняется теплом от этой простой идиллии: два человека в тихом лесу, объединенные общим увлечением и молчаливым взаимопониманием.
Саша знала, что эти фотографии станут не просто картинками, а запечатленными на пленке времени воспоминаниями. Они смогут возвращаться сюда снова и снова, просто взглянув на эти кадры, ощущая тепло солнца и тихий шепот леса.
Вскоре шашлык дошел до нужной кондиции, и ребята принялись за трапезу. Аромат дыма и жареного мяса щекотал ноздри, возбуждая зверский аппетит. На столе, уставленном свежей зеленью и сочными овощами, возвышались шампуры с румяными, аппетитными кусочками свинины, перемежающимися с кольцами лука и яркими кусочками болгарского перца.
Под мерный треск догорающих углей в мангале, пара удобно расположилась вокруг стола. Тосты лились рекой, смех и шутки разносились по окрестностям. Шашлык был сочным и нежным, с легкой кислинкой маринада, тающим во рту. Каждый кусочек – это маленькое гастрономическое приключение, праздник вкуса.
Время для Данилы тянулось мучительно долго. Тело горело от желания увидеть Сашу. Он молча курил на балконе, но свет в ее окнах не горел, хотя уже давно стемнело. Где она? Тревога, словно ядовитая змея, заползала под кожу, отравляя разум. Он затушил окурок в пепельнице, чувствуя, как отчаяние с каждой секундой сжимает сердце.