Глава 10
Прогуливаясь по дому в одиночестве, Соён отпускала тиски напряжения. Весь вечер она была зажата, как лимон. Это даже несмотря на то, что она была в кругу своих братьев, а также рядом всегда был… он. Хосок, который, сохраняя серьезный вид, не сводил с неё глаз. Иногда Соён казалось, что он что-то хочет сказать, подойти к ней, но будто что-то останавливало его. "Работа!" — думала она, скрывая печальные глаза. Она очень хотела, чтобы он подошел к ней, позвал на танец, и, прижимая её тело к своему крепкому телу, обнимал своими большими и крепкими руками, даря ей ощущение безопасности. Но всё это лишь иллюзия, мечта, которой, как казалось ей, не суждено сбыться. И она готова доказать самой себе, что есть много причин для этого.
Во-первых, он лучший друг её братьев, во-вторых, человек, которому очень доверяет Сокджин, и в-третьих, хоть и Соён были не очень приятны эти воспоминания, но большой проблемой является то, что именно Хосок увидел первым её позор, её унижение, её падение. Воспоминание о том дне накрыло её с головой, заставляя Соён поморщиться от самой себя. Она была самой себе противна. Всхлипнув, обняла себя за плечи, поймав на мысли, что в коридоре немного холоднее, чем внутри зала. Выбравшись на открытый балкон, она посмотрела на звездное небо, и губы тронулись в грустной улыбке. Вздрогнула, когда на плечо опустился пиджак, и, повернув голову в бок, подняла глаза. На неё смотрел он, человек, который терзал её душу последние несколько лет, но последние несколько месяцев особенно. Глаза, похожие на хвою, смотрели на нее с нежностью и заботой, от него веяло чем-то тёплым, что тянуло Соён к нему. Проследив весь вечер за младшей Ким, Хосок сжимал руку в кулак, скрывая свою злость под маской серьёзности. Мужчины, что окружили её в этот вечер, вызывали у Хосока странные чувства, которые он не испытывал никогда раньше. Он всегда считал её своей младшей сестрой, раз Сокджин был его лучшим другом. Однако после произошедшего с ней, случай с изнасилованием, Хосок начал по другому смотреть на неё. Девочка, которая росла у него на глазах ещё с детства, была так сломана унизительным способом, но её стойкость поразила его. Девчонка, которую знал он, больше не существовала. Перед ним стояла женщина с плохим опытом. По-другому её не назовешь. Та маленькая девочка из его детства больше не существует, девочки, которая раздражала его — больше нет. Есть только нынешняя Ким Соён. Уйдя в себя, Хосок не заметил, как Соён скрылась из его вида. Намджун разговаривал с партнёрами, Тэхён отвлекался на девицах, и никто не заметил отсутствие сестры. Сокджина с Цзыюй не было в зале, значит, Соён решила прогуляться одна. Вспомнив прошлый раз, Хосок нахмурился. Не хотел он, чтобы прошлый раз повторялся снова. Предупредив охрану, чтобы те не спускали глаза с братьев Ким, сам пошел искать девушку. Слава богу, он быстро нашёл её. Как он читал в романах, в книгах, как в тех фильмах, которые видел еще в детстве, Соён стояла на балконе, скрестив руки на груди, а шторы, как смог понять он в полумраке, были в молочных тонах, играли за её спиной, открывая вид на её спину. Сегодня луна была яркой, освещая место, где стояла она. Непослушные локоны отлетели назад под легким ветерком. От этого вида Хосок застыл, как статуя. В такие моменты он не понимал себя. Как он не мог разглядеть в ней женщину, красивую, беззащитную, но в тоже время, сексуальную? Тело не слушало хозяина, когда разум кричал не подходить к ней, не сметь портить этот момент, просто живя своей жизнью. Он подошел так тихо, почти подкрался к ней сзади, неудивительно, что она испугалась. И теперь, смотря на карие глаза напротив, ему захотелось обнять её. — Замёрзла? — вместо этого спросил он, и Соён медленно кивнула. Повернула голову, смотря вперёд. Улыбка коснулась её губ, что не ускользнуло от внимания парня. Вот так наедине они стоят уже второй раз. Первый раз это случилось, когда она пошла на впускной. И тогда она впервые влюбилась. По-настоящему. Первый раз. И, как сейчас поняла, эта любовь была и последней для неё. Она помнит, как именно влюбилась. Соён никогда не отличалась примерным поведением от других подростков или девочек в своем возрасте. Она была слишком прямолинейной, не знала чувства стыда и смущения, робости и никогда не утаит правду. Братья избаловали её, поэтому она всегда устраивала истерику, когда что-то пойдёт не по её плану. Часто бунтовала, объявляла голодовку, раздражала братьев, но несмотря на это, все трое любили её. И тот день не исключение. Никогда не любила спрашивать разрешение, поэтому ворвалась в комнату Хосока без стука, застав его обнажённым до пояса. Тот только вышел из душа, и злился, когда Соён так делала. Увидев его обнажённый и накачанный торс, шесть кубиков, а также татуировку от груди до живота, влюбилась в него. Разница в три года не смущала её или тот факт, что Хосок был лучшим другом её брата, который относился к ней, как к сестре, ничуть не задевали её чувства. Она верила, что однажды он полюбит её. Но теперь Соён пыталась не думать об этом. — Тебе нельзя оставаться одной. Ты же знаешь, — Соён грустно улыбнулась, но не ответила. — В зале душно и слишком много народа, — она повернула голову к парню, задумалась, будто обдумывая свои слова. — Ты звезда среди этих женщин, знаешь? — Да? — с интересом спросил он, скрыв руки в карман брюк. — Не знал, — и между ними повисла тишина. — Ты ведь еще не танцевала, так? Не против потанцевать со мной? — Здесь? Да еще и без музыки? Хосок сделал один большой шаг к ней, и под её удивлённым взглядом опустил одну руку на талию, а второй обхватил её руку. От резкости и от близости с парнем, ноги Соён стали ватными, и она схватила его за плечи. Хосок притянул её к себе ближе, и Соён на автомате подняла голову, встречаясь с его глазами. И утонула в его глазах цвета хвои. Смотря в глаза напротив, Соён боялась отвести свои или моргнуть ими. Хосок же просто двигался в такт её движениям. Непонятно кто двигался в такт другого. И непонятно в какой момент остановились. Руки на спине медленно поглаживают кожу, и мурашки бегут по коже Соён. Хосок это чувствует, и наклоняет голову, касаясь её лба своим, учащённо дышит, как и она. Соён закрывает глаз, понимая, чего хочет от неё парень. Она не готова. Нет, только не с ней. Открывает глаза, и натыкается на глаза парня, у которого они стали чёрными от возбуждения. Она попыталась убрать руку с плеч парня, но тот быстро подался вперёд, накрывая её губы своими. Соён замерла на месте. Поднимает глаза к парню, который открыто смотрит на неё. Ноги подкашиваются, но крепкие руки на талии не дают ей упасть. Смотря в глаза Хосока, Соён кладёт руку на плечо Чона, подаётся вперёд, закрывает глаза, наконец, открывает рот и отвечает на поцелуй. И будто прошла вечность, пока они не отстранились друг от друга. Соён резко развернулась, но не успела сделать и шага, как была прижата к груди парня со спины. Хосок томно дышит ей в затылок, крепко обнимает одной рукой за живот, а другой водит по её руке, зарываясь носом в волосы. А Соён всхлипнула от накативших эмоций, дыша через нос быстро и резко, повернув голову в бок, вцепилась в мёртвой хваткой в руки парня. Что он делает с ней? Почему низ живота так приятно тянет, а между ног стало мокро? Боже, он её возбуждает! Он её соблазняет наглым способом. — Соён… Хрипит он её имя, наклоняет голову, кусает жилку, где быстрее бьётся её пульс, а после целует, оставляя свою метку. «Моя!» решил он в этот момент. Обе руки быстро соскользнули вниз, накрыли её руки на пиджаке и укутали Соён в него. Чтобы она не замерзла. — Боже, что мы делаем…? — шепчет Соён, прикрывая глаза. Хосок развернул её к себе, взял за подбородок, второй рукой хватая за затылок. — Посмотри на меня! — не просьба, а приказ. И Соён не медля подняла голову и распахнула глаза. На лице парня играли желваки. Он зол. Дико. Но не из-за неё. Из-за обстоятельств, в которых оказались эти двое. — Соён, мы оба взрослые люди. То, что нас влечет друг к другу объяснимо. Ты веришь в меня? — Братья убьют и тебя, и меня, — шепчет она, отводя полные слез глаза. Но Хосок не из слабых. Он не из тех, кто ищет легкий путь. Не из тех, кто играет с чужими чувствами. Он сказал, он сделал. И раз уж он решил идти до конца, значит, он искренен. Но что он чувствует к ней? Почему поцеловал? Почему оставил свою метку? Почему сейчас не отпускает её? Почему сейчас не позволяет ей спрятать свои глаза, хватая на полпути и разворачивая к себя лицом? Сам не знает.
— Я не хочу обмануть тебя или, что хуже, играть с тобой. Я не знаю, что чувствую, но меня так тянет к тебе, что сегодня я еле держался, чтобы не утащит тебя с этого чертово бала. Но хочу попробовать что-то… с тобой. Я не обещаю, что будет легко, не обещаю, что сделаю счастливой, не обещаю, что ты не пожалеешь. Я не идеален, Соён. Но с тобой я готов рискнуть. — Зачем? — обрывает его на полуслове, медленно поднимая на него глаза. — Зачем тебе я? Зная, что со мной случилось, ты хочешь рискнуть. Ты знаешь, как мне было трудно всё это время? Трудно, потому что именно ты был свидетелем того, что со мной случилось. Стоял рядом в момент моего позора и падения. Так почему? — голос охрип, и слезы потекли из глаз, обжигая щеки в холодной ночи. Соён страшно, стыдно. — Потому что сам не знаю, — в тон её ответил он, пожав плечами. Соён несколько секунд смотрела ему в глаза, а после, положив обе руки ему на плечи, опустила голову ему на грудь, тяжело вздыхая. Ей страшно, но она рада, что Хосоку интересна её персона. Вместе с ним она готова рискнуть. Но как быть с её братьями? Как они отреагируют, когда узнают об этом? Обрадуются за неё? Или будут злиться? Но ведь это её жизнь, её судьба и её выбор. Они должны уважать её выбор. Просто должны.
***
Вбежав в дом, Сокджин помог Цзыюй снять шубу. Пока Сокджин снимал с себя верхнюю одежду, Цзыюй пыталась согреть свои замерзшие руки. Хоть они были в машине, а также Сокджин крепко держал её ладони, её руки онемели от холода. Быстро справившись с одеждами, Сокджин подошел к жене, мягко накрывая её руки своим. Подняв голову к мужу, Цзыюй мягко улыбнулась. — Дай сюда, помогу согреться, — прошептал Сокджин, протягивая её за ладонь. Цзыюй хихикнула, и позволила мужу поцеловать руку, а после дуть, пытаясь согреть. Пока Сокджин был занять «работой», Цзыюй наблюдала за ним. — Идем? — кивок, и Сокджин улыбнувшись, взял жену за талию, ведя её в зал. — Какие люди! — воскликнул блондин, оказавшись рядом супругами, как только они вошли. На лице Кима сначала появилось удивление, а когда блондин оказался рядом, удивление сменилось радостью. — Паршивец, — сказал в сердцах Ким, но блондин даже не думал обижаться, а просто усмехнулся на реакцию Сокджина. — Когда ты приехал в Корею? — Вчера днём. Не успел наведаться к вам.Слышал, пока меня не было, в твоей жизни многое успело случиться, — усмехнулся блондин, держа в руке бокал белого шампанского. — А кто эта милая леди? Подруга? — Цзыюй потупила глаза, смотря на мужа. — Чонгук, познакомься, моя жена — Ким Цзыюй. Цзыюй, это мой друг — Чон Чонгук, — Чон протянул ладонь, и Цзыюй с кивком мужа, протянула свою руку, позволяя Чонгуку поцеловать тыльную сторону своей ладони. — Цзыюй, — повторил Чонгук, будто пробуя её имя на вкус, — красивое имя. Цзыюй, скажи, как тебе удалось заставить жениться самого Ким Сокджина? Это даже вон, — кивнул подбородком в сторону Чжихё, которая стояла чуть вдаль от них, в компании своих подружек, — ей не удалось сделать за столько лет их знакомства. Цзыюй натянуто улыбнулась, вспомнив слова Пака. У Сокджина вырвалась смешок. Как они поженились, это не секрет, конечно, но именно сейчас Сокджин понял, что будет рассказывать детям, когда они подрастут. — Вообще-то, — начала Цзыюй, поняв о чём подумал муж, — это не я заставила его жениться на мне. Это он заставил меня выйти замуж. Потащил под алтарь, — вспомнив, как она дала клятву, Цзыюй мягко улыбнулась. Ляпнула она тогда изрядно лишнее. — Поэтому, — она подняла голову, и улыбка с лица моментально сползла, и вместо неё пришел шок, и сменился растерянностью. За минуту она испытала столько чувств, что не испытывала за всю жизнь. Руки задрожали, и Цзыюй инстинктивно схватила Сокджина за руку. Прийти сюда было плохой идеей, а вернуться — тем более. К такому она еще не была готова. И морально, и физически. Смотреть в до боли родные глаза, где открыто плескался яд, было выше её сил. И Цзыюй еле слышно сглотнула, сжимая руку мужа, который обеспокоенно всматривался в её бледное лицо. Эти глаза всегда были такими, или лишь в отношении неё изменялись до такого оттенка? На этот вопрос Цзыюй не могла ответить.