Честь Пятнистой Звезды. Коты-Воитали

Глава 4
Оцелотка с силой взмахнула лапами и нырнула поглубже, наслаждаясь прохладой воды в жаркий солнечный день сезона Зелёных Листьев. Немногим раньше кошка заметила карпа у дальнего берега: его чешуя заманчиво блеснула на свету, когда он на мгновение поднялся к поверхности, чтобы поймать зазевавшуюся муху. К нему-то речная воительница и направилась, двигаясь в самой глубокой части русла реки и затаив дыхание. Шерстка колыхалась вслед за течением, позволяя представлять себя единой и неотъемлемой частью этого огромного водного массива, а хвост легко скользил за ней, помогая удерживать равновесие. Пятнистая кошка подняла голову – прямо над ней, темным силуэтом выделяясь среди проникающих в глубину реки солнечных лучей, беспечно рассекал воду карп.
Охотница мягко оттолкнулась лапами ото дна, взмахивая хвостом для ускорения. Возможно, это и выдало ее – карп метнулся в сторону, однако воительница была к готова и к такому повороту событий: она легко перехватила его, сцапав зубами за рыбий хвост и подтянув поближе, чтобы поудобнее вонзить когти в скользкие чешуйчатые бока. Убив свою жертву одним укусом около головы, Оцелотка выбралась на берег, перейдя реку вброд, и бросила рыбину у лап Солнечной.
Она облизнулась, еще чувствуя на языке пряный вкус крови свежей рыбы. Прошли холода, добыча вновь наполнила берега и реку, и общая куча в лагере больше не оставалась пустой. Воительница верила, что теперь, когда нет нужды ложиться спать со сводящим от голода животом, от племени не убудет, если они с подругой разделят между собой свежеубитую дичь. Она довольно взглянула на светлошерстную, ожидая увидеть ее впечатленной своим мастерством, однако та не сводила глаз с лагеря.
– Я уверена, что с Белолапиком все хорошо, – вздохнула Оцелотка, давя в зародыше приступ раздражения. – Жуконос не спустит с него глаз.
– Но он не привык к моему долгому отсутствию, – жалобно мяукнула Солнечная, беспокойно дергая кончиком хвоста.
– Он же сидит в лагере, что с ним случится?.. – напомнила пятнистая, однако соплеменница и не думала отвлекаться от увлекательного созерцания плотной камышовой стены, скрывавшей лагерь от посторонних глаз и отделявшей его от реки.
– Думаю, нам стоит вернуться…
– Да мы практически и не ушли, тут до лагеря расстояния-то… Иное дерево побольше будет, – заметила Оцелотка, закатывая глаза. Она убила все утро в попытках убедить светло-серую королеву хоть ненадолго покинуть детскую и отправиться на охоту. В самом деле, не могла же Солнечная захотеть обратно так скоро!.. Белолапик уже совсем скоро должен был стать учеником и рос достаточно самостоятельным котенком, чтобы пережить некоторое время без матери под боком. – Кроме того, ты же еще ничего не поймала.
Солнечная неохотно перевела взгляд на реку, мирно текущую мимо.
– Хорошо, – наконец согласилась она, – но только одну рыбку. А потом мы вернемся в лагерь.
Оцелотка неопределенно мотнула головой и встряхнулась, избавляясь от лишней речной воды. Когда подруга наконец поднялась на лапы и поспешила нырнуть в воду, пятнистая воительница заняла ее место на теплых прибрежных камнях. Она любовно провела языком по чешуе карпа, с нежностью представляя, какая вкусная плоть скрывается под жестковатой оболочкой. В животе заурчало; кошке очень хотелось откусить кусочек, но все же она отстранилась и закрыла глаза, представляя, как в один прекрасный день поймает такую большую рыбу, что сможет одним махом накормить все племя. Настоящий воин всегда сначала накормит свое племя, прежде чем поесть самому.
Конечно, оставались нюансы – например, Бурьяноусый и Мягкокрылая предпочитали птиц. От одной мысли об этом по телу пробежала легкая дрожь: кто вообще в здравом уме станет набивать рот попахивающим птичьим пухом, если есть рыба – чистая и легко жующаяся?.. Однако Оцелотка должна была уважать своих соплеменников, признавать их право на собственные вкусы и учитывать пожелания каждого. Особенно, если она собиралась однажды стать их предводительницей.
Мысли лениво сменялись одна другой в ее голове, когда до ушей речной кошки донесся плеск воды и шаги. Оцелотка открыла глаза: к ней неспешно приближалась Солнечная, зажимая в зубах чахлого окунька.
Воительница поднялась на лапы навстречу подруге, с удовольствием разминая лапы. Шерстка быстро прогрелась и уже практически высохла на солнце. Золотистая кошка не оставляла надежды, что прохладная водичка и азарт рыбалки окажутся более убедительными, чем любые слова, и Солнечная согласится задержаться здесь чуть подольше. Небо было нестерпимо голубым, река – такой освежающей, что, казалось, можно с удовольствием провести здесь целую вечность, охотясь с зари до зари.
– Ты уверена, что хочешь вернуться прямо сейчас? – невинно поинтересовалась Оцелотка, щурясь на солнышке. Солнечная положила свой улов на гальку и посмотрела на подругу.
– Я очень благодарна тебе, – ответила она, – но я очень хочу поскорее проведать сына. Жуконос – прекрасный отец, но ты же знаешь этих котов. Белолапик сунет нос в каждую дыру, изобретет новые проказы и испробует все, что уже известны – и Жуконос даже ухом не поведет.
Оцелотка была с этим категорично не согласна, однако виду не подала. Она прекрасно знала, что этот черный кот трясся над своим драгоценным озорным детенышем едва ли не больше его матери.
– Ты не переживала так, когда родила в первый раз, – хмыкнула пятнистая. – При этом Лисица и Стеблеусая выросли достойными воительницами. Да и Серебрянка тоже.
Именно Солнечная выкормила и вырастила дочь Метеора после того, как ее родная мать, Вербовейная, трагически скончалась от Зеленого кашля вместе с двумя своими новорожденными котятами.
– Они росли втроем, поддерживая друг друга, – возразила светло-серая кошка, – а у Белолапика нет товарищей по играм. У него есть только мы с Жуконосом, а это совсем другое. Сама знаешь, как тяжело быть единственным котенком в детской… Он может найти больше неприятностей на свой хвост, чем другие, просто от скуки.
– О, да что ты говоришь! – замурлыкала от смеха Оцелотка. – В свое время нас было восемь котят в детской, и проблем мы создавали в восемь раз больше.
Солнечная замурлыкала в ответ.
– Да, наверное, – наконец ответила она. – Но, если уж я начала беспокоиться о Белолапике – потом так трудно остановиться!..
– Ладно, твоя взяла, идем, – как можно беззаботнее махнула хвостом Оцелотка. Ей не хотелось, чтобы подруга чувствовала себя неловко. Она легко подхватила карпа и вошла в реку, держась мелководья. Быстро перебравшись на другой берег, кошки проскользнула сквозь плотно растущие стебли камыша и оказались в лагере.
Янтарные глаза Солнечной тут же вспыхнули радостью, стоило только Белолапику броситься им навстречу через всю поляну – куда только подевалась та кошка, что не могла найти себе места от беспокойства? Тревогу королевы словно волной смыло, оставив только щемящую сердце любовь.
– Угадай, что?.. – скакал вокруг воительниц темно-коричневый малыш, сияя круглыми глазенками в ответ. Оцелотка бросила свою добычу на землю и снисходительно замурчала. Из всех котят Солнечной, Белолапик однозначно был ее любимцем. Даже ее не могли оставить равнодушной его энергичность и стремление к знаниям.
– Даже гадать не придется: ты пришел поздороваться только потому, что почуял карпа, – поддразнила она котенка, и Белолапик возмущенно распушил короткий хвостик:
– А вот и нет!
– Ты уверен? – хитро взглянула на него воительница под смешливым взглядом светло-серой подруги. – Это же твоя любимая рыбка, разве не так?
– Да, но сначала я хотел вам кое-что рассказать, – отмахнулся малыш, доверительно распахивая глаза.
Солнечная положила окуня рядом с уловом Оцелотки, взмахом хвоста привлекая внимание своего непоседливого сына: – Ты же не отходил далеко от Жуконоса, пока я была на охоте?
Взгляд кошки метнулся в сторону детской, где – как и ожидалось – обнаружился упомянутый черный кот, сладко дремавший у самой стены палатки в лучах солнца.
– Да-да, конечно! – мотнул головой Белолапик, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Эмоции переполняли его, и котенок едва не лопался от негодования за невнимательность взрослых: – Но дай я расскажу!..
Оцелотка переглянулась с подругой, пряча усмешку в усах. Достаточно ли уже малыш томился в ожидании возможности поделиться своими новостями?.. Солнечная деланно-небрежно потянулась к своей рыбе: – Давай-ка я сначала отнесу это в кучу добычи…
– Нет! – Белолапик бросился к тощему окуню, накрепко прижимая его к земле своими крохотными лапками и не давая матери возможности поднять улов. – Сначала послушай!
– Ну хорошо, – смиренно согласилась королева, с нежностью глядя на сына. – Что случилось?
– Метеор сказал, что уже завтра он даст мне ученическое имя! – тут же на одном дыхании выпалил Белолапик, с облегчением распушив шерстку. – Я наконец-то стану оруженосцем!
Котенок гордо выпятил грудку и бросил быстрый взгляд на лагерь. Желудь – новый глашатай Речного племени – дремал, пользуясь случаем, рядом с воинской палаткой. Туманинка и Щукозуб что-то негромко обсуждали недалеко от рыжеватого кота, а Чистозуб и Можжевельник лениво доедали форель.
– Интересно, кого мне дадут в наставники?..
Оцелотка почувствовала, как сердце забилось чаще. Ей хотелось верить, что наставницей назначат именно ее. За те два сезона Зеленых Листьев, что прошли с момента ее посвящения в воительницы, она так ни разу и не получила ученика. К тому же, ей нравился этот смышленый и энергичный котенок; его обучение обещало быть весьма приятным и забавным. Темно-коричневый малыш с двумя белыми носочками на лапах, в честь которых он и получил когда-то свое первое имя, был не в меру шумным и уверенным в себе, но у него уже было доброе, чуткое сердце – совсем как у его матери. Оцелотка была уверена, что он будет схватывать все налету.
Солнечная же тем временем взъерошилась, в ее глазах блеснуло беспокойство: – А что, тебе уже разве шесть лун?..
– Разумеется, – вскинулся ее сын. – Разве ты не видишь? Я совсем скоро стану таким же большим, как папа.
Оцелотка ласково коснулась носом его макушки: – Тебе придется съесть много рыбы, чтобы стать таким же большим, как Жуконос.
– Я займусь этим, – с энтузиазмом пообещал Белолапик. – Вот увидите, куча с добычей всегда будет полна свежей рыбы, когда меня научат охотиться. И я смогу есть столько, сколько захочу! Может, я даже стану самым большим котом среди всех племен!
Оцелотка задумчиво посмотрела в сторону палатки Метеора, краем уха слушая разошедшегося котенка. Предводитель Речного племени разговаривал с Пачкуном. Может, они как раз обсуждали ее, решая, готова ли она стать наставницей. Наверняка у нее было достаточно опыта?.. Она прикинула, что ей придется обучить не меньше двух оруженосцев прежде, чем ее станут рассматривать как возможного будущего глашатая. Чем опытнее воитель, тем лучшей опорой он станет для своего предводителя и соплеменников в трудную минуту.
Солнечная проследила за взглядом подруги: – Надеюсь, Метеор выберет кого-то здравомыслящего для Белолапика.
Оцелотка переступила с лапы на лапу, не в силах сдержать волнения.
– Возможно, даже меня, – поддакнула она беззаботно, словно бы в шутку, и светло-серая королева склонила голову на бок, внезапно просветлев мордочкой:
– Вполне возможно!
***
– Белолапик, сегодня тебе исполнилось шесть лун, а это значит, что пришла пора тебе стать оруженосцем Речного племени!..
Сердце Оцелотки колотилось так сильно, что за его стуком она едва слышала, что там говорит Метеор. Белолапик замер перед предводителем речных котов, и в этот момент котенок казался особенно маленьким для своего нового звания. Племя окружило их, готовое приветствовать своего юного соплеменника, которому предстояло занять свое место в его стройных рядах. Шерстка абсолютно каждого из воителей лоснилась и блестела на солнышке, тщательно вылизанная к церемонии, а взгляды были устремлены на Белолапика, полные любви и гордости. Солнечная и Жуконос тоже находились в общем строю, крепко обвивая хвостами лапы, а рядом со своими родителями будущего ученика ждали его сестры - Стеблеусая и Лисица. Серебрянка, их молочная сестра, сидела с ними.
“Он же выберет меня?” Надежда птицей билась в животе пятнистой кошки. “Хотя Метеор бы, конечно, сказал мне бы об этом заранее… Но, может, он хотел сделать сюрприз?”
Оцелотка скосила взгляд на Белолапика – ее будущий возможный ученик изо всех сил сдерживал волнение, ерзая на месте и подергивая хвостом. Метеор тем временем продолжал:
– С этого момента и до тех пор, пока тебе не придет время получить воинское имя, тебя будут звать Белолапом…
Оцелотка подалась вперед, вперившись взглядом в предводителя и навострив уши.
– …а твоим наставником станет Чистозуб.
Сердце камнем упало в ее груди. Солнечная обернулась к ней, посылая полный сочувствия взгляд, но Оцелотка только повыше вскинула подбородок. Ничего страшного, Чистозуб – это отличный выбор. Пятнистая сама обучалась у него и знала, как никто другой, каким добрым и терпеливым был этот кот. Именно такой наставник как нельзя лучше подходил неугомонному сыну Солнечной. Ну а она сама подождет еще, Белолап – не последний котенок в Речном племени. Может, она еще и не готова к такой ответственности.
Белолап с восторгом уставился на Чистозуба, когда его наставник вышел к нему из толпы. А Метеор тем временем продолжал церемонию:
– …я уверен, что Чистозуб воспитает тебя замечательным котом. Он многое может тебе дать. – Метеор перевел взгляд на белоснежного соплеменника, встречая его одобрительным кивком. – Чистозуб, ты опытный наставник, благодаря тебе получили свои имена одни из наших лучших воинов. – Шерстку Оцелотки закололо от волнения: “Это он сейчас обо мне?” – Поэтому я с уверенностью отдаю Белолапа под твою ответственность. Ты сможешь раскрыть его сильные стороны, а также привить ему почтение к соплеменникам и честь, которую только истинные Речные воители способны понять и оценить.
Чистозуб склонился перед своим предводителем, а затем коснулся носом макушки Белолапа. Один за другим речные коты вокруг Оцелотки принялись выкрикивать имя нового ученика:
– Белолап!
– Белолап!..
И воительница поспешила присоединиться к ним, отгоняя от себя разочарование, все еще царапавшее когтями ее изнутри. Зато Солнечная теперь не будет привязана к своему гнездышку в детской, и подруги смогут охотиться и ходить в патрули столько, сколько душа пожелает.
Когда ликование стихло и племя начало потихоньку разбредаться, возвращаясь к своим обязанностям, Оцелотка поймала взгляд Чистозуба. Она вскинула хвост, демонстрируя свою радость, и поспешила к своему бывшему наставнику с поздравлениями:
– Я не могла бы пожелать лучшего наставника для себя, – промурлыкала она, – и знаю на личном опыте, как повезло Белолапу. Ты научишь его всему, что нужно.
Темно-бурый котик расхаживал тут же, путаясь под лапами воина:
– А можно, мы пойдем на охоту прямо сейчас?.. – он не стал дожидаться ответа и обернулся к родителям, с сияющими от гордости глазами направляющимся к нему. – Мы с Чистозубом пойдем сейчас на охоту!
– Нет, – сурово оборвал его Чистозуб, – сейчас мы пойдем с тобой осматривать территорию Речного племени.
Белолап моргнул пару раз, нисколько не смутившись: – А ты покажешь мне границу с Грозовым племенем? А белок мы увидим? Я хочу посмотреть на живых белок!
Суровость Чистозуба растаяла, как последний снег в сезон Юных Листьев:
– Да, – промурлыкал он, пряча в усах добродушную усмешку. – А еще мы увидим границу с племенем Ветра. Но нас ждет долгая дорога, поэтому прибереги энергию – она тебе еще пригодится. Ты готов?
– О, я готов, как никогда! – распушился Белолап в нетерпении, увернулся от матери, потянувшейся пригладить шерстку у него на голове на дорожку, и помчался к выходу из лагеря. Он, кажется, не сомневался, что его наставник тут же бросится следом.
Чистозуб обменялся понимающими взглядами с Оцелоткой:
– Пожалуй, он заставит меня попотеть гораздо сильнее, чем ты в свое время, – фыркнул он ей, и поспешил вдогонку за своим юным подопечным.
***
Солнце нещадно палило с самого утра, и пятнистая воительница с нетерпением ждала наступления темноты и освежающей ночной прохлады.
– Оцелотка!
Кошка выглянула из палатки воителей на зов Метеора. Предводитель Речного племени ждал ее у лагерной стены вместе с Желудем. Оставив Солнечную и свежие ивовые ветви, которые подруги вплетали в плотный каркас палатки, Оцелотка поспешила к братьям.
– Да? – мяукнула она, остановившись перед ними.
– Я бы хотел, чтобы ты возглавила патруль к Нагретым Камням, – ответил Метеор, и хвост кошки дрогнул от возбуждения. За последние луны это уютное местечко на самой границе с Грозовым племенем столько раз переходило из лап в лапы, так что нынче любой пограничный патруль являл собой не только ежедневную рутину, но и важную миссию. Может, таким образом Метеор хотел показать ей, что считал воительницу готовой к большей ответственности?..
Оцелотка уверенно встретила взгляд предводителя: – Кого я должна взять с собой?
– Сама выбери.
Эти слова заставили ее сердце биться чаще. “Он доверяет моему решению!” Золотистая шкурка чесалась под любопытными взглядами соплеменников, устремленными на нее со всех уголков лагеря. Вот Чистозуб прекратил копаться в куче добычи и с интересом уставился на свою бывшую ученицу. Камень и Лягушатник тоже таращились на нее с узкой полосы травы, где они решили разделить между собой угря. Пушистая сонно хлопала глазами, замерев на полушаге у выхода из палатки воителей, а Волнорез и Выдрохвостая приподнялись на лапах, насторожив ушки.
– Но будь осторожна, – предупредил напоследок Метор.
– Я понимаю, – кивнула Оцелотка. Нагретые Камни всегда были точкой преткновения в отношениях с грозовыми котами, и ей стоило быть готовой ко всему.
– Я хочу, чтобы граница была качественно помечена, – с нажимом сказал Метеор. – Грозовое племя не должно забыть, где оно находится.
– Собери патруль побольше, – поддержал его Желудь, щуря глаза, – на всякий случай.
– Хорошо, – склонила голову Оцелотка и повернулась в сторону палатки воителей, где Солнечная все еще ремонтировала стену. Светлошерстная кошка еще ни разу не участвовала в патрулях с тех пор, как два дня назад покинула детскую. – Солнечная!
– Да? – воительница прижала конец ивовой веточки лапой и оглянулась на Оцелотку.
– Я собираю патруль к Нагретым Камням, – крикнула та. – Пойдешь со мной?
– Конечно! – воскликнула Солнечная, оставляя работу и бросаясь к ней.
Белолап, вооруженный мышиной желчью и вытаскивавший из шерсти Бурьяноусого клещей, с надеждой поднял голову: – А можно мне с вами?
Чистозуб пересек поляну, оставляя позади кучу с добычей и надежды хорошенько подкрепиться:
– Ты останешься здесь, – строго ответил он своему ученику вместо Оцелотки. Темно-бурый котик возмущенно сверкнул глазами:
– Но мне же нужно знать, где проходит эта граница, – воскликнул он, отбрасывая мышиную желчь в сторону и под недовольное ворчание старейшины бросаясь к наставнику. – Ты так и не показал мне Нагретые Камни, когда мы обходили нашу территорию!
– Пока что это слишком опасно для тебя, – непреклонно отрезал белый воин.
Оцелотка неловко переступила с лапы на лапу, наблюдая за перепалкой. У нее была мысль позвать Чистозуба в патруль, но уж очень не хотелось провоцировать новый конфликт между ним и его своенравным учеником… Но все же это был первый патруль к Нагретым Камням, который ей доверили вести – и кошке было бы спокойнее, если бы ее бывший наставник был с ней в этот момент. Поэтому она сделала вид, что не заметила широко распахнутых, полных мольбы глаз Белолапа.
– Ты пойдешь с нами? – поинтересовалась пятнистая у Чистозуба, и хвост Белолапа раздраженно распушился:
– Так нечестно!
Чистозуб тяжело посмотрел на него: – Ты практически не знаешь боевых движений.
– Вот я бы заодно и научился, – возразил темно-бурый котик, с досадой топая лапой. – Ну пожалуйста!
– Воители учатся до битвы, а не во время нее, – твердо покачал головой его наставник.
Шерсть Белолапа встала дыбом от волнения: – А что, вы собираетесь в бой?..
– Нет, – прервала его Оцелотка. – Но патрулирование все еще опасно для тебя. Никто не знает, какие могут возникнуть проблемы – а у тебя еще слишком мало опыта, чтобы справиться с любой из них.
Чистозуб не дал Белолапу продолжить спор:
– У тебя еще достаточно дел в лагере, – кивнул воин на Бурьяноусого, извивавшегося на земле в тщетной попытке почесать бок. – Прежде чем бросаться в бой с котами из соседних племен, победи-ка для начала всех клещей в шкуре Бурьяноусого. А затем, будь добр, расправься с грязными подстилками в палатке старейшин и не забудь заменить их чистыми.
Белолап смерил наставника хмурым взглядом: – Я думал, что меня учат быть воином, а не уборщиком.
– Все оруженосцы проходят через это, – сочувственно кивнула ему Оцелотка.
– Верно, – подхватила Солнечная. – Жизнь в племени – это не только охотничьи патрули или стычки с вражескими котами, но и время от времени работа, которую очень не хочется работать. Но именно так учатся быть настоящим воином.
Однако обиженный котик уже повернулся ко взрослым хвостом и направился обратно к Бурьяноусому, сердито печатая шаг.
– Что-то я не вижу, чтобы это помогало, – сердито пробурчал он напоследок.
И пусть Белолап был расстроен отказом – все же Оцелотка выдохнула с облегчением от того, что он останется в безопасном лагере. Достаточно было того, что ей придется вести патруль с опытными воинами. Это само по себе уже было непростой задачкой.
Оглядевшись по сторонам, пятнистая кошка окликнула Камня и Лягушатника:
– Пойдемте с нами. – Выдрохвостая с Волнорезом с нетерпением смотрели на нее, когда Оцелотка поймала их взгляд. Мастерство этих двух речных котов не вызывало сомнений, с ними патруль будет достаточно силен, чтобы с честью справиться с любой неприятностью, поэтому кошка поманила их хвостом. – И вы.
Чувство облегчения скользнуло вдоль позвоночника, когда бело-рыжая кошка и серебристый полосатый кот легко вскочили со своих мест и присоединились к ней. Отдавать приказы старшим воителям было так непривычно!
Оцелотка направилась к выходу из лагеря, радуясь, что Чистозуб шагал рядом. Остальные патрульные последовали за ними. Вскоре они выбрались из тростниковых зарослей на берег и, один за другим, вошли в воду. Здесь река была совсем неглубока, и было несложно перейти ее вброд, а сразу на другом берегу узкая тропинка вела к Нагретым Камням. Не было никакой необходимости идти в обход вдоль реки, чтобы вскарабкаться на них с берега.
Воительница легко переплыла реку и первой выбралась на другой берег. Солнечная догнала ее прежде, чем кошка успела отряхнуть свою золотистую шубку.
– Поверить не могу, что передо мной та мышка-трусишка, что боялась и когтем до воды дотронуться, – шепотом поддразнила она подругу, сияя смешинками в желтых глазах.
– И я бы все еще боялась, если бы ты не заманила меня на противоположный берег тем замечательным карпом, – промурлыкала в ответ Оцелотка. – Вкусная рыбка на обед – лучший целитель страхов, да?
Она огляделась по сторонам, убеждаясь, что остальные патрульные догнали их. Выдрохвостая, Чистозуб и Волнорез уже ждали ее у тропинки, а Камень с Лягушатником как раз вышли из воды парой хвостов ниже по течению. Оцелотка не переставала восхищаться, каким сильным пловцом вырос Камень: в этом коте, как и в его сестре Невидимке, не было ни капли речной крови, но они оба чувствовали себя в воде так же привольно, как и на суше.
– Идем. – Собрав патруль, золотистая кошка направилась дальше по тропе к Нагретым Камням. Высоко над ними вздымался лес, принадлежащий Грозовому племени, четким контуром окаймляя широкую полосу залитых ярким светом валунов. Солнце уже перевалило за середину неба, приближаясь потихоньку к горизонту, но камни еще хранили полуденный жар, обжигающий подушечки лап. Воительница поскорее пересекла их, подавая патрульным сигнал следовать за ней. Укрывшись в тени первых деревьев, она кивнула Чистозубу:
– Возьми Волнореза и Выдрохвостую. Вы пометите границу у самых валунов. – Оцелотка перевела взгляд на Камня, Лягушатника и Солнечную: – А мы - деревья с другой стороны.
Когда белоснежный воин увел за собой свою часть патруля, кошка направилась к ближайшему дубу и принюхалась. Запахи пограничных меток, которые оставил предыдущий патруль, уже практически выветрились, и Оцелотка не стала тянуть с исправлением ситуации, после чего перешла к соседнему дереву. Лягушатник, Камень и Солнечная рассредоточились среди деревьев, помечая и их.
Вдруг светло-серая воительница остановилась, встревожено вскинув морду. Оцелотка посмотрела на нее, и от вида вздыбленной шерсти подруги ей стало не по себе.
– Что-то не так?..
– Мне же не померещился запах Грозовых котов? – ответила ей Солнечная, и в этот момент с вершины утеса послышалось громкое шипение. Оцелотка резко обернулась и увидела, как Чистозуб и Выдрохвостая медленно отступают к ней. Волнорез задержался на месте, высматривая что-то из-за края.
– Тут целый патруль грозокошек, – прорычал он, нервно подергивая кончиком хвоста. Оцелотка ощетинилась.
– Что они забыли у Нагретых Камней?
– Они не пересекли границу, – осторожно добавил Чистозуб, однако и его голос звучал настороженно.
– Пока что, – зловеще откликнулся Волнорез, от чего по спине Оцелотки поползли мурашки. – А вот теперь они взбираются по склону. Похоже, идут сюда.
Знали ли Грозовые коты, что они находились здесь? Может, специально поджидали, когда появится Речной патруль?.. Как бы то ни было, предосторожность Желудя не оказалась лишней. Гнев запульсировал в лапах воительницы, когти царапнули каменистую землю.
– Держитесь рядом, – скомандовала она, собирая патруль и поворачиваясь мордой к лесу – туда, где граница проходила ближе всего к камням. Губы неосознанно скривились, стоило заметить мелькающие среди деревьев силуэты. Вонь от шкур соседей достигла языка, и Оцелотка облизнулась, прогоняя неприятные ощущения. Пригладив шерстку, она сердито уставилась на чужаков, наконец выбравшихся из ежевичных зарослей.
Золотистая речная кошка узнала среди них Ярохвоста, глашатая Грозового племени, Львиногрива и Бурана. По бокам от них встали Коготь, Кисточка, а Ветрогон и Долгохвост замерли позади, не выходя из-под тенистого подлеска.
– Что вы здесь делаете? – зарычала Оцелотка на Ярохвоста, прижимая уши.
– Мы здесь свою границу метим, – прищурился черепаховый кот, – прямо как ты.
– Ты находишься на нашей территории, – заметила Оцелотка, уставившись на лапы собеседника. Те самыми кончиками касались камней, переступив через отмеченную речными котами границу.
– Неужели? – невинно моргнул Ярохвост, не двигаясь при этом с места.
Он, несомненно, нарывался на хорошую трепку. Оцелотка проглотила рвущееся с клыков шипение, когда Чистозуб подобрался поближе и шепнул ей на ухо:
– Они пытаются спровоцировать тебя. Оставь их, давай закончим с метками и вернемся в лагерь.
Оцелотка перевела на него возмущенный взгляд: – Чтобы они потом вообразили, что напугали нас до полусмерти?
– Я не боюсь их, – мягко возразил Чистозуб. – Никто из нас не боится, и они это знают. Но это не лучшее время для битвы. Мы не готовы.
– Мы же воители, – зашипела Оцелотка в ответ. – Мы всегда готовы проредить шерсть зарвавшимся наглецам. Будет им наука на будущее!
Ярохвост фыркнул, склонив голову на бок: – Эй, вы чего там? Пытаетесь вспомнить, где проходят ваши границы?
– Мы прекрасно помним, где проходит наша граница, – рявкнул Волнорез.
– Серьезно? – ухмыльнулся Коготь, обмениваясь преувеличенно-удивленными взглядами с Кисточкой и Ветрогоном. – А так и не скажешь, мы ваши метки и не почувствовали. Даже подумали, что вы вообще перестали их оставлять.
Выдрохвостая прижала уши, приподнимая шерсть на загривке: – А сейчас мы что, по-твоему, делаем?
– Дай-ка подумать… Греетесь на солнышке? – предположил Ярохвост. – Насколько я знаю, в этом вы непревзойденные мастера.
– Вы же не собирались тут охотиться? – поддакнул Коготь, с сочувствием оглядев речным котов. – Вы же все равно ничего, кроме рыбы, ловить не умеете.
Ярость жаром всколыхнулась в груди Оцелотки.
– Словно Грозовые коты могут поймать что-то кроме Зеленого Кашля, – огрызнулась она, прожигая противников взглядом.
Ярохвост и Коготь обменялись взглядами, а затем черепаховый глашатай подвинул лапу еще немного вперед.
– Убирайтесь с нашей территории! – речная воительница не собиралась отступать, оставляя белкоедов на своей земле. Нет уж, не во время ее патруля! Что бы там ни говорил Чистозуб, но она точно знала – это никакая не провокация. Грозовое племя явно собиралось вторгнуться на их территорию и протянуть свои загребущие лапы к Нагретым Камням в тот же миг, как Речные коты отвернутся.
Чистозуб склонился еще ближе.
– Давай вернемся и доложим обо всем Метеору, – снова прошептал он.
– Чтобы потом весь утес провонял ими на долгие луны вперед? – возмутилась Оцелотка, скаля зубы.
Солнечная с тревогой взглянула на подругу: – Может, я сбегаю за подмогой?..
– Нам не нужна подмога, – отмахнулась Оцелотка, не отрывая глаз от Ярохвоста. Пусть он только сделает еще хоть один шаг, пусть только даст ей повод! – Нас достаточно, чтобы прогнать их с нашей земли.
Буран, белоснежный Грозовой кот, тоже посмотрел на своего глашатая:
– Давай просто оставим метки и уйдем, – мяукнул он, с сомнением косясь на разозленных речных котов. Волнорез хлестнул по воздуху хвостом:
– Да, уходите, – прорычал он, – не задерживайтесь.
Коготь тут же вскинулся, гордо выпячивая грудь: – Речное племя не будет указывать Грозовым котам, что делать!
Выдрохвостая свирепо уставилась на него: – Проваливай, листомордый.
Ярохвост прищурился, его шерстка на спине приподнялась. Глядя Оцелотке прямо в глаза, он медленно мяукнул: – Мы уйдем, только когда уйдете вы.
Его лапа скользнула еще вперед, пока кот говорил.
– Он просто пытается разозлить тебя, – вновь попытался достучаться до своей бывшей ученицы Чистозуб, но пятнистая кошка его уже не слушала. Кровь шумела в ее ушах. Ей вспомнились слова Пачкуна:”Все, что ты должна делать, это оберегать свое племя.” И Оцелотка защитит свое племя – она не позволит этой кучке паршивых мышеглотов захватить ни клочка территории Речного племени.
Ярохвост сделал еще один небольшой шаг вперед. С яростным шипением Оцелотка кинулась на него и повалила на землю. Крепко вцепившись в его шкуру, воительница прокатилась по камням, подминая глашатая Грозового племени под себя и с силой раздирая задними лапами его живот. Вокруг нее послышались вопли – голоса разъяренных котов эхом раздались среди деревьев, когда два патруля столкнулись в схватке.
Ярохвост угрем выскользнул из ее лап, оставляя на когтях клочки шерсти. Обернувшись к сопернице, он подсек ее лапы. Оцелотка упала, крепко приложившись плечом о камень, а кот уже полоснул ее когтями по ушам. Недалеко от них Волнорез обрушил мощный удар на плечи Бурана, а Солнечная и Лягушатник отражали удары Львиногрива, успев располосовать ему бока. Гнев придал Оцелотке сил, заглушил боль – и кошка вскочила, поднялась на задние лапы и хлестнула когтями по носу Ярохвоста. Вдруг в шерсть на ее загривке вцепились чьи-то когти и потащили прочь. Золотистая пошатнулась, восстанавливая равновесие и оглянулась: рядом с ее ухом рычала Кисточка. Глаза глашатая Грозового племени вспыхнули, когда он увидел пришедшую на помощь соплеменницу. Кот замахнулся и ударил когтями Оцелотку по морде, оставляя длинную царапину на ее щеке. Удар был так силен, что голова кошки мотнулась в сторону, она бы отшатнулась, но Кисточка держала крепко, прижимая противницу к камням. Вынужденная сражаться сразу с двумя соперниками, речная кошка вдруг впервые за сегодняшний день почувствовала панику.
Она рванулась в сторону, с силой оттолкнув плечом Ярохвоста и пытаясь скинуть бурую грозовую воительницу со спины. Краем глаза она увидела мелькнувший полосатый хвост. Лягушатник! Серый кот перескочил через валун, на расстоянии какого-то усика пролетев мимо соплеменницы, и врезался в бок Кисточки. Он сбил ее с лап и с такой силой прижал ее к камню, что Оцелотка даже моргнула, впечатленная ловкостью его движений. Она и не задумывалась раньше, что неуклюжий товарищ по детским играм успел вырасти в весьма искусного воина. Кошка еще помнила, как спотыкалась о его хвост каждый раз, когда котята играли в моховой мяч в детской.
Пронзительный визг заставил ее обернуться. Солнечная пошатнулась под атакой Ярохвоста, переключившегося на серую кошку после схватки с Оцелоткой, и его когти блестели от ее крови. Когда речная воительница повалилась на живот, пятнистая заметила, как кровавое пятно все ширится на боку подруги. Ярохвост же поднялся на задние лапы, собираясь обрушить на поверженную противницу новый удар.
Оцелотка прыгнула на него, оттолкнув в сторону деревьев так сильно, что черепаховый кот успел только взвыть от удивления – и отлетел к деревьям, спиной ударившись о ствол ближайшего из них. Неловко барахтаясь среди широких корней, кот словно запутался в собственных лапах, не способный сразу встать.
Оцелотка обернулась к Солнечной. Это было важнее, чем с удовольствием наблюдать за дезориентированным противником.
– Как ты?..
Чистозуб и Львиногрив кружили недалеко от подруг, и золотистая замерла. Никто из двух противников не уступал другому ни в росте, ни в силе: огромные коты с невероятной мощью лупили друг друга широкими лапами, со свистом рассекая воздух когтями. Кровь брызнула на камни, когда Чистозуб ухватил зубами за ухо золотистого грозового кота. Взревев от боли, Львиногрив нанес ответный удар, с размаху хлестнув речного кота по шее. Оцелотка оцепенела, увидев, как расширились в недоумении глаза ее бывшего наставника. Время, казалось, застыло, как комар в янтаре, и так же медленно белая шерсть на горле Чистозуба покраснела, поблескивая в лучах послеполуденного солнца. Речной воитель пошатнулся, а затем с глухим стуком упал на землю. Патрульные обоих племен попятились назад, прерывая битву, словно почувствовав, что произошло что-то ужасное.
Ярохвост взмахом хвоста отозвал Когтя назад, в ужасе уставившись на сжавшегося на камнях Чистозуба. Сердце Оцелотки пропустило удар, дыхание перехватило, когда тело белоснежного кота обмякло, а его глаза утратили живой блеск. Она бросилась к нему и упала на землю рядом:
– Чистозуб! –потрясла она своего соплеменника. – Чистозуб, вставай же!..
– Он мертв… – аккуратно коснулся ее плеча носом Волнорез. – Нам надо отнести его в лагерь.
Кошка подняла голову, посмотрела в сторону Грозовых котов. Они наблюдали в тишине, но и не думали отступать.
Солнечная, шатаясь, попыталась подняться на лапы, кровь текла по ее шерстке из раны на боку. Выдрохвостая и Камень поспешили соплеменнице на помощь. Все изменилось в одно мгновение. Это была уже не та битва, в которой речные коты могли бы выйти победителями… Оцелотка встретилась взглядом с Волнорезом и кивнула.
Серебристый полосатый кот подхватил Чистозуба за шкирку и подал знак Лягушатнику. Серый воитель поднырнул под тело убитого и выпрямился, позволяя Волнорезу взвалить соплеменника себе на плечи. Помогая молодому воителю удержать погибшего, Волнорез повел его по тропинке в сторону реки. Выдрохвостая и Камень медленно пошли за ними, подстраиваясь под шаг раненой Солнечной. Оцелотка не шелохнулась. Ее лапы словно проросли корнями в каменистую землю, когда она уставилась на котов Грозового племени. Как это произошло? Она не понимала. Они же просто собирались прогнать нарушителей со своей территории. Никто не должен был пострадать.
Ярохвост наблюдал за ошеломленной речной воительницей молча, однако в прищуренных глазах светилось любопытство: что же она будет делать теперь?.. По выражению морды Когтя ничего нельзя было разобрать, Ветрогон, Кисточка и Буран выглядели озадаченными. И только Львиногрив, с тревогой ероша шерсть, растерянно и опустошенно глядел вслед речному патрулю, скрывшимся с его недавним противником на спинах. Золотистый кот не скрывал своего потрясения.
Оцелотка не стала тратить слова на прощание. Отвернулась. Любые слова сейчас – будто ругательства, высокопарные фразы или банальные взывания к совести соседей – лишь подчеркнули бы ее поражение. Пошатываясь от накатившей усталости, воительница побрела за своими соплеменниками.
“Но я никогда не забуду и не прощу.”
Пятнистая догнала товарищей уже у реки. Втроем они смогли переправить тело Чистозуба через реку: Лягушатник, как и прежде, держал белого кота на спине, а Оцелотка и Волнорез помогали ему, придерживая Чистозуба с двух сторон, что бы какая-нибудь шальная волна не смыла его в реку. Вода за ними окрашивалась алым, однако течение быстро уносило это напоминание о произошедшем дальше. Наконец патрульные выбрались на берег. Никто из них не проронил и слова – так и шли, в скорбном молчании, продираясь сквозь камыши и рогоз, отделявший лагерь от реки.
– Оцелотка? – Пачкун поспешил к ним, выбравшись из палатки целителей, когда отряд добрался до центра поляны. Встревожил ли его отчетливый запах крови?.. Взгляд крапчатого целителя обеспокоенно скользнул по соплеменникам, наметанным глазом отмечая их встрепанные шкуры и царапины, и только затем повысил голос, распределяя обязанности. – Отведите Солнечную в палатку целителей и уложите ее там, я скоро осмотрю ее, – мяукнул он Выдрохвостой и Камню. – Кладите Чистозуба сюда…
Метеор уже мчался к ним от своей палатки, Желудь не отставал от своего брата. Оцелотка лишь понуро уставилась на них, не говоря и слова. Да и что тут можно было еще сказать? Ее провал и его ужасающие последствия были очевидны. Предводитель Речного племени остановился рядом с распростертым на земле белоснежным воином и с ужасом уставился на его страшную рану на горле.
– Он мертв? – голос Метеора дрогнул.
– Да, – Пачкун печально коснулся лапой щеки Чистозуба. – Он уже бродит среди звезд.
Даже не оглядываясь, Оцелотка чувствовала, как собираются вокруг них остальные коты Речного племени. Она слышала их беспокойный шепот, но не могла разобрать и слова. Чистозуб был мертв. Добрый и внимательный наставник, который научил ее еще до срока самому первому охотничьему приему, покинул свое племя. Он уже никогда не уляжется на свою подстилку в палатке воинов на ночь, не будет выискивать в свежей куче еды что-нибудь вкусное, чтобы разделить эту пищу с товарищами, больше не отправится с ней на охоту… В горле застыл ком.
– Оцелотка, – коснулся носом ее плеча Пачкун, привлекая внимание дочери, – пойдем. Помоги мне осмотреть Солнечную. Ты нужна ей.
Воительница позволила увлечь себя в целительскую. Там, у мохового гнездышка своей подруги, уже сидел Жуконос. Глаза светло-серой кошки были широко распахнуты от болевого шока, однако, казалось, мыслями она находилась где-то далеко. Бока, пропитанные кровью, тяжело вздымались. Камень и Выдрохвостая тревожно переминались с лапы на лапу тут же, нервно блестя глазами в полутьме палатки.
– Покиньте все палатку, – велел Пачкун, взмахивая хвостом, – кроме тебя, Оцелотка.
– Но… – жалобно протянул Жукоус, однако целитель не дал ему договорить:
– Иди к своим детям, – мягко подтолкнул черного кота к выходу Пачкун. – Успокой их. Скажи, что с их мамой все будет хорошо.
– Все будет хорошо?.. – увернулся Жукоус и, пошире расставив лапы для устойчивости, с отчаянием уставился на него. Воин не мог покинуть подругу, не убедившись, что целитель сумеет позаботиться о ней. Вера в лучший исход ему нужна была ничуть не меньше, чем его детям, ждавшим отца с новостями снаружи.
– Конечно. Это просто боевое ранение, – нажал Пачкун. – Ты сможешь прийти и навестить Солнечную, когда я закончу осмотр и лечение.
Не тратя больше времени на уговоры, кот бесцеремонно выгнал соплеменников из своей обители. Оцелотка только моргнула, безучастно наблюдая за этим. Она все еще не пришла в себя после потрясения.
– Отвлеки ее разговором, пока я делаю припарку, – велел дочери Пачкун, проходя мимо к запасам трав в дальнем конце палатки. Оцелотка заторможено кивнула и присела рядом с подругой.
Светлошерстная кошка с трудом повернула голову и принюхалась к ране на своем боку. Ее усы дрожали от тщательно сдерживаемой боли.
– Она очень глубокая? – простонала она, с надеждой глядя на Оцелотку.
Пятнистая воительница постаралась взять себя в лапы. Она оглядела рану – широкие длинные царапины, оставленные когтями Грозового глашатая.
– Нет, не очень, – солгала кошка, не моргнув и глазом. На самом деле картина, представшая ее глазам, была печальной даже для неопытной в целительстве Оцелотки: царапины налились краснотой и выглядели воспаленными. Однако пациентке целителя не стоило лишний раз волноваться: Солнечной спалось бы тем крепче, чем меньше она знала о своем состоянии. Однако сама Оцелотка знала и бесшумно перевела дыхание, когда наконец Пачкун принес широкий лист, густо смазанный припаркой для пострадавшей.
Пятнистая посторонилась, давая отцу место рядом с Солнечной, и кот принялся счищать кровь и грязь с шерсти соплеменницы.
– Ну вот, теперь ты уже совсем скоро почувствуешь себя лучше, – промурлыкала Оцелотка, касаясь носом уха подруги. – А я пока расскажу Белолапу, как храбро ты сражалась.
Солнечная поморщилась, закусив губу и сдерживая стон боли, когда язык Пачкуна в очередной раз больно задел поврежденную кожу: – Словами не передать, как я счастлива, что Чистозуб заставил его остаться в лагере…
Как юный ученик отреагирует на гибель своего наставника? Внутренности Оцелотки скрутило в неприятном спазме. Она не должна была тянуть, позволяя этим мерзким грозокошкам смешивать их с грязью. Нужно было проредить их шерсть когтями сразу, как только они позволили себе заступить за границу: неожиданная атака застала бы наглецов врасплох!..
– Пойдем подождем снаружи, – оторвался от своей работы Пачкун, взглянув на дочь. Оглядев бок своей пациентки, кот довольно сощурился.
– Но разве ты не должен… – растерянно поглядела на нетронутый лист с мазью Оцелотка, переводя взгляд на умытую Солнечную. Разве этого было достаточно, чтобы затянулись такие жуткие царапины?..
– Припарке нужно некоторое время, прежде чем я смогу нанести ее, – спокойно пояснил светло-бурый кот, и первым направился к выходу, одобрительно кивнув Солнечной напоследок. – Лежи спокойно, постарайся не тревожить свои раны. Маковые зернышки, которые я тебе дал, скоро подействуют и притупят боль.
Оцелотка тоже взглянула на подругу.
– Я скоро вернусь, – пообещала она и последовала за Пачкуном наружу, радуясь присутствию отца. Его поддержка была особенно необходима ей сейчас, когда смерть Чистозуба по-прежнему казалась такой близкой и, в то же время, абсолютно нереальной.
Пачкун отвел ее в сторону, в тень камышей, и только там повернулся к ней мордой:
– Что произошло?
– Патруль Грозового племени собирался захватить Нагретые Камни, – поделилась воительница, с вновь нахлынувшим раздражением на захватчиков дергая кончиком хвоста. – Мы отразили нападение.
– И прогнали их? – уточнил ее отец, пристально вглядываясь в ее глаза.
– Ну, почти…
– Ты хочешь сказать, что они остались на нашей территории??
– Мы не могли задерживаться, нам же нужно было поскорее доставить Солнечную и Чистозуба в лагерь, – нахмурилась Оцелотка, непонимающе склоняя голову. Неужели ей надо было продолжить битву, невзирая на раненых и погибших?
– Значит, смерть Чистозуба была напрасна… – Воительница почувствовала, как от этих слов по ее спине пробежал холодок. О чем это он? Пачкун злился на нее? – И Солнечная оказалась тяжело ранена только потому, что тебе захотелось продемонстрировать, как доблестно ты защищаешь племя?!
– Но ведь я действительно защищала Речное племя, – растеряно уставилась на целителя Оцелотка, чувствуя, как приподнимается от негодования шерсть на спине. Она не заслужила таких слов. Пачкун был несправедлив.
– То есть, Грозовое племя первым напало на вас.
– Они пересекли границу!..
– И напали на ваш патруль? – настойчиво повторил ее отец, глядя на пятнистую кошку исподлобья.
– Нет, не нападали, – признала Оцелотка, отводя взгляд, – но только потому, что не успели! Мы опередили их!
– Это они тебе сами сказали? – рыкнул Пачкун, дрожа от сдерживаемых эмоций. В его глазах полыхал гнев. – Или ты с помощью Звездного племени научилась мысли читать?
– Нужно было быть слепцом, чтобы не увидеть этого! – возмутилась Оцелотка, обиженно прижав уши. – У них по глазам все было понятно! И я сделала то, что следовало, чтобы защитить нашу территорию.
– Защита своей территории и вступление в бесполезное сражение – это две абсолютно разные вещи! – рявкнул Пачкун.
– Тебе-то откуда знать? – сморщила нос его дочь, свысока глядя на отца. Если Пачкун считал, что она маленький несмышленый котенок, которого можно было отчитывать на пустом месте, то он ошибался. – Тебя там вообще не было!
– Зато я знаю природу воителей, – сплюнул тем временем светло-бурый кот. – Каждый из них ставит территории превыше жизни, не понимая, насколько это бесценный дар. Непомерная гордость – вот, что для них всего важнее! Воители всех племен вновь и вновь скрещивают когти, искренне считая, что очередная битва решит их проблемы. Вот только с каждым разом все становится только хуже.
Сердце Оцелотки бешено билось в ответ на отповедь отца, ярость обожгла ей грудную клетку и жидким огнем пронеслась по венам.
– Держи своих тараканов при себе, а мне ковырять мозг не надо, – зашипела она, распушаясь. – Я не обязана трусливо поджимать хвост вместо того, чтобы в бою отстаивать свое племя, только потому что ты с некоторых пор перестал верить в свои когти. Я не стану бежать от битвы! Не моя проблема, если ты забыл, что значит быть воином. Это Грозовое племя взбаламутило реку. Это Грозовое племя отняло у нас Чистозуба и навредило Солнечной. И то, что я восстала против них, не делает меня злодейкой в этой истории!
Пачкун уставился на нее, и, тяжело переводя дыхание, Оцелотка прямо встретила его взгляд. Пусть только попробует обвинить ее в чем-либо еще!.. Но отец больше ничего не сказал. Устало сгорбившись, старый кот развернулся и направился обратно в свою палатку.
И горло пятнистой воительницы внезапно перехватило от острого горя. Этой битвы не должно было случиться. Чистозуб должен был жить. Но не она начала все это, нет! Это Грозовое племя всему причиной. И Пачкун не смог бы убедить ее, что настоящий воин поступил бы как-то иначе на ее месте.
***
Тяжелые пепельно-серые облака скрыли из виду солнце, и воздух словно сгустился в лагере Речного племени. Оцелотка с трудом вздохнула, высоко задирая голову и мечтая о грозе, которая бы принесла с собой свежий и прохладный ветер. На душе было тяжело, словно Нагретые Камни разом навалились на пятнистую воительницу, пока она в полной тишине сидела со своими соплеменниками рядом с Чистозубом. К ее боку прижимался безутешный Белолап.
Бдение по погибшему воителю длилось всю ночь – и всю ночь Речное племя оставалось недвижимым, окружив украшенную полевыми цветами подстилку с покоящимся на ней телом белоснежного кота. А на рассвете Метеор лично возглавил патруль к берегу реки, чтобы достойно похоронить павшего. Речные коты вынесли Чистозуба из лагеря и закопали его ниже по течению в спокойном и уютном месте, густо заросшим осокой. Предводитель вернулся обратно, сопровождаемый Желудем, Камнем и Щукозубом – и лапы патрульных были все еще грязными после рытья могилы.
– Пусть все коты, способные плавать, соберутся на поляне, – провозгласил Метеор, останавливаясь в центре лагеря.
Выдрохвостая и Чащобник выбрались из зарослей на краю поляны и поспешили к нему. Бурьяноусый помог Трещотке выбраться из гнездышка и вывел подругу из палатки старейшин. Пушистая замерла в первых рядах рядом с Черным Когтем и Колокольчиком, ожидая, когда в круг вокруг предводителя подтянутся остальные речные воители. Тростниковая подстилка Чистозуба все еще сиротливо лежала в центре, служа горьким напоминанием произошедшему накануне. Метеор коротко взглянул на нее, прежде чем продолжить свою речь.
– Вчера Грозовое племя в очередной раз забрало жизнь одного из храбрейших воинов Речного племени, – тяжело проговорил Метеор, а затем взглянул на Оцелотку. – И вновь нам пришлось защищать от их посягательств Нагретые Камни, дарованные нам Звездным племенем множество лун тому назад. Но память о Чистозубе останется в наших сердцах. Этот благородный воин отдал свою жизнь, чтобы сохранить для нас наши земли. – Коты Речного племени закивали в ответ, обмениваясь потемневшими от горя взглядами. Метеор повыше вскинул подбородок, и его голос гулко пронесся над лагерем. – Чистозуб обучал Белолапа, и те уроки, которые он успел преподать ему, навсегда останутся в памяти этого юного ученика. Так каждый воитель обретает бессмертие, не оставляя своих соплеменников даже после ухода. Каждый наставник передает новым поколениям свое мастерство и свою мудрость, а с ними – и частичку себя. – Взгляд бурого кота устремился на Белолапа, сидевшего рядом с отцом. Глаза котика блестели от слез. – Но Белолап не может прервать свое обучение только потому, что Чистозуб погиб. Поэтому я назначаю Оцелотку его новым наставником.
Удивление захлестнуло пятнистую воительницу, когда она услышала эти слова. Она подняла мордочку и широко распахнутыми глазами уставилась на предводителя, а тот тем временем продолжал.
– Чистозуб хорошо обучил ее в прошлом, и Оцелотка как никто другой сможет передать свои знания Белолапу. Она проявила себя верной и сильной воительницей, и доказала, что готова к обучению собственного ученика.
Метеор взмахом хвоста поманил к себе замершую в растерянности золотистую воительницу, и она, не чуя свои лапам, поспешила к нему. Белолап моргнул и тоже поднялся на лапы, неуверенно направившись к предводителю. Тот ободряюще кивнул молодому коту:
– Оцелотка станет отличным наставником для тебя, – мяукнул он.
Пятнистая воительница почувствовала, как дрожит от охватившего ее напряжения. Видел ли сейчас Чистозуб свою ученицу из Звездного племени? Одобрял ли он выбор Метеора?..
– Я сделаю все, чтобы стать тем наставником, которого ты заслуживаешь, – пообещала она Белолапу, касаясь его носа своим.
Воздух сотрясся от радостных воплей – это Речные коты выкрикивали имя Белолапа, поддерживая оруженосца и поздравляя его с новой наставницей. Жизнь продолжалась. И, выпрямившись под торжественными взорами соплеменников, Оцелотка вдруг перехватила устремленный на нее взгляд Пачкуна. Отец молча глядел на нее, и глаза его были темны. Кошка демонстративно отвела взгляд, разражено дернув хвостом. Какое ей дело до того, что думает Пачкун? Ей нечего было стыдиться. Она защищала свое племя – и это было важнее всего в жизни воителя.
***
– Как там Белолап? – Солнечная подняла голову со своей подстилки, глядя на подругу мутными от мучавшей ее в последние дни лихорадки глазами.
– О, он прирожденный воитель, – с энтузиазмом откликнулась Оцелотка, подвигаясь поближе к моховому гнездышку серой кошки. Прошла четверть луны с тех пор, как та пострадала в пограничной стычке с Грозовым племенем. Ей бы уже давно встать на лапы и в полном здравии вернуться в палатку воителей, но рана на боку никак не хотела затягиваться. Даже со своего места Оцелотка могла почувствовать исходящий от нее кислый запах инфекции.
– Он быстро учится? – спросила Солнечная, но не стала дожидаться ответа. В ее слабом голосе проскользнули капризные нотки. – Он всегда был таким смышленым. Он выполняет все, что ты ему говоришь? Надеюсь, с ним нет никаких хлопот…
Жуконос пошевелился за спиной своей подруги. Черный воин ни на шаг не отходил от светлошерстной кошки, днем и ночью просиживая у ее гнездышка в палатке целителей. Пачкун давно махнул уже на него хвостом.
– Ну конечно, с ним нет никаких проблем, – горячо мяукнул кот, ласково обвивая подругу хвостом.
– Да, Белолап схватывает все на плаву, – Оцелотка лизнула Солнечную в щеку, с тревогой отмечая, какой горячей она была. – Мне нравится быть его наставницей.
И это было чистой правдой. Темно-бурый оруженосец отлично учился, полностью погрузившись в совершенствование своих навыков; кроме того, он был быстр и ловок. Но был нюанс: котик до сих пор тосковал по Чистозубу и тревожился за мать, и эта подавленность ученика беспокоила Оцелотку. Поэтому она старалась полностью занять его день, отправляя из лагеря с различными заданиями и заставляя до самых последних лучей солнца помогать соплеменникам в ежедневной рутине. Юному коту было некогда скучать, но он не жаловался на большие нагрузки. И это тоже тревожило пятнистую кошку.
Раньше Белолап бы всеми лапами отпирался от грязной работы вроде смены мха в подстилках или вытаскивания рыбьих ошметков и костей из палатки старейшин, однако теперь он просто послушно кивал и безропотно выполнял приказы. Это пугало, но Оцелотка заставила себя замурлыкать, чтобы Солнечная не начала беспокоиться.
– Да, он станет славным воином!
Жуконос с надеждой вскинул голову, когда в палатку зашел Пачкун: – Ты точно уже все испробовал?..
– Да, – мяукнул в ответ целитель, подходя поближе к гнезду Солнечной и хмуро глядя на пациентку. – Она выкарабкается, если будет достаточно отдыхать и есть. Ей нужны силы, чтобы бороться с болезнью.
Жуконос благодарно моргнул, радуясь и таким новостям, однако Оцелотка почувствовала в голосе отца сомнения и постаралась скрыть всколыхнувшийся под шерсткой страх.
– Хочешь, принесу тебе что-нибудь из кучи с добычей? – обратилась пятнистая к подруге, однако серая кошка лишь медленно качнула головой.
– Давай хотя бы пескарика? – надавила Оцелотка, настойчиво касаясь подстилки лапой.
– Не надо, спасибо…
Жуконос безнадежно покачал головой: – Я весь день уговаривал ее поесть, но у нее нет аппетита.
– Дам-ка я ей еще пижмы, – пробормотал Пачкун, направляясь к своим травяным запасам. – Это должно помочь.
Оцелотка поднялась на лапы, когда отец отошел. Снаружи целительской ее дожидался Белолап в компании своих старших сестер. Они тоже пришли проведать Солнечную, но Пачкун не пустил их к больной, сказав, что не стоит тревожить ее лишний раз. Серебрянка тоже была здесь, держась поближе к палатке целителя в ожидании новостей.
Пятнистая воительница коснулась носом Солнечной, вновь ощутив идущий от ее лба жар.
– Отдыхай, – промурлыкала она на прощание. – Я еще навещу тебя завтра.
Жуконос только крепче прижался к подруге, когда Оцелотка покинула палатку. Полдень давно миновал. По голубому небу неспешно плыли белые пушистые облака. Природа дышала покоем и безмятежностью, и тем тяжелее ощущалось гнетущее беспокойство внутри.
Белолап поспешил ей навстречу с круглыми от волнения глазами.
– Ну как? Ей хоть капельку лучше?
– Сегодня она выглядит бодрее, – мягко кивнула ему воительница. И хоть это не было правдой, она не хотела сильнее тревожить своего подопечного. И это сработало: котик немного пригладил шерсть, а взгляд его просветлел. Чувство вины пребольно укололо Оцелотку в сердце, но она поспешно прогнала его прочь. – Проверь, как там поживают Бурьяноусый и Трещотка, – велела своему ученику она. – Может, им нужна какая-нибудь помощь.
– Хорошо.
Белолап направился прочь, и пятнистая воительница взмолилась Звездному племени, чтобы обычные ученические обязанности отвлекли его от тяжелых мыслей. Оцелотка пересекла поляну, погрузившись в свои мысли, и к ней подошел Лягушатник, подстроившись под ее шаг.
– Солнечной лучше? – спросил он, с тревогой косясь в сторону целительской. Золотистая кошка посмотрела на него, колеблясь. Могла ли она быть с ним откровенной? Все же раненая воительница была его сестрой… Лягушатник ответил ей пристальным открытым взглядом. – Все в порядке. Я справлюсь с правдой.
Оцелотка вздохнула с грустью и облегчением одновременно: – Мне кажется, она слабеет.
– Но она всегда была сильной кошкой, – мяукнул Лягушатник, подводя соплеменницу к общей куче. Кажется, он искренне верил в свои слова. – Какая-то инфекция не сможет ее одолеть.
Добыча тем временем уже начала неприятно попахивать. Оцелотка брезгливо сморщила нос, а серый кот вытащил из самого низа кучи небольшого карпа, где тень позволяла рыбе сохранить свежесть подольше. Воин положил карпа к лапам кошки, а сам взял обмякшего воробья и повел пятнистую в тенек под зарослями осоки.
Там Лягушатник бросил воробья на траву и лег рядом, Оцелотка с карпом пристроилась рядом. Чувство вины, затихшее на время, вновь накинулось на нее – и в этот раз вовсе не из-за маленькой лжи своему ученику.
– Я должна была защитить ее, – мяукнула Оцелотка, гипнотизируя лежащую перед ней рыбу. – Я должна была помешать Ярохвосту навредить Солнечной.
– Я думаю о том же самом каждый раз, когда закрываю глаза, – сочувственно кивнул Лягушатник. – Если бы я только был быстрее тогда, если бы был сильнее!.. – Его полный тоски взгляд вновь устремился на палатку целителя. – Но мы не можем изменить прошлого, а значит, никак не поможем племени, если продолжим изводить себя. – Воин подтолкнул к соседке по палатке карпа и лукаво улыбнулся. – И уж тем более ты не поможешь племени, если будешь морить себя голодом.
Оцелотка отстраненно посмотрела на то, как кот принялся за своего воробья, и впервые для себя отметила, какой широкой стала его голова, как перекатывались под лоснящейся шкурой тугие мышцы. Как сильно воин перед ней сейчас отличался от того нескладного котенка, с которым она росла! Кошка отмахнулась от этих мыслей и впилась зубами в чешуйчатый бок карпа, заставляя себя проглотить хоть кусочек. Но как она могла сидеть здесь и набивать живот, когда в палатке целителей лежала ее подруга, нуждающаяся в еде гораздо большее нее самой?..
***
Оцелотка вошла в лагерь, окутанный фиолетовой от света заходящего солнца дымкой. Далекие вересковые пустоши багровели на горизонте. Пушистая, Выдрохвостая и Чащобник следовали за золотистой воительницей, возвращаясь из долгого пограничного патрулирования. Мышцы по всему телу ныли, лапы болели – и Оцелотка мечтала только о том, как свернется калачиком в своем гнездышке и провалится в сон… Пока не увидела спешившего к ней Пачкуна. На морде светло-бурого старого кота застыла тревога.
– Солнечная спрашивала о тебе, – торопливо мяукнул он, и сердце Оцелотки сжалось. Кошка бросилась к палатке целителей, не жалея натруженных лап, и замедлилась лишь перед самым входом. Ей не хотелось врываться внутрь с торчащей во все стороны шерстью и будоражить тем самым подругу. Приведя себя в порядок, воительница мягко шагнула в полумрак палатки.
– Солнечная?..
В вечерних тенях было непросто разглядеть серую исхудавшую кошку, однако желтые глаза звездами сверкнули в полумраке: – Оцелотка! – в голосе больной прозвучало облегчение. – Я переживала, что ты не успеешь прийти вовремя.
“Вовремя?”
Оцелотка переступила с лапы на лапу, тщетно давя беспокойство в груди. Что она имела в виду?
– Это куда же ты собралась на ночь глядя, а? – нарочито весело отшутилась пятнистая воительница, стараясь не думать о дурном предчувствии, вызванном словами подруги.
Солнечная устало моргнула, не поддержав дурашливый тон: – Я хотела поговорить с тобой, пока Жуконос не проснулся.
С проблеском нежности воительница посмотрела на соседнее гнездо, и только сейчас Оцелотка заметила свернувшегося там черного кота. Его бока мерно вздымались и опускались в такт глубокому дыханию во сне. Золотистая улеглась под боком Солнечной и крепко прижалась к ней, с волнением чувствуя разлитый по ее телу жар. Должно быть, лихорадка усилилась.
– Что ты хотела мне сказать? – понизила голос Оцелотка, ласково накрывая бок соплеменницы хвостом.
– Присмотри за Белолапом, – хрипло выдохнула в ответ Солнечная.
– Ну конечно, – прошептала пятнистая воительница, зарываясь щекой в светло-серый мех. – Я же его наставница. Я позабочусь о том, чтобы с ним все было хорошо.
– Нет, я имею в виду, если что-то случится со мной, – надавила кошка, глядя на нее с таким напряжением, что Оцелотку прошиб холодный пот.
– Единственное, что с тобой случится – так это скорейшее выздоровление, – отрезала она, унимая дрожь в голосе. Солнечная должна была выздороветь. Все остальное было просто немыслимо.
– И все же, – тихо надавила серая кошка, упрямо глядя на Оцелотку, – я хочу, чтобы ты всегда была рядом с ним. На всякий случай. Как если бы он был тебе родным. – Речная воительница вновь посмотрела на Жукоуса, и где-то внутри нее зародилось слабое мурлыкание. – Я знаю, что с ним всегда будет отец, и Стеблеусая с Лисицей. И Серебрянка тоже, но это все другое…
– Другое?
– Не то же самое, что и иметь мать, – выдохнула Солнечная, ее желтые глаза прояснились. – Белолап еще так молод. Ему нужна мать, хотя он сам еще не до конца это осознает. И я хочу, чтобы ты позаботилась о нем так же, как заботилась бы я. Постарайся убедиться, что он в порядке. Будь рядом, что бы ни случилось.
Кошка замолчала, словно стараясь восстановить дыхание. Долгий и тяжелый разговор отнимал у нее последние силы. А по спине Оцелотки тем временем пробежала холодная дрожь, хотя и стоял теплый вечер. “Я же никогда не была матерью”, в панике подумала пятнистая воительница. “Я никогда не хотела ею быть!”
Солнечная молчала, но не сводила пристально взгляда с подруги, и под этим взглядом Оцелотка чувствовала себя все более и более неловко.
– Ты поправишься, – настойчиво повторила золотистая, уходя от ответа.
– Но, если нет – пообещай мне! – Во рту Оцелотки пересохло, однако в глазах Солнечной она увидела настоящее отчаяние. – Обещай, что позаботишься о моем сыне.
Слова серой кошки никак не хотели укладываться в голове. Оцелотка слышала подругу, но не понимала: ее речь вдруг показалась не более ясной, чем собачий лай или птичий щебет. Невыносимым казалось согласиться на такую просьбу, потому что это означало признать, что дела Солнечной плохи. Но разве она могла сказать “нет”?..
– Конечно, я обещаю.
Тут Жуконос вздрогнул во сне и проснулся. Он поднял голову, сонно хлопая глазами, осмотрелся и поднялся на лапы:
– Как долго я спал?.. – пробурчал черный воин, выбираясь из своего гнезда, и, потеснив Оцелотку, коснулся носом щеки своей любимой. – Как ты, родная? Как ты себя чувствуешь?
Золотистая кошка с облегчением позволила Жуконосу занять свое место рядом с Солнечной. Он позаботится о ней лучше, чем она сама смогла бы. Речная воительница выбралась из палатки, глубоко вдыхая свежий воздух. Но это не помогло прогнать тревогу. Да, она любила Белолапа так крепко, как только могла любить котенка, но было ли этого достаточно, чтобы заменить ему мать?..
– Она в порядке? – Оцелотка аж подпрыгнула от неожиданности, когда рядом раздался голос Белолапа. Кошка резко обернулась и увидела своего ученика, таращившегося на нее из теней у стены палатки. Осунувшийся котик сам больше напоминал тень, а его глаза казались воспаленными, словно он не спал уже несколько дней.
– Да, – вновь соврала воительница. Звездное племя свидетелем тому, как тяжело давалась ей эта ложь!
– Я так и знал, – обрадовался Белолап, радостно навострив ушки. – Я навещал маму днем, и мне тоже показалось, что ей получше!
Оцелотка молча смотрела на котика, не находясь с ответом. Он навещал Солнечную и действительно верил в свои слова?
– Возможно, она почувствует себя еще лучше после крепкого сна, – наконец выдавила из себя пятнистая кошка, стараясь, чтобы голос звучал как можно оптимистичнее.
– Думаешь? – Белолап задумчиво посмотрел ей прямо в глаза, словно пытаясь прочесть мысли своей наставницы. Оцелотке пришлось усилием воли заставить себя прямо встретить его взгляд, ни единым жестом не выдавая своих ужасных подозрений. Подозрений о том, что Солнечная, скорее всего, доживала свои последние дни.
Она встряхнулась, напуская себя беспечный вид и сменила тему на более безопасную: – Раз уж звезды сошлись, и мы с тобой не спим, то почему бы нам не сходить на ночную охоту? Тебе не помешает практика.
Им обоим требовалось отвлечься. А если повезет, то Белолап вымотается достаточно и сможет, наконец, поспать…
***
Казалось, она только закрыла глаза, чтобы провалиться в сон, как вдруг ее гнездышко заходило ходуном. Оцелотка открыла глаза. Сквозь плетеные стены воинской палатки внутрь проникали бледные лучи рассвета. Влажная утренняя прохлада защекотала нос.
Гнездо снова затряслось. Воительница подняла голову и увидела Белолапа, вцепившегося в мох под ней. Его широко распахнутые глаза блестели от горя.
– Она умерла, – выдохнул котик, встретив заспанный взгляд наставницы. Оцелотка уставилась на него, еще не различая, где заканчивался сон и начиналась реальность. Рядом мирно дышала Выдрохвостая, уткнувшись носом в бело-рыжий хвост. Тихо похрапывал Чащобник. Все ее соплеменники еще спали, набираясь сил перед новым днем. Может, и она спала?
Белолапа трясло. В желтых глазах, так похожих на глаза Солнечной, стыли слезы. Нет, это был не сон. Кошмар воплотился в жизнь.
– Солнечная мертва!
Боль разрывала сердце, как стая злющих голодных псов. Хотелось зажмуриться и уткнуться мордой в лапы – может, так бы стало легче? Но разве эта боль могла хоть когда-нибудь утихнуть? Солнечная умерла, и надежда, которую пыталась дать своему ученику Оцелотка, разбилась об острые скалы реальности. И теперь этот ужас уже нельзя было прикрыть ложью.
Темно-бурый котик смотрел на нее, и на его мордочке отражалась ее собственная невыносимая боль. Воительница сгребла Белолапа за шкирку и притянула к себе. Прильнув к нему, кошка чувствовала, как сотрясается от рыданий его маленькое тело, и ее собственное сердце плакало вместе с сыном погибшей подруги, готовое разбиться.
Едва сдерживая крик боли, Оцелотка уставилась на стену палатки. Как наяву, она представила тростниковые заросли за нею, реку и расстилавшийся на другом берегу лес Грозового племени. Грозовое племя, наверное, мирно дрыхло в своих вонючих гнездах и даже не подозревало, что оно погубило уже двух котов, которых Оцелотка любила больше всего. Пачкун мог винить воительницу в том, что она начала ту злополучную битву, в которой погибли ее близкие, но Оцелотка знала, чья в этом была вина на самом деле. Грозовые коты причинили боль ее племени – и, пока Белолап оплакивал свою мать в ее объятиях, она, словно молитву, с ненавистью повторяла про себя лишь одно.
«Не прощу. Никогда…»