Глава 8
Варна
Дана Пачаманова
Единственные мои выходы за последние три дня сводятся к походу в продуктовый магазин напротив жилого комплекса. Тот странный, надутый дурак лишил меня возможности насладиться Морским садом и тем временным спокойствием, которое он мне давал. Я полностью замкнулась в своей скорлупе, предавшись просмотру новостного канала, где обо мне всё равно ни слова не говорят, и кошмарам, которые преследуют меня каждую ночь. Послушно я никуда не хожу и ничего не делаю. С каждым днём я начинаю чувствовать себя не намного лучше, чем в доме моего отца – словно в тюрьме.
Весь день я думаю... Когда ты одна, другого не остаётся, кроме как размышлять. Думаю о прошлом, о настоящем и о будущем. Худшее то, что, помимо погружения в бездну собственного саможаления, ничего не меняется. Раздражённая своим положением и разгневанная на того мужчину и его глупое кофе, я встаю с дивана и выхожу в коридор. Так продолжаться не может вечно. В какой-то момент моё безнадёжное состояние заставляет меня сжать зубы и решить, что нужно бороться. Нужно бороться с отцом, хоть это и безнадежное дело; нужно бороться с этим нахальным мужчиной; нужно бороться за себя!... Надевая обувь с решимостью, что, по крайней мере, я встану против этого занудняка, я выхожу.
Морской сад сегодня почти приятное место. Солнце светит, но порывы ветра режут, как бритва. Я делаю то, что делала неделями до его появления – сажусь на скамейку. Может, это и не что-то особенное, но для меня это имеет значение. Если бы я была в Софии, я никогда бы не имела свободы просто сидеть на скамейке в парке или гулять одна, куда вздумается. Там охранники готовы были бы буквально дышать за меня, если бы отец этого потребовал.
Я почти жду, что он явится откуда-нибудь с двумя чашками кофе, но этого не происходит. Смотрю на часы на руке – единственное, что позволила себе иметь, чтобы отмерять время. Телефон для меня остаётся совершенно запрещённой вещью. Прошло слишком много времени, а я накопила достаточно холода.
Я встаю с скамейки с таким чувством, словно что-то глубоко сжимается в моей груди. Разочарование. Что он не появился? Да, именно поэтому. Я и не думала, что после трёх дней меня ещё будут ждать, но... даже не могу подобрать подходящие слова, чтобы описать, как я себя чувствую в этот момент. На самом деле, он нахальный и высокомерный, но с тех пор, как Катя ушла, он стал единственным моим контактом с другим человеком. Именно этого мне так не хватает. Я отчаянно нуждаюсь хотя бы в малой нормальности.
Неподалёку находится главная улица. Немного дальше я замечаю небольшое, с виду уютное кафе, которое кажется приятным снаружи. Я не заходила ни в одно заведение почти три недели, но решаю, что, где бы я ни была – здесь или там – всё равно пора преодолеть страхи. В конце концов, если бы Стамат Пачаманов хотел, он уже давно бы меня нашёл. Эта мысль сводит меня с ума.
Он просто играет хитро. Наверное, он оставляет меня думать, что я веду эту неравную войну. Он изводняет меня, позволяя жить в тени собственной свободы, а потом, когда я меньше всего этого ожидаю, появится с громом и трясущимся шагом. Мои ноги едва не подкашиваются. Я так много раз размышляла, но так и не пришла к тому выводу, который, вероятно, был бы самым правильным. Мой отец не любит демонстраций, но, с другой стороны, обожает притворяться дураком, чтобы потом, когда я его недооценила, отдать по заслугам. Я провожу рукой по волосам по-старому, выпрямляю спину и поднимаю подбородок. Если так будет, то я больше не буду прятаться – я просто проживу то время, которое он мне отступает.