Пятый зверь. Рассказы

В следующие дни Сенха не знал, что и думать. Вся его привычная картина мира перевернулась. Он был простым слугой, даже не удостоенным чести разделить с милордом постель, но милорд вдруг снизошел до того, чтобы лично утешать и одевать Сенху, поделился с ним ужасными стыдными тайнами и вообще вел себя так, будто после нападения варваров слуга и господин в чем-то сравнялись, будто Сенху было за что уважать, и вовсе не за попытку смыть позор кровью. Ну то есть не кровью, а узорчатым поясом, кровь у Сенхи была в других местах, а не на шее, но совсем немножко.

Сенха ходил, как в тумане, его кидало то в жар, то в холод. Чаще всего в жар, особенно когда он вспоминал милорда Ниалла, обнаженного и красивого, на медвежьей шкуре в палатке, без волшебной косы Князя Молний, покрытого синяками и царапинами, такого... Доступного, что ли? Наглый черноволосый варвар, ну тот, с ручным белым волком, наверняка всю ночь с него не слезал. Сенха аж покачнулся, когда от головы отлила кровь и прилила известно куда. Думать такими словами про милорда Ниалла было чудовищно пошло и некрасиво, но... ужасно сладостно. Теперь, когда Сенха точно знал, что происходит в ночной темноте между мужчинами и как это горячо и сладко, он не мог перестать об этом думать.

Он представлял, что это милорд Ниалл брал его всю ночь, потом сбивался на мысли о рыжем великане, жалея, что почти что не видел его голым — тот оделся слишком быстро, как будто стесняясь наготы, а ночью было слишком темно. Правда, тело Сенхи хорошо помнило рыжего, и как он обнимал его, как толкался в него горячим членом, и жаркий такой был, как печка... Милорд не такой, у него кожа прохладнее, не такая грубая, и руки не мозолистые, и вообще он так прекрасен, страдающий и даже какой-то хрупкий — Сенха впервые осознал, что бессмертного лорда Туата Де можно ранить, можно изнасиловать, можно даже убить, предводитель варваров мог это сделать несколько раз за время поединка.

Как-то раз, еще когда они были в сторожке лесника, Сенха не выдержал и припал губами к плечу милорда, помогая ему раздеваться. Ему хотелось хоть как-то выразить свою любовь и преданность. Но милорду, увы, стали противны прикосновения мужчин, даже таких нежных юношей, как Сенха, готовых раздвинуть для него ноги. И это было ужасно, потому что Сенхе мужчины совершенно не стали противны, а очень даже наоборот. Он все чаще представлял, как рыжий варвар вдруг решит вернуться, похитить Сенху, увезти с собой на край света и там иметь каждую ночь, чтобы Сенха даже ноги свести наутро не мог.

Но это все были, конечно, глупые мечты, потому что варвар совершенно точно забыл про Сенху через пять минут после того, как оделся и ушел. И милорд Ниалл тоже совершенно забыл про Сенху, предаваясь каким-то своим тайным магическим планам.

Со стороны милорда было, конечно, очень благородно дать Сенхе разрешение сходиться с кем пожелает. Тем более что сам он вдруг оделся покрасивее, сделал себе поддельную косу из платка (ну то есть Сенха сделал под его руководством) и умчался через кромлех Слиаб Мис в неизвестность — может быть, на другой конец королевства. Мастер Мата говорил, что милорду Ниаллу случалось и по полгода отсутствовать, по важным государственным делам, разумеется. Что Сенха будет делать без него полгода? Какие еще мужчины могут сравниться с милордом — ну или даже с рыжим великаном, который, как ни крути, был статный и видный мужик, пусть даже с грязными волосами и в некрасивой кожаной одежде без ярких красок и без бронзовых украшений.

В первый вечер он даже поплакал немного в своей каморке. При милорде он никогда так рано не ложился — прислуживал ему, наливал вина, помогал раздеваться ко сну или просто ласкал взглядом лицо милорда, склоненное над свитком со стихами, и ждал приказаний.

В дверь постучались, и не дожидаясь ответа, в каморку ввалился Лейте, кравчий милорда, с кувшином. Сенха очень изумился, потому что обыкновенно Лейте не обращал на него никакого внимания, разве что мог толкнуть невзначай, проходя мимо. Причина этого была, конечно, ясна, стоило только посмотреть, как вульгарно Лейте предлагался милорду, тискал его пальцы, касался плеча, прижимался ногой к колену и прочее.

Лейте был шумный и противный, со своими пошлыми улыбочками, с покачиванием бедер, он бесстыдно флиртовал с лучниками Слиаб Мис и даже, говорят, с кем-то из них потрахивался. Ничего удивительного, что милорд Ниалл нисколько не интересовался таким потасканным парнем. К тому же ему было уже лет двадцать, он был довольно высокий и крепкий, хотя куда ему до милорда. Или даже до рыжего.

Сенха поспешно отер слезы, делая вид, что продирает глаза, и неприветливо буркнул:

— Чего надо? Я сплю уже!

— Смотри, что я спер! Малиновая настойка, ух крепкая! Пора нам уже подружиться, Сенха, мы же одному господину служим, и делить нам нечего.

Лейте бесцеремонно расселся на кровати Сенхи, глотнул сам и протянул кувшин ему.

Ну, в отсутствие милорда им и правда делить было нечего, и наверное, малиновая настойка не худшее средство от уныния, так что Сенха тоже отпил из кувшина, настороженно глядя на Лейте.

Через пять минут стало ясно, зачем тот явился. Без стеснения, без попыток хотя бы начать издалека Лейте принялся расспрашивать, каков милорд в постели и что именно он проделывал в ней с Сенхой.

— Или не только в постели, в лесу на попонке тоже? — Лейте подмигнул. — Путь-то долгий по лесу, под любым кустом кроватка.

Сенху захлестнуло смущение. Вот, даже тупенький Лейте видит, что с ним что-то произошло, что он больше не прежний невинный Сенха. Хорошо, что он думает, что это милорд лишил Сенху невинности. «Под каждым кустом кроватка», ох великая Дану, какие же горячие воспоминания нахлынули на него!

Лейте, похоже, принял смущение Сенхи за признание и начал приставать еще сильнее, пытаясь вытянуть подробности. От вопросов вроде «А за щеку-то брал? А глубоко заглатывал?» у Сенхи щеки запылали, как будто на лицо сыпанули горячих углей, а язык совершенно отнялся. Ну, и настойка не помогла.

Лейте хихикал:

— Ну какой же ты глупенький, чего теперь-то стесняться, лучше расскажи, я хоть послушаю, мне-то уж не светит, куда уж нам, деревенским увальням, против таких сладких мальчиков, как ты, Сенха, ты хорошенький такой, и губки у тебя алые, как вишенки... — с этими словами Лейте вдруг начал его целовать.

Сенха позорно растерялся и даже не уклониться не попытался. От поцелуев Лейте сначала губы загорелись, а потом и в голове зашумело. Когда Лейте повалил его на кровать и стал задирать длинную тунику, в которой Сенха ложился спать, он даже не сопротивлялся почти, только бормотал жалко и бессвязно

— Ну что ты, Лейте, не надо, что ты делаешь...

Потом Лейте сплюнул в ладонь и помог себе рукой, и Сенха вскрикнул и закинул руки ему на плечи.

В первый момент показалось, что ему так же хорошо, как тогда, в лесу. Но нет, все же не так, Лейте нашептывал ему всякие пошлости:

— Задочек-то у тебя нерастянутый какой, милорд Ниалл тебя в ротик пользовал?

Фу, хотелось его оттолкнуть за такое, и трахался он так же бестолково и похабно, как трепался, и хоть Сенха кончил, удовольствие было какое-то не такое. Он даже досаду на Лейте испытал. Вот уж с кем он бы никогда по доброй воле не сошелся — это все настойка, смущение и недотрах.

Подтянув штаны, Лейте подмигнул и заявил:

— А вот теперь я мастеру Мате расскажу, как ты на меня вешался и в постель к себе затащил, тварь развратная, вот уж он тебя выпорет!

Сенха сузил голубые глаза и сказал небрежно:

— Давай, расскажи. А я расскажу милорду Ниаллу, что кончаешь ты слишком быстро, да и хрен у тебя с мизинчик. Мы с милордом за Щитом побывали, там у каждого второго варвара вот такой болт в штанах, есть с чем сравнивать.

В глазах у Лейте ясно засветилось: «Сучка!», но потом взгляд у него забегал, и он заюлил:

— Да ты что, шуток не понимаешь, ишь, загордился совсем, как только жопу милорду подставил!

— Только тронь меня еще раз, и я милорду нажалуюсь. Он тебя в Ат Луайн отправит, к милорду Дайре Мак Кормаку, и будешь там жопу подставлять всей фианне разом.

Лейте аж подавился и выскочил за дверь, не забрав даже кувшин с остатками настойки.

А Сенха уснул быстро и спал в эту ночь удивительно хорошо.