1. Миссис Хогсон
Привет. Меня зовут Харпер Филдс и сейчас надо мной нависает человек в маске с выставленной в руке палочкой, с которой с минуты на минуту должно сорваться непростительное убийственное проклятие. Ситуация застаёт меня врасплох, но всё начиналось не так плохо...правда.
Мне было 6 лет, когда мои магические способности проявились впервые. Папа сказал, что мама была бы счастлива это видеть. Врачи не раз говорили ей о том, что беременность может угрожать её жизни, что родов организм просто не выдержит. Но она так хотела ребёнка...волшебника следующего поколения семьи Филдсов. Папа отговаривал как мог, хотя сам мечтал о наследнике сколько себя помнил, но она не хотела даже слышать ничего. Не колеблясь, мама приняла решение попробовать, чего бы ей это не стоило. Она умерла от потери крови, сразу после того как увидела меня на руках у врача. Эту историю я не раз слышала от своего отца, но она никогда не вызывала у меня той горечи потери, какую пережил он.
Мне передались мамины кучерявые темно-коричневые локоны и папины голубые глаза. Никогда не считала себя красоткой, но папа говорил иначе. Он постоянно упоминал о том, что я очень похожа на маму и, что он рад видеть во мне её.
Папа хотел нанять мне какого-нибудь преподавателя, чтобы в школе волшебства и чародейства я сразу достойно продемонстрировала свои навыки и заставила свою семью гордится мною. Я не знаю, где он нашёл эту невысокую женщину с чёрными кучерявыми волосами, спадающим по плечам, словно темные течи спускаются на землю и тёмными глубокими глазами, но она сразу стала моим примером для подражания.
Её звали Нина Хогсон, и она была просто потрясающей. Миссис Хогсон поведала нам, что раньше жила в деревушке на юге Англии, но после того как она овдовела, переехала в Лондон, чтобы начать новую жизнь никак не связанную с её прошлым. Она научила меня всему, что посчитала доступным и возможным в моем возрасте. Миссис Хогсон постоянно говорила мне о том, что должна быть расчётливой и решающей, всегда продумывать всё на 20 шагов вперёд, быть готовой нести ответственность за свои действия и сделанные выборы.
Уроки у меня были каждый день, кроме выходных. Они начинались с самого утра, но меня это никак не тревожило, ведь у меня всегда было нестерпимое желание снова увидеть миссис Хогсон. Мы изучали основы зельеварения, элементарные заклинания для первых-вторых курсов и она даже научила меня летать на метле! В перерывах между уроками мы с ней могли играть в игры, пить чай или просто лежать на траве и смотреть на бескрайнее небо и слушать шелест травы. Иногда она даже показывала мне сложные заклинания, которым мне предстояло научиться только на последних курсах. Миссис Хогсон стала для меня чем-то, вроде мамы. Но было что-то большее...она была мне подругой, идеалом.
Папа тоже всегда относился к ней с добротой и был рад, что у его дочери такой прекрасный наставник. Как то я даже думала о том, что им было бы неплохо сойтись, но сразу откидывала эти мысли. Папа до сих пор любит маму, и я это знаю. Он ни разу даже не посмотрел в сторону любой женщины за всю мою жизнь. И вообще я думаю, что чьё-либо появление в нашем доме изменило бы слишком многое в моей жизни.
Так и продолжалась моя учёба до того момента, пока мне не пришло долгожданное письмо.
***
Это было утро после моего дня рождения. Мы с папой доедали свой завтрак, когда сова подлетела к окну и постучала в него. Папа забрал письмо из её клюва и торжественно вручил его мне с широкой улыбкой на лице и словами «Ну что, дорогая, твоё время пришло». Нетерпеливо разрывая печать, я порезалась, но ничего не могло мне помешать. Меня зачислили в Хогвартс и ждали моего появления на вокзале Кингс-Кросс в 11 утра 1 сентября. До этого нам ещё столько всего нужно было успеть сделать! Купить учебники из списка, мою собственную волшебную палочку, мантии...Список далеко не кончался.
Поход на Косую аллею мы запланировали за день до отправления в школу, и конечно же, я позвала с собой миссис Хогсон. Я так хотела, чтобы она помогла мне с покупками...Но когда папа пригласил её присоединится к нам, я увидела как её лицо побледнело на несколько оттенков, но она старалась не выдавать своего состояния и с легкой улыбкой выдала лишь «Мне не здоровиться, так, что я пожалуй сегодня лучше просто отправлюсь домой». Очень странно отмахнулась, ведь когда она только пришла с ней всё было нормально. Но я подумала лишь «Если не хочет, могла бы так и сказать...». Я не обратила должного внимания на её изменение в поведении и дальнейшие резкие и прерывистые движения. И очень зря...В будущем я об этом пожалею.
На косую аллею мы с папой решили отправиться, используя каминную сеть. Детям до 17 лет запрещено аппарировать, но мне кажется, что это не самый приятный способ перемещения, хоть и быстрый. Выходя из камина я чувствовала легкую тошноту, но она не помешала мне разглядывать разворачивающую передо мной картину : косая аллея официально лучшее место для покупок. На каждом углу стоят яркие лавочки с разномастными товарами, начиная от простых перьев и пергамента, заканчивая мётлами и котелками. Сейчас мне предстоит совершить все покупки.
Мы начали с учебников, после зашли за перьями и котелком. Потом папа угостил меня очень вкусным мороженым и предложил купить мне какого-нибудь питомца в Хогвартс. Мисс Хогсон говорила мне, что там разрешены кошки, жабы и совы. Если уж выбирать из этого, то я определённо беру сову.
Я назвала его Барли. Он был темно-коричневым филином. Нам предстояло провести много совместных лет во всем известной школе Хогвартс.
На конец мы оставили покупку мантий, так как там нужно было брать замеры, а это всё очень долго. Естественно, мы как и все пошли в лавку к Мадам Малкин.
Она оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды.
— Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем я успела объяснить ей цель своего визита. — Вы пришли по адресу: у меня тут как раз еще два клиента тоже к школе готовятся.
В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. На соседнюю скамеечку Мадам Малкин поставила другого мальчика, который являлся полной противоположностью предыдущему. Он был смуглым, со смолянисто-чёрными непослушными волосами, которые создавали вихрь на его голове. Мы с папой сидели на оббитой кожей скамеечке при входе, ожидая своей очереди, и я даже смогла услышать их разговор :
— Привет! — сказал бледный мальчик. — Тоже в Хогвартс?
— Да, — ответил второй.
— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил бледный мальчик. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую... а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу.
— А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал тот.
— Нет. — второй, который смуглый, отрицательно кивнул головой.
— А в квиддич играешь?
— Нет, — повторил он, с вопросом на лице, выражая сомнение.
— А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?
— Нет, — в третий раз произнес тот.
— Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Пуффендуй, тогда я сразу уйду из школы, а ты?
— М-м-м, — неопределенно промычал смуглый мальчик.
— Ну и ну, ты только посмотри на этого! — внезапно воскликнул бледный мальчик, кивком показывая на окно. За окном стоял рослый огромный мужчина, ростом с метра 3, с длинной бородой, улыбаясь смуглому мальчику и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь.
— Это Хагрид, — радостно пояснил смуглый мальчик. Он разулыбался. — Он работает в Хогвартсе.
— А-а-а, — протянул тот. — Я о нем слышал. Он там что-то вроде прислуги, да?
— Он лесник, — сухо ответил второй.
— Да, точно. Я слышал, он настоящий дикарь. Живет в хижине на территории школы и время от времени напивается и пытается творить чудеса, а все кончается тем, что вспыхивает его собственная постель.
— Лично мне он очень нравится, — холодно парировал смуглый мальчик.
— Вот как? — На лице бледного мальчика появилась презрительная усмешка. — А почему он с тобой? Где твои родители?
— Они умерли, — коротко ответил он. Я думаю, что ему не хотелось разговаривать с кем-то на эту тему.
— О, мне очень жаль, — произнес второй, хотя по его голосу нельзя было сказать, что он о чем-либо сожалеет. — Но они были из наших или нет?
— Они были волшебники, если ты об этом.
— Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а как твоя фамилия?
Но прежде чем мальчик успел ответить, в разговор вмешалась мадам Малкин.
— Все готово, — произнесла она.
— Что ж, встретимся в школе, — бросил ему вслед мальчик. — Я проследила за тем, как он уходил и затем перевела взгляд на смуглого мальчика. Я решила, что надо попробовать поговорить с ним, раз поступаем на один курс :
— Привет, слушай, я думаю, что ты правильно поступил, что защитил своего друга. А на того болвана даже не обращай внимания! Таких как он полно...И не дай Мерлин я попаду с ним на один факультет, я сразу же потребую перевода! — сказала ему я.
— А ты тоже едешь в Хогвартс? — спросил смуглый мальчик.
— Да. Я Харпер Филдс, очень приятно познакомиться. — протягивая руку, произнесла я.
— Гарри Поттер. — ответил мне рукопожатием смуглый мальчик, у которого на лбу действительно был шрам в виде молнии, о котором я часто слышала истории в детстве. В этот момент, я осознала, что мой папа всё это время слушал нас, так как он скочил со скамейки и начал обрадованно жать руку Гарри.
Мы попрощались с Гарри и его забрал с магазина тот самый лесник по имени Хагрид. Когда мы только шли за покупками, я совершенно не ожидала такого невероятного знакомства! Очень зря миссис Хогсон отказалась пойти с нами, она так расхваливала Гарри Поттера, когда рассказывала мне истории о нем. Она ведь даже не поверит, что мы встретили его лично в простом магазинчике с мантиями.
Когда мы прибыли домой, миссис Хогсон не оказалось в гостиной. Она обещала прийти на прощальный ужин в честь моего отъезда, ведь завтра в 11 утра мой поезд уже отправляется. Вместо неё мы нашли на столе записку, которая гласила «Всё так же нехорошо себя чувствую. Прошу меня простить, но сегодня меня, всё же, не будет. Передавайте Харпер мои прощания и удачи на первом учебном году». Мда. Не такого прощального вечера я ожидала.
***
На следующее утро я проснулась в пять часов утра и больше не смогла заснуть, я была слишком взволнованна. Я встала, и влезла в свою обычную одежду, так как в мантию удобнее будет переодеться в поезде. На вокзале «Кингс-Кросс» мы с папой были ровно в десять тридцать. Папа перетащил мой чемодан на тележку и мы вместе, держусь за руки, прошли волшебный барьер в стене. Удара не произошло, которого я всегда так боялась, и я не замедляя бега открыла глаза.
Я находилась на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета. Надпись на табло гласила: «Хогвартс-экспресс. 11.00». Я оглянулась назад и увидела, что билетная касса исчезла, а на ее месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой: «Платформа номер девять и три четверти». Над головами собравшихся на платформе людей плыли извергаемые паровозом клубы дыма, а под ногами шмыгали разноцветные кошки. Я попрощалась с папой и побежала занимать место в поезде.
До меня доносились громкие голоса, скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов.
Первые несколько вагонов уже были битком набиты школьниками. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места. Я двинулась дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках местечка.
— Прощайте мама и папа, я обещаю вам прилежно учиться и сдать экзамены лучше всех в классе! — гордо говорила девочка, с кучерявыми волосами, похожими на львиную гриву.
— О, Гермиона, дорогая, мы будем по тебе так скучать! — сказали, видимо, её родители и крепко обняли дочь на прощание.
Я продолжала протискиваться сквозь толпу и наконец нашла пустое купе в вагоне, находившемся почти в самом хвосте состава. Сначала я занесла в вагон клетку с Барли, а потом загрузила туда свой чемодан.
Я ехала в вагоне с её будущими однокурсниками, которые подсели чуть позже, и смогла познакомиться с парой из них : Невилл, Сьюзан и Симус. Но на самом деле, я желала снова увидеть Гарри и попробовать стать с ним друзьями.
***
Поезд начал останавливаться, он все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут я все-таки оказалась на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и я поежилась. Затем над головами стоявших на платформе детей закачалась большая лампа, и я услышала голос :
— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке? — я сразу повернула голову в ту же сторону, что смотрел Хагрид и увидела чёрную макушку Гарри. Я правда обрадовалась, что он тоже здесь. Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида.
— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!
Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Нас окружала такая плотная темнота, что мне показалось, будто мы пробираемся сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и мы шли почти в полной тишине, только Невилл, мальчик, который все время терял свою жабу, пару раз чихнул.
— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!
— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.
Мы стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.
— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.
Когда мы доплыли до Хогвартса, Хагрид повел нас наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка.
Еще один лестничный пролет — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.
— Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Убедившись, что всё в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.
***
Из-за двери вышла женщина строго вида с волосами, туго завязанными в пучок. Профессор Макгонагалл. Миссис Хогсон рассказывала мне про неё. Макгонагалл рассказала нам всё о распределении и мы отправились в большой зал вслед за ней. Я даже представить себе не могла, что на свете существует такое красивое и такое странное место. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. В честь праздника, в зале во всю летали призраки. Затем я увидела распределяющую шляпу, и начала представлять момент как я к ней иду. Церемония распределения начиналась.
— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!
Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение...
— ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа.
Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Затем, церемония продолжалась и первокурсников вызывали по алфавиту. Наконец, дошёл черёд и до меня...
— Филдс, Харпер! — крикнула Макгонагалл и я почувствовала, как мои ноги наливаются свинцом. Я взяла себя в руки и подошла к стулу. Шляпу надели мне на голову и она оказалась настолько большой, что упала мне на глаза и я почти ничего не могла видеть, кроме рук, лежащих на моих коленях. В раздумьях она была около нескольких секунд, и после громко выдала :
— ГРИФФИНДОР! — со стола красно-золотых раздался радостный возглас и они с широкими улыбками приняли меня, когда я садилась за их стол.
Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше : Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец...
— Поттер, Гарри!
Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.
— Она сказала Поттер?
— Тот самый Гарри Поттер?
Шляпа упала ему на глаза и была в раздумьях гораздо дольше, чем прежде. Весь зал стих в ожидании результата, и шляпа своим громким голосом вскрикнула :
— ГРИФФИНДОР! — Так громко, я уверена, не хлопали ещё никому в этом зале.
***
Первый год был полон на события и новые знания. Нас обучали основам волшебства во всех степях. Многому из программы меня уже научила миссис Хогсон, так что в классе я преуспевала. Нелюбимым учителем сразу стал угрюмый человек с чёрными сальными волосами, учитель по зельеварению — профессор Снегг, декан факультета Слизерин. Унижающий львиный факультет учитель вряд ли нравился хоть кому-то, кто не был под его крылом.
С друзьями у меня тоже всё наладилось быстрее чем я ожидала, и лучше, чем я могла себе даже представить. Гарри разговорил меня в первый же учебный день и познакомил со своим новым другом Роном Уизли. Мы дружили втроём до Хэллоуина — вплоть до той ночи, когда на Гермиону Грейнджер напал тролль. Глупые создания, так всегда мне говорила миссис Хогсон.
Гермиона находилась в туалете на нижних этажах, когда он ворвался туда со своей огромной дубиной. Мы с Гарри и Роном поспешили ей на помощь и к счастью, всё обошлось. Но я никогда не забуду тот зовущий на помощь крик, который эхом пронёсся по уборным. После этого ужасающего события мы не получили даже наказания, вместо этого мы вчетвером стали хорошими друзьями и Гриффиндору даже зачислили дополнительные очки за «находчивость и удачу».
Рождество мы проводили отдельно : Гермиона отправилась к родителям, я была обязана навестить отца, а Гарри и семья Рона оставались на праздники в школе. По приезду домой, от папы я узнала, что миссис Хогсон приходила к нему попрощаться, ведь она приняла решение переехать в другое место, подальше от «всей этой городской суеты!». Сказать то, что я была разочарована — это ничего не сказать.
После праздников я возвращалась в школу в ужасном состоянии, но как только я увидела своих новых друзей, хорошее настроение вновь вернулось ко мне. Гарри рассказал нам, что на Рождество они с Роном пробрались в запретную специю библиотеки с помощью мантии неведимки, которую кто-то подарил Гарри на Рождество!
Дальше всё как будто покатилось по наклонной. Начиналось с того, что Гарри и Рон хотели выяснить, что же Хагрид такого тайного принёс в школу в начале года. Мы быстро выяснили, что это был философский камень. После мы исследовали все известности о нём мы дошли к выводу, что кто-то собирается его украсть. Мы и на этом не бросали свою затею.
Где-то за пару дней до окончания года, уже после сдачи экзаменов, я попала в лазарет с горячкой. Мадам Помфри — школьная медсестра и очень приветливая, но строгая женщина. Она настояла на моём пребывании в лазарете до утра, для того чтобы проследить за моим состоянием.
Я проснулась от гула голосов вокруг меня и увидела, что кого-то принесли на соседнюю койку. В помещении было темно и в глазах у меня плыло из-за недавнего пробуждения, но я всё равно сумела разглядеть чёрную копну волос Гарри и его съехавшие на бок круглые очки. Меня сразу накрыло волной паники, но я притворилась спящей и решила дождаться утра.
***
Гарри медленно открыл глаза и пытался сфокусировать взгляд на стоящих рядом людях. Я держала Гарри за руку всё утро, пока Мадам Помфри перепроверяла его состояние и ухаживала за ранами. Как только он полностью очнулся он надел на себя очки — стал оглядываться по сторонам.
— Где...где я? — хрипло произнёс Гарри.
— В лазарете, дорогой. Твои раны не были серьезными, но прошу больше без приключений! Твоя подруга прождала рядом с койкой всё утро! — Я почувствовала, как румянец залил моё лицо, но его выражение осталось неизменно беспристрастным.
— Харпер, мне столько надо тебе рассказать! Ты просто не поверишь, что с нами произошло.... — начал Гарри, но я его перебила :
— Я уже всё знаю. Но...почему вы ничего мне даже не сказали? Ты представляешь, если бы с вами что-то случилось? Я бы этого не пережила! — Я поняла, что плачу, когда увидела как взгляд Гарри скользнул по моей щеке вслед за слезой.
— Харпер...Мы...Мы знали, что тебе нехорошо. Мы искали тебя вчера вечером, но профессор Макгонагалл сказала, что тебе велено оставаться в лазарете до утра. — Он говорил искренне, я это видела по виноватому выражению его лица. Я всё равно не могла на него злиться.
— Ладно, Гарри, — Я снова взяла его руку в свою и крепко сжала, — я вас прощу, но только если вы будете писать мне каждый день этим летом!
— Обещаю. — Ответил Гарри и смущенно улыбнулся. Наш разговор прервал Дамблдор, который тоже пришёл проведать Гарри и поговорить с ним о произошедшем. Я ушла, с разрешения Мадам Помфри, оставляя их наедине.
В общей гостиной я быстро нашла Гермиону и Рона, которые о чём-то быстро переговаривались. Рон тоже попал в лазарет ночью, мне об этом так же сообщила Мадам Помфри. Я решительно направляюсь к ним и обнимаю их двоих одновременно своими руками.
— Я так переживала за вас! — Говорю я и мой голос заглушает учебная мантия Рона.
— Всё обошлось, и мы, кажется, спасли школу...— Отвечает Рон и мы разъединяем наши сплетенные руки.
— Это было очень опрометчиво с нашей стороны! Но я не отрицаю, да, мы спасли школу. — Гермиона улыбнулась мне и Рону во все зубы, которые между прочим были большеваты для обычных зубов и немного кривыми, но я поняла, что мне будет не хватать их улыбок всё лето...