1 Часть Глава 27 Их нужно не просто познакомить, пусть они вместе живут!
Павел Иванович Нарциссов не слишком часто приезжал в издательство к Петру Громову, поэтому, когда это случалось, тот сам лично выходил встречать его в вестибюль.
Еще с утра помощница Громова позвонила на ресепшен и проинструктировала администраторов, что ожидается «тот самый важный гость».
В издательстве Петра Громова, за исключением последних нескольких месяцев, когда к этому приложил усилия Кир Нарциссов, не было текучки кадров, поэтому одни и те же администраторы работали на ресепшене годами и были в курсе, что это такое «тот самый важный гость».
За десять минут до того, как Павел Иванович Нарциссов вошел в вестибюль издательства, помощница Громова позвонила еще раз и все администраторы, как один, встали и построились по стойке смирно, чтобы его поприветствовать.
Петр Громов заключил своего друга в крепкие и теплые объятия, которые говорили о том, как сильно он по нему соскучился и как рад его видеть. Павел Иванович Нарциссов был несколько смущен, но ответил не менее теплыми и крепкими объятиями.
Когда они оторвались друг от друга, Нарциссов-старший заметил, что его, словно на параде, встречает ровно выстроенная колонна людей, которые тут же ему поклонились.
— Все в порядке, не надо, — улыбнувшись, махнул он рукой администраторам, но ни один из них не посмел поднять голову вплоть до того, пока Петр Громов и «тот самый важный гость» не скрылись в лифте.
Только после этого все облегченно выдохнули и наконец-то расслабились.
Администраторы вернулись на свои места, тихонько переговариваясь.
— Они вам никого не напоминают?
— Хм, дайте подумать... Штепсель и Тарапунька?
— Скорее Милявская и Цекало.
Администраторы ресепшена были людьми среднего возраста и у них были свои, понятные только им шутки.
На самом деле Петр Громов и Павел Иванович Нарциссов находясь рядом действительно напоминали какую-то комичную пару, хотя каждый их них по отдельности смешным не казался.
Нарциссов-старший не отличался слишком высоким ростом. Его нельзя было назвать толстым или даже упитанным, он обладал скорее крепким телосложением. В его лице, довольно добродушном, в то же время было что-то хитровато-лукавое. Глядя на него, так и хотелось сказать: «Ах ты, старый проказник!» Некоторую дьявольскую нотку его лицу придавала аккуратная короткая седая бородка и такие же аккуратно уложенные седые волосы.
Петр Громов был выше Павла Ивановича Нарциссова, наверное, даже больше чем на голову. Он был стройным, подтянутым, со смуглой от природы кожей и сколько все его помнят, он всегда брил голову налысо. Однако его лысина, смазанная всяческими дорогими маслами и приятно поблескивающая, вовсе не делала его старым. Сочетание холодного и дерзкого взгляда темных, почти черных глаз, с такой же маленькой, аккуратной бородкой, как и у его друга, делало Петра Громова похожим на самого настоящего дьяволенка.
Они оба были совершенно разными, и внешне, и по характеру, и по привычкам, но когда оказывались вместе, то образовывали какой-то совершенно потрясающий тандем.
— А кто он вообще такой? — спросил наименее осведомленный администратор. — Почему мы перед ним выстраиваемся в линию и кланяемся?
— Он очень большой человек, — шепотом ответил другой администратор. — Советник Президента по науке.
— Перед ним все встают по стойке смирно, где бы он ни появился, — сказал другой администратор
— А еще говорят, он — отец одного из главных редакторов в нашем издательстве. Ну, того самого, ну вы поняли.
— А-а-а, Кира Нарциссова... ну как же, помним конечно...
Как только Павел Иванович Нарциссов оказался в огромном, словно апартаменты, кабинете Петра Громова, тот сразу же распорядился приготовить для своего гостя редчайший и вкуснейший элитный чай, а вместе с ним принести фрукты.
Нарциссов-старший очень следил за своим здоровьем, не употреблял кофе и спиртное, не курил, не ел мясо.
Сразу же после того, как Петр Громов распорядился приготовить чай, Павел Иванович Нарциссов преподнес ему подарок — бутылку редкого и очень дорогого коллекционного красного вина.
В отличие от Нарциссова-старшего, Петр Иванович Громов любил кофе и просто обожал мясо, а хорошее коллекционное вино было вообще его слабостью. Как и женщины. В отличие от его друга, который в своей жизни любил только одну.
Пока Нарциссов-старший дарил подарок, помощница Петра Ивановича Громова принесла чай, заваренный в коллекционном китайском сервизе. Помимо этого, у нее была фарфоровая шкатулочка, в которой оказалось теплое влажное полотенце. Она присела перед Павлом Ивановичем Нарциссовым, который уже успел расположиться на диване, и тщательно вытерла ему руки этим полотенцем.
Петр Громов сделал жест, который говорил, что ему вытирать руки не надо. В отличие от своего друга, сегодня он собирался пить не чай, а подаренное ему вино.
Помощница Громова была очень опытной сотрудницей. Она налила чай Нарциссову-старшему, а затем ловко открыла принесенное им вино и плеснула немного в бокал, чтобы Петр Иванович Громов продегустировал его. Увидев одобрение на его лице, она наполнила ему бокал до середины, и только после этого удалилась.
Павел Иванович Нарциссов сделал пару глотков чая.
— Великолепно! — сказал он.
Петр Иванович Громов сделал глоток подаренного ему коллекционного вина.
— Потрясающе! — вынес он вердикт.
Оба посмотрели друг на друга, улыбнулись и снова сделали по глотку, после чего поставили на стол чашку с чаем и бокал с вином и воцарилась неловкая пауза.
Первым ее нарушил Петр Громов:
— Как дела у твоего сына?
Павел Иванович поморщился, словно чай, который он пил, внезапно стал горьким:
— Под домашним арестом.
Петр Громов, не выпуская из рук бокал с вином, присел на диван напротив Нарциссова-старшего.
— Да уж, натворил Кирилл дел, — вяло улыбнулся он. — Паша, прости, но я просто вынужден был провести служебное расследование.
Павел Иванович подался вперед и обхватил обеими руками руки Петра Ивановича:
— Петя, скажи мне все как есть, ничего не тая, насколько сильный вред и убытки причинил мой сын?
Петр Громов освободил одну руку и накрыл ею руки Нарциссова-старшего, которые все еще обхватывали вторую его руку, и успокаивающе их погладил:
— Паша, пожалуйста, не переживай. На самом деле ущерб не такой уж и большой.
— Нет! — не унимался Павел Иванович. — Скажи мне все как есть! Мы возместим тебе каждый рубль, если ты потерял что-то в деньгах, и возместим тебе репутационные потери, если таковые были. Мне нужно знать обо всем, что натворил мой сын, и уж тогда, поверь...
Петр Громов, не отпуская рук Павла Ивановича Нарциссова, встал со своего места и пересел к нему на диван, придвинувшись поближе.
— Паша... — начал, было, он, но Павел Иванович его прервал.
— Нет, Петя, я хочу знать все, от начала и до конца.
— Паша, на самом деле мне непросто об этом говорить, потому что мой собственный сын виноват не меньше твоего. Если твой сын и принес убытки, то он всего лишь защищался. А вот мой сын, хоть и принес прибыль, стал мошенником и воришкой. Поэтому кто я такой, чтобы, будучи отцом такого сына, судить сына чужого?
— Петя, мой сын, конечно же, не подарок, и я знаю это лучше, чем кто-либо другой, ведь я его отец. Но чтобы исправить ошибки в его воспитании мне нужно знать, в чем именно он виноват. Поэтому, еще раз прошу тебя, как самого лучшего своего друга, расскажи мне все!
— Паша, вот именно, что твой сын — самый настоящий подарок! Ни один из моих двоих сыновей и рядом с ним не стоял. Я возлагал большие надежды на Стаса, но он не оправдал моих ожиданий. Второй же мой сын... точнее первый... я был бы счастлив, если бы он хоть немного был похож на твоего сына. Кир ловок и умен, он умеет отстаивать свое мнение. Да, в силу юности и отсутствия опыта он иногда идет неверным путем, но мне очень нравится то, что он делает. Я внимательно проанализировал все его действия в издательстве за тот год, что он здесь проработал. За все время с его стороны были только постоянно увеличивающиеся показатели. Его методы иногда весьма странные и я не могу понять их до конца, он будто идет какой-то не совсем простой и витиеватой дорогой, но... вот ты спрашиваешь, что такого он сделал. Я тебе скажу — фальшивый издательский план. Но сделать его — это одно, а украсть и применить — это совсем другое. Мой сын мог украсть его, а мог и не украсть. Так кто же на самом деле принес убытки? После того как началось служебное расследование на Кира посыпалось множество докладных записок от его же собственных подчиненных. Они жаловались на своего главного редактора и, в частности, на введенную им систему мотиваций. Однако я посмотрел и увидел, что ни в одной редакции нет такого количества жалоб самих сотрудников друг на друга. Так как же действительно можно держать всех этих людей на работе? Это ненормальный коллектив. Паша, я не дурак, чтобы не понимать таких вещей.
— Ну а как насчет полумиллионного тиража?
— А вот это было действительно неприятно. Но я проанализировал факты и пришел к выводу, что это была случайность. Кир не стал бы печатать такой тираж, если бы не был уверен, что сможет его продать. Кто же мог знать, что с автором случится такой неприятный инцидент и раскроется его истинная сущность? Паша, в моем издательстве есть проблемные авторы. Мы в курсе репутации некоторых из них, но, к сожалению, мы живем в такое время, когда негатив дает сильнейший толчок к продажам, поэтому мы не можем игнорировать таких авторов. Нам остается лишь тщательно проверять, чтобы сами их книги были чисты с точки зрения закона. Но ни один редактор не застрахован от случайности.
— Ну а тот тираж, который Кир отправил на уничтожение? Что по этому поводу скажешь?
— А вот здесь, конечно, мне нечего сказать, — развел руками Петр Громов.
— Кир — это одна сплошная неприятность, — продолжал сокрушаться Нарциссов-старший.
— А вот это ты зря, мне очень нравится твой сын, — возразил ему Петр Громов.
— Ты знаешь, а мне нравится твой. Хотел бы я, чтобы Кир хотя бы наполовину был таким, как Митя, — мечтательно улыбнулся Павел Иванович.
— А я бы хотел, чтобы Митя был хотя бы наполовину таким, как Кир, — мечтательно улыбнулся Петр Иванович. — Ему бы его деловую хватку...
— Было бы хорошо, если бы они познакомились и подружились, каждый из них научил бы другого нужным вещам, — вздохнул Нарциссов. — Мой сын совсем не умеет позаботиться о себе.
— Я бы и сам этого хотел, — вздохнул Громов. — Да только как же это сделать? Можно было бы познакомить их, но ты и сам знаешь, что мой сын Митя уже давно не под моим контролем и влиять на него я никак не могу.
Петр Громов на мгновение замолчал, как будто обдумывал какую-то мысль.
— Но... — сказал вдруг он, — твой сын все еще под твоим контролем, и ты можешь на него влиять.
— Да, это так. И что же нам делать? — заинтересованно подался вперед Павел Иванович Нарциссов.
— Я думаю, нам надо не просто их познакомить, но еще и поселить вместе, — заговорщически подмигнул своему другу Петр Иванович Громов.
— Да как же это сделать? — всплеснул руками Павел Иванович Нарциссов.
— Пока что не знаю. Надо подумать. Дай мне немного времени.
— Хорошо, — сказал Павел Иванович, отхлебывая уже остывший чай.
Петр Громов отошел от него и уселся в свое большое директорское кресло. Глядя на компьютер, он как будто что-то вспомнил.
— Когда мы проверяли компьютер Кира, то увидели, что ему присылали на рассмотрение роман. Он отклонил предложение автора. Очень резко и быстро отклонил и это показалось мне странным. Я решил прочитать этот роман и, ты знаешь, он оказался весьма неплох, на самом деле. Лично я бы его издал.
— Да? — Павел Иванович заинтересовался. — А пришли-ка мне прочитать!