Подозрения
Дневник Лили
Если честно, не хочется писать. Что-то произошло между нами. Со мной что-то случилось. Я трогаю постоянно уши, иногда чувствую тяжесть, хотя понятно, там теперь сережки. Это так странно. Меня вроде должно это пугать, то что он без спроса сделал. А с другой стороны я понимаю, что ничего такого не произошло и нет причин для страха. Не хочу думать. Мне просто нравится, когда он рядом. Ничего же неприличного не происходит. Иногда ловлю себя на нехороших мыслях, я может даже и не против, если что-то и произойдет. Как вовремя уехала Анжелика, тоже странно. Но просто не буду об этом думать. Не хочу, когда думаешь голова болит. Я последнее время какая-то разбитая. Даже музыку слушать не хочу. Как будто заболеваю.
Бабушка нашла наушники, говорит, были в кармане моей куртки. Мне не нужны уже эти старые наушники, у меня новые есть. Приятно получать подарки. И почему меня это должно смущать, хотя наверное должно.
Едва Карина переступила порог квартиры, тут же бросилась к телефону, известить подругу о возвращении. Вернулись они поздно вечером, уставшие, измученные, но счастливые.
Трубку сняла Мария Сергеевна. Карина была рада слышать ее голос, перекинулась парой слов, сказала, что море чудесное, даже уезжать не хотелось; затем спросила с нетерпением:
— Лиля не спит еще?
— Дак она пока не вернулась, — спокойно ответила бабушка.
— Что? — Карина подумала, что не расслышала или не правильно поняла.
— Нет ее, где-то с подругами гуляет, — пояснила неторопливо Мария Сергеевна.
— С какими подругами? — недоуменно спросила Карина, почувствовав укол ревности в лопатку.
— С одноклассниками вроде.
Тут Карина на сто процентов была уверена — такого быть не может; будто они вовсе не о Лиле говорят. Ее подруга настоящая тихоня, одноклассницы считают ее скучнейшей особой в школе, да что там в школе, в мире, серой мышью, объектом для насмешек, да кем угодно, только не человеком, с которым можно дружить.
— И давно она с ними гуляет? — переварив услышанное, спросила Карина.
— Вот как ты уехала с родителями и гуляет. Сначала из дома метлой не выгонишь, а потом как-то раз поздно пришла, потом еще и еще. А я ей ничего не говорю, дело молодое, пущай погуляет.
Карина нутром чуяла — что-то здесь не так, попрощалась с Марией Сергеевной и задумчив положила трубку.
— Идешь в душ? — спросил отец, чем вывел из ступора. — Или я первый?
Карина медленно кивнула, Леонид по своему истолковал кивок и упал на диван перед телевизором. Карина же решила больше не беспокоить пожилую женщину звонками и разобраться во всех странностях на свежую голову.
Утром даже не стала завтракать и отправилась к подруге. Та еще спала, но Мария Сергеевна пустила без проблем и обрадовалась как родной.
Карина растолкала спящую. Лиля с трудом разлепила глаза и расплылась в улыбке.
— О, привет, — слабым голосом произнесла спросонья и приподнялась на локтях.
Карина смотрела на нее и не могла понять, что не так, поставила молча на прикроватную тумбу сувенир — ракушку размером с кулак, внимательно присмотрелась. Вроде лицо то же и глаза те же, а выглядят иначе. Наконец-то ей дошло. Она наклонилась ближе и указала на серьги.
— Что это?
Лиля перестала улыбаться и отвернулась, пожала плечами и просто ответила:
— Серьги.
— Я знаю, что серьги, — раздраженно заметила Карина. — Откуда? У тебя и уши были не проколоты, когда я уезжала.
Она аккуратно дотронулась до них и поняла, что украшение не китайская подделка с рынка.
— Они настоящие? — с благоговейным ужасом спросила Карина.
— Нет, — соврала не краснея Лиля.
Карина вскочила.
— Не ври! Откуда они у тебя.
— Подарили, — Лиля не понимала причин для столь бурной реакции, но от лучшей подруги правды не утаишь.
— Кто подарил?
Загнанная в угол лгунья пыталась уйти от ответа, поднялась с постели, накинула халат и невнятно ответила:
— Какая разница.
Карина уже знала ответ, просто хотела услышать его из уст Лили. Но подруга хранила молчание.
— Это он, – уверенно сказала Карина и с презрением назвала имя. — Константин.
Лиля вспыхнула и покраснела до кончиков ушей, чем выдала себя с потрохами, но упорно продолжала отрицать очевидное.
— Нет! — протестовала она. — Что ты привязалась ко мне? Я его вообще не видела!
— А где тогда пропадаешь по ночам? — словно опытный следователь вела допрос Карина. — Откуда серьги? Оттуда же, откуда и сарафан?
Лиля виляла, как уж на сковородке.
— Мне что нельзя гулять? Причем тут платье? Был бы это он, я бы тебе давно сказала.
— Ага, как в прошлый раз, — Карина чувствовала фальшь, но никак не могла заставить подругу признаться.
Она прибегла к другой тактике.
— Ладно, — сказала примиряюще. — Не хочешь говорить – не надо. Хотя мне, конечно, обидно.
Лиля стала пунцовой, было стыдно перед подругой, за время её отсутствия, всё слишком далеко зашло. Константин стал ее тайной, каждый вечер она к нему приезжала, чувствуя непреодолимую связь и желание быть с ним рядом. Они много болтали обо всём на свете, смотрели фильмы, он учил ее плавать. Но ни разу не позволил себе перейти границы дозволенного, ничего, кроме невинных поцелуе в щечку и поглаживания колен. Единственное, о чем просил тайный друг — никому о их встречах не рассказывать.
— Не обижайся, — Лиля виновато заглянула подруге в глаза. — Ничего ужасного не происходит. Это просто подарок нашей дальней родственницы с севера.
У Карины непроизвольно дернулся уголок рта, что значило — не верю. Она не стала выпытывать правду, улыбнулась и оставила это на потом.
— Красивые, — прозвучало вполне искренне.
Лиля поняла, что речь о серьгах и дотронувшись к ним пальцами, неловко поблагодарила.
— А это тебе, — Карина вручила ей ракушку.
— Ого! — Лиля неподдельно обрадовалась, приложила ее к уху и услышала далекий шум прибоя. — Прикольно.
— Идем гулять? — стараясь не выказать обиды, спросила Карина.
— Конечно! — засияла Лиля и быстро переоделась для прогулки.
Они на ходу перекусили бутербродами и пошли навестить свои излюбленные места.
Во время прогулки совершенно забыли о разногласиях и тайнах. Карина без устали рассказывала о море, развлечениях, местах, в которых побывала. Лиля увлеченно слушала с открытым ртом, поглощала каждое слово и видела всю эту красоту воочию, словно сама там побывала.
Вера позвонила дочери на мобильный и немедленно велела идти домой обедать. Только сейчас девочки осознали, что уже давно за полдень. Услышав про обед, у Карины заурчал живот.
— Пошли ко мне.
Лилю что-то тревожило, она спросила напряженно.
— Сколько времени?
Карина сказала ей точно:
— Три часа семь минут.
Услышав это, она вздохнула с облегчением.
— А что такое? Тебе куда-то надо? — поинтересовалась Карина.
— Да нет, — отмахнулась Лиля и задорно произнесла. — Идем обедать.
После сытного обеда Карину клонило в сон. Она зевала во весь рот и терла глаза.
— Может спать пойдешь? — спросила Лиля, когда ей надоело зевать в унисон с подругой; оказалось — это заразно.
— Да, наверное, — ту совсем разморило, веки слипались. — Я приду вечером.
— Угу, — промычала Лиля в ответ.
Невнятное "угу" Карину не устроило. Она разделяя каждое слово, повторила:
— Я приду вечером.
— Хорошо, — уже у двери сказала Лиля.
Карина спала пару часов, затем очнулась бодрая и свежая, как огурчик. На улице ласковое августовское солнце дарило последние жаркие лучи на сегодняшний день; приближался вечер. Народ наслаждался прекрасной погодой, все лавочки у подъездов заняли пенсионеры и пересказывали друг-другу последние новости, детвора рассыпалась по детским площадкам, отовсюда раздавался писклявый смех и скрип ржавых качель.
Мария Сергеевна лихо спорила с соседкой, та доказывала, что петунию надо пересаживать два раза в год, а Мария Сергеевна твердила, что вообще не надо.
Карина прекратила их спор, громко сказав: "Здрасьте!" . Женщины обернулись, бабушка Лили расплылась в улыбке и спохватилась, пока та не скрылась в подъезде.
— А Лилички нет! — удивленно сообщила она. — Я думала, вы вместе.
Карина оторопело подошла ближе.
— А куда она пошла?
— Не сказала, — сокрушалась бабушка, — взяла велосипед и уехала. Наверно, опять к одноклассницам.
— Ну да, ну да, — на автопилоте повторила Карина, ее мысли были уже далеко. — Тогда я тоже пойду к ним!
Она не стала беспокоить пожилую женщину подозрениями и догадками.
— Иди, Кариночка, гуляйте девочки, пока молодые, — напутствовала напоследок Мария Сергеевна.
Карина попрощалась и побежала домой.
Вера тихо-мирно читала книгу, когда дочь обрушила на нее свои подозрения.
— Надо что-то делать, — повторяла как заведенная Карина. — Лиля у этого Константина! Я в этом уверенна! У нее сережки! Она пропадает до ночи бог знает где!
— Успокойся, — остановила бессвязный поток речи Вера. — Что случилось, расскажи по порядку.
Карина выдохнула и с помощью наводящих вопросов объяснила ситуацию.
— Ничего страшного в поведении Лили не вижу, — сообщила в конце свое мнение мать. — Серьги и правда могла прислать по почте дальняя родственница, Лиле, как и тебе семнадцать, появились другие интересы. Почему ты не предполагаешь романтическую связь с каким-нибудь молодым человеком?
— Что? — Карина злилась от бессилия. — Да Лиля два слова связать не может в чужой компании. Она только со мной и дружит. Ты понимаешь это? У нее нет подруг, кроме меня.
Тут Вера улыбнулась и закивала, всё ей стало ясно как божий день.
— Ты ревнуешь, — сказала она дочери, — это нормально. Вы же дружите почти десять лет, всегда вместе, не разлей вода и вдруг ты узнаешь, что Лиля может дружить с кем-то, кроме тебя. Я понимаю.
Карина остолбенела от таких слов. Доля правды в них, безусловно, присутствовала, она бы и сама себе в этом никогда не призналась; да, Карина ревностно относилась к их дружбе, но дело было в другом. Лиля изменилась, ее беспокоило что-то, к сожалению, кроме лучшей подруги ее состояния никто не замечал.
— Мама, никого я не ревную. Надо срочно найти Лилю, пока она не наделала глупостей.
Вере надоел этот бессмысленный разговор, она отложила книгу, вздохнула и еще раз озвучила свое мнение:
— Милая, твоя подружка выросла и имеет право на частную жизнь, как и ты. Перестань обвинять Константина, он неплохой человек, а главное – женат. Уверена, в скором времени Лиля тебя познакомит с каким-нибудь Васей или Вовочкой из параллельного класса и мы еще посмеемся над твоими глупыми домыслами.
Карина топнула, заметалась на месте. Мать не переубедить. Она не стала больше ничего доказывать, сама разберется.