✧ Глава 3.
И все привыкли ничего не замечать...
Когда тебя не слышат, для чего кричать?
***
Утро следующего дня принесло Лондону своевременное напоминание о том, что лето подошло к концу: город проснулся под серым покрывалом облаков, а капли дождя тихо стучали по стеклам, словно нашептывая секреты минувших ночей. Сентябрь подкрадывался незаметно.
– Живоглот, ты за хозяина, – ласково приказала Гермиона, натягивая на себя свитер, некогда связанный Миссис Уизли. Такие мелочи, вроде этого алого джемпера с витиеватой буквой «Г» или флакончика духов, подаренных Роном на пятом курсе, всегда хранились на особой полочке ее шкафа и служили напоминанием о том времени, что безвозвратно кануло в прошлое, но осталось в сердце навсегда.
«…Сначала нам кажется, что ничего глобального в жизни не происходит, так, одни мелочи. Но к концу жизни мы начинаем понимать, что эти мелочи и есть вся жизнь…» – сказал ей однажды пожилой незнакомец в метро. – «Каждый из нас состоит из случайно оставленных мелочей: привычка спать с открытым окном, любовь к джазу, любимые фразы и жесты – все это досталось нам от других людей, их мелочи стали нашими мелочами…»
Тогда Гермиона не придала значения словам абсолютно постороннего человека, больше заботясь о будущем магического мира, и лишь спустя годы осознала ценность той непродолжительной беседы: теперь все ее существо состояло из мелочей, оставленных близкими людьми, многих из которых давно нет рядом.
– Соберись, Грейнджер, у тебя есть важное дело! – одернула себя девушка, поспешно покидая дом.
***
Косой переулок только начинал просыпаться, кутаясь в дымку предрассветного тумана. Изредка мелькали пестрые мантии волшебников, чуть чаще – невзрачные фигуры торговцев Лютного переулка. Гермиона старалась держаться от них подальше, скрываясь в тени еще закрытых лавок и магазинов. Никого из обитателей того злачного места она не боялась, но и встречаться лицом к лицу отнюдь не желала.
Спустя пять минут «пряток» ее одежда насквозь промокла от падающих с крыш капель дождя, волосы неприятно прилипли к лицу, спутавшись в хаотичные завитки, стало в разы холоднее. Гермиона поспешила на теплящийся впереди свет магазина близнецов Уизли. Неясное свечение из окон первого этажа внушало надежду на царствующее внутри тепло и возможность согреться.
– Доброе утро, Салли, – Гермиона замялась в дверях.
– Доброе, мисс…
– Можно просто Гермиона.
– Хорошо, – девушки приветственно улыбнулись друг другу.
Гермиона осмотрела опустевший магазин, с тоской отметив, что от «Всевозможных Вредилок» не осталось былого величия: погасли яркие огни, затихла музыка, ничто больше не сверкало, не мелькало и не взрывалось, словно дементоры похитили всю радость и веселье, царившие в их стенах.
- Ты собираешь коробки…- неуверенно начала Гермиона, опасаясь того, что ее догадка подтвердиться. - Значит, нашелся покупатель?
- Пока нет, - успокоила ее Салли. – Но Мистер Уизли сказал, что магазин закрывается и сегодня мой последний рабочий день. Вот хотела помочь собрать нераспроданный товар, чтобы сохранить хоть что – то. Я любила это место, как и многие другие, впрочем. Жаль расставаться, но что поделать…
Гермиона попросила девушку об одной услуге, а сама решительно направилась в квартиру близнецов: если ей удастся поговорить с Джорджем, то, возможно, появится шанс оставить все как прежде.
«Как прежде - уже не будет, - с горечью произнес голос разума. – Ты это прекрасно знаешь и напрасно пытаешься удержать прошлое!»
«Я не привыкла сдаваться, если дело касается близких людей, - ответило сердце. – Лучше попробовать и проиграть, чем жалеть об упущенной возможности…»
Чем выше поднималась Гермиона, тем темнее становилось вокруг. Единственный источник света остался далеко внизу и ей пришлось достать палочку, чтобы подсветить себе путь. Дверь в квартиру Фреда и Джорджа оказалась открытой, но входить она не спешила: все таки нормы приличия обязывали гостью уведомить хозяев о своем визите.
– Джордж, – позвала его Гермиона, сделав пару шагов в кромешную тьму прихожей. – Это я, Гермиона.
В ответ тишина. Она прошла немного дальше, в этот раз не опасаясь зацепиться за груды мусора – все это было ликвидировано еще вчера. В квартире было невыносимо душно и спертый запах с впитавшей в воздухе пылью дурманил буквально с порога. Гермиона заглянула в гостиную, но и та оказалась пустой.
«Интересно, здесь всегда было так…грязно? – мысленно задалась вопросом девушка, брезгливо наморщив нос. – Должно быть при жизни Фреда было иначе…»
Гермиона поспешила к выходу, решив, что невежливо бродить по чужому дому в отсутствии хозяина, но уйти далеко не успела.
– Что это за…– под ее ногами растеклась огромная лужа. Легкие тапочки на ногах мгновенно намокли, хлюпая от каждого шага.
Вода вытекала из под двери ванной комнаты, которую Гермиона заметила лишь теперь. Мысли судорожно забились в ее голове, за доли секунды воображая множество не самых благоприятных вариантов. В конце концов, она вспомнила вчерашние слова Джорджа: «…..и меня тоже нет». Гермиона тут же бросилась к двери - ручка легко поддалась ее напору. Из ванной хлынул пар и поток воды ещё сильнее помчался прочь, вымывая за собой осколки стекла.
Гермиона обомлела: в ванне сидел Джордж, склонив голову к коленям. По его рукам стекали капли крови, окрашивая воду блеклым алым цветом.
Нет.нет.нет.нет.
Она стояла, как вкопанная, не силясь сделать даже шага, хотя все ее существо кричало о том, чтобы вытащить его оттуда, помочь. Но тело не слушалось. Перед глазами проносились кровавые картинки из прошлого, в ушах звенели проклятия и стоны раненных, словно сейчас Гермиона снова была в том адовом котле майского дня.
– Дж…Джордж, – шепот сорвался с дрожащих губ.
Она сделала шаг. Затем второй. Ноги проскользили по плитке и Гермиона едва удерживала равновесие, чтобы не упасть коленями на стекла, но все равно упала. Почему она ничего не делает? Почему!? Она ведь должна помочь! Должна…
– Зеркало…разбилось.
Джордж поднял голову и пересекся взглядом с мертвенно - бледной Гермионой. Казалось, его не волновало ничего, что происходило вокруг: ни потоп, ни упавшая рядом с ним девушка, ни даже собственная жизнь. Джордж походил на тень, скорбно осунувшуюся в темном углу, где никто не доберется до него с ненужными советами, избитыми словами поддержки и жалостью. Гермиона задыхалась. Ее сердце билось о ребра, грозясь выскочить оттуда с последним ударом. Раны на ладонях Джорджа оказались несущественными, видимо, он ударил по стеклу, отчего оно и разлетелось в разные стороны.
– Зеркало разбилось…– эхом повторила она, ощутив как по щекам бегут слезы. – Что ты творишь…
Осипший голос дрожал. Колени саднили от мелких ранок, оставленных осколками. Вся жизнь в этот миг сложилась как карточный домик, в очередной раз дав пощечину ее душе. Что они все творят?
Когда мысли окрепли и пальцы начали слушаться ее простые приказы, девушка ухватилась за волшебную палочку и прошептала:
– Агуанолите, – кран закрылся, перестав подавать воду, пол и все затопленные комнаты в мгновение высохли.
Гермиона осторожно отползла в сторону, положив голову на прохладный бортик ванны. Оставалось убрать разбитое стекло.
– Репар…
– Не нужно, – сухим голосом прервал ее заклинание Джордж.
Он смотрел на нее с мольбой, за которой скрывался какой-то дикий, сводимый его с ума, страх. Гермиона не сразу поняла в чем дело, лишь когда взгляд сфокусировался на лице парня, она догадалась: Джордж боялся увидеть в зеркале Фреда.
– Мерлин, что с твоими волосами? – ее рука машинально потянулась к порядком отросшим волосам, которые еще вчера были огненно-рыжие, а теперь напоминали цвет пожухлой листвы. – Ты пытался их перекрасить? – поняла Гермиона.
– Пытался, – безжизненно отозвался Джордж. – Выглядит ужасно. Но лучше, чем видеть в отражении…его.
Не требовалось называть имен, чтобы понять – речь шла о Фреде. Гермионе вдруг сделалось стыдно, ведь за три года, прошедших после войны, она даже не удосужилась узнать как со своим горем справляются близкие ей люди. Да и когда, если она только и делала, что пряталась ото всех, включая саму себя?
– Когда ты был дома в последний раз? Я имею ввиду в Норе, – Гермиона уставилась глазами в пол, разглядывая плитку.
Джордж долго молчал, потом повернул голову в ее сторону и посмотрел с видом еще более потерянным, чем прежде.
– Год назад, когда родилась Виктуар, – он прикрыл глаза и откинулся на спинку ванны, погрузившись в воду по грудь. – Думал, увижу племянницу и жизнь станет не такой мерзкой, но…
– Но?
– Стало хуже. Я…начал…нет, ты не поверишь…– Джордж ударил рукой по воде и всплески разлетелись в разные стороны, облив Гермиону с ног до головы. – Прости.
– Ничего, – с ее волос и одежды капала вода. – И все таки…вдруг поверю?
Гермиона не была до конца уверена, что хочет услышать ответ: слишком уж пугающим он мог оказаться. И все же, что-то тянуло ее к правде, скрываемой за дверью этой квартиры и за бездонным взглядом ее владельца.
– Давай сначала выйдем отсюда, – выдохнул Джордж.
Гермиона кивнула, соглашаясь, после чего неловко поднялась с пола и отряхнула колени. Ничего критичного, кроме нескольких царапин и дырки на колготках, она не обнаружила, больше переживая за ладони Джорджа – из ран все так же капала кровь. Пока девушка думала о необходимости обработать его руки, парень успел вылезти из ванны, оставив на полу большую лужу.
– Иди на кухню, – попросил он. – Я сейчас приду.
Сквозь небольшое кухонное окно ловко проникали лучи рассветного солнца, выглянувшего из-за туч и причудливо играющего бликами на стене. Гермиона поставила на плиту чайник, попутно осматривая помещение – кухня показалась ей забавной. Гарнитур цвета молочного шоколада украшали нарисованные крошечные морковки и шляпы-цилиндры, чем-то напоминая ей сказку «Алиса в стране чудес», занавески хоть и покрылись пылью, все же не утратили своей пёстрой расцветки, а два имеющихся стула кардинально отличались не только от стола, но и друг от друга. Гермиона села на один из них – голубой с двумя красными ножками и покосившейся спинкой, и улыбнулась, приметив чашки в виде попугаев. Абсолютная безвкусица, сказала бы ее мама, но Гермиона пришла в восторг: именно этого безумства красок, этого до нелепого смешного сочетания не сочетаемого ей так сильно не хватало в последнее время.
– Вижу, чай готов, – Джордж стоял возле дверного косяка, сложив руки на груди. – Отлично. Только угощений у меня нет, уж извини.
– Обойдусь просто чаем, – ответила Гермиона, разливая по чашкам дымящийся напиток. – И твоим рассказом.
– Надеялся, что уже и не спросишь, – парень сел на второй стул, больше походивший на самодельно сконструированный трон.
– Не надейся. Я жду.
– Да уж, видимо, быть командиром у тебя в крови. Ладно…
Гермиона сильнее сжала волшебную палочку, стараясь не выдавать своего волнения, и пока Уизли не опомнился произнесла «Вулнера санентур». Раны на его ладонях затянулись, не оставив даже следа. «Жаль, что нет заклинания, способного залечить душевные раны, –подумала девушка
– Я слышу его, – Джордж поднял на нее взгляд, полный уверенности, что она сбежит, не дослушав. – Понимаю, это звучит, как бред сумасшедшего, и, может, так оно и есть, но я слышу Ф…Фреда. Его голос похож на мои собственные мысли, но я то прекрасно знаю, о чем я думаю!
Гермиона молчала.
– Не знаю как объяснить это, – продолжил Джордж. – Он будто подсказывает мне что делать. Иногда предупреждает, иногда ругает, но это всегда происходит внезапно, будто он выбирается откуда-то из глубины моих мозгов. По - началу я не мог понять, что это за шутка такая, бегал по всей квартире и пытался найти источник голоса. Потом понял, что он внутри. У меня в голове…
– Сегодня…ну…Ты это из-за него так с зеркалом? - неуверенно спросила Гермиона.
– Да. Я пошел умыться, потом посмотрел в него, увидел свое отражение, но стало так…так больно от того, что я вижу там лицо Фреда. Я решил, что мне незачем жить без него, – Голос Джорджа почти иссяк к концу фразы, перейдя на неясное бормотание. – Но его голос снова влез в мою голову, понимаешь?!
Джордж резко вскочил со стула и начал ходить кругами по кухне. Он хватался за волосы и, как безумный, выпучил глаза. Гермиона затаила дыхание.
– Он сказал мне, что я трус! Что недостоин называться Уизли, раз хочу таким образом бросить семью, маму, в конце концов!
– Джордж, – Гермиона попыталась остановить его метания по комнате, преградив путь.
– И я понял насколько я жалок, Грейнджер! Я не могу позволить себе носить лицо брата, но быть при этом таким ничтожеством! – он схватил ее за плечи, до боли сжав их пальцами. – Я решил, что если мне не дают спокойно умереть, то я просто перекрою себя! Изменю это лицо, эти волосы, если потребуется даже глаза вырву, но я не выдержу смотреть на себя, а видеть его, понимаешь?!?
– Джордж! – прикрикнула Гермиона. – Во - первых, мне больно, отпусти! А во - вторых, хватит нести эту чушь!
– Я знал, что ты не поверишь, – лицо Джорджа померкло, посерело, и он отступил в сторону.
– Я не про голос, Джордж, – Гермиона опустила взгляд. – А про твои собственные слова. Как ты можешь? Как? Это лицо – единственное, что осталось у твоей семьи от тебя! Потому что такого человека, как Джордж Уизли, будто бы больше и не существует! Осталась только оболочка, без души и без сердца! Так как ты можешь отнять эту последнюю частичку у людей, которые тебя любят?!
Гермиона вдруг набралась решимости и с напором уставилась на Джорджа. И пусть её собственная жизнь давно скатилась на дно адового котла, пора бы начать из него выбираться.
– Ты слаб не потому, что не знаешь как жить дальше, а потому, что не хочешь хотя бы попытаться найти на это силы! И поверь, я не осуждаю тебя, как ты мог бы решить. Просто я знаю, о чем говорю, потому что я такая же трусиха и слабачка! Но у тебя есть семья, которая понесла невосполнимую утрату, так почему вместо одного сына они должны похоронить двоих?? Возьми себя в руки, черт возьми! Возьми…
– А ты? Почему ты сбежала от всего мира, закрывшись в непробиваемом панцире? Или это и есть твое решение проблемы, а Грейнджер!?
Гермиона не знала, что сказать. Джордж был прав, но помогать другим – не то же самое, что помогать себе. И быть может она неправа в своих попытках научить его жить, но разве она могла оставить это без внимания?
– Я…
– Нет, Гермиона, послушай теперь ты. Я рассказал тебе правду, теперь твоя очередь. Так ответь мне, почему ты отказалась от жизни??
– Не спрашивай меня об этом, прошу…
– Ах вот как? То есть…, – в прихожей раздался грохот, заставив Джорджа замолчать.
– Мистер Уизли! Гермиона! У вас тут не заперто, вы попросили меня принести…
Гермиона узнала голос Салли и, вспомнив о своей недавней просьбе, вырвалась из хватки Джорджа. Она выскочила в гостиную, подобно метеору, лишь бы больше ни на секунду не оставаться с ним наедине.
– Салли, проходи! – Гермиона заметила девушку, увешанную швабрами, вениками и прочими магловскими средствами для уборки. – Ничего себе! Как ты так быстро нашла все это?
– Я маглорожденная, – пояснила Салли. – Так что мне не пришлось изучать тонну информации о том как отличить швабру от граблей, чтобы принести все необходимое.
Девушки рассмеялись, и Гермиона помогла Салли освободиться от своей ноши.
– Честно говоря, не представляю зачем вам нужна швабра, если есть волшебство, – поинтересовалась она.
– Трудотерапия, – пояснила Гермиона. – Спасибо за помощь! Я твоя должница.
– Обращайся, – подмигнула девушка, возвращаясь на рабочее место.
Спустя пару минут, когда скрываться уже не имело смысла, Гермиона вернулась на кухню. Джордж стоял возле окна, закрыв широкой спиной единственный источник света.
– Что это? – он бросил беглый взгляд на ведра и тряпки в руках Гермионы.
– Ты живешь в свинарнике, нужно навести здесь порядок!
Брови Джорджа метнулись вверх, выражая глубочайшее удивление: эта особа умела вводить в ступор даже самого искушенного человека.
– А ты ничего не перепутала? Эта квартира моя, – последнее слово он произнес с особым нажимом. – И порядок здесь тоже мой.
– Вернее, беспорядок, – съязвила Гермиона, вручая ему в руки ведро и швабру. – Потом спасибо скажешь.
Слушать возмущения Уизли она не стала, сразу же принимаясь за уборку. Первым делом пришлось разгрузить подоконники и распахнуть окна, иначе ещё немного и они оба задохнулись бы от этой «симфонии» ароматов. Следом полетели пыльные подушки от дивана, разбросанная одежда и даже взявшиеся откуда-то книги – пожалуй, именно они вызвали больше всего возмущения у Гермионы, трепетно относящейся к каждой страничке. Джордж энтузиазма девушки явно не разделял, добрых пол час наблюдая со стороны.
– Да куда ты тащишь! – в конце концов возмутился Уизли, когда неугомонная Гермиона решила передвинуть шкаф. – Отойди.
Спустя два часа все шкафы, полки и диваны блестели чистотой, наведенной общими усилиями – Джордж даже самостоятельно вымыл полы!
– Слушай…– начала вдруг Гермиона, попутно расставляя книги по полкам. – Я вообще-то к тебе не просто так пришла…
– А я уж было дело подумал, что у тебя просто мания ходить по чужим домам со шваброй, – усмехнулся Джордж, падая в кресло от усталости.
Гермиона перебирала том за томом, рассматривала потертые корешки и пожелтевшие странички, находя в этом незамысловатом действии свое успокоение. Еще недавно она была полна решимости отговорить Джорджа от продажи «Всевозможных Вредилок», но теперь испытывала необъяснимое волнение.
– Я хотела…Джордж, ты не должен продавать магазин, ой! – большая, тяжелая книга по трансфигурации выпала из ее рук и с грохотом ударилась об пол. – Прости…
Гермиона смутилась – из книги выпало множество исписанных чернилами листков и чертежей, явно принадлежащих изобретательным близнецам. Она присела на корточки, собирая последствия своей неловкости и заодно избегая тяжёлого взгляда Джорджа.
– Какое тебе дело, Грейнджер, до нашего магазина? – совершенно ровным и непоколебимым тоном спросил он, опустившись рядом с ней.
– Ты не думай, что я пытаюсь влезть не в свое дело…
– Именно это ты и делаешь, – резонно заметил Джордж.
– Да, но…Джордж, он бы этого не хотел! Разве Фред позволил бы тебе развалить дело всей вашей жизни??
Повисла тишина, давящая, болезненная, ощущаемая каждой клеточкой кожи. Гермиона опасалась продолжать разговор и даже пошевелиться ей было до ужаса страшно, но Джордж не выглядел злым, наоборот, необычайно спокойным и собранным.
– Но его нет. А без него все это не имеет никакого смысла, понимаешь?! Я ничего не могу придумать! За что бы я не взялся – все валится из рук, идей нет! – напускное равнодушие растаяло на глазах.
– А давай я тебе помогу? – выпалила Гермиона, но тут же прикусила губу.
– Ты? – рассмеялся Джордж, будто она сказала нечто удивительно смешное. – Прости, Грейнджер, но с каких пор ты хоть что-то смыслишь в шутках и приколах? Ты же совершенно…
– Что я? – Гермиона изменилась в лице. – Скучная? Неинтересная? Да, я такая! Куда уж мне до тебя!
Ей вдруг стало обидно и даже больно от того, что ее вновь не видят чем-то большим, чем занудная девочка - староста. Казалось, что время давно расставило все по своим местам, но на деле – оно лишь раскидало привычную реальность подобно шахматам на поле. Гермиона поспешила к выходу, побросав и книги, и швабры, и даже не вспомнив о собственной сумке. С нее хватит! Видимо, она и правда не может помочь всем и каждому.
– Гермиона, подожди, – Джордж поймал ее за рукав уже в районе лестницы. – Я не это имел ввиду! И хотел сказать, что…мм…
– У тебя плохо получается оправдываться, Уизли, – буркнула Гермиона, стараясь не показать мокрых глаз.
– Да нет же! Я просто удивился, ведь ты никогда не поддерживала наших проказ и всегда считала, что это глупость, а сейчас сама предлагаешь помочь с этими «глупостями», – он выпустил руку Гермионы, давая ей возможность уйти, если все таки та захочет. – Вот и все! Я не хотел тебя обидеть, правда.
«Но у тебя получилось, – отозвался внутренний голос».
– Проехали. Ты тоже извини, что я пристала к тебе со своим занудным обществом.
День удивительно быстро приближался к полудню. Косая аллея успела заполниться снующими всюду людьми, и солнце прогрело влажный от дождя воздух, сделав его тяжелым и душным. Гермиона пробиралась сквозь толпу, но обида буквально клокотала у нее внутри, мешая видеть дорогу.
– Грейнджер, подожди! – крикнул позади знакомый голос. – Ну стой же!
Гермиона тяжко вздохнула и все таки остановилась.
– Ты забыла, – Джордж нагнал Гермиону неподалеку от магазина Мадам Малкин. – Твоя сумка. И еще…в общем, давай ты попробуешь создать что-нибудь из наших с Фредом изобретений, а если получится, то я подумаю о твоих словах про магазин.
– И как я это сделаю? – изумилась Гермиона.
– А как ты планировала делать это, предлагая свою помощь? – бровь Джорджа смешно взметнулась вверх, подчеркивая лукавство его взгляда. – Я дам тебе образец. Ты же умная девочка, разберешься. Это ведь всего лишь детские шалости, не имеющие ничего общего с серьезной магией!
– Я такого не говорила. Но я согласна, – они пожали друг другу руки, подтверждая сделку. – Сколько времени у меня есть?
– Три дня.
Гермиона открыла от возмущения рот и уже хотела выдернуть свою руку, чтобы отказаться от всей этой авантюры, но передумала.
– Неделя! И это мое последнее слово, – уведомила она.
– Договор, – согласился Джордж, отпуская ее руку.
Хитрая лисья ухмылка на его лице не предвещала ничего хорошего или, как минимум, легкого, но Гермиона поклялась, что обязана выиграть этот спор. Не столько ради магазина близнецов, сколько ради своего собственного имени, которое просто не может быть опорочено званием проигравшей. Время пошло.