✧ Глава 1.
Я не видела дня и ночи без сна.
В этом море миров я волна.
Я не видела страх так давно.
На устах моих скоплен слов ряд.
✧✧✧
Тик. Так. Тик. Так.
Часы показывали половину шестого, поскрипывая шестеренками на кухонной стене. За окном занимался рассвет, окрасив белесое небо полосками бледно - розового цвета, будто молоко разбавили вишнёвым вареньем.
Тик. Так. Тик. Так.
Гермиона сидела на полу, прижавшись всем телом к холодной батарее. Облупившаяся краска впивалась в плечи, руки, осыпалась шелушинками на пол, цеплялась к одежде и волосам. Босые ноги давно окоченели от холода, который тянулся вместе с ветром сквозь приоткрытую форточку, но прохлада отрезвляла, вселяла надежду на скорое наступление утра, а значит, и на избавление от страхов минувшей ночи. Спина затекла. В груди болезненно расширялись лёгкие, которым несколько часов не давали сделать вдох необходимой глубины, чтобы наполнить мозг и заодно худенькое тело девушки кислородом.
Тик. Так. Тик. Так.
Уже шесть. Где-то вдалеке загудели автомобили, зашевелились люди и зашелестели листья, словом, мир проснулся, ожил, чтобы встретить новый день. Гермиона всхлипнула, когда рядом с ней, согревая рыжей пушистой шерстью, улёгся Живоглот. Кот всю ночь охранял хозяйку, но прятался под столом, точно если бы он попался ей на глаза, то уже ничего не смогло бы вывести ее из кошмара, точно он стал бы его частью.
Тик. Так. Тик. Так.
Единственными звуками во всей квартире оказались тиканье стареньких часов, мурчание Живоглота и едва слышимые вздохи Гермионы. Девушка наконец зашевелилась: вытянула ноги, расправила плечи и отпряла от батареи. На тонкой хлопковой сорочке по - прежнему висели кусочки белой краски и пыли. Но это мало волновало Гермиону Грейнджер, которая пережила очередную, сводящую с ума, ночь. Это началось весной девяносто восьмого года, когда после череды похорон, скорбных прощаний и пролитых слез, она осталась совершенно одна, в пустом доме, где прошло ее детство и откуда она бесследно исчезла годом ранее.
– Скоро все пройдет, нужно только подождать, – говорили ей друзья, уверенные в своей правоте.
– Время – лучший целитель, этим оно и ценно, – убеждали ее сухие страницы книг по психологии и самопомощи. О, Гермиона отлично знала цену времени! Но не знала сколько еще ей ждать, прежде, чем цена станет непомерно высока.
– Вам нужно возвращаться к привычной жизни. Общаться с близкими людьми или найти общественно полезное дело. Вы можете пройти терапию в группах, у нас есть такая возможность, – предлагали ей специалисты больницы Святого Мунго, куда она приходила каждую субботу на протяжении года после окончания войны. – Хотите?
Нет. Гермиона не хотела. Она и без специалистов отлично знала, что ей нужно «просто жить», «просто общаться», «просто работать». Для других все было «просто», но не для нее, не для ее воспаленного разума, который начинал покидать ее все быстрее и быстрее, не для ее кровоточащих и саднящих ран, истерзавших душу изнутри, там, куда не дотянется ни один лекарь, ни один врач.
По первости она верила в непреложную истину о целебных свойствах времени, но потом поняла: никакое время не способно залечить раны, если человек сам сдирает пластыри и разрывает швы, потянув за окровавленные нити. Сложнее всего было принять свою слабость, ведь пока у остальных хватало сил, чтобы оправиться и выстроить жизнь заново, она просто сдалась, перестала бороться с демонами прошлого, позволяя им поглощать себя всё больше и больше.
Прошло три года. Тридцать шесть месяцев. Одна тысяча тридцать пять дней с того момента, как для всего магического мира закончилась война и началась новая история. И ровно столько же с того момента, как Гермиона Грейнджер, героиня войны, умнейшая ведьма столетия, погрузилась в свой персональный ад по имени Беллатриса Лестрейндж…
Сначала она появлялась во снах, где снова и снова издевалась над ней, выворачивала тело и душу наизнанку, без промедления выкрикивая «Круцио!». Тогда Гермиона просыпалась в холодном поту и до утра бродила по дому, лишь бы не возвращаться обратно.
Когда кошмары стали приходить каждую ночь, Гермиона перестала спать вовсе. А затем – кошмары стали явью. Беллатриса начала мерещиться ей в коридорах Министерства, в магазинах, в библиотеке и даже дома. Она появлялась внезапно и так же внезапно исчезала. С каждым разом пожирательница подбиралась все ближе и ближе, пока не оказалась настолько близко, что Гермиона смогла ощутить ее дыхание. С тех пор Беллатриса была везде: и во сне, и на яву.
Колдотерапевт мистер Хардин, к которому Гермиона была отправлена по настоянию Гарри и Рона, назвал ее безумные видения посттравматическим синдромом – естественным явлением для людей, которые пережили нечто ужасное, но не способны быстро адаптироваться к новой реальности, в которой этого ужаса больше нет. Однако понять причину – не означает решить проблему.
– Глотик, – голос Гермионы слегка хрипел, но у нее хватило сил улыбнуться и зарыться пальцами в шерсть питомца. – Мы пережили это, все хорошо…
Спустя ещё какое-то время она смогла подняться и вскипятить чайник. Аромат кофе наполнил небольшую кухню и соседнюю к ней спальню. После возвращения родителей из Австралии, Гермиона переехала в магловский район Лондона и сняла здесь небольшую, но вполне уютную квартиру по приемлемой цене. Несколько лет она проработала в Министерстве Магии, пройдя путь от секретаря до заместителя начальника Отдела магического правопорядка. Карьера Гермионы была поистине головокружительной, ей пророчили великое будущее, при том, что в настоящем она уже была знаменита и успешна. Была. До тех пор, пока Беллатриса Лестрейндж снова не вмешалась в ее жизнь даже после собственной смерти. Страх настолько застелил разум Гермионы, что девушка просто перестала держать себя в руках, у нее сдали нервы, она стала невнимательной, агрессивной, излишне дерганной и резкой. Разумеется, это не могло не сказаться на работе: два дня назад она получила письмо из Министерства, где ей весьма доходчиво объяснили, что не смотря на статус Героини войны, такое поведение не может рассматриваться как допустимое. А потому руководство настоятельно попросило девушку освободить должность, если не навсегда, то хотя бы до момента ее полного восстановления. Так Гермиона Грейнджер осталась без работы и средств к существованию. Благо, что квартира была оплачена на месяц вперёд и ей не придется выезжать на
улицу, по крайней мере, в ближайшее время.
Ее жизнь, как хрупкий замок из песка, медленно разрушалась под натиском волн, но она давно оставила борьбу, приняв участь забвения.