Глава 4
– Тебе от меня ничего не скрыть.
Гермиона громко сглотнула, всеми силами стараясь не реагировать на эту провокацию. Рука Мораны резко разжалась, и она вернулась в исходное положение, будто ничего и не произошло. Лишь дьявольская улыбка и прищур глаз выдавали ее истинные намерения.
– Что же, господа, – обернулась она к мужчинам, сопровождавшим ее. – Ах, да! И дамы, – Морана вернула свое внимание Гермионе, отчего дискомфорт девушки стал еще ощутимее, чем прежде. – Мне нужно поболтать с Алексеем, раз уж он здесь, а вы пока отведите гостью в дом к Драко.
Малфой, который до этого изучал свои ботинки, резко поднял взгляд на Морану. Ни один мускул на его лице не дрогнул, словно происходящее было настолько обыденным и ничуть его не трогало. Однако Гермионе была знакома эта дымка, туманом обволакивающая взгляд. Окклюменция оставляла следы лишь для тех, кто сталкивался с ней ранее, поэтому вряд ли кому-то еще из этой странной компании был заметен щит, выставленный Малфоем.
– Саша, проводи их, будь любезен, – с улыбкой промурлыкала Морана, а затем резко развернулась и проследовала к Алексею, выкуривающему уже четвертую сигарету на пристани. Очевидно, мнение мужчин ее не интересовало – это был приказ.
– Пошли, – буркнул амбал.
Драко молча последовал за ним, держась подальше от Гермионы, избегая ее, словно чумы. Она же, в свою очередь, испепеляла его взглядом, совершенно не боясь быть замеченной. Ее внутренности скручивало от одной только мысли о том, что им предстоит как минимум диалог. Мерзкий предатель, бродящий, словно верный пес за своей повелительницей. Сменил одного хозяина на другого.
Мозгом Гермиона понимала, что не стоит делать поспешных выводов, но гнев, смешанный с желчью, бурлил внутри, затмевая любые ее попытки успокоиться.
Внезапно Александр обернулся на Гермиону и спросил:
– Алексей сказал, что вы тоже из Англии будете?
– Тоже?
– Ну, прямо как наш Драко.
Со стороны Малфоя послышалось невнятное ворчание, которое прекратилось, стоило Гермионе на него обернуться. Взгляд серых глаз впился в нее тысячью гвоздей. Девушка могла поклясться, что только что была распята в его мыслях.
– Что, подружка не выдержала и прибежала за тобой, а? – Александр хлопнул своей ручищей Малфоя по плечу и засмеялся, прерывая этот импровизированный шторм из взглядов.
Драко резко повернулся к собеседнику и прошипел сквозь зубы:
– Впервые. Ее. Вижу.
– Э, да ладно тебе, вон какая симпатичная девчонка.
Внутри Гермионы загорелся огонек возмущения. Ее обсуждали, словно товар. Как предмет мебели, который можно выбрать в магазине. Будто она сейчас не шла рядом с ними и не слышала всего этого.
– Вообще-то я еще здесь! – не выдержала девушка.
– Тихо-тихо, красавица, считай это за комплимент.
– Благодарить не стану.
Гермиона фыркнула и отвернулась, давая понять, что диалог окончен.
– Какие-то вы, англичане, нервные, – уже тише проговорил Александр, но намек понял и до самого входа в деревню молчал.
Наконец взору девушки предстало поселение. Оно было огорожено покосившимся деревянным забором, который огибал весь периметр. Подойдя ближе, Гермиона смогла рассмотреть руны, вычерченные то ли мелом, то ли белой краской на каждой дощечке. Эти руны были ей незнакомы, они отличались от тех, что она изучала ранее. Они либо защищали жителей от кого-то извне, либо выполняли обратную функцию, о которой девушке не хотелось думать прямо сейчас, чтобы не пропустить еще что-то важное. Она изо всех сил пыталась запомнить каждый свой шаг, каждую мелочь и ориентир, чтобы впоследствии знать, куда бежать.
Деревня была сравнительно небольшой. Хаотично разбросанные дома виднелись по обе стороны от тропинки. Все они выглядели почти заброшенными, явно уставшими от времени. Наличие жизни выдавал лишь еле заметный свет, льющийся из окон большинства из них. Около каждого дома можно было встретить его обитателей. Кто-то перекладывал дрова, кто-то стоял с ведрами у колодца. Но все как один замирали и в упор смотрели на проходящую мимо троицу. Стоило им пройти, как слышался шепот, который сложно было разобрать из-за шума, стоящего в ушах Гермионы.
Когда впереди осталось лишь три дома, спутники Гермионы резко свернули к одному из них. Судя по всему, это и было временным жилищем Малфоя. Таким же холодным и темным, как и он сам.
***
Дом слизеринца выглядел так же аскетично внутри, как и снаружи. Повсюду было темное дерево, которое придавало мрачности окружающей обстановке. Комната, по всей видимости, была одна, и значительную ее часть занимала печь – белая, со следами копоти. У дальней стены располагалась односпальная кровать, заправленная как по линейке.
Гермиона могла поклясться, что аристократичная натура Малфоя не смогла бы вынести ни единой складки на покрывале. Странно, что он не притащил с собой на остров эльфа.
Рядом со спальным местом стояла тумбочка, на которой сиротливо лежала книга с потертой обложкой. Обеденный стол с лавкой, платяной шкаф со слегка покосившейся дверцей и торчащий из стены светильник без лампочки. Хотелось задать вопрос про свет, но ответ был очевиден – свечи. Они были расставлены по всем поверхностям.
Осматривая окружающую обстановку, Гермиона почувствовала, как ее затылок нагрелся от чужого взгляда, но обернуться и выдать себя она не могла. Поэтому, стиснув зубы, она продолжала игнорировать своего школьного врага.
Александр, к слову, по всей видимости, чувствовал себя здесь уже не так уверенно, как прежде. Перекатываясь с носка на пятку, он поджимал губы в нетерпении, будто ждал возможности оставить это место как можно скорее.
Гермиона про себя хмыкнула. Неужели Малфою удалось даже в этом месте заработать себе неприятную репутацию.
Внезапно раздался голос, от которого она невольно вздрогнула:
– Ты можешь идти. Уверен, Морана не будет против.
Малфой говорил строго, уверенно. В его интонации больше не было ни сомнений, ни легкого налета истеричности, как в школьные годы. Лишь жуткая размеренность, от которой по всему телу ползли мурашки.
– Но она сказала мне провести вас, – засомневался Александр.
– Ты провел. Можешь идти.
Мужчина простоял еще полминуты, явно размышляя, а потом молча кивнул и удалился.
Вот так просто. Гермиона опешила.
Но не успела она сказать и слова, как тут же оказалась прижатой к ближайшей стене. Затылок обожгло болью, и девушка вскрикнула.
В нос тут же ударил запах полыни, смешанный с кедром. Малфой крепко держал ее за плечи, явно оставляя синяки под своими пальцами. Щит пал, и в его глазах пылала чистая ярость, грозящая разобрать окружающее пространство на атомы.
– Отпусти меня, чертов предатель! – прохрипела девушка, пытаясь высвободиться. Ее ладони метались по его рукам, пытаясь вести борьбу, заведомо проигранную его крепкой хватке.
– Ты, мерзкая продажная змея! Я так и знала, что тебе нельзя верить! Только и можешь, что бегать и слюнявить пятки своих хозяев, подлый, мерзкий...
Если до этого девушка считала, что в его глазах сочилась злоба, то сейчас оттуда рвалось наружу адское пламя. Он резко перехватил одной рукой оба ее запястья, а другой сжал подбородок, вынуждая замолчать.
– А ты все такая же маленькая истеричная сука, Грейнджер. Орешь громче всех, только вот тебя, как всегда, никто не слышит. Запомни: еще раз откроешь рот в мою сторону – я тебя уничтожу. И мне будет абсолютно плевать на твой грёбаный Орден.
На секунду девушка замерла. Стоило оплакать противного мальчишку из Слизерина, который докучал ей все эти годы. Его больше не было. Сейчас перед ней находилось неизведанное, непредсказуемое существо, сохранившее лишь внешние черты от себя прежнего.
После минутного замешательства Гермиона снова предприняла попытку вырваться из хватки. Малфой в ответ только усмехнулся.
– Не пытайся, Грейнджер. Давай лучше выясним, какого чёрта ты здесь забыла.
Он отпустил руку от ее челюсти и снова начал удерживать ее за плечи. Девушка резко вдохнула и закашлялась, пытаясь восстановить дыхание.
– Отвечай.
– Я ничего тебе не скажу, Малфой. Как тебе вообще можно было доверить хоть что-то серьезное? Ты же просто конченый псих.
Парень довольно ухмыльнулся.
– Сочту за комплимент.
Продолжая брыкаться, Гермиона кричала оскорбления. Ее будто прорвало. Она уже даже не понимала, на кого она толком злится: на Малфоя, на руководство Ордена, на Волан-де-Морта или на обстоятельства.
– ...Видимо, все-таки мозги у них есть, раз они отправили меня проверить...
И тут же замолчав, девушка осознала, что выдала себя с потрохами. Захотелось зарядить себе оплеуху.
По лицу Малфоя расплылась улыбка. Он отстранился и отошел в сторону, облокотившись на стол, скрестив ноги.
– Так вот в чем дело. Грюм не получил весточку и отправил золотую девочку проверить, как дела?
Гермиона поджала губы и продолжила молчать. Смотреть ему в глаза стало невозможным от стыда за собственную оплошность.
– Так вот знай, Грейнджер, я не предавал твою шайку слабоумных и отважных. Поэтому вали отсюда, пока не поздно!
Ее ноздри гневно раздулись, зубы сцепились, а щеки залились алой краской.
– Тебе не кажется, Малфой, что ты и твоя проклятая семья уже сделали достаточно, чтобы доверие Ордена навсегда осталось для вас несбыточной мечтой?
Челюсть слизеринца сжалась, под скулой дёрнулась мышца. Слова попали точно в цель – острые, как лезвие. Он дал им повиснуть в воздухе на мгновение, позволяя превратиться лёд, кристаллизующийся между ними.
– О, я прекрасно знаю, что натворила моя семья, – его голос звучал тихо, намеренно медленно. В уголке рта дрогнула горькая усмешка, так и не коснувшаяся глаз. – У меня даже имеются шрамы в доказательство.
Взгляд Гермионы неосознанно метнулся к его торсу, но он был скрыт одеждой.
– Так что пощади меня от нравоучений, ma étoile. Ты думаешь, я не подвожу этот счет каждую ночь? Каждый раз, когда отправляю очередное зашифрованное послание, каждый раз, когда лгу ему в лицо – ты думаешь, я не знаю, что они предпочли бы видеть меня мертвым?
Он сделал шаг вперёд, пальцы непроизвольно сжались в кулак.
– Но вот в чём дело – ты не имеешь права стоять здесь и судить о том, сколько еще я должен сделать, чтобы искупить мою долбанную вину. Я не просил твоего одобрения. И уж точно не просил, чтобы ты за мной присматривала.
Его взгляд скользнул по ней – алым щекам, гневной позе – будто фиксируя новую переменную в уравнении, которое он еще не решил.
– Так скажи мне, Грейнджер – ты здесь, чтобы помочь, или просто чтобы стоять и разочарованно смотреть?
Она дрогнула – его речь, полная внезапных признаний и намеков, на секунду выбила её из колеи, но праведный гнев, сочившийся из неё, требовал выхода.
– Я не твоя нянька, Малфой. Можешь убираться обратно под мамину юбку и ждать, пока другие закончат эту войну за тебя, чтобы ты мог вернуться к тому, что действительно интересует таких, как ты – выставить пару эльфов на аукцион, сшить себе ещё один чёртов костюм на заказ или купить очередной стул, украденный из музея.
Он было открыл рот, чтобы ответить, но она не дала этого сделать, продолжив наступать на него:
– Теперь, когда я здесь, я прекрасно справлюсь без твоей помощи. Насколько мне известно, ты в любом случае не добился особых успехов.
На мгновение воцарилась тишина. Такая, что бывает перед бурей – напряженная, электрическая, словно змея, замершая перед броском. Выражение его лица не изменилось. Сначала. Затем, медленно, губы искривились во что-то, что было не совсем улыбкой – скорее звериным оскалом. А голос, когда он наконец зазвучал, был обманчиво легким – почти насмешливым. Почти.
– А, ну вот и оно. – Лёгкий наклон головы, стальные глаза. – Фирменный стиль Грейнджер. Истерика, парочка оскорблений, вычитанных в книжках, и наконец вздернутый нос и провальная попытка казаться уверенной. В этом вся ты, ma étoile. Куча шума и ничего полезного. Могла бы и вовсе кричалку прислать – сэкономила бы время.
Он оттолкнулся от стола и шагнул ближе. Его сапоги отчётливо стучали по деревянному полу – намеренно, неспешно. Каждый жест излучал холодную, сдержанную ярость – ту, что не кричит, не дрожит. Ту, что ждёт.
– Так скажи-ка мне, как именно ты отслеживала мои «успехи»? Или вы просто решили, что раз я не присылаю еженедельных отчётов, значит, валяюсь где-то, потягивая vin rouge и любуясь пейзажами? – Резкий, презрительный смешок. – Нет, нет, не отвечай. Мы оба знаем, что ты понятия не имеешь, чем я здесь занимался. Потому что если бы знала – то поняла бы, что дышишь ты сейчас только потому, что я позволил.
Он наклонился ближе, голос упал до ядовитого шёпота:
– Так что, конечно, справляйся без меня. Смело шагай за ту дверь. Посмотрим, как долго продержишься, пока тьма, холод или те, кто охотятся по ночам, не решат, что ты – куда вкуснее их привычного ужина.
Гермиона вздрогнула. Никто и слова не сказал про ночную охоту. Это была новая информация, которую необходимо запомнить, однако сейчас ее мозг был полон раздражения, которое она не могла удержать в себе. Малфой имел поразительные способности к разрушению ее ментального равновесия. Секунда – и она превращалась в нервного подростка, неспособного сдерживать свою агрессию. Гермиона определенно не гордилась подобными взрывами, но, видит Мерлин, молчание было выше ее сил.
– Мне достаточно одного факта: меня прислали сюда вытирать твои слюни, потому что будь ты хоть на что-то способен, меня бы не отрывали от куда более важной миссии, Малфой. Так что хватит расхаживать тут, как напыщенный павлин, изображая гения.
Да, она снова не сдержалась. И что вы ей сделаете? Она на богом забытом острове.
Его дыхание на миг прервалось – всего один раз – прежде чем он издал тихий, мрачный смешок.
– О, пожалуйста, – прошептал Малфой, приближаясь к ней с ленивой уверенностью хищника, уже знающего, чем закончится схватка. – Если бы Орден и вправду считал меня беспомощным младенцем, они прислали бы кого-то расходного. Но вместо этого отправили тебя – свою маленькую звёздочку. Свою любимицу. – Последнее слово прозвучало ядовито, с насмешливой интонацией, достаточно острой, чтобы оставить кровоточащий порез.
Он наклонил голову, делая вид, что размышляет, но в его глазах горело нечто опасное.
– Скажи-ка, это раздражает? Осознание, что они доверили мне внедриться сюда в одиночку – но стоило мне замолчать, как они в панике притащили тебя, будто какую-то элитную няньку? – Ещё шаг, и теперь он стоял так близко, что она могла разглядеть тени под его глазами и напряжение в скулах. – Или тебя гложет нечто похуже? То, что в глубине души ты знаешь: я играю в эту игру дольше, чем ты вообще понимала её правила.
Пауза. Затем – мягко, как издевка, обернутая в бархат:
– Может, именно поэтому ты так отчаянно пытаешься убедить себя, что я тебе не нужен.
Она фыркнула, но это прозвучало жалко. Ей действительно была нужна его помощь, его знание этих мест, владение информацией, на сбор которой уйдет уйма времени, которого у них попросту нет – но признать это было все равно что растоптать собственную гордость и станцевать на ее осколках.
– Ты мне нужен? – голос девушки дрогнул от ярости. – Похоже, холод совсем заморозил твой мозг, если ты думаешь, что кому-то может что-то понадобиться от такого, как ты, Малфой.
– Я бы скорее попросила помощи у тех ночных чудищ, или кем там ты меня пугал, чем у тебя. – Её губы искривились в жесткой усмешке. – Они, скорее всего, куда более обаятельны.
Впервые с её прихода маска Малфоя дрогнула – на мгновение в ледяном взгляде мелькнуло что-то обнаженное, незащищенное. Но уже в следующий момент он восстановил контроль, заменив уязвимость привычной усмешкой.
– Они и правда очаровательны, – протянул он, – и куда вежливее. Хотя бы дожидаются заката, прежде чем начать пожирать людей. Было даже непривычно после компании Темного Лорда.
Гермиона застыла так и не найдя, что ему на это ответить. Тишину разрезали его шаги, когда он с показным безразличием развернулся и подошел к столу, разглядывая лежащие на нем бумаги.
– Ты, конечно, права. Тебе явно не нужна моя помощь, – внезапно продолжил он, не отрывая взгляда от листов. – Поэтому, когда наиграешься в самостоятельность и поймёшь, что без меня тебе не выбраться отсюда живой – дай знать. Обязательно пришлю шикарный венок на твои похороны. Если, конечно, от тебя останется что-то, достойное погребения.
Гермиона возмущенно ахнула. Разговор явно шел не по плану. Руководство Ордена поручило ей завоевать его доверие, а не усугублять и без того хрупкие отношения. Но этот зуд – тот, что возникал всякий раз, когда он был рядом, – не давал ей забыть их прошлое, притвориться, будто годы его оскорблений в школе ничего не значат.
Она шагнула ближе, сердце бешено колотилось от страха за то, что он может вышвырнуть её прямо сейчас. Взгляд украдкой скользнул по бумагам перед ним, силясь разглядеть хоть что-то, что могло бы ей помочь при выполнении задания. Ей пришлось подойти ближе к столу, отвлекая его продолжением спора.
– Знаешь, Малфой... – её голос стал обманчиво мягким, – я вдруг осознала, что имею огромное влияние в Ордене. И ты нужен мне ровно в той же мере, в какой я нужна тебе. Ведь достаточно одного моего слова – и твоя дорогая матушка навсегда останется подле Волдеморта. А что до тебя?.. Когда война закончится, ты будешь гнить в Азкабане.
Его рука замерла над столом.
На мгновение в доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в печи и скрипом старых балок под порывами ветра. Затем он медленно поднял голову – и в его глазах вспыхнуло нечто новое. Нечто тёмное. Нечто, отчего воздух между ними внезапно стал разреженным, хрупким, как лёд перед тем, как треснуть.
Он выпрямился во весь рост. Сделал шаг в её сторону. Медленно, бесшумно, пока не оказался так близко, что она могла разглядеть пульс на его шее. Когда он наконец заговорил, его голос звучал тихо. Смертоносно.
– Ты играешь в опасную игру, Грейнджер.
Пауза. Его губы дрогнули – не в усмешке, не в гримасе презрения. Что-то куда более холодное.
– Но вот в чём дело – угрожать моей матери – не в твоих интересах. По крайней мере, если ты хочешь выбраться из этого дома живой. – Взгляд скользнул по ней, оценивающий, вычисляющий. – Так что... Мы закончили с театральными угрозами? Или у тебя есть что-то действительно полезное сказать?
Девушка было открыла рот, но внезапно раздался хлопок двери и голос Мораны:
– Драко, успел по мне соскучиться?
Подняв свой взгляд на дверь, Малфой тут же собрался, расправил плечи и натянул на лицо привычную маску безразличия. Глаза, полные гнева, постепенно обволакивались пленкой окклюменции, скрывая его эмоции от посторонних.
Ведьма величаво прошествовала в комнату, осматриваясь, явно пытаясь оценить обстановку между молодыми людьми. В ее глазах не было видно отражения той улыбки, что сейчас играла на ее лице, лишь холод с примесью подозрения.
Проведя своими почерневшими пальцами по плечу Малфоя, она вновь обратила свое внимание на гостью.
– Гермиона, как тебе наше поселение? Об этом ты грезила?
– Эмм... Спасибо, здесь очень... уютно.
Морана рассмеялась.
– Ты такая смешная, девочка. Разбавишь нашу обстановку, да, Драко?
Парень в ответ снова промолчал, лишь крепче сжав челюсти. Гермиона была уверена, еще немного – и он сломает собственные зубы. В глазах ведьмы полыхнула злость, но, на удивление, она сдержалась и никак не отреагировала на жест явного неуважения со стороны Малфоя. Это показалось девушке интересной деталью – нужно будет внимательнее понаблюдать за этой сладкой парочкой.
– Что же, пойдем, Герми. Заселим тебя в твою уютную обитель.
***
На улице их ждала молодая девушка, которая явно нервничала, но всё же постаралась улыбнуться вышедшей из дома Гермионе. Её ярко-голубые глаза сочились светом, которого так не хватало этому острову.
— Настасья, отведи её в дом, о котором я тебе говорила, — приказала Морана.
Девушка слегка поклонилась и, промямлив согласие, предложила Гермионе следовать за ней.
— Да, чуть не забыла, — внезапно остановила их ведьма. — Не поделишься своей палочкой, девочка?
Внутри Гермионы всё похолодело. Как она себя выдала... Лишиться палочки — это всё равно что остаться без шанса на выживание. Здесь не у кого одолжить новую. Здесь негде её купить. Она метнула отчаянный взгляд на Малфоя, стоящего за спиной у ведьмы, но тот, на удивление, медленно кивнул. Доверять ему в этом вопросе — последнее, что хотелось делать Гермионе, но выбора у неё не было.
Она медленно потянулась к своей сумочке.
— Живее! — нетерпеливо прикрикнула Морана, чем чертовски напомнила девушке безумную тётку Малфоя.
Вручая своё древко ведьме, Гермиона чувствовала себя настоящей предательницей. Внутри теплилась надежда, что Малфой сможет выяснить её местонахождение, но в то, что он им поделится, верилось с трудом. Ещё раз обреченно взглянув вслед своей палочке, она обернулась и проследовала за Настасьей.
Девушка скромно поглядывала на гостью, будто не решаясь заговорить первой. От неё, в отличие от тех жителей острова, с которыми Гермионе уже довелось повстречаться, не исходило никакой злобы или желчности. Приятная энергетика обволакивала, словно вынуждая довериться.
— Кхм, привет, меня зовут Гермиона.
Девушка в ответ улыбнулась и протянула руку, не сбавляя ход:
— А меня Настя.
Гермиона быстро пожала её кисть и снова спрятала свою в карман куртки, чтобы с непривычки не отморозить. Варежки она, по всей видимости, выронила в доме у Малфоя.
— Твой дом недалеко от моего. Ты можешь обращаться ко мне, если тебе что-нибудь понадобится.
— Спасибо, — ответила Гермиона и поблагодарила Мерлина за наличие адекватных людей поблизости. Малфоя она к этой категории, естественно, не относила, особенно после их милой беседы, которая явно закончилась бы дуэлью, не вмешайся вовремя Морана.
Дом, который предоставили Грейнджер, с виду мало чем отличался от того, в котором жил слизеринец. Однако, заходя внутрь, Гермиона почувствовала себя странно. Несмотря на то что вокруг всё было отделано светлой древесиной, на полу лежал тонкий ковер, стол украшала скатерть, а недалеко от печки располагалась двуспальная кровать, вся эта обстановка сквозила мраком. Было ощущение, что ещё недавно здесь кипела жизнь, а потом её резко отсюда изгнали. Огарок свечи, оставшийся на подоконнике, кружка с темными следами от высохшего напитка внутри, книга, лежащая открытым разворотом вниз...
— А что здесь произошло? — решилась спросить Гермиона.
— О, что ж... — было видно, что Настю смутил этот вопрос. — Здесь жила пара, но они ушли. Месяц назад.
— Ушли?
Настя кивнула, явно не намереваясь объяснять гостье подробно произошедшее.
— Что ж, давай я тебе всё здесь покажу.
Девушка ходила из одной части дома в другую, параллельно объясняя, как топить печь, где брать дрова, показывая туалетную комнату и подобие душа, вода в котором также грелась с помощью дров. Оказалось, что такое удобство доступно не каждому, и обычно большинство жителей моется в бане. Но Гермионе повезло занять дом с приемлемыми удобствами. В целом, после дома Ирины, который выглядел вполне современно, казалось странным, что кто-то неподалёку всё ещё живёт в таких условиях. Но, судя по тому, что то тут, то там виднелись следы наличия электричества, прогресс покинул это место не так давно.
Прежде чем оставить Гермиону одну, Настя достала из кармана своего пальто какой-то свёрток. Развернув бумагу, девушка вытащила оттуда скрутку из травы. Учуяв запах полыни, Грейнджер заинтересованно посмотрела на местную жительницу.
— Сейчас нужно будет поджечь это и пройтись по периметру двери и окон. Я буду помогать тебе это делать каждый вечер, но со временем ты должна будешь сама научиться. Это важно!
— Но зачем?
Настя снова замялась. Создавалось такое впечатление, что все эти объяснения давались девушке особенно тяжело, и она уже жалела, что Морана послала сюда именно её.
— Ночью здесь не очень спокойно, Гермиона. По-настоящему неспокойно. Тебе нельзя будет открывать окна и двери, пока не наступит рассвет. Полынь защищает тебя, чистит дом. Но она не сможет помочь, если ты выйдешь наружу.
Видимо, Малфой не шутил о ночной охоте. И это прибавило градус тревожности, и без того зашкаливающий внутри девушки.
— Что происходит снаружи ночью, Настя? В чём опасность?
— Я не могу, — прошептала девушка. — Не могу сказать тебе. Но ты почувствуешь. Услышишь.
Затем девушка подожгла полынь и начала проходиться дымом по всему дому. По всей видимости, сегодня она больше не намерена была делиться с гостьей информацией.
Гермиона решила не тратить время даром и попробовала сама затопить печь, попутно вспоминая все инструкции Настасьи. Получилось у неё это, очевидно, не с первого раза, однако к моменту, когда Настя вернулась из коридора, огонь уже потрескивал внутри.
— Что ж, кажется, я закончила. Пойду, мне еще надобно успеть к Моране до заката, отчитаться. Береги себя, Гермиона.
— Увидимся, — неловко улыбнулась ей в ответ гостья.
Молча кивнув и махнув на прощание рукой, Настя вышла, тихо прикрыв дверь. Оставшись в одиночестве, девушка наконец вдохнула полной грудью. Дом пах деревом и полынью. Дом пах чертовым Драко Малфоем.
***
Малфой смотрел вслед уходящей Гермионе и хмурился. Девчонка вывела его из себя за каких-то пару секунд. Конечно, он ещё со школы усвоил, насколько Грейнджер бывает невыносимой, но обычно война и усталость сбивали спесь с людей. Видимо, гриффиндорка не относилась к их числу. Непробиваемая сука.
Драко надеялся, что Орден вручил заучке порт-ключ, который он сможет отыскать и отослать ее обратно, прямиком к дружкам.
Самому Малфою, кстати, никакого порт-ключа выдано не было, лишь огрызок бумаги с адресом камина в портовом городе, которым он сможет воспользоваться по окончании миссии. Это было логично, учитывая, что стоимость создания порт-ключей в период войны возросла в разы, а запасы Ордена с каждым днём истощались. Драко был уверен, что половина из них ушла на то, чтобы прокормить Вислого.
К хранилищу Малфоев у него не было доступа. Люциус отслеживал каждую копейку, явно догадываясь, что его сын не так уж верен Змееголовому ублюдку. Мерлин, спустя столько дерьма, через которое Волан-де-Морт протащил их семью, глава семейства все еще верил в какой-то положительный исход. Смешно. Драко готов был поставить половину своего наследства на то, что их прикончат ещё до того, как война закончится. Просто потому что Лорду абсолютно плевать на своих слуг. Они лишь расходный материал, не более того. И никаких почестей и уважения даже в случае победы их бы не ждало. Только сплошная беспроглядная тьма, сотканная из тревоги, опасности и обреченности.
Поэтому в один день Малфой младший чётко принял решение обеспечить хотя бы себе и матери шанс на более-менее светлое будущее. Выдержав двухдневный допрос у Грюма и Кингсли, он был принят в Орден в качестве шпиона, поставляя им всю информацию, которую удавалось достать.
Ему хорошо удавалось играть свою роль, постепенно подставляя других Пожирателей, указывая на них как на предателей, тем самым выбивая из игры неугодных. И всё шло по плану. Пока однажды в теплый августовский вечер его не вызвала к себе Нарцисса.
— Ты звала меня, мама?
Нарцисса сидела в своём кресле с чашкой чая в руках и любовалась видом из окна. Та стойкость, с которой она переживала всё происходящее, всегда поражала Драко. Как в такой хрупкой женщине могло
умещаться столько внутренней силы?
— Присаживайся, милый.
Драко послушно подошел и сел в соседнее кресло.
— Сынок, ты знаешь, что объединяет ценности двух древних фамилий, чью кровь ты носишь в себе?
— Чистота крови?
Нарцисса хмыкнула.
— Ты правда считаешь, что я позвала тебя, чтобы обсудить весь этот вздор?
Малфой нахмурился. Он действительно не понимал, к чему ведёт его мать.
— Семья, Драко. Семья превыше всего.
— Но, мама, я всё ещё не понимаю...
— Ты знал, что Нимфадора беременна?
— Дочь твоей сестры?
Нарцисса кивнула и, наконец обернувшись, пристально посмотрела на сына. Понимание отразилось в глазах Малфоя.
— Вы общались всё это время?
— Да, дорогой. И не так давно она поведала мне интересную историю о том, как восхищена была Дора своим кузеном. Как она рада, что «не все Малфои прогнили».
Пальцы похолодели. Хотелось сбежать от этого разговора подальше, лишь бы не пришлось снова врать матери.
— Не ври мне, Драко, не нужно. Я не осуждаю тебя. Но ты слишком молод, чтобы вот так рисковать в одиночку.
И губы женщины изогнулись в изящной улыбке.
После долгого разговора Нарцисса присоединилась к его игре. Сколько он ни уговаривал ее оставаться в стороне и не рисковать, женщина была непреклонна. Она объясняла это тем, что её, как женщину, считают скорее украшением подле Люциуса, годным лишь на то, чтобы организовывать званые вечера. Однако это положение давало ей пропуск в достаточно близкие круги, что само собой означало доступ к тайнам и планам. С тяжёлым сердцем Драко согласился, с одним лишь условием: когда придёт время, она безоговорочно оставит Люциуса и спрячется.
Однако время шло, а подходящий момент так и не наступил. Нарциссе повезло, что Лорд, пребывая в шоке от очередного воскрешения Поттера, не заострил внимание на ее лжи. Но привлекать лишнее внимание после этого стало ещё опаснее. Она постоянно была на виду у Реддла, решившего устроить из Мэнора санаторий для своего восстановления.
Малфою пришлось отказаться от окончательного перехода на сторону Ордена и остаться на позиции двойного агента до лучших времён. Он не планировал отходить от матери ни на шаг, опасаясь за то, что однажды Лорд может ей навредить. Однако на одном из собраний ему выдали почетную миссию — отправиться в Россию и найти некую Морану со всеми её знаниями, так необходимыми Повелителю.
То, как Реддл переводил взгляд на Нарциссу во время объяснения сути задания, дало Драко понять, что шанса отказаться у него нет.
Это было страшно. Нет, не играть в русскую рулетку (иронично) с опасной ведьмой, выуживая информацию. Оставлять мать одну в лапах этого чудовища, зная его любовь к шантажу, плохому настроению и пыткам. Тогда-то в его голове и родился ультиматум для Ордена. Его окончательный переход и отрезание Лорда от информации в обмен на спасение Нарциссы.
Миссия была с лёгким привкусом самоубийства, это было очевидно для всех причастных. И всё же Драко был готов к этому, не свойственному для его прошлой версии, геройству, если бы это означало, что у ублюдка Реддла больше не останется шансов на существование, а его мать окажется неприкосновенной до и после окончания войны.
Из размышлений его выдернул высокий голос Мораны, который он уже успел возненавидеть за время, проведенное на острове.
— Как тебе наша гостья, Драко?
Она смотрела на него с лёгким прищуром, словно ища в его реакции признаки чего-то, известного только ей. Но окклюменция держала эмоции Малфоя под идеальным контролем. Уверенное и холодное «Никак» стало его ответом. После чего, развернувшись, он вернулся в свой дом.
Однако его надеждам на то, что ведьма оставит его в покое, не суждено было сбыться. Она влетела вслед за ним и, схватив его за предплечье, процедила:
— Если ты думаешь, что я буду вечно терпеть твое пренебрежение, то ты ошибаешься, дорогой. Моё терпение лопнет, и ты будешь ползать у меня в ногах, моля о пощаде.
Драко хмыкнул и, схватив ее руку, обернулся.
— Разве не этим я тебе нравлюсь, Тамара? Что не бегаю за тобой словно собачонка, как Алекс? Играть не так весело, когда у тебя нет достойного противника, не так ли?
Морана резко вырвала свою кисть из его хватки и растянулась в улыбке.
— Придёт время, и ты сдашься, Драко.
А затем, махнув косами, вышла из его обители, громко хлопнув дверью.
Малфоя не удивлял факт того, что ведьма нашла его привлекательным. Очевидно, что на острове разнообразие ей только снилось, а тут новая симпатичная игрушка, да еще и со сложной инструкцией к эксплуатации. Она словно ребенок пыталась подобраться к нему, дергая то за одну деталь, то за другую, стараясь подчинить Драко себе. И с каждой неудачей огонь в её безумных глазах разгорался всё ярче. Он понимал, что ходит по тонкому льду и рано или поздно она разозлится по-настоящему, но до последнего оттягивал момент, когда придется склонить голову снова. Ради миссии. Всё. Ради. Миссии.
***
Этот дом натурально душил её. Гермиона ощущала себя чужеродным предметом, потревожившим покой чьей-то жизни. Пусть жизни этой здесь больше и не существовало в привычном понимании. Но каждый уголок, каждая складочка на скатерти замерли в ожидании своих настоящих хозяев.
В который раз обведя взглядом окружающую обстановку, девушка заметила на прикроватной тумбе фотографию. Осторожно подняв рамку, она увидела чёрно-белое выцветшее фото молодой пары. Легкая улыбка девушки, рука мужчины, которая придерживала ее за спину, теплота взглядов. Они были счастливы вопреки острову. Они были вместе.«Они ушли» — резануло Гермиону изнутри. Что-то подсказывало, что речь шла совсем не о переезде или побеге.
В ванной комнате Гермиона увидела странную самодельную конструкцию для душа, включающую в себя систему из маленькой железной печки, внушительного по размеру бака для воды и расположенных причудливым образом шлангов, тянущихся к душевой лейке и крану над умывальником. Воды в баке, очевидно, не было, поэтому было решено сходить к колодцу. Лишняя возможность выйти из дома радовала девушку как никогда. Откопав в коридоре два больших ведра, она толкнула дверь бедром и вышла на улицу.
У колодца её встретила очередь из местных жителей. Очевидно, все старались пополнить свои запасы до наступления темноты. Слегка смущаясь, Гермиона переминалась с ноги на ногу, не зная, с кем заговорить. Местные же смотрели на неё с какой-то смесью интереса и сочувствия. Будто заранее вынося смертный приговор.
Внезапно она почувствовала резкий толчок в спину и, потеряв равновесие, повалилась вперёд. Но упасть не успела — некто схватил её за руку и потянул назад в вертикальное положение. Обернувшись, она увидела перед собой молодого светловолосого парня.
— О, прости, я случайно.
Парень виновато улыбнулся и отпустил Гермиону. Девушка лишь помотала головой и улыбнулась в ответ.
— Ничего страшного.
— Ты новенькая, да? О тебе все судачат с самого утра.
Женщина, стоящая недалеко от парня, закатила глаза и ткнула его в бок. Гермиона рассмеялась.
— Эй, а чего в этом такого? Будто она не видит, как все на неё пялятся.
Он напоминал ей Рона со всей его простотой и душевностью. Казалось, что рядом с ней сейчас стоит кусочек чего-то родного. И от этого стало чуть теплее. Улыбнувшись еще шире, она протянула парню свою руку и представилась:
— Гермиона.
Парень неуклюже снял свою рукавицу с помощью зубов и, протянув руку в ответ, пробормотал:
— Ан... Тьфу ты, — варежку изо рта пришлось выплюнуть, — Андрей. Меня звать Андреем.
— Очень приятно.
Всё ещё улыбаясь, девушка подошла к колодцу и осознала, что за всем этим обменом любезностями с новым знакомым она пропустила момент наблюдения за предыдущими жителями, чтобы понять, как добыть себе воду. Вокруг стремительно темнело, и ожидающие в очереди начинали нервничать, цыкать и торопить её, от чего Гермиона ещё больше запереживала.
Наконец на помощь пришёл Андрей. Он не спеша показал ей принцип работы колодца, наполнил её ведра и отошел с ними в сторону, пропуская следующих.
— Ну что, показывай, куда тебя поселили.
— А как же твои? Скоро стемнеет.
— О, не переживай, сейчас быстренько тебя проведу и всё успею.
Девушка в ответ пожала плечами и повела помощника к своей новой обители.
Всю дорогу Андрей шутил и рассказывал байки о местных жителях. Гермиона заливисто смеялась и впервые с момента отъезда из Англии сумела хотя бы немного расслабиться.
— У тебя здесь большая семья?
— О, да нет, в общем-то только бабушка.
— Тогда тебе стоит поспешить, чтобы она не волновалась. К тому же, мы уже пришли, — девушка указала на дом, к которому они приближались.
Андрей поставил ведра на тропу и сказал:
— Приятно познакомиться, Гермиона, ещё увидимся.
И, махнув рукой, убежал в обратном направлении. Подхватив ведра, она зашагала к дому, даже не пытаясь скрыть улыбку.
— Что, Грейнджер, не успела прибыть на остров, а уже нашла замену Вислому?
Улыбка тут же испарилась. На крыльце её ждал Малфой. Злость с новой силой вспыхнула внутри.
— Не твоё дело. И вообще, что ты здесь забыл? Хозяйка отпустила погулять перед сном?
Глаза Малфоя опасно сузились, челюсть напряглась, но ответной реплики не последовало. Он лишь молча выхватил ведра из её рук и понес в дом. Гермиона опешила. Она ожидала чего угодно, но не помощи.
— Я с кем разговариваю? — раздраженно прокричала она ему вслед.
Но Драко в ответ лишь ухмыльнулся и пошёл дальше.
Грейнджер оставалось лишь стоять в проеме, скрестив руки на груди, и молча наблюдать за тем, как он хозяйничает в доме, заливая воду в бак.
Наконец закончив выполнять задуманное, он вышел из ванной и прошелся по остальному дому, странно водя головой.
— Малфой, ты что... принюхиваешься?
Из Гермионы вырвался истеричный смешок.
— Да, воняет грязью, не знаешь почему?
О да, вот он, во всей своей красе. Добро пожаловать, мы вас ждали. Ее начало потряхивать от раздражения. Так быстро портить настроение нужно уметь. Ощущение, что это его особый талант, дар, посланный самим Сатаной.
— Убирайся отсюда, — прошипела сквозь зубы Гермиона.
— С радостью, — выплюнул он в ответ и открыл дверь.
Уже выходя на улицу, он вдруг обернулся и с кривой ухмылкой бросил:
— Не сдохни, Грейнджер.
Хлопок и тишина, прерываемая лишь воем ветра за окном.
В доме было темно, остатки солнечного света стремительно покидали остров, от чего становилось ещё тревожнее. Быстро скинув с себя верхнюю одежду, Гермиона отыскала спички и начала зажигать свечи.
Печь уже успела нагреть пространство, что добавило немного уюта в окружающую обстановку. Урчащий живот напомнил о том, что девушка ничего не ела сегодня за исключением завтрака.
Отыскав в сумке свёрток с выпечкой, оставленный ей Ириной, она мысленно ещё раз поблагодарила женщину. Завтра ей придется искать себе еду, но по крайней мере сейчас она не свалится голодной смертью.
Следующие полчаса Гермиона провела, разбираясь в том, как работает система с душем. И наконец встала под теплые струи воды, смывая с себя всю тяжесть этого дня. Вспомнив о необходимости экономить воду, она быстро закончила гигиенические процедуры и, уже вытираясь оставленным ей полотенцем, услышала истошный вопль на улице.
Сердце девушки рухнуло вниз. Она узнала этот голос. Голос, подаривший ей сегодня кусочек тепла.
Набрасывая на себя одежду, она рванула к окну, пытаясь рассмотреть происходящее, но кромешная тьма покрывала всё вокруг. Не было видно даже огоньков из окон других домов вдалеке.
Внезапно крик оборвался. За ним последовала тишина, такая тишина, от которой хотелось спрятаться и нарочно вызвать шум, лишь бы не чувствовать эту резь в ушах. Хотелось молиться, чтобы для Андрея она означала спасение. Но что-то подсказывало, что это было скорее про облегчение, про конец.
И тут в дверь постучали.
Гермиона резко обернулась. Сердце колотилось с бешеной скоростью, а в голове звучали предупреждения местных. Тихо двинувшись по направлению к двери, она схватила со стола первый попавшийся предмет и, прислонившись боком к стене, прислушалась.
За тишиной последовал резкий удар в дверь, отчего она задрожала, но не открылась. Затем ещё один. И ещё. Гермиона дрожала и не могла вымолвить ни слова. Без палочки она ощущала себя беззащитным ребёнком, которого выкинули в этот мир без возможности бороться.
Наконец всё замолкло. Тяжело выдохнув, девушка сползла по стене вниз и уселась на пол, обхватив колени.
Но покой был тут же прерван мерзким звуком поцарапанного стекла, исходящим от окна. А потом раздался шёпот. Оглушающий шёпот, беспорядочный. Путающий мысли, заставляющий мозг подсовывать самые страшные картинки, живущие в подсознании. Хотелось забиться в угол и кричать. Но тело не слушалось. Сил не было. Был лишь сплошной непроглядный страх, дрожащие руки и горячие слезы, которые катились по щекам.